Рыжая с хвостом

“Рит, возвращайся домой, ну.” - Легко тебе говорить, мать твою. - Рита разъяренно пнула сугроб, раздраженно метаясь туда сюда перед подъездом. - Напомни мне еще раз, по чьей гениально дебильной идее я вообще здесь оказалась?! Действительно. Вольнова была вынуждена встречать Новый Год в Питере исключительно по вине своих излишне заботливых друзей. Нет, ну это надо было додуматься вдохновиться сказочками из советских кинофильмов, споить ее до состояния нестояния и закинуть в самолет до северной столицы. Предварительно проверив, чтобы по месту назначения оказался адрес, совпадающий с ее домашним. Гребанный стратег. Что тут скажешь, затея, конечно, удалась. Удалась настолько, что, когда Рита наконец продрала глаза, мучаясь от сушняка и прочих прелестей похмелья, она обнаружила себя на полу посреди совершенно незнакомой ей комнаты, под пристальным и крайне шокированным взглядом хозяйки, собственно, жилища. Высокая короткостриженная девушка с таким количеством веснушек, что Вольновой пришлось отчаянно протирать и без того рябящие с перепоя глаза, явно пыталась нащупать у объявившегося в ее квартире тела пульс и решить, звонить ей в полицию или сразу в скорую, когда внезапная гостья “ожила” и даже возымела наглость поинтересоваться “Тыктобля”. Так и познакомились. Девушку, как выяснилось, звали Женей. Квартиру она купила совсем недавно, в попытке переселиться от своих многочисленных родственников. Так же к ней в комплекте прилагался наглый парень, заваливающийся к ней когда попало и без приглашения с вопросом “Есть че пожрать”. Парня звали Матвеем, он был сыном друзей Жениных родителей, и его, как выяснилось, пророчили девушке в женихи, не спросив при этом ни ее, ни самого Матвея, раз уж ни один из них не сподобился остепениться сам. Но тот, по крайней мере, нашел в ситуации светлые стороны и подружился с Жениным холодильником, а так же ее телевизором и диваном. С кем Матвей НЕ подружился - так это с внезапным вторым рыжим наглым существом помимо самого себя, которое так же оккупировало данную квартиру в эту предновогоднюю ночь. “Существо” к тому же была с сильного похмелья и сразу же Корецкого невзлюбила, так что буквально вторая же их встреча чуть не закончилась дракой. Тот, в свою очередь, решил воспользоваться своей карточкой “жениха”, исключительно чтобы убрать с территории внезапную борзую преграду между ним и салатом оливье. В общем, с ним знакомство крайне не заладилось. Зато с самой Женей… С самой Женей все шло как-то настолько странно неплохо, что ставило в тупик саму Риту. Лично она бы ожидала, что ее спустят с лестницы сразу же, как она отскребет себя от пола и встанет на ноги. Или после первой стычки с Матвеем. Или после второй. Но не спустили и даже не выперли за дверь. Рита охамела, Рита начала высказывать молчаливой девушке претензии по поводу ее манеры жить и все сносить. В самом деле, у нее из квартиры проходной двор сделали, а она даже не возмущается? Рита довозмущалась до того, что Лунева с ледяным спокойствием демонстративно взяла трубку и позвонила в полицию, после чего выставила возмутительницу спокойствия из квартиры. Вольнова, почему-то, почувствовала гордость в тот момент. В Питерских участках ее знали не так хорошо, как в Московских, но она выкрутилась с изяществом бывалого посетителя и очень скоро топала в направлении аэропорта. Обнаружила, что забыла в Жениной квартире телефон. Неожиданно яростно обрадовалась этому факту, за что крайне сама себя презирала. Презирала всю дорогу до уже ставшего знакомым дома. Презирала, когда, запорошенная снегом, с широченной усмешкой оказалась на пороге той же квартиры. Презирала, когда ей всучили в руки мобильник и закрыли дверь перед носом, а она, почему-то, осталась сидеть там же на лестничной площадке и курить в форточку. Чуть не поперхнулась сигаретой и забыла себя презирать, когда дверь с грохотом распахнулась и из квартиры донесся бой курантов. Бутылку шампанского девушкам пришлось открывать совместными усилиями. А потом был нагло ухмыляющийся Матвей, который привел на подмогу Луневых-старших, и вот тогда уже Риту почти что спустили с лестницы в буквальном смысле. И вот. Первого января в хрен знает каком не божеском часу ночи, или утра, черт его разберет, Вольнова торчала в снегу перед злочастным подъездом и материла Антона с его гениальными идеями по устройству личной жизни лучшей подруги. “Ну что поделать, Рит” - вздохнул на том конце провода Варчук, - “не получился из меня Дед Мороз.” - Да лучше бы ты и не пытался! - яростно огрызнулась Вольнова, снова пнув сугроб. На душе было смурно и тошно, и она сама не могла понять, почему. Оттого бесилась еще сильнее. Сбоку послышалась чья-то ругань, и девушка мрачно обозрела живописную картину - бухого Деда Мороза и его несчастную Снегурочку, которая тщетно пыталась поставить размякшего актера на ноги. В Ритиных глазах мелькнула идея. *** На пол со звоном упала вилка. - О… Баба придет. - Хмыкнул себе под нос Матвей. Лунёвы-старшие переглянулись. - Да не дай бог. - Жениного отца передернуло от воспоминания о недавней стычке с гоповатой девушкой, вообще неизвестно как оказавшейся в квартире его примерной и приличной дочки. Сама Женя неловко заерзала на месте, зябко обхватив руками плечи. Съехала, называется, от родителей, ага. А Новый Год с неловкими разговорами по расписанию… - Да кое-кто, может быть, и рад. - Корецкий ехидно хмыкнул, но тут же втянул голову в плечи под Жениным взглядом. - Нет, ну, если мне тут не рады, я вообще могу уйти… - демонстративно страдальчески протянул он, поднимаясь было с места, но тут же был усажен Жениной мамой на место. - Сиди-сиди, Матвеюшка! Подумаешь, какая-то хамка невоспитанная, это же мелочи. Все забудется, всякое бывает. Правда, Жень? Женя сглотнула и даже как-то слишком согласно кивнула. Оба родители прожгли ее пристальными взглядами, но промолчали. Повисла тишина. Пауза уже начинала неловко затягиваться, когда… В дверь раздался звонок. - Кого еще принесло… Моть, открой посмотри. Матвей поднялся из-за стола, бурча про себя, что, во-первых, не нанимался в гребанные швейцары, а во-вторых, не надо сокращать его до Моти, ишь удумали, но благоразумно не выкабениваясь при старших. Не хватало ему еще тоже в список некультурных и нежелательных попасть - это ж придется самому готовить… Стоило парню распахнуть дверь квартиры, как его оглушило крайне жизнерадостным воплем: - С НОВЫМ ГОДОМ! - стоявший у двери аниматор в костюме Деда Мороза жизнерадостно развел руками. Голос у него был высоковат для деда, пожалуй, но за счет бороды звучал достаточно приглушенным, чтобы не смущать гипотетических детей. - Ты--вы--э, че? Мы никого не заказывали--АЙ! - Мороз ловко надкусил зажатый в руке мандарин, брызнув кислым соком Корецкому в глаз, плечом оттер парня в сторону и вошел в квартиру, продолжая рассыпаться в поздравлениях. - Люди добрые, помогите дедушке? Снегурка у меня набух— наклюкалась, как черт, пришлось в больничку отправить, а у меня еще целая квартира не хожена, мелочь же жалко расстраивать! Одолжите девушку? - “Дед” чуть поклонился в сторону Жени, протягивая зажатую в руке синюю снегуркину шубейку. - Вы же не откажете в просьбе человеку? Праздник, все-таки! - Я? Снегурочкой? - абсолютно искренне опешила Женя, уставившись на незнакомца. - Д-да я же не похожа, да и я вас выше! - Еще как похожа! - не смутился Дед Мороз. - А что выше - так это вообще фигня. - Простите, - возмутилась, обретя дар речи, Женина мать. - Вы в своем уме, так вламываться?! Мы приличная семья, в конце концов, найдите себе кого-нибудь другого, чтобы бегать по квартирам! Женин отец, согласившись, встал и схватил Деда Мороза за руку, явно намереваясь выпроводить очередного вторженца туда же, за дверь, когда всех внезапно остановило тихое: - Я пойду. Все замерли. Матвей, еле-еле оттерший сок со слезящихся глаз, выдал офигелое “Че?”. Женя встала с места, с улыбкой забирая у Деда Мороза синюю шубу и накидывая ее на плечи. Она получилась ей коротковата, не прикрывающая торчащие из-под подола края штанин, да и светлые, пришитые к шапке косички непривычно контрастировали со смуглой кожей, но Мороз воодушевленно показал ей два больших пальца. - Евгения, что происходит? - возмущенно вопросил отец, но был прерван внезапным смешком со стороны дочери. - А что Евгения? Ну почему, почему я вечно все делаю так, как вы хотите? - Она посмотрела на дверной косяк в комнате. На таком же где-то дома были фломастерами и карандашами отмечены этапы ее роста. Как-то прерывисто вздохнув, Женя наклонилась и стукнула ребром ладони где-то приблизительно на уровне одной из самых давних отметок. - Когда мне было пять лет, вы ставили меня на стул и заставляли рассказывать стихи! - Удар выше. - В десять я таскала вам медали по легкой атлетике! - Удар где-то чуть ниже ее нынешнего роста. - А в шестнадцать мне пришлось не поступать на филологический, чтобы не дай бог не повредить карьере в спорте! - Тяжело выдохнув, она отвернулась. Перед глазами всплыла наглая рыжая девушка, тычущая ее пальцем в грудь и обвиняющая в самых, в общем-то, правильных вещах. - И вообще. За меня всегда все кто-нибудь решал. А я так больше не хочу. И не буду. И в конце концов, - она вывалила откуда-то из ящика гору косметики, которую ей дарили родственники на протяжении последних пятнадцати лет, и которой она никогда не пользовалась, выкопала из кучи тюбик красной помады, открыла его в первый раз. - Могу я хоть раз в жизни сделать то, что хочется мне? - Улыбнулась, как-то неуверенно, неловко, но искренне. - Ведь сегодня же праздник. Новый… - она нарисовала на щеках нарочито яркий, круглый румянец, как у кукол, и растерла ладонями. - ...Год. Сделайте мне такой подарок. И, махнув рукой, без лишних слов и под всеобщее гробовое молчание, выскочила за дверь. Дед Мороз испарился сразу следом. - ...ты так и будешь стоять тут? - Матвей вздрогнул, чуть ли не подпрыгивая на месте. - Я? А что я? - А кто жениться собирался, Пушкин? Или так и будешь куда попало и с кем попало ее отпускать?! “Да не собирался я ни на ком жениться!” отчаянно возопил в мыслях Корецкий - и скис, представляя себе последствия со стороны родни, что Жениной, что его. Нет, пора убегать из дома нахер, положительно пора. - Иду я, иду. - Буркнул он, нехотя вываливаясь за дверь. Повертев головой и уныло подумав, что и куда идти-то, непонятно, парень наткнулся на бухого мужика с посохом Деда Мороза, и сидящую рядом с ним женщину. Прошел бы мимо - но рядом с ними на полу валялась до боли знакомая тонкая куртка с нашивками, косящими под военные, и проженными сигаретами рукавами. Образ наглой рыжей девки у Матвея в голове отпечатался хорошо, так что и одежку он узнал сразу. Два и два начинали складываться. *** - ...зимой и летом стройная, зеленая была! “Дед Мороз”, честно говоря, нарадоваться не мог, что Снегурочка у него оказалась настолько хороша с детьми. По сути почти все игры легли на нее, потому что он сам с детьми обычно общался на “отойди подальше”, и был более чем счастлив ограничиться раздачей подарков. Тем более, что шапка падала на глаза, борода лезла в рот, было жарко и вообще настроения на подобные занятия у него не было. Никогда. Снегурочка ему нужна была, а не вот это вот все, но вот это вот все приходилось терпеть, чтобы поговорить с ней потом. - Ты кто еще? - А я за Снегурочкой пришел. Под бородой яростно скрипнули зубы. Ну вот чего приперся, ну вот чего ему неймется, ну вот какого же черта… “Дед” поймал вопросительный Женин взгляд, и через секунду глаза девушки расширились в узнавании и осознании. Напрягшись, Рита хмуро поправила бороду и отвела глаза. - Эй, у нас еще сказка оплачена! - вмешался в происходящую без его ведома драму хозяин квартиры. - Вот, у меня записано, сказка детская, одна штука, 500 рублей. - Сказка, значит. - Женя рванулась было уйти, но была поймана за рукав. - Куда же ты, внученька. У нас тут вот еще… Сказка, детская, видишь. - Лунёва болезненно закрыла глаза, но осталась. Вольнова глубоко вздохнула. Мучительно хотелось откашляться, но ей ее и без того прокуренный голос сейчас нужен был хриплее некуда. Дед же, как никак. - Про кого, значит, хотите сказку? - Вопросила она с натянутой улыбкой, отчаянно надеясь, что кто-нибудь из мелких подаст ей идею. Она слишком давно не читала детских сказок. - Расскажи им про рыжую разбойницу, которая по чужим домам лазает. - Вместо мелких детей в разговор вклинился “мелкая мразь”, который сидел у стены, сложив ноги по турецки, и посматривал на “Деда Мороза” с открытой неприязнью, пользуясь тем, что при чужих детях и в роли Рита кинуться на него просто не сможет. - Это точно детская сказка? - возмутился отец семейства, но Матвей замахал ему руками. - Так точно, шеф, старая народная. Вольнова снова вздохнула, сдерживаясь изо всех сил. Сказка, значит. Про рыжую разбойницу, значит. Помедлив, она стянула с себя шапку с бородой. Никто из зрителей, почему-то, не смутился внезапному перевоплощению дедушки в девушку. Привыкли, значит, к воспитателям в детских садах. Что ж, ей это на руку. - Жила-была… Разбойница. Рыжая. - Кто-то из детей хихикнул. Рита нахмурилась, потом, подумав, усмехнулась. - Крутая была. У богатых воровала, с бедными дружбу водила. И мечом, - она подхватила с пола детский пластиковый меч и показательно рассекла им воздух. - Рубила врагов направо и налево. И свободная была, как ветер, и опасная, как огонь. И никто ей был в целом свете не нужен, кроме брата по оружию, может быть, был у нее один такой, непутевый. - Вот же выпендривается. Ты давай про дом-то, ага. - Шу. - Рита зыркнула на Корецкого, поигрывая игрушечным оружием в руке. Потом, после паузы, продолжила, как-то странно и медленно подбирая слова: - Однажды разбойница залезла в один дом. По ошибке, ей там нечего было красть. А там… - Она неуверенно протянула руку в сторону Жени. Дети зашумели. - Снегурочка! - Спящая Красавица! - Во! Точняк! - Рита кивнула мальчишке и, снова запнувшись, продолжила, упорно не глядя Лунёвой в лицо. Та, в свою очередь, оцепенело разглядывала пол у себя под ногами. - Красавица. Спящая. Такая спящая, что даже умудрилась не знать, что она, ну. Красавица. Все думала, что она служанка какая-то, и всем должна. - А еще у нее был принц! - неожиданно для себя всхорохорился Матвей, поднимаясь на ноги, нацепляя на себя картонную корону и размахивая таким же игрушечным мечом. В отличие от Риты, у него это получалось как-то неубедительно и даже смешно. По дивану с детьми волной прокатился смех. - Ага. Прынц. - Холодно отозвалась Вольнова делая шаг к нему. - Мелкий шпанистый прынц на ишаке вместо коня, который и драться-то не умел, - В один удар она вышибла у парня из рук его “оружие” и криво усмехнулась. - И уж тем более ему не хватало мозгов, чтобы увидеть в красавице Красавицу и разбудить ее. - Это что за сказка такая? - снова встрял хозяин, но был резко оборван Ритой: - Современная это сказка. Сидите и смотрите. - глубоко вздохнув, она в упор взглянула на Женю, которая все еще упорно не смотрела ни на одного из них. - Вот. И однажды, когда наступил новый год, и часы на городских башнях били двенадцать часов… - Вольнова опустила меч, вспоминая в расплывчатом сумбуре распахивающуюся дверь, отказывающуюся открываться бутылку шампанского, звон курантов в голове и… - ...Разбойница… поцеловала Спящую Красавицу. - ...Че? - опешил “Прынц”, а отец семейства вновь не выдержал: - Погоди. Но разбойница же девушка. И красавица тоже девушка. Это как они могут вместе быть? Игнорируя все помехи, Рита упрямо продолжила: - И Разбойница ей тогда говорит: знаешь… Влюбилась я в тебя, как дура полная. И как ветер одной больше быть не хочется, и жечься тоже неохота. Заколдовала. ...что скажешь, а? Повисла тишина. - ...Ты это. Знаешь, че, Красавица, - оклемался и внезапно обозлился Матвей. - Ты выбери уже тогда, что ли, а то че я тут, зря перед твоими предками “прынца” изображаю, как проклятый? Женя молчала. Молчали все, в ожидании. Потом Рита горько хмыкнула и обернулась к детям. - Ну? А вы, мелкотня, что думаете? Кого Красавице выбрать? Ну, кто за Прынца? Ни одной руки. - Ясно… Ну, а за разбойницу? Медленно, но верно, все подняли руки. Даже отец. - Ну… Единогласно, победила Разбойница. - Рита даже не вздрогнула, когда Женя развернулась и вышла в коридор. - Вот и сказочке конец… А кто слушал - молодец. *** - Молодец, хорошо сыграла, а. - Хозяин квартиры одобрительно хлопнул Риту по плечу, но девушка не смогла выдавить из себя ни подобия улыбки, ни недовольной гримасы, ничего. Ей было как-то устало и пусто, а глаза упорно цеплялись за стоящую на другой стороне квартиры Женю, сжимающую пальцами виски. Черт бы побрал Тоху с его идеями. Хренов “волшебник”. Это ж надо было за одну ночь… Так все глупо испортить. - На, держи, выпей. - Вольнова сфокусировала взгляд на стопке коньяка перед своим носом, и, неожиданно для себя, даже пригубить не захотела. Хватит с нее на сегодня пьяных похождений. - Ну не отказывайся, давай, ну, обижаешь же. - Мужчина настаивал, и Рита с фальшивым смешком обернулась к Жене. - Эй, кто вчера мне вещал про вред алкоголя? Что, и не встрянешь? - Мне какая вообще разница… - глухо отозвалась Женя. У Риты словно желудок узлом завязался. - А. Ну если без разницы. - Игнорируя предложенную рюмку, она схватила со стола сразу всю бутылку коньяка и отпила больших глотков этак пять, прежде чем, задохнувшись и кашляя, поставить тару обратно, грохнув стеклянным дном о столешницу. Шумно занюхав буквально рукавом, Вольнова с трудом продышалась. - ...Жека. Слушай. - Лунёва, вопреки своим словам, смотрела на нее с явным испугом, явно готовая крикнуть что-то про слабоумную и про алкогольное отравление, но Рита отмахнулась заранее, тяжело опираясь о стол. - Я много бухала, я дозы знаю. Ща несколько минут и я упаду. Может, вообще сдохну. Хер его знает. А перед смертью, оно это. Не врут. - Она повела рукой в воздухе и хмыкнула. - Вот то, что я там. Ляпнула. От имени разбойницы. Оно правда. И вообще все, что сегодня было, это правда. Это гораздо большая правда, чем большая часть моей никчемной пропащей жизни. Так и знай. Может, и твоей жизни тоже, но я за тебя решать не буду. Сама за себя решай. Пора бы уже, Снегурка. Эти, - она кивнула куда-то в сторону Жениной квартиры. - Эти, они не о тебе заботятся, они о себе заботятся. Нахер их. А этот… - она икнула - этот “Прынц”, он вообще школота недоросшая. Как ребенок, как младшая назойливая шпань. Ему от тебя только сесть тебе на шею надо. Усынови кого-нибудь... из детдома, лучше, геммороя столько же, а пользы...это...больше. А как женишок - вот не надо этого. Ты, Красавица Спящая, достойна чего получше, чем эта херня. Просыпайся уже, твою мать! - Резко повысив голос, стремительно пьянеющая Рита встала в полный рост, пошатнулась, споткнулась о подол все еще висящей на ее плечах шубы, и, упав лбом в пол, отрубилась. Она плохо помнила потом. Кажется, было такси, аэропорт. Ее кто-то тащил. Был самолет. Кто-то приложил ее по голове, потом пнул, потом был ледяной снег. Потом опять тащили. Опять такси. Потом она проснулась, полузарывшись лицом в подушку. Организм от таких приключений охренел настолько, что даже не смог выдать ей нормального похмелья. Ее просто знобило. На душе было тоскливо и отвратительно. И одиноко. Вот уж чего не видывали не слыхивали. Она всегда гордилась своим одиночеством. Никогда не тяготилась им. Тоха, Тоха, сволочь. Все поломал… - Доброе утро. Рита вздрогнула, потом медленно села, держась за голову и пытаясь сфокусировать косящие с перепоя глаза. В ногах у нее на кровати сидела до боли знакомая худая и короткостриженная девушка. У Вольновой появилось чувство дежа-вю. - ...Это я опять...у тебя… или ты...у меня? - Сипло и потерянно поинтересовалась она, пытаясь понять, не спит ли все еще, или не сдохла ли, на худой конец. Женя мягко улыбнулась, наклонив голову набок. - Да какая нам теперь разница?