Textual Ask Bubble. Gordana Katich.

В: Напишите про любой момент жизни вашего персонажа на свой вкус. В: Напишите ответ от лица другого персонажа. Марина болеет довольно тихо. Без нервов и истерик, постоянного требования внимания к своей персоне. Как раз наоборот, женщина старается находиться как можно дальше от людей. И люди. И они тоже стараются быть как можно дальше от болеющей сербки, хотя бы раз столкнувшись с той под действием на неё вирусной инфекции. Каждый из глав ДСП испытал уже все прелести болеющей Горданы на своей шкуре. Финн, в силу их отношений, и вовсе не единожды, но от того и выработал некий иммунитет. Потому в дальнейшем при надобности контакта с женщиной все всегда дожидались О`Каллахена. Даже Мерд отказывался связываться в это время с сербкой, честно признаваясь, что вертел он всё вот это вот на одном месте. Но почему-то яростнее всех открещивался от общения с Мариной Кирк. Почему-то, потому что никто не знает, что же такого сделала женщина, что его и без того белые волосы, кажется, стали ещё белее, а глаз стал дёргаться ещё более нервно. – Кирк, ты нужен мне здесь, – раздаётся в трубке голос Финна, но сержант Гарды у ж е готов выкинуть трубку в окно. – Нет. – Кирк. – Я сказал нет! Твоя эта женщина болеет! – почти вопит в трубку О`Райли, и коллеги в кабинете покашиваются, что приходится выйти и нервно закурить на крыльце здания. – Я никуда не поеду. – Я не прошу тебя говорить с ней. Ты нужен мне. – Нет! Я уже однажды сказал ей что-то о её бумажных платочках! Знаешь, что она с ними сделала?! Не знаешь! И не нужно! – всё размахивает рукой с зажжёной сигаретой Кирк, отойдя подальше, чтобы совсем уж не пугать приходящий в отделение народ. В трубке раздаётся недовольное сопение и шмыганье носом. О, оно знакомо сержанту. Кажется, на него натравили свою бешенную кошку. Боже, только бы не сказать об этом вслух. – Кирк. – Да, Гордана? Голос О`Райли максимально спокоен, хотя он прекрасно понимает, что при желании в своём состоянии женщина может докопаться и до того, что он не так произнёс ту или иную букву, или, что и вовсе назвал её настоящим именем. И это варианты лишь с поверхности айсберга. – Приедь и помоги Финну. – … – Или я приеду к тебе в отделение. Ответить англичанин не успевает, потому что Катич отключается, оставляя последнее слово за собой, имея на это полное право. Почему? Потому что сейчас он не будет спорить. Наорать на О`Каллахена, недовольно отказать Макалистеру – запросто! Но не спорить с Мариной тогда, когда она болеет. В любое другое время их общение бешено дёргается по шкале от «тварь, как же я тебя ненавижу» до «пойдём, выпьём, заебали все». Но нет, не в те периоды, когда Гордана может почти буквально сожрать тебя с потрохами. – Семейные обстоятельства, потом объясню, – бросает тот в сторону проходящего мимо О`Финегана, когда тот провожает взглядом спину сержанта, находу надевающего на себя куртку. Не сказать, что это было впервые, Марина вообще была той, кто оставляла людям надежду на то, что О`Райли не закоренелый гей, потому что именно после её воплей в трубке чаще всего он подрывался так, будто каждый раз на том конце телефона рожали. Не сказать, что это было часто, но по стечению обстоятельств недалеко всегда был Патрик. В общем, что не делается, всё к лучшему. *** – Она, блять, одни имуномодуляторы и витамины жрать будет, – рычит Кирк, уже настолько задолбавшись и забыв об опасности, которая может подкрасться из неоткуда, что даже Финн тихо хмыкает, оглядываясь по сторонам, дабы убедиться, что одна рыжая женщина этого не слышала. Вот только она слышала, проходя мимо кабинета, в этот раз не имея ничего против. Всё же Марина и сама до ужаса не любит болеть, так что, так и быть, в этот раз она ничего с ним не сделает.