***
Всю неделю Арсений бегал, как умалишённый. До тура оставалось всего ничего, а нужно ещё столько всего успеть, что голова шла кругом. Дни сливались в одну большую карусель, которая так и норовила сбить Попова с ног. Ученики понимали состояние учителя и старались не раздражать его, примерно выполняя все задания. Екатерина Андреевна начала полностью игнорировать Арсения. Ее неравнодушие выдавала лишь наигранная надменность, а тому, как учительница, если приходилось, разговаривала с Поповым, могла позавидовать сама королева Великобритании. Мужчина перестал замечать всех вокруг и лишь бегал туда-сюда, пытаясь закрыть все оставшиеся дела. Даже высокая шпала по имени Антон Шастун не могла привлечь его внимание, что было очень необычно. В очередной бешеный день Арсений, как обычно пробегая мимо кабинета директора, услышал голоса. Любопытство взяло вверх и он подошёл ближе к двери, напрягая свой музыкальный, и поэтому очень острый слух. Из кабинета доносился низкий голос директора Дмитрия Александровича, а также слегка хриплый из-за сигарет Антона. У Шастуна проблемы — это Арсений понял сразу. До молодых учителей всегда докапываются по поводу документации или методов обучения. Однако, Арсений в глубине души надеялся, что длинноногого парня эта участь обойдёт стороной. Не обошла. Услышав звук отодвигающегося стула, Попов поспешил ретироваться, ещё не хватало, чтобы подумали, будто он подслушивал. Не удержавшись, он обернулся. Шастун шёл, понурив голову и ведя длинной окольцованной рукой по стене. В этот момент в голове парня роились тысячи мыслей, они сбивали друг друга, путаясь, и ужасно мешая думать. Однако, одно было ясно — он не успеет. Разгрести всё за отведённый ему срок физически невозможно. От осознания этой безысходности хотелось выть. Да, не думал он, что сумеет продержаться лишь неделю. Работать ему до конца своих дней кассиром в Макдональдсе, и то, не факт, что возьмут. Прекрасные перспективы. Почему-то от этого зрелища у мужчины защемило в груди. Этот парень был самым настоящим сгустком энергии, и видеть его в таком состоянии было пыткой. Арсения не покидало смутное ощущение, что он знает Антона уже давно, но мужчина отмахивался от него. Они совершенно точно не встречались ранее, Попов запомнил бы такую неуклюжую шпалу, отчаянно сшибавшую все углы и сопровождающую сие действие громкими матами. Мужчина усмехнулся. Почему его так заботит какой-то паренёк, с которым они толком не знакомы? Вероятно, это вопрос, который останется без ответа.***
Включив на телефоне беззвучный режим, Антон отодвинул его на край стола и с головой погрузился в работу, отвлекаясь лишь чтобы сделать кофе или сходить в туалет. Парень решил, что должен хотя бы попытаться. Это вообще было его девизом по жизни. Фортуна была дамой, сердце которой Шастуну не суждено покорить, поэтому он шёл напролом. Если в университете большинство студентов бросали свои проблемы на самотёк со словами: «А вдруг повезёт!», то Антон чуть ли не жил под дверями преподавателей, умоляя о многочисленных пересдачах и зачётах. Время утекало, как вода сквозь пальцы. Уже, бог знает, какую ночь Антон сидел за столом, пытаясь выбраться из жопы, в которую сам себя затащил. Так пролетела практически неделя, подарив парню жутчайший недосып и круги под глазами, которым могли позавидовать даже панды. Вечер, да и ночь пятницы Шастун решил провести в школе. Времени почти не осталось и не хотелось тратить его на бесполезные прогулки. Прозвенел последний звонок и школа опустела, погрузившись в таинственную полутьму. В приоткрытое окно в кабинет физики долетали звуки вечернего Петербурга. Мягко шуршали шины по асфальту, громко смеялась молодежь, распивающая дешёвое пиво неподалёку от школы, ветер гулял в кронах высоких деревьев, заслоняющих собою луну. Желтый свет фонарей падал из окна, рисуя удивительные узоры на столе учителя. Казалось, будто жизнь в старом здании школы замерла, что Антон — единственный живой человек среди тёмных коридоров. Это осознание угнетало, заставляя тысячи мелких мурашек бегать по коже. Однако, Антон был в школе не один, не только ему нужно было разгрести оставшуюся с недели работу.***
Длинные пальцы подцепили последний листок. Мужчина, потянувшись, поставил подпись и встал из-за стола. Наконец-то всё. Послезавтра он уже будет в самолёте лететь прочь от Петербурга с его вечными дождями. Хоть Попов и провёл в этом городе всю свою жизнь, любить его он так и не научился. Запустив пятерню в темные волосы, Арсений взъерошил их, благодаря чему стал выглядеть, будто только что встал с постели после долгого сна. Не так давно мужчина разменял третий десяток, но в душе ему все так же было 22, да и выглядел он неплохо. Его возраст выдавали лишь слишком серьёзные для двадцатидвухлетнего мальчишки глаза. От долгого сидения за столом спина Попова жутко ныла, моля о передышке в мягкой кровати. Сняв очки, он потёр переносицу и, взяв свои вещи, вышел из кабинета. Коридоры школы встретили его удручающей тишиной. Подсвечивая себе путь фонариком на телефоне, Арсений шёл к выходу. Он думал о предстоящем туре. Серега выздоровел и вполне был готов к двухнедельному марафону по городам России. Однако, Арсений не был. В жизни мужчины были туры и до этого, но волновался он как в первый раз. Это все-таки большая ответственность — не разочаровать своих слушателей и не облажаться. А ведь столько всего может пойти не так. Попов безжалостно отгонял такие мысли прочь, все должно пройти гладко. Стоит отдать должное Стасу — менеджеру, благодаря его титаническим усилиям все концерты проходили без форс-мажоров. Всё бывает впервые. Вдруг тишину разорвал чей-то громкий крик: — Сука! Чтоб тебя волки в жопу выебали! — а затем последовал грохот. Несмотря на абсурдность ситуации, Арсений не удержался от смешка. Таких фигурных ругательств он ещё не слышал. Звук доносился из приоткрытой двери кабинета физики, из которого тянулась тонкая полоска света. Ну конечно, кто же ещё в этой чёртовой школе, кроме него самого, будет сидеть до глубокой ночи. Арса будто током ударило. Он вспомнил о данном мальчишке сроке, неделя подходила к концу и, судя по всему, Антон не успевал. Непонятно почему эта новость вызывала такие эмоции у мужчины. Подумаешь, ушёл один, пришёл другой, но Попову почему-то ужасно не хотелось, чтобы Антон уходил. Мужчине нравилось сталкиваться в коридорах с этим забавным пареньком, вечно куда-то спешившим. В школу и раньше приходили молодые учителя, но никто из них не привлекал к себе такого внимания со стороны Попова. Сжав зубы и подумав о том, что он, черт возьми, пожалеет об этом, Арсений толкнул дверь. Она с отвратительным скрипом открылась, предоставив мужчине чудесный вид на торчащую из окна тощую задницу, и стоит сказать, очень красивую задницу. Её обладатель дернулся, чуть не выпав из окна, но схватившись за оконную раму удержался, чего нельзя сказать о сигарете, которую он держал в руке. Сверкнув на прощание оранжевым огоньком, она упала в школьный двор, мгновенно потухнув. Раздраженно Антон повернулся и хотел было разразиться гневной тирадой о том, как плохо пугать людей, но слова встали комом в горле, когда он увидел вошедшего. Он ожидал кого угодно, от Екатерины Андреевны до сатаны (хотя это почти одно и тоже), но точно не его. Слегка приоткрыв рот он с удивлением разглядывал учителя литературы, застывшего на пороге. От такого пристального внимания Попов немного смутился, но быстро взял себя в руки. — А вы знаете, что курение очень вредно для здоровья, — произнёс Арсений, стараясь разбавить неловкую тишину. Антон посмотрел на него как на идиота: — Арсений Сергеевич, вы же вроде учитель литературы, а не биологии, — с наглой насмешкой сказал парень. Состояние Шастуна оставляло желать лучшего. Он так, откровенно говоря, заебался, что не передать словами. У парня раскалывалась голова, а перед глазами плыло от многочисленных часов, проведённых за чтением. Поэтому, появление Арсения с нравоучениями его не радовало. — Да, но о вреде табака каждый школьник знает, — все ещё продолжал гнуть свою линию мужчина, ещё не до конца осознав состояние Антона. Шастун на это ничего не ответил, лишь смерил мужчину взглядом, полным усталости и раздражения, а затем опять сел за стол. Всем своим видом он пытался показать, что не рад компании Арсения, однако тот, видимо, не собирался так быстро уходить. Он подошёл к столу и, взяв сброшенный с первой парты стул, сел. Антон делал вид, что не заметил выпада Арсения, а тот лишь молча разглядывал пацана. Взгляд синих глаз скользил по лицу, на котором, казалось, давно поселились две темные тени под глазами. Лицо Антона осунулось и побледнело. В глазах этого вечно неугомонного мальчишки пропали озорные огоньки, которые и привлекали Попова своим невероятным сиянием. От этого зрелища у него защемило сердце. Несмотря на абсолютно несобранные вещи в тур и собственную усталость, мужчина решил, что не может бросить его тут, это было бы бесчеловечно. Черт бы побрал этого мальчишку, так плотно засевшего у Попова в голове. — Давайте сюда, — голосом, не требующим возражений, произнёс Арсений. Оторвавшись от своего увлекательного занятия, Антон поднял на мужчину округлившиеся глаза: — Кхм, что? — Давайте половину, один вы с этим точно не справитесь, — Попов попытался сделать вид, что это самая обычная ситуация. — Эм, думаю, не стоит. Это все-таки моя работа, — попытался отказаться Антон. Но Арсений молча забрал из рук парня листы и пододвинул к себе. — Ручка есть? — Конечно, — звеня браслетами, Шастун вручил мужчине ручку, случайно коснувшись его руки. В этот момент его словно ударило током и он под недоумевающим взглядом мужчины отдёрнул руку. Работа с приходом Арсения пошла в разы быстрее. Спустя некоторое время напряжение, висевшее в воздухе, начало рассеиваться. Неожиданно Попов спросил: — Научите меня ругаться так же? Этот вопрос заставил Антона подавиться смехом: — Вам, Петербуржцам, этим талантом не овладеть. Вот были бы вы Воронежским, поговорили бы тогда, — слегка посмеиваясь, ответил парень. После этого неловкость пропала, уступив место разговорам и шуточным спорам. Про себя каждый отметил, что им очень быстро удалось найти общий язык. Обоим казалось, что они знакомы уже не один год, настолько это было легко. В один из небольших перерывов, когда Антон курил, опасно высунувшись в окно и наблюдая, как ярко-оранжевое солнце поднимается из-за горизонта, Арсений спросил: — Может перейдём на «ты»? Шастун развернулся к мужчине, с легким удивлением взглянув на него. Даже другие учителя, с которыми Попов был знаком дольше него, не позволяли себе «тыкать» ему. — Конечно, — с легкой полуулыбкой произнёс парень. — Тебе не кажется странным, что мы сейчас вдвоём в пустой школе встречаем рассвет? — Пфффф, нет конечно. Каждые выходные так провожу, а ты что, думал, особенный? — усмехнулся Арсений, про себя отмечая, как же красив Антон в этих мягких лучах восходящего солнца. Они очерчивали тонкую фигурку парня, в очередной раз показывая, насколько он худой, но это не портило его. Напротив, эта болезненная худоба манила, вызывая желание прикоснуться и узнать, сломается ли? Антон, отвернувшись к окну, закусил губу. Конечно, очень глупо было думать, что это было чем-то большим, чем случайный акт доброты. Почему-то у парня от этого факта поднялся ком в горле, но он уже не маленький мальчик, поэтому быстро совладал с собой. Докурив, он выбросил сигарету в окно, а затем подошел к столу, на котором аккуратными стопами была сложена вся документация. Рядом стоял широко зевающий Арсений. — Спасибо, — со всей серьезностью, на которую был способен сказал Антон. — Да, ерунда! — ещё раз зевнув, отмахнулся Арсений, а про себя он порадовался вновь появившимся огонькам в глазах парня. За эти искорки он готов землю перевернуть. — Думаю, мне пора, — прерывая неловкую паузу, сказал Попов. — Конечно, ещё раз спасибо. До скорой встречи! — с какой-то надеждой в голосе произнёс Шастун. Арсений лишь улыбнулся в ответ, а затем вышел за дверь, оставив пацана дожидаться прихода директора: — Не очень-то и скорой.