Как рассказать брату, что ты встречаешься с его лучшим другом

      Это была одна из тех дорогущих кожаных папок — юридическая ерунда, которую я бы даже трогать не стал. Но брат без колебаний тут же вырвал её из рук Усаги и начал бегло просматривать бумаги, пока я просто наблюдал как идиот. — Я поехал в Марукаву, но Айкава сказала, что ты уже ушёл домой, — прошептал мне Усаги. — А, да. Я, эм, хотел увидеть тебя. — М? — Поговорить… о всяком.       Он выгнул бровь, задавая молчаливый вопрос. — Ну, то есть, я хотел, — мой голос почти затих, — хотел извиниться. — За что? — За то, что сорвался на тебя. Это было несправедливо. Я повёл себя как ребёнок. Я не осознавал, что всё было… по-другому. Перспективы… Агх, я не знаю! — я вздохнул и смущенно взлохматил свои волосы. — Усаги, что это такое? — брат наконец подал голос.       Он полностью раскрыл папку, чтобы показать нам, что именно его смутило. И даже несмотря на то, что я не особо понимал этой юридической лабуды, я мог прочитать основное и заметить, что моё имя было туда вписано. Я не особо разбирался в составляющей документа, но видел заглавные буквы сверху: Последняя Воля и Завещание Усами Акихико — Что за херня?! — я даже не осознал, как это сорвалось с моих губ. Обычно я отлично сдерживал себя от ругательств, особенно в присутствии своей семьи. — Что за херня?! Это твоё завещание? Усаги, ты притащил своё собственное завещание?! Что за- Какого- Как? Зачем? Что? Усаги, почему оно здесь? — тараторил я, пока мой мозг просто раскалывался на части.       Всё, что я теперь мог, это слушать. Мой разум отказывался работать. Потому что если у Усаги уже было завещание, это значит, что он уже думал о смерти. И это было не то, о чём мне нравилось размышлять. — Такахиро же хотел знать, что я серьёзен, — прямо ответил он с невозмутимым выражением лица. — Планирую наперёд. — Усаги, ты завещаешь Мисаки… абсолютно всё, — братик удивлённо раскрыл глаза. — А я указан душеприказчиком. — Ага. Я подумал, что это должен быть именно ты. — Когда ты-? — Два года назад. — Почему ты показываешь мне это сейчас? — Ты хотел, чтобы я доказал, насколько я серьёзен, — объяснил он, будто указывая на очевидные вещи. — Если бы Мисаки позволил, я бы уже повёз его в Штаты, чтобы пожениться, но он хочет, чтобы это было по-другому; так что я подумал, что это будет лучшим вариантом, с твёрдым доказательством того, что я предан твоему брату и только ему.       Братик выглядел таким же шокированным, как в тот момент, когда мы сказали ему, что встречаемся. То же самое пустое выражение на лице, и рот чуть приоткрылся от шока. Я был уверен, что это была ровно та же картина, но братик быстро взял себя в руки. — Усаги, это не совсем то, что я имел в виду.       Мы смотрели на брата, ожидая дальнейшего объяснения. Казалось, что он впал в ещё более глубокий шок, когда понял, что мы ещё чего-то от него ждём, и он вздохнул, почти разочарованно. — Мне не нужны юридические доказательства, Усаги- хотя, это мне всё равно ничего не доказывает. И, кстати говоря, тебе не следует оставлять всё Мисаки, он же с ума сойдёт. Что я хотел от тебя, так это чтобы ты доказал, что ты способен вывести моего брата в мир и защитить его.       Я снова был готов возразить.       Мы просто ходили кругами. Усаги не обязан ничего доказывать, ведь он делал это годами, безоговорочно любя меня. За всё это время он сделал для меня больше, чем достаточно. Он бы без сомнений выполнил то, что хочет братик, если бы я попросил его. Я уже был готов бороться за его честь, когда он сам заговорил: — Я боюсь, что не могу этого сделать.       Что? — Усаги? — Я не могу доказать тебе это. — Что ты имеешь в виду? — Я люблю Мисаки. Без единого сомнения. И если бы я мог, я бы показал всему миру, как мы счастливы. Но Мисаки не любит публичного выражения отношений, и если я заставлю его, то всё станет только хуже. Это того не стоит.       Вау.       Он… прав. Как всегда. Но меня никогда не переставало удивлять, насколько он бескорыстен. — Брат, хватит допрашивать его, — надавил я. — Он не обязан ничего делать. Важнее всего, что мы вместе и что у нас всё прекрасно. Усаги уже сделал более, чем достаточно.       Братик смотрел на меня так, будто пытался решить загадку, нарисованную у меня на лице. Наконец, он сдался. — Окей. Ладно. Хорошо. — Он помахал рукой, в знак капитуляции. — А? — Я тоже устал уже бегать вокруг да около. Манами на самом деле сказала прийти сюда и извиниться, — он вздохнул. — Я знаю, что вы оба уже взрослые люди, но вы очень важны для меня. Вы оба. Так что я хотел быть уверен. Я просто… Я не знаю. Думаю, я просто потерял голову ненадолго.       Я не мог не улыбнуться.       Спасибо, Господи, за сестрёнку. Она всегда спасает день. — Тебе не стоит переживать, Такахиро, — Усаги тоже слегка улыбнулся. — Мисаки меня прикрывает. — Знаю. И я знаю, что ты тоже будешь присматривать за Мисаки, — мягко проговорил брат. — Спасибо за то, что заботишься о нём. Заботился всё это время. И будешь заботиться.       Я боялся, что у меня развивается биполярное расстройство. Как я мог быть в ужасном напряжении в одно мгновение, а уже в следующее я полностью расслабился и был готов заплакать?       Смотреть на этих двоих, снова лучших друзей, таких уверенных, заставляло меня чувствовать себя таким эмоциональным, как никогда раньше. — Хватит так говорить, будто мы последний раз видимся, — сказал Усаги, видимо чувствуя, что я не в состоянии что-то говорить. — Мы скоро придём на ужин. Ты задолжал Мисаки празднование выпускного. — Да, точно, — братик наконец улыбнулся.

***

      Когда брат ушёл, мы просто прижались друг к другу как можно сильнее. Даже если прошло не так много времени, казалось, что это была вечность. Это всё было слишком для меня, я просто выгорел. — Я думал, ты голоден, — тихо проговорил он, нежно зачёсывая мои волосы за ухо. — Манами сказала, что ты почти ничего не ел. — Как вообще можно думать о еде, после всего этого?       Он хмыкнул в знак согласия, и это отдалось вибрацией по моему телу. Я просто хотел раствориться в нём, быть с ним.       Я жадно прижался к его губам. И Усаги поддался. Мы отчаянно цеплялись друг за друга, нуждаясь в контакте, и в итоге оказались на диване. — Ай! — вскрикнул я, напоровшись на что-то спиной. Я приподнялся, чтобы побыстрей вытащить это из-под себя, но, как только я увидел бумагу, я замер. — Усаги… Твоё завещание. — Да брось его куда-нибудь, — фыркнул он, нависая сверху. — Эй, подожди!       Я кое-как выполз из-под него и взглянул на смятый листок в руке. Я правда хотел его прочитать — хотя это было некрасиво и, возможно, противозаконно? Не уверен. Я не ребёнок. Конечно, я понимаю, что завещание необходимо вне зависимости от того, сколько тебе лет и в каком ты состоянии. Но понимать и принимать — это абсолютно разные вещи. Я не хотел видеть этот листок бумаги, но если бы я только мог увидеть его потом… — Мисаки.       Я повернулся к нему; и моё выражение лица видимо было жалким, потому что он погрустнел. — Что тебя беспокоит? — Почему ты не сказал мне, что вписал меня в своё завещание?       Он нахмурился. — Я думал, это очевидно. Нет никакого другого настолько близкого мне человека, о котором я хочу позаботиться после своей смерти.       У меня встал ком в горле.       Смерть.       Как он мог так непринуждённо говорить это, без колебаний? Его вообще ничего не пугает? Или это я просто такой трус? — А твоя семья? Твой брат?       Усаги усмехнулся: — Ты и сам знаешь, что они будут в порядке. Плюс, я решил переписать завещание только когда мой дедушка скончался. Никого из них это не волновало. — Твои кузены? Друзья? Айкава-сан?       Он ухмыльнулся. — Если не она будет той, кто меня прикончит.       Мне это смешным не казалось. Смерть — это не смешно. Она всегда рядом, всегда преследовала меня в прошлом и настоящем. — Мисаки, ты единственный в моей жизни. — Это не- — Ты единственный, о ком я буду беспокоиться, если со мной что-то случится. — Прекрати, — я задыхался. — Хватит. Ни с одним из нас ничего не случится. — Я знаю. Знаю, что ты не хочешь говорить об этом, но если вдруг-       Как бы по-детски это ни было, я просто закрыл уши руками, чтобы не слушать его. Я не понимал, зачем люди так делают, ведь даже так я мог слышать, как он зовёт меня по имени. — Мисаки. — Ты не можешь так поступить со мной. Ты не можешь меня оставить. — Я не говорю, что оставлю. — Нет, говоришь. — Я бы никогда.       Усаги нежно обхватил мои ладони, удерживая их в своих. Я опустил взгляд на наши руки и осознал, что я дрожал, и я не мог ничего с этим поделать. — Мисаки. Прямо сейчас я здесь.       Но я не мог не думать об этом. Я не мог перестать трястись. — Мисаки.       Он умолял меня. — Мисаки.       Я должен взять себя в руки. — У нас ведь должно быть всё хорошо сейчас, — пробубнил он то ли самому себе, то ли мне. Но он прижал меня к себе, поглаживая по волосам.       Я глубоко вдохнул его запах, пытаясь успокоиться.       Меня можно назвать многими словами. Но я не должен быть таким глупым. Усаги прав. Он здесь прямо сейчас. И когда мои родители были рядом, я не ценил нашего времени. В этот раз, я не допущу той же ошибки. — У нас всё хорошо, — прошептал я в ответ. — У нас всегда будет что-то на пути. — Хм. — Будь то твоя семья, или моя, или люди в принципе, или даже весь мир. Или… смерть. — Он промолчал, но обнял меня крепче. — Но у нас всё будет хорошо. Потому что мы пройдём через это вместе. — Кто бы мог подумать, что ты такой сентиментальный?       Я издал сухой смешок.       Кто бы мог подумать, что всё это вообще возможно? Но, вот он я, держусь за своего любовника так, будто нет никакого завтра.

***

      Жизнь потекла медленней после этого.       Конечно, огромный камень свалился с моей души, но кроме морального облегчения, я наконец зажил нормальной жизнью. Просыпался, готовил, шёл на работу и возвращался домой, где Усаги притворялся, что работает.       Не было никаких особых изменений, но в то же время изменилось всё. Так что всё шло своим чередом до того момента, пока мы спокойно сидели в гостиной, и я подумал о брате. Он очевидно был занят своими делами дома, но мне хотелось увидеться с ним снова, просто чтобы подтвердить, что всё это было на самом деле. Что одно из лучших событий моей жизни действительно произошло. — Мы должны устроить ужин или типа того, — предложил я, выключая телевизор, чтобы Усаги точно меня услышал. — Все вместе. Как настоящая семья теперь.       Он не поднял взгляда от бумаги, а его очки немного сползли оттого, как долго он так сидел на диване, почти не двигаясь. — Мы уже ужинали. Едва ли пару недель назад на твоём выпускном.       Я фыркнул на это. — Ты знаешь, что это не считается. Это не то, что я имел в виду. Я говорю о том, что мы должны устроить полноценный ужин, официальное празднование. — Как я и сказал, выпускной.       Я закатил глаза, собираясь сдаться. Его очевидно не воодушевляла эта идея, так что не было смысла насильно устраивать этот ужин. Даже в моей голове это уже было полным провалом. — Нам всё равно нечем заняться, ты едва ли работаешь. — Хм. — Почему нельзя хоть разок сходить к ним на ужин или наоборот пригласить их к нам? — Потому что у нас уже есть планы, — сказал он, всё ещё безучастно. — Планы? — Угу. — Какие планы? У нас нет никаких планов, — повторил я, будто частое слово «планы» что-то изменит. (Изменило, на самом деле — начало меня раздражать.) — Поездка. — Усаги, ты возможно забыл, что мы только что вернулись из Греции, — напомнил ему я строгим тоном, как всегда это делал. — И ты видимо забыл, что мы тут не купаемся в деньгах. — Ну тогда мы не должны устраивать ужин.       Я убито простонал. Конечно он бы обратил это против меня. — Если ты просто ищешь предлог, чтобы избежать работы… — Не ищу. — Тогда почему ты не хочешь ужинать с братиком? Мы все должны сблизиться, разве нет? Он теперь может видеть, как мы счастливы, и мы можем привыкать быть более открытыми на этот счёт. — Я вовсе не против этого. — Тогда почему? — Как я и сказал, я хочу отправится с тобой в поездку. — И, как я и ответил, мы только вернулись. — Это был отпуск. — А в чём разница? — У этой поездки будет цель. — И какая же у тебя цель? — Свадьба.       Вооооу. Что? — Ты правда только что сказал..? — Свадьба.       Окей, так я не ослышался.       Я не должен быть особо удивлён. Мы уже говорили об этом. На самом деле, это было совсем недавно. — П-почему ты..? Что..? Погоди. Я не… Ты даже не…       Моё бессвязное бормотание на удивление заставило Усаги отложить бумаги и взглянуть на меня. Но я так смутился, что не мог посмотреть на него. — Я думал, что ты этого хочешь. Ты сам так сказал.       О чёрт. Я забыл об этом. — Я не говорил. Ну, то есть, говорил. Я хочу этого. Просто не… — Не сейчас? — Усаги выгнул бровь. — Я думал, мы живём настоящим.       Да чёрт бы тебя побрал. Он всегда знает мои слабые места. — Н-но мы уже говорили о браке, — я путался в словах. — Это… Это огромное обязательство. Это на всю жизнь. Это… безумие. — Такое же безумие, как и всё, что с нами происходит, — со слабым сарказмом ответил он. — М-мы не можем. — Это не обязана быть Америка, во многих странах это сейчас разрешено, — услужливо добавил он. — Что ты предпочитаешь? Канада? Британия? Нидерланды? — Ничего я не предпочитаю! — вскрикнул я. — Это слишком рано. — Мисаки, ты буквально сам сделал предложение; и ты принял кольцо от меня.       Я сильно покраснел, потому что я не мог придумать опровержения правде. — Ты не хочешь выйти за меня?       Я нахмурился. Он знает, что я совсем не это имел в виду. Он знает, что именно происходит, как обычно. И он знает, что в конце концов, я сделаю всё, что он захочет. И если он хочется пожениться именно сейчас, тогда…       Он тяжело вздохнул, как будто держал огромную гору на плечах. Я не мог не подумать, что он был разочарован, будто мы снова забрались на вершину и снова рухнули. Мы зашли так далеко, но, кажется, что мы всегда в опасности. — Мисаки, посмотри на меня.       Он не оставил мне выбора. Его холодные ладони были на моих горящих щеках, и я глядел в серые, как тучи, глаза. — Я бы ни за что не заставил тебя делать то, с чем ты не согласен. — Я согласен с этим, — прошептал я. — Согласен. — Оставь эту фразу на потом.       Я не мог даже усмехнуться на его несвоевременную шутку. — И если это неправильное время, тогда мы не будем ничего делать. — Я не хочу заставлять тебя ждать, как в ситуации с братом. Я не хочу вновь оставаться у тебя в долгу. — Ты ничего не должен мне, Мисаки. Ты отдал мне всего себя, и это больше, чем всё, чего я когда-либо желал. Мы не обязаны жениться. Мы практически уже женаты. — Тогда почему ты так настаиваешь на этом?       Он пожал плечами.       Он буквально пожал плечами.       Он нанёс мне такую травму и теперь просто пожал плечами. — Что? — Я думал, что это сделает тебя счастливее. К тому же, у меня дедлайн в следующем месяце. Это было бы хорошим временем для медового месяца.       О мой Бог.       Я отпихнул его руки и поднялся. — Мы не поженимся до тех пор, пока я так не решу. И мы поужинаем с братиком на следующей неделе. Ты меня понял? — произнёс я, сердито глядя на него.       А он улыбнулся.       И хотя улыбка человека, которого ты любишь, одна из лучших вещей на свете, эта была необычной. Я не мог сказать, чего он хотел. Чего он ожидал. — Ч-что? — Ничего. Просто рад видеть, что ты снова в норме.       Ох чёрт, я так готов выйти за этого человека.