***
В открытый чемодан быстро сбрасывались вещи. Спина мужчины ужасно ныла, а голова раскалывалась, словно от ударов молотом, но почему-то Арсений не жалел об этом. Да, он мог выспаться и спокойно собрать свои вещи, а не сидеть всю ночь в школе, помогая мальчишке, с которым едва знаком. Однако, эта ночь казалась Попову началом чего-то важного, но чего, он пока не мог понять. Запихав кое-как вещи в чемодан и накинув любимое чёрное пальто, он выскочил за дверь. Обшарпанные ступеньки изо всех сил пытались помешать побегу мужчины, словно знали что-то, чего не знал он сам. Однако, Арсений лишь отмахнулся от этих безмолвных попыток. Он громко хлопнул парадной дверью, спеша в студию, где они встречались с парнями. Работа кипела. Проверялись и упаковывались инструменты, перепечатывались и укладывались в аккуратную папку тексты песен. Вещи летали по комнате и в сотый раз перекладывались с места на место. Оказавшись посреди этого хаоса, Арсений подумал, что ошибся и перепутал дверь студии с дверью наркопритона, но появившаяся из соседней комнаты гулька переубедила его. Армянин с задорно блестящими глазами поздоровался с Поповым. — Старшему поколению, привет! — Серёга! Как ты себя чувствуешь? — радостно воскликнул Арсений, изрядно соскучившись по лучшему другу. — Да ничего, живём. Готов к туру? — уже куда более серьёзно спросил Матвиенко. Он не был бы лучшим другом Арсения, если бы не знал о том, как он волнуется перед концертами. — Ты знаешь, морально никогда не буду, — хмуро усмехнулся мужчина. — Арс, ну, не кисни. Иди лучше Добровольскому помоги инструменты сложить, а то этот дрищ до самого вылета возиться будет, — постарался разрядить обстановку Серёжа, а затем, хлопнув Арсения по спине, умчался в противоположную сторону. Осознание того, что до первого концерта осталось всего ничего, заставляло руки Попова мелко дрожать. Он ненавидел это ощущение беспомощного ожидания, когда от тебя уже ничего не зависит, и ты просто сидишь, надеясь на удачу. Чтобы чем-то себя занять и отвлечься от самокопания, Арсений последовал совету Матвиенко и пошёл вглубь студии, помогать Паше. Бас-гитарист стоял в окружении кучи оборудования, не зная, за что взяться. Учитывая комплекцию Паши, глупо было отправлять его тягать тяжёлые инструменты. Поэтому Арсений поспешил к другу, пока тот не сломал их и не убился сам. — Привет, Арс, — сказал Добровольский, снимая со стены гитару. — Привет, меня отправили тебе помогать. — Да, по тебе прям видно, что ты полон сил и энергии. Может тебе лучше поспать пойти? — видимо, заметив глубокие тени под глазами мужчины, сказал Паша. — Ой, ладно, в самолёте отосплюсь. Нам в аэропорт скоро ехать, а у нас совсем ничего не готово, — отмахнулся Арсений, а у самого от усталости потемнело в глазах. Самочувствие солиста не укрылось от внимания Паши, который в свои года был отцом двух детей, поэтому научился понимать состояния людей. — Я живу недалеко, так что вот тебе ключ. Ляся дома, она покажет, где лечь можно. Арс, тебе нужно поспать, живой солист все-таки лучше мертвого. Осознав, что отвертеться от Добровольского не получится, он с благодарностью кивнул, взяв ключ, а затем вышел из комнаты. Пару раз они собирались всей группой у Паши после долгих репетиций, поэтому мужчина знал куда идти.***
— Роберт! Соня! Мойте руки и бегом за стол! — вытирая руки кухонным полотенцем, крикнула женщина. В соседней комнате двое маленьких ребятишек радостно взвизгнули, и по квартире раздался топот крошечных ножек. В ванной зашумела вода, а затем на пороге кухни появились двое детей. Мальчика звали Роберт, а девочку Соня. Роберт был старше, и очень этим гордился. Он считал, что, так как он мужчина, то должен стать настоящим рыцарем для сестры, а та пока не понимала, в силу возраста, счастья иметь такого брата. Им очень нравилось играть вместе. Они строили замки из кубиков, отправляли корабли в дальнее плавание по большой белой ванной и запускали поезда по собранной Робертом железной дороге. Дети очень любили друг друга и почти никогда не расставались. Легенда художественной гимнастики в цветастом переднике залюбовалась своими детьми. Ляйсан никогда не думала, что судьба пошлёт ей такого прекрасного мужа и таких чудесных деток. Переживши многое**, она находила истинное удовольствие в простых семейных радостях. Ей нравилось наблюдать как растут ее дети, нравилось встречать мужа тёплыми объятиями и вкусным обедом после долгих туров, нравилось, оставив детей с бабушкой, сбегать вместе с ним на маленькие приключения. Добровольский свою семью просто обожал, но из-за работы целыми днями отсутствовал. Зато, когда возвращался домой, особенно после долгих турне, всегда старался порадовать домашних. Привезти жене забавный магнитик, а детям заморские сладости, но лучшим подарком было время, которое Паша посвящал своей семье. Если была возможность, они всегда ходили куда-либо, а иногда даже выезжали на пару дней заграницу — покупаться в тёплом море и погреться на солнышке. В общем, семью Добровольского по праву можно было назвать идеальной. Все знакомые постоянно удивлялись, как, спустя такое количество времени, Ляйсан и Паша не разлюбили друг друга. Может быть, благодаря постоянному отсутствию Добровольского или невероятной мягкости Утяшевой, но в их браке не было места бытовухе и ссорам. Поэтому и дети были счастливы, ощущая такую всепоглощающую любовь родителей. Внезапно, тишину, нарушаемую лишь стуком ложек по тарелке, разорвала громкая трель дверного звонка. Ляйсан мягко подошла к двери и посмотрела в глазок. За ней стоял парень из группы Паши. Ляся ребят в лицо знала, но не настолько хорошо, чтобы помнить имена. Вздохнув, женщина открыла дверь, пропуская его внутрь. — Арсений, — протянул руку мужчина, — Это не так легко объяснить, но твой муж буквально заставил меня прийти сюда. Говорит, что мне очень нужно отдохнуть. Так что, если ты меня не пустишь, я буду даже благодарен. — Ляйсан, думаю ты меня помнишь, — женщина пожала протянутую руку, — Раз Паша так сказал, значит это действительно нужно. Разувайся, проходи, я покажу, где можно прилечь. — Спасибо, — сказал Арсений, уже снимая ботинки. Как только его голова коснулась подушки, он тут же уснул. Казалось, что прошло лишь мгновение, как телефон начал громко пищать, оповещая о входящем звонке. Перед тем как ответить Арсений успел пожелать звонящему самой страшной смерти и, не смотря на имя, ответил на звонок. — Арс, какого черта?! — громко кричал в телефон Стас, — Нам в аэропорт через 15 минут выезжать, а тебя нет! — взглянув на время, мужчина резко сел. — Блять! Бегу, жди! Он буквально за секунду оказался в коридоре и пытался, тихо ругаясь, натянуть ботинки. — Уже уходишь? — спросила Ляйсан, как всегда неожиданно появившаяся. — Да, спасибо за гостеприимство, надо бежать! — открывая входную дверь, сказал Попов. — Паше привет передавай, — уже в пустоту сказала женщина, а затем, закрыв за нежданным гостем дверь, ушла на кухню.***
— Ну, ребят! Давайте живее! Мы такими темпами на рейс опоздаем! — суетился Стас, когда около чёрного микроавтобуса остановился Арсений. Он тяжело дышал, а по лбу катилась капелька пота. — Какие люди почтили нас своим присутствием! — наигранно радостно воскликнул Шеминов. — Черт, Стас, прости. Устал безумно, вот и потерял счёт времени, — виноватым голосом ответил Попов. — Интересно, чем же ты по ночам занимаешься, что так устаёшь? — насмешливо спросил менеджер. «Провожу ночи в компании зеленоглазых парней, » — подумал Арсений, но вслух ничего не ответил. Да и Стас уже потерял к мужчине всякий интерес. Последний раз все проверив, музыканты загрузились в автобус. Их турне началось.***
Для жутко не выспавшегося, несмотря на короткую передышку в доме Паши, Арсения все пролетело как в тумане. Регистрации, проверки, все слилось в одну большую карусель. Даже радостный Серега, который приволок бутылку водки из Duty Free, предлагая распить на двоих, не смог растормошить мужчину. Поэтому, как только самолёт набрал высоту, Арсений заснул. За окном проносились пушистые белые облака, а в голове Попова проносились длинноногие зеленоглазые Антоны. Кадры сменяли друг друга с космической скоростью. Тут парень курит, опасно свесившись из окна, а тут устало трёт переносицу, откладывая очередной лист в сторону, и при этом он такой чертовски красивый, что дух захватывает. И когда только Арсений успел стать ценителем мужской красоты? О, а эти браслеты на худых запястьях парня, что звенят при каждом движении. Черт, почему этот звон кажется таким знакомым! Ответ танцевал на границе памяти, каждый раз ускользая от мужчины, не давая докопаться до истины. — Арс, жрать будешь? — пытался растолкать спящего друга Серега. — Гм, да, — сонно ответил Попов, приоткрыв один глаз. Поев и окончательно проснувшись, Арсений решил, что хватит с него мыслей об этом чертовом мальчишке. Ему надо думать о том, как на концертах не опозориться, а не о том, как звенят браслеты на руках Антона. Оставшийся полет прошёл достаточно спокойно и скучно. Арсений посмотрел вместе с Матвиенко фильм, который абсолютно ничем не запомнился, а потом выслушал несколько гениальных, как казалось Серёже, идей для стартапов. Три часа пролетели как мгновение, и музыканты приземлились в Краснодаре. Вечерело, но несмотря на это, воздух был густой и тёплый. После заселения в отель и какого-то непонятного ужина в ближайшем кафе музыканты пошли отдыхать, все, кроме Арсения. Несмотря на усталость, спать ему не хотелось, поэтому он тихо вышел из отеля на встречу тёплому ветру. В отличие от Петербурга, ночная жизнь тут не била ключом и гулять по улицам было одно удовольствие. Город был очень маленьким зелёным и по-домашнему уютным. Одинокие прохожие, прогуливающиеся перед сном, ловя на себе взгляд мужчины, слегка улыбались. Никто не спешил и не прятал лицо за капюшоном. Отчего-то Арсению стало грустно. Хотелось разделить этот тихий вечер с кем-то, просто молча идя вперёд и понимая, вот он — твой человек. Но Арсений был один. Всю жизнь одиночество душило его, не давая вдохнуть полной грудью. В какой-то момент он даже смирился и начал привыкать, пока в его жизни не появился сосед. Этот незнакомец украл все мысли Арсения, не давая кому-либо войти в его жизнь. Арсений усмехнулся, впервые за четыре года все изменилось. В его голове появился новый человек, отчаянно отвоевывающий своё место в сердце мужчины. Этот несуразный мальчишка, при одной только мысли о нем сердце начинало биться быстрее. Попов вздохнул, устремив взгляд далеко вперёд, он Антону не нужен и не собирается портить ему жизнь своим присутствием. Открыв дверь, Арсений зашёл в небольшой гостиничный номер и, повалившись на кровать, заснул. В эту ночь ему приснился первый кошмар.***
Антон резко сел на кровати, тяжело дыша от неизвестного страха. Он появился буквально из ниоткуда, сковывая тело своими ледяными лапами. Парень нервно вглядывался в темноту, пытаясь найти всех возможных чудовищ. Пересилив себя, он включил свет, но даже после этого паника не прошла. На лбу вступила испарина, а горло раздирал едва сдерживаемый крик. Сердце билось где-то в горле, а руки дрожали. В далеком гостиничном номере на кровати метался мужчина. Глаза под закрытыми веками бегали, а руки судорожно пытались нащупать опору, лишь путаясь в простынях. Арсению было страшно. Он был привязан к железному стулу посреди комнаты. Она была плохо освещена, и только луч прожектора падал в центр, обозначая «сцену». Неизвестные тени зашептались, а затем в центр вытолкнули невысокую женщину. Она подняла лицо и Арсений с ужасом узнал свою мать. Он отчаянно забился, пытаясь разорвать веревки, которыми были связаны его руки. Тени засмеялись, а затем раздался выстрел. Женщина упала, а около неё стремительно начала разрастаться лужа крови. Следом за матерью в центр вытолкнули отца Арсения. Он с тоской взглянул на сына, а затем упал замертво рядом с матерью. Животный крик разорвал горло мужчины, а по щекам потекли злые слёзы. Он ещё яростнее забился, лишь раздирая нежную кожу запястий. Его жалкие попытки прервало появление на «сцене» следующей жертвы. На Арсения с мольбой смотрели зеленые глаза, наполненные слезами. — Арс… — лишь успел сказать Антон, перед тем как оглушающий выстрел заставил его замолчать навсегда. Арсений проснулся с диким криком, а затем закрыл глаза руками и с облегчением зарыдал. Это был сон, всего лишь сон. Как бы он удивился, узнав, что в этот момент за тысячи километров закричал Антон.***
Утро было пропитано суетой и нервным возбуждением. Сегодня первый, и поэтому самый ответственный концерт. Все музыканты были как на иголках, а Стас вообще не останавливался ни на секунду, перемещаясь со скоростью света. Арсений же тихо сидел в углу, стараясь не думать о приближающемся вечере. От мысли об огромных ожиданиях, которые на него возлагают фанаты, тошнило. Ближе к обеду, видя душевные страдания Арсения, Серёжа вытащил того на улицу. Однако, даже весёлая болтовня друга не смогла вывести мужчину из этого состояния. Кто-то просто нервничает, а Арсений занимается жестоким самокопанием, надеясь предугадать всевозможные казусы. За час до концерта вся команда была в зале, где им предстояло провести вечер. Звук был настроен, а инструменты проверены и с любовью разложены по своим местам. Когда все ушли в гримерку готовиться к концерту, Арсений отстал ото всех. Ему нужно было познакомиться с залом. Старая привычка, оставшаяся после первого концерта. С того времени много воды утекло, на пути группы встретились сотни залов, а привычка осталась. Подойдя к самому краю Арсений взглянул в низ в пустое пространство танцевального партера. Скоро из него будут смотреть сотни лиц, озарённых улыбкой. Ради этого Арсений и жил, ради такой искренней и бескорыстной отдачи зрителей. Он глубоко вздохнул и, последний раз взглянув в зал, ушёл со сцены.***
Антон так и не смог больше уснуть. Стоя на балконе с сигаретой в зубах, он смотрел на сонный Петербург и в сотый раз задавал себе один и тот же вопрос: «Что это вообще было?» Но город не хотел ему отвечать. Лишь предрассветная дымка окутывала парня, заставляя замерзнуть. Поморщившись от неприятного ощущения влаги на коже, Антон затушил сигарету и зашёл обратно в квартиру. Тут же вернулось слегка подзабытое ощущение зябкого страха, который забирается прямо в сердце, раздирая его своими длинными когтями. Поэтому парень, спрятавшись с головой под одеяло, включил свой любимый сериал и сумел заснуть лишь под утро. Проснулся, а вернее сказать воскрес, он только ближе к вечеру, когда солнце, в последний раз озаряя город своими лучами, садилось за горизонт. Лениво потянувшись, Антон взял в руки телефон и зашёл на забытую из-за работы страницу вк. Пролистав ленту, в основном состоящую из футбольных новостей, он уже хотел было отложить телефон, как его внимание привлёк кричащий заголовок: «Группа «Атриум» начала свой осенний тур! Чего нам стоит ожидать? Чем удивят своих фанатов уроженцы города на Неве в этот раз?» Дальше шла банальная информация о происхождении группы, стремительной популярности, а также расписание концертов. Конечно Антон и раньше слышал об этой группе, такую популярность невозможно было игнорировать, но в подробности не вдавался. Он знал, что ярым фанатом этой группы являлся Дима, поэтому поспешил написать тому о том, что у них будет концерт в Питере 27 сентября. Ответ пришёл с молниеносной скоростью: «Тоха! Я уже заказал нам билеты. Если ты меня кинешь, то после этого мне не друг!» Антон усмехнулся. В этом весь Позов. «Куда я от тебя денусь-то?» «Вот именно никуда, так что готовься!» — ответил Дима и вышел из сети. Отбросив телефон в сторону, Антон тяжело вздохнул. Реальность никуда не делась, и даже предстоящий поход на концерт не смог исправить настроение парня. Мысли Антона раз от раза возвращались к одному человеку, который так внезапно ворвался в его жизнь. Шастун был невероятно благодарен Арсению за помощь, но искренне не понимал причину этого поступка. Мало кому в кайф сидеть всю ночь в школе, разбираясь даже не со своей документацией. Да и расстались они как-то странно. Антон твёрдо решил поговорить с Поповым в школе. Он пока не совсем понимал о чем, но ему хотелось увидеть эти синие глаза так близко вновь. Блеск никаких драгоценных камней не сравнится с красотой этих глаз. «Рассуждаю как педик из романов, блин,» — подумал Антон и тихо прыснул в кулак. Смех смехом, но мужчина не выходил из головы Шастуна весь день, явно намереваясь стать там постоянным гостем.***
— Ребята! Подъем! Через пять минут начинаем, в зале аншлаг! — словно вихрь ворвался в гримерку Стас. Музыканты, лениво развалившиеся в креслах, начали собираться к выходу. Стас отдал последние команды, на лицах появились белые маски, скрывающие лица. Из зала раздались громкие аплодисменты, зовущие парней на сцену. Волнение прошло, оставив после себя лишь адреналин. Резко выдохнув и широко улыбнувшись, Арсений вышел на сцену под оглушительные овации. Сотни горящих глаз были устремлены на него, а он улыбался, приветливо махая рукой. Энергия всех этих людей словно передалась музыканту, не давая возможности стоять на месте. Арсений тронул струны висящей на его шее гитары, чем вызвал у публики дичайший восторг. — Как дела, Краснодар! — закричал в микрофон Попов. Ответом ему послужил дружный визг. — Тогда начинаем! Полилась энергичная мелодия. Парни не жалея сил налегали на свои инструменты. Арсений начал петь. Он прикрыл глаза и лишь изредка поднимал взгляд на беснующуюся внизу толпу. Сотни камер устремлены на него, сотни глаз, наполненные восторгом обращены к нему. Сегодня он не Арсений Сергеевич, сегодня он рок-звезда. Без имени, без лица, без чувств. Пьянящая эйфория наполнила каждую клеточку его тела. Он обожал это чувство, обожал сцену и своих фанатов. В такие моменты он правда жил, наслаждаясь каждым мгновением. Ещё не встретилось ничего, что могло подарить мужчине такие же эмоции. — Вы безумные! Спасибо! — в последний раз крикнул в микрофон Арсений и, на прощание окинув толпу взглядом, ушёл. Он был взлохмачен, его руки дрожали, а от усталости хотелось упасть, но именно в такие моменты Арсений понимал, что счастлив. Все проблемы и волнения где-то далеко, а его ждут ещё пять городов тура. Пять городов незабываемого тура.