Madness

— Ваше состояние ужасающе, мистер Холмс, вам стоит завязывать с веществами, — насмешливо произносит Джеймс, пародируя кого-то из медсестер.       Шерлок молчит, наблюдая за расслабленными передвижениями Джима по комнате. Тот берет в руки череп, стоявший на полке над камином. Огонь в нем горит, но не греет, напротив, обжигает смертельным холодом.       Револьверы одним отточенным движением направлены друг на друга. Кажется, что электрический разряд пробегает между холодным металлом. Шерлок смотрит Джеймсу в глаза. Черные омуты беснуются, ликуют, будто уже победили и подчинили детектива себе, хотя почему будто. И самое страшное — он улыбается. Не человек. Точно не человек. Непредсказуемость, безумие и азарт в чистом виде. Стопроцентный раствор Джима Мориарти течет прямо по венам, смешиваясь с горячими потоками крови, застревает в сердечной мышце, опутывая ее липкой чернотой, проникая в самые дальние уголки чертог, медленно, со вкусом и каким-то извращенным удовлетворением царапая разум. — В этих игрушках нет интимности, не находишь? — говорит Мориарти, убирая оружие. Струны нервов натянуты до предела. Рука Шерлока опускается. Чувство дежавю не разжимает колотящееся сердце. Слишком знакомый туман опутывает кружевные занавески, слишком знакомые тусклые лучи пробиваются через них на деревянный пол. Кажется, Шерлок вернулся на пару веков назад, заблудившись в этом прохладном тумане, а Мориарти невидимой тенью прошагал сквозь время вместе с ним. — Мда-а-а, ну и запустили же вы свое жилище, мистер Холмс, — причитает мужчина на манер Миссис Хадсон, а после добавляет от себя. — Но кровать, стоит признаться, на удивление удобная, — Джим лукаво щурится, заглядывая в сосредоточенные глаза детектива, напряженно следящие за ним. Не дождавшись ответа, Мориарти разочарованно фыркает. — Знаешь, в чем твоя проблема, Шерлок? — спрашивает Джеймс, повернувшись к Холмсу спиной, представляя его взгляду раздробленный затылок со спекшейся кровью на темных волосах. — В чем же? — детектив шумно втягивает носом воздух. — В том, что ты от меня зависим, — лица Джеймса на секунду касается тень улыбки. — Могу ответить тем же, Джим. Мориарти ухмыляется. — Возможно.       Шерлок сверлит окровавленный затылок взглядом и не понимает одну единственную вещь — как? — Ты не хочешь, чтобы я умирал, — говорит мужчина, сложив руки в карманы пальто, пропитанного запахом сырости, походящим на могильную землю. — Откуда тебе знать, чего я хочу? — шипит Холмс, крепче сжимая оружие. — Оу, наш малыш Шерлок огрызается? — ядовито отвечает консультант. — Не сложно догадаться о твоих желаниях, мистер-каменное-лицо, — язвит мужчина. — Ты ведь одна сплошная эмоция, Шерлок. Я вижу тебя насквозь. — Ну и чего же, по-твоему, я хочу? — детектив держит палец на курке, в любой момент готовый использовать револьвер по назначению.       Пару секунд Мориарти молчит. После чего он разворачивается к Шерлоку лицом, заглядывая в глаза, которые не могут скрыть растерянность и страх, улыбаясь хищным лукавым оскалом. — Меня. Шерлок роняет оружие. Струны натянутых нервов с треском лопаются.       Джим подходит близко настолько, что можно услышать биение его сердца, почувствовать пьянящий запах дорогого парфюма и вина. — Это второй револьвер, или ты просто рад меня видеть? — Джим не ждет никакого ответа, ведь вопрос, явно, был риторическим.       Он крутит свое оружие меж пальцев, будто дразня оцепеневшего детектива. — Любезность за любезность, — в темных глазах консультанта играет нечто пугающе сумасшедшее.       Страшно. Рядом с Джимом всегда страшно. И это страх заставляет хвататься за осколки жизни.       Джеймс опускается на колени, ни на секунду не разрывая визуальный контакт, мучительно медленно поднося оружие к губам. — Смерть — это так сексуально, — выдыхает мужчина и проходится языком по всей длине револьвера.       Шерлок не смеет сойти с места. Не смеет оторвать взгляд. Не смеет даже, кажется, дышать. Будто змея сдавливает его тщедушную плоть в смертельных кольцах.       Мориарти поднимается с пола, проходясь ладонью, облаченной в перчатку, по предплечью детектива. Мужчину будто пронзает разряд электричества. Глаза в глаза. Шерлок чувствует чужое распаленное дыхание. Холодный и влажный металл револьвера касается его губ. Холмса бросает из уничтожающего холода в пекло. Остатки здравомыслия приказывают поднять свое оружие, выстрелить и стремглав рвануть из квартиры 221Б по Бейкер-Стрит, но все тело, будто залитое свинцом, не позволяет сделать и шага, оцепенение, сдавливающее грудную клетку, резко ее отпускает, и Шерлок может сделать лишь рваный выдох, зажмурив глаза, чтобы не видеть лица Джеймса, а он сейчас, Холмс точно знает, самодовольно улыбается. — А вы, мистер Холмс, однако, извращенец, — Мориарти опаляет горячим дыханием ухо. — Зачем сдерживаться, если никто не осудит, м? — будто змей искуситель, приторно сладко пропевает мужчина. — Дьявол, — почти шипит Шерлок.       Когда одна ладонь ложится на спину, притягивая, другая, не обтянутая черной кожей проникает под пальто, и возникает ощущение, что на месте каждого прикосновения алеет ожог, а что-то очень горячее и влажное касается его скулы, Холмс понимает, что не хочет противиться змею, который, к тому же, уже одержал над ним победу. — Раскрою тебе маленький секрет, — шепчет Джеймс, медленно выпуская пуговицы из петель. — Я умру, только когда ты сам убьешь меня, Шерлок.

***

— Я правильно понял, что ты позвал меня только ради того, чтобы рассказать о своих снах в наркотическом бреду? — спрашивает Майкрофт, поднимая одну бровь и скрещивая руки на груди.       Шерлок, со спутавшимися волосами, недельной небритостью и залегшими кругами под глазами, одетый во что-то совершенно невозможное, переводит взгляд то на брата, то на Джона. Конечно, в своем рассказе он умолчал некоторые «детали», но находиться на грани сумасшествия он уже не мог. Паранойя, которая раньше никогда не навещала гениальный ум, разыгралась не на шутку, и Шерлок только и мог, что умоляюще смотреть на двух людей напротив, сам не зная, как помочь себе. — Я рассказал тебе о своей проблеме, Майкрофт. Надеялся на помощь, — шипит младший Холмс. — Ох, братец, может мне тебя еще и к психологу сводить, не желаешь? — выплевывает Майкрофт. — Шерлок, — Ватсон, до этого молчавший, подал голос, садясь рядом с другом. — Мориарти… то есть твое видение сказало тебе, что нужно убить его самому для избавления? — Совершенно верно, Джон, — рука доктора ложится ему на плечо. Обычный человеческий жест поддержки, оказывается, работает и на гениальные умы. Мерное дыхание Ватсона успокаивает, теплая рука вновь дарит устойчивую землю под ногами. Шерлоку страшно. Страх — обычная реакция сознания на опасность. Только разве существует какая-то опасность? — Так почему ты не выстрелил в него в своем сне? У самого уха насмешливый голос: — Не хотел.       Шерлок слышит, как кто-то истошно кричит, и, кажется, это он сам.

***

Шерлок бежит. Впервые ему страшно настолько. Липкий ужас разливается по всем внутренним органам, смешивая их в безобразное месиво. Впервые все настолько не под контролем. Шерлок даже не знает в сознании он или без, бежит ли он по чертогам или в реальности. Ноги кажутся деревянными, кудри липнут ко лбу, а в ушах, с нарастающей громкостью, все сильнее, смазываясь, звучит старая детская песенка про Лондонский мост, который падает, и падает, и падает с отвратительным скрежетом. — Каждый раз, когда ты слаб, Шерлок, — кажется, что земля уходит из-под ног. — Каждый раз, когда все безнадежно, я здесь, Шерлок, я рядом, — Холмс чувствует пронзающую все тело, жгучую, обжигающую боль. Мориарти повторяет свои слова вновь и вновь. Хочется остановиться, закричать, заткнуть уши, спрятаться от оглушающего грохота вокруг, но инстинкт самосохранения приказывает: «Беги!»       Глупая человеческая психика. Механизм сломался, процессор безнадежно испорчен. Вокруг слышится смех, звуки наслаиваются друг на друга, превращаясь в кинжал, разрезающий разум Шерлока на мелкие кусочки. Мысли хаотично носятся в голове, а может, и вне ее, создавая вихрь, путающийся в волосах и застилающий глаза пеленой. — Ох, Шерлок, а тогда ты не убегал от меня, — Джим появляется возле самого лица, останавливая хаотичные передвижения Холмса. Дыхание срывается, разжигая в грудной клетке пожар. Пару секунд они смотрят друг другу в глаза. Шерлок растерян, и все его эмоции обнажены и открыты для всех желающих, а точнее, желающего, и от осознания этого факта хочется просто исчезнуть. Рука Мориарти по хозяйски ложится на талию детектива. — Тогда, в клубах пыли твоей квартиры, из которой меня вполне можно было прогнать, и я, говорю абсолютно честно, что мне не свойственно, ушел бы, — Джим замолкает, но лишь для того чтобы сократить расстояние еще сильнее. — Но ты… — Заткнись, — Шерлок скидывает ладонь Джеймса с себя, отряхивая пальто, будто на нем осталось что-то грязное, отходя чуть ли на метр назад. Холмс думал, что мужчина разозлится, но тот лишь устало вздохнул, слегка ухмыльнулся и, подходя к детективу, накрыл его глаза ладонью. — Пора просыпаться, — проворковал он. Мир вокруг потемнел и обрушился.

***

      Шерлок ощутил ветер, обжигающий щеки, пропахший хвоей и сыростью могильной земли. Все слишком реально, он мог бы разглядеть каждую иголку на елях, кольцом окруживших его, мог бы разглядеть каждую травинку на, будто бы выжженном, пустыре, в центре которого он оказался. Холмс оглядывается, смотрит в серое, дождливое низкое небо. Тучи сгущаются и разрываются ливнем, холодными, слишком настоящими каплями, будто маленькими иглами, барабанящими по лицу.       Холмс замечает Мориарти. Тот бесшумно ходит кругами вокруг его тела, распластавшегося на мокрой земле, словно акула вокруг добычи, совсем не волнуясь о том, что запачкает дорогие туфли в грязи, промочит свой костюм с иголочки. — Мне уже наскучили крыша и водопад. Вот, решил попробовать что-то новенькое. Как тебе новая локация, м? — спрашивает Мориарти. Холмс молчит, и Джеймс продолжает:  — Декорации разные, но суть всегда одна. Мы всегда здесь. Всегда вместе.       Детектив поднимается, выставляя в сторону Джима пистолет. Тот же останавливается, с интересом и даже удивлением смотря на оружие. — Оу, ты все-таки решился убить меня? А ты не такое заурядное создание, каким казался, хвалю, — Джеймс улыбается уголоком губ, кладя руки в карманы брюк и поднимая голову вверх, позволяя каплям падать на его лицо. — Обойдусь и без твоего одобрения, — отрезает Холмс. — Врешь ведь, — улыбается Джим. Они стоят так, наверное, пару минут, пока небо не сотрясает громом. В нос бьет запах озона. — Хотя я бы предпочел револьвер, — громко говорит Джеймс, заглушая барабанящие по земле и деревьям капли. — Гораздо более изящное орудие убийства. Если уж оставаться живым так скучно, то пусть хотя бы смерть не будет таковой. — Уж извини, что не могу исполнить твое предсмертное желание! — отзывается Холмс, держа палец на курке. Руки предательски дрожат, выдавая его с головой. Конечно, Джим замечает это. Не может не заметить.       Шерлок напряженно дышит, не сводя прицела с самодовольного лица. — Лучше целься в живот - успеешь насладиться моей агонией прежде, чем я скончаюсь, — скучающим тоном говорит Джеймс. —Да и, в голову мне уже стреляли. — Интересно, кто же? — фыркает Холмс. Все нормально. Просто защитная реакция человеческого организма на стресс, верно?       Мужчина лишь усмехается, поворачиваясь к Шерлоку раздробленным затылком. — Что ты такое, Джим? — выдыхает детектив, стараясь унять тремор. — Мы вроде бы знакомы, — лукаво тянет тот. — Не паясничай, Джеймс Мориарти. Джим прикрывает глаза. — Я почти слышу вопросы, вьющиеся в твоей голове. Их так много, что даже забавно. Еще больше предположений и полный ноль доказательств, — Джеймс на секунду берет паузу, словно бывалый артист театра. — Секрет очень прост. Боль чувствуют все, но ее не нужно бояться. И детективу нечего ответить. Игра зашла слишком далеко. — Знаешь, Шерлок, — Мориарти вновь начинает движение по кругу, медленно сокращая расстояние, а Холмс не сводит с него напряженного взгляда. — Очень странно, что ты хочешь прикончить собственный смысл жизни. Люди обычно стараются его сохранить. — Не понимаю о чем ты, — выплевывает детектив. — Ну как же? — Джим говорит наиграно грустно, манерно надувая губу. — Каждой сказке нужен старый добрый злодей, Шерлок, разве ты не помнишь? — Тогда вы ошиблись адресом, — Холмс старается крепче взяться за оружие. — Я вовсе не герой.       Мориарти цокает языком и впивается в него взглядом, медленно приближаясь. — Ты решаешь дела обычных людишек, которых сам же считаешь глупыми и скучными. Помнится, я как-то раз сравнивал их с пылью, и ты даже согласился. Ты купаешься в лучах славы. Словно рыцарь, раз за разом спасаешь народ от страшного и ужасного Мориарти, ведущего свою игру в этом гнилом мире, — мужчина усмехается, вытаскивая руки из карманов. — Вот и получается, мой дорогой Шерлок, что без меня ты — никто, настолько никто, что ты воссоздал меня в собственной голове. Прелесть, как мне кажется, — Джеймс подходит уже в плотную. — Я вообще сомневаюсь, что у тебя был человек важнее меня, не считая того милого питомца, кажется, Джона Ватсона, верно? — пистолет в ту же секунду нацелен консультанту в живот. — Ого. Так я нажал на больное? — Ты вообще не чело… — Шерлок, давай оставим красноречия. Ты меня уже не удивишь, я слышал все возможные сравнения. — Сволочь, — хрипит Холмс и вжимает оружие в ткань рубашки. — Поверь, на мне нет бронежилета для таких предосторожностей, — усмехается Мориарти. — Здесь и сейчас я веду честную игру, — Джим расстегивает рубашку на животе, позволяя пистолету упереться напрямую в его тело. Холмс на мгновение цепляет полоску обнаженной кожи, облизываемой пронзительным ветром, взглядом, но тут же поднимает его, смотрит за плечо Мориарти и замечает за деревьями надгробья. Холодный ветер, смешанный с каплями дождя бьет по лицу, путается в кудрях. Все слишком по-настоящему. — Ну что же ты не стреляешь? — шепчет Джеймс почти в самое ухо Шерлоку. Тот лишь жмурится, вжимая оружие в голую кожу еще сильнее. Страх. Отчаяние. Злость. Безумие.       Оно плещется в черных глазах, им пропах дорогой костюм, оно дрожит на кончиках пальцев, оно же сочится в каждой нотке тягучего, гипнотического голоса. Джеймс Мориарти дышит безумием, он заразил им Шерлока, обвил его своей паутиной и поселился в голове, нарушая привычный порядок жизни. Джеймс Мориарти — наркотик, на который Холмс подсел хлеще, чем на морфий. В Джеймсе Мориарти все абсолютно слишком. И это слишком утянуло детектива с головой. Уже не он ловит, а поймали, и совершенно давно, его самого, словно глупую рыбешку. Это слишком глубокие воды. — А знаешь, какая самая последняя проблема, Шерлок? — Холмс каждым рецептором кожи ощущает хищный оскал. — Если ты убьешь меня, то погибнешь и сам. Ведь мы — единое целое. Шерлок закрывает глаза. Выстрел.

***

— Джон, срочно, идите сюда! — завопила миссис Хадсон. — Да, что такое? — Ватсон застывает в дверях, услышав скрежет старого телевизора, из всех сил старающегося показать своим зрителям картинку. Старая техника сквозь помехи вещает: «Сегодня, в 22.10, на Лондонском кладбище были обнаружены два тела. По предварительному опознанию они принадлежат Шерлоку Холмсу и, считавшемуся до этого момента пропавшим, Джеймсу Мориарти. Материалы дела уточняются. На месте происшествия найдена записка, в которой написано слово «Рейхенбах»… » — сигнал обрывается. Слышится стук в дверь. Игра никогда не заканчивается.