Приютные истории

Лунис как никто другой знал: в большой семье зубами не щёлкают и рот не разевают. Будучи самым старшим из всех братьев, он часто получал от жизни за свою невнимательность и нерасторопность. Слишком тихий и скромный характер Галлейда не позволял ему прикрикнуть на младших. «Они всего лишь дети» — повторял он себе, тем более, Лунис слышал от некоторых своих знакомых, что у него спокойные, хорошие родственники. Самому покемону казалось, что они просто не знают, каково это — жить в окружении четырёх мальчиков и умудряться находить со всеми ними компромисс. Проще всего было с Эйнджелом — вторым по старшинству. Он был наиболее стойким и твёрдым из всех остальных, превосходя в этом даже Луниса. Должно быть, это просто дар от природы. Но Галлэйд не завидовал, тем более, Эйнджел очень, очень любил старшего брата, и всегда старался облегчить его участь… Иногда даже через чур. Все инициативы исходили именно от этого Ральтса, но вместо того, чтобы позволить братику отдохнуть и расслабиться, некоторая их часть опять-таки ложилась на плечи Луниса. Впрочем, тот был готов поспорить, что это — временно, и когда Эйнджел подрастёт, он любому даст фору. Его соперники будут глотать пыль, пытаясь ухватиться за белый шарф Эйнджела… Но он постоянно будет выскальзывать из их рук. Пожалуй, с ним будет способен соперничать только Рогоз — один из самых строгих покемонов, с которыми когда-либо был знаком Лунис. Этот маленький Ральтс никогда не позволяет ни одному из братьев шалить по полной программе, и даже Галлейда он не отпускал из дома до тех пор, пока Лунис не объяснял причину своего отсутствия. Старший брат мог как-нибудь надавить на него, или сказать, что тому вовсе не обязательно контролировать каждый шаг каждого члена семьи… Главное, чтобы Рогоз был счастлив, являясь неофициальным лидером в этой семье. И у всякого лидера должны быть подчинённые. Первым из них был Гребешок — такой же тихий и осторожный покемон, как и Лунис. Вечно боящийся, содрогающийся от каждого шороха… Малыш до сих пор не привык к новому окружению. Он до сих пор трясётся от одной мысли о том, что его могут сдать обратно в приют, поэтому он очень, очень редко когда выражал своё мнение. Обычно он просто подчинялся приказам старших братьев, в свободное время практически не показываясь им на глаза. Клинок же был совсем не таким. Поведение Гребешка выводило молодого Ральтса из себя, но в силу возраста он ничего не мог возразить. Будучи самым младшим из всех, ему всё время приходилось держать себя под контролем. Но если все старшие отсутствовали дома, то для Клинка начиналось самое веселье… За которое он потом неизменно получал. В остальное же время ему приходилось притворятся хорошим мальчиком на побегушках. Казалось бы, в этом доме всё тихо и спокойно — два лидера, два подчинённых… Бесконфликтное семейство. Но на самом деле всё обстоит не так радужно. Если Эйнджел и Рогоз принялись о чём-нибудь спорить, то для всех окружающих это означало лишь одно: тишина надолго оставила дом и вернётся лишь тогда, когда их разнимет тренер… Или Клинок что-нибудь сломает. Впрочем, в последнем случае тишина воцариться всего на пару секунд, после чего Эйнджел и Рогоз вновь начнут кричать, но уже не на друг друга, а на Клинка. Тише всего было ни с кем иным, как с Гребешком. Иногда на его лице явно виднелось желание присоединиться к веселью, но малыш постоянно сдерживался. Лунис знал, что это было из-за его бывшей обидной клички, данной ему его бывшим тренером из-за слишком буйного нрава. Так казалось самому Галлейду. — Ничего себе у тебя семейка… — выдавил тихо Блеск Льда после того, как Лунис поделился своими мыслями о ней. — У меня далеко не так… Шумно. — Шумно — не то слово. Но я всё равно их люблю. — Как их не любить-то! — вдруг засмеялся Криогонал. — Родственники же… «И все с общей судьбой» — пронеслось в голове Луниса. Четыре из пяти покемонов тренера были взяты из приюта. На каждом из них он оставил свой отпечаток… Больше всего повезло Рогозу — он попал в этот дом когда был в яйце. Если бы он вылупился чуть раньше, то наверняка попал бы в приют… Впрочем, сейчас самое главное то, что здесь все они нашли свой постоянный дом и любящую семью. — Но ты это, зови, если что. Я помогу остудить их пыл! — из уст Блеска Льда эта фраза была особенно смешной. Во всяком случае, она заставила Луниса улыбнуться. — Если я тебя только не расколю! — послышался из коридора звонкий голос Гребешка. — Когда я сам стану Галлейдом, я тебя… — Вырасти для начала, мелочь! — Кого ты мелочью обозвал?! — А ну замолкли все! — послышался из другого конца резкий голос Рогоза. — Расшумелись тут! — По-моему, ты единственный, кто создаёт лишний шум! — мгновенно ответил ему Эйнджел. — Ах ты!.. Дальнейшая беседа шла в основном между Рогозом и Эйнджелом, заглушая всё остальное. — Да, ну и семейка у тебя… Как ты вообще живёшь в ней? Я б не выдержал, чес слово. — Просто твой тренер не каждый день водит тебя в приют… — вздохнул почти неслышно Лунис. — Впрочем, если уж на то пошло, я буду только рад ещё одному пополнению… — Да ты садомазохист, — изумлённо прошептал Блеск Льда. — Я просто люблю спасать чужие жизни. — Попутно гробя свою собственную. — Усмехнулся Криогонал. Лунису ничего другого не осталось, кроме как пожать плечами… И в глубине души с ужасом понять, что он согласен с выводами Блеска. Когда в последний раз Галлейд думал о себе, а не о младших братьях? Когда Галлейд делал что-то для себя, а не для других? Когда в последний раз он находился в тишине дольше пяти минут?.. К сожалению, ответ для Луниса был давным-давно утерян. Едва в доме появился Эйнджел, Галлейд отдавал всего себя сначала ему, а потом и все остальным братьям. Получал ли что-нибудь он в ответ?.. Всю их любовь, какая у них была. Никто другой не обнимал Луниса так же мягко и нежно, как его младшие братья, никто так не делился с ним теплом и добротой, как они. Пожалуй, эти сладкие моменты заслуживали того, чтобы немного потерпеть шум… — Во всяком случае, я не одинок. — Усмехнулся Галлейд в ответ. — И ты со своим тренером не должен чувствовать одиночества. — Мне лично и его хватает… И ему меня. Кроме того, я бы не потерпел в доме кого-нибудь ещё, кроме себя самого. Лунис незаметно прыснул. — Каждому своё. — Улыбнулся он.