Normandy SR1. Медблок.
Время тянулось мучительно медленно, реальность плавала перед глазами, растворяясь в мареве расплывчатого света, звуки доносились, словно через толщу воды. Усталость, не дающая пошевелиться, свинцовой тяжестью прижимала каждую клеточку организма. Приглушенное ощущение боли, завихряющееся в организме и блуждающее по синапсам в такт пульсу. Звуки складываются в слова, слова обретают значение. Обширная кровопотеря, биотическая контузия, синдром биотического истощения, серьезное нервное перенапряжение и аномальная активность мозга, масштабный сбой имплантов организма, токсический коктейль вместо крови. Сотрясение мозга второй степени, десятки трещин в костях организма, три касательных огнестрельных ранения, глубокие повреждения мягких тканей живота, все это не считая полученных до этого травм. Когда ты толком спала? Чаквас щелкнула пальцами перед носом у Шепард, желая привлечь к себе внимание коммандер, которая пыталась подняться. Сильные руки с прохладными твердыми пальцам прижимали Шепард к койке. - Я категорически против того, что бы ты вообще шевелилась в течении ближайшего месяца! Чаквас поправляет пакет с кровью, добавляя в капельницу ещё один раствор. Гаррус, сидящий напротив и обрабатывающий свои раны, смотрит на пакет, содержимое которого прибавилось наполовину от исходного, и избегает смотреть на полуголую коммандер. - Если я не начну шевелиться в ближайшие три минуты, то шевелиться перестанут все остальные! Шепард, с трудом преодолевая себя и Чаквас, приподнимается на кровати и свешивает ноги, пытается встать, опираясь на капельницу. - Как офицер медицинской службы, как врач, я приказываю вам лечь и позволить мне провести надлежащие медицинские процедуры!!! Чаквас в бешенстве оборачивается на Гарруса, уверенная, что Шепард не желает показывать свою слабость перед турианцем. - Вакариан, покиньте медблок! Сейчас же!!! - Карин... Медик оборачивается на источник звука. Её взгляд сталкивается с взглядом Шепард. Безмолвный поединок длится несколько секунд, после чего доктор отводит глаза и отворачивается от Шепард. Турианец видит её профиль, мелко подрагивающие плечи и блестящую дорожку, оставленную одинокой слезой. Карин Чаквас была квалифицированным военным медиком, оставившим в своей душе лишь самые простые чувства, иначе она не смогла бы пройти сквозь все эти годы, наполненные болью и смертью даже в самые мирные времена. Её было трудно испугать, шокировать или удивить, она привыкла к смерти, отчаянью и выражению обреченности на лицах идущих в бой солдат. Думала, что привыкла. Глядя сейчас на эту ещё молодую девушку, на её шрамы, некоторые из которых привели бы в ступор и патологоанатома, понимая, какую боль приходиться выносить Шепард, чтобы просто дышать. Чаквас не выдержала, первый и, возможно, последний раз в жизни, отбросила в сторону принципы военной медицины в пользу личного отношения к пациенту. - Карин, это мой выбор, моя ответственность. Просто помоги мне встать. - Девочка...- голос Чаквас звучит прерывисто и хрипло. - Ты не понимаешь. Даже если сейчас мы сможем блокировать все симптомы, это будут полумеры. Очень временные. И нет никаких гарантий... Последствия могут быть ужасны, ты можешь остаться калекой, никакое лечение не сможет этого исправить! Ты можешь погибнуть!!! - Просто сделай то, о чем я тебя прошу! Дай! Мне! Выполнить! Мой! Долг! Я заплачу любую цену, неважно какую! - яростным усилием воли Шепард встает и почти кричит, вкладывая в свои слова всю силу убеждения, на которую она способна. Гаррус собирается что-то сказать, но Чаквас делает шаг вперед и обнимает Шепард, прижимая её к себе. По щекам доктора бегут слезы. - Девочка моя... Ты не должна, ты не обязана этого делать... - Карин, у нас мало времени... Чаквас отпускает Шепард и, пряча глаза, отряхивает свою форму от невидимых пылинок. - Да, конечно. Прошу простить, - доктор нервно перебирает планшеты с расчетами и формулами на своем столе. - Сутки, Эйприл. Это всё, что я смогу. - Этого хватит. Хватит вполне. Голос Шепард не выдает никаких эмоций, решимость, звучавшая в нём минутами ранее, словно растворяется в обреченности самой ситуации. Тишина, повисшая в медотсеке, осязаема. Прошедшие часы всплывают в памяти Гарруса, смешиваясь с происходящим.Normandy SR1. Радиорубка. Несколько часов назад.
Помимо десантной группы среди собравшихся присутствуют штурман Пресли, инженер Адамс и Джокер. Шепард с мрачным выражением лица пустила по кругу инфопланшет с выкладками. - Начну с плохих новостей. Нормандии требуется пройти дополнительное техническое обслуживание в условиях нормальной гравитации. Тали согласно кивнула. - Из-за резкого скачка сквозь туманность корпус подвергся критическому эрозионному воздействию, и не мешало бы провести пару тестов. - Все именно так, спасибо, что разъяснила это простым языком. Однако, это меньшая из наших проблем. - Шепард, ты меня поражаешь, - Рекс развалился в кресле и старался не открывать пасть слишком широко. Тем не менее, в воздухе радиорубки отчетливо пронесся призрак баклаги с ринколом. - Корабль может развалиться в любую минуту, от любого чиха, но это меньшая из наших проблем. - Если вы позволите мне продолжить...- неуловимое изменение тона, которое подсказывает, что Шепард не в настроении проводить демократические дискуссии, и атмосфера радиорубки словно понижается на десяток градусов. Кроган выпрямляется на своем кресле, Эшли отвлекается от разглядывания своих сапог, лицо Джокера принимает серьезное выражение. Теперь все взгляды прикованы к коммандеру. - Следующая проблема. Совет не оставит мои... - Наши, коммандер, наши, - Гаррус все же прерывает ее, но остальные согласно кивают, и Шепард воздерживается от замечания. - Совет не оставит наши действия без внимания. Они отправят или уже отправили за нами погоню. Если погоня не увенчается успехом - они перекроют все ретрансляторы в пространстве Совета и союзных рас. Для прыжка к Илосу нам понадобится как минимум дважды воспользоваться ретрансляторами из числа подконтрольных им. Штурман Пресли прокашлялся, привлекая к себе всеобщее внимание, и пояснил: - Координаты не слишком точны. Для конечного уравнения прыжка необходимо точно определить погрешность, а сделать это возможно только воспользовавшись ретранслятором, параметры которого нам известны. Два прыжка - это минимум, но выхода нет. Взгляды вновь возвращаются к Шепард. - И последнее. Сарен, Властелин и их планы опережают нас на сутки или более. Адмирал Хэкетт послал небольшую весточку - геты на Иден Прайм перегруппировались, часть их пыталась вырваться с планеты, а гравитационный сигнал, схожий с предполагаемой массой Властелина, регистрировался ретранслятором в районе Требина. Это лишь предположение, но Сарен или Властелин проводят последнюю координацию перед атакой. Счет идет на часы. Молчание присутствующих перерастает в зловещую тишину, прерываемую щелчком пальцев Шепард, которым она снова концентрирует на себе внимание остальных. - Наш текущий пункт назначения - Интаи'сеи. Нормандия проведет там диагностику, а по пути мы проверим уравнение. Первоочередная задача: привлечь к себе как можно больше внимания и связать погоню в последний момент - иначе мы не прорвемся к Илосу. На Интаи'сеи мы пополним снаряжение. Также я намерена попробовать предупредить всех о происходящем. - Поднимется паника, - Гаррус смотрит на Шепард, оценивая реакцию коммандера. - Будут жертвы, твое обращение может развязать войну. - Пусть лучше так, чем всех вырежут в постелях. Для войны требуется подготовка. Пусть корабли займут места согласно боевому расписанию, а бойцов выдернут из увольнительных! На кону стоит существование наших цивилизаций! Шепард, с хрустом сжав кулаки, оглядывает присутствующих. - Мы сражаемся, вот наш план. Сражаемся до конца! Восемь разных голосов одновременно ответили ей согласием.Normandy SR1. Радиорубка.
Normandy SR1. Ангар. Перед высадкой на Интаи'сеи .
Наглядным трехмерным проекциям и графикам Шепард часто предпочитала накарябанные, нацарапанные, вырезанные или грубо нарисованные ближайшим подручным красителем схемы на ближайшей плоскости. И на памяти Гарруса ещё ни разу этот способ донесения информации их не подводил. - Нас засекли около станции Вершина. Времени в обрез, противник на подходе. Бой будем давать на поверхности планеты. Инженеры и техперсонал занимаются проверкой "Нормандии", Тали, ты вместе с Гаррусом помогаете им. Я и группа связи займемся ретранслятором сигнала. Рекс, Лиара, вы, как биотики, вместе с МАКО, Эшли с артиллеристами Нормандии обеспечивают маскировку и подготовку оборонительных рубежей. Также обустройте несколько огневых позиций и путей обхода, - свои слова Шепард сопровождала движениями кинжала, кончиком которого она вычерчивала схему обороны на крышке от коробки с индивидуальными рационами. - Сбор в доме по сигналу. Сами рационы, большая часть личных вещей экипажа, сборные жилые модули и всё, что вообще было возможно, Шепард оставляла на Интаи'сеи. Часть вещей должна была быть замаскирована под нечто похожее на "Нормандию", часть бросали просто так. На счету был каждый грамм полезного веса, в приоритете были оружие и запчасти. Под руководством Шепард на "Нормандию" затащили несколько ящиков, о содержимом которых можно было строить любые догадки.Normandy SR1. Радиорубка.
Сцепив пальцы, Шепард сидела перед терминалом одного из компьютеров, который был отделен от корабельной сети. Гаррус прошел в радиорубку с мотком кабеля на плече. Взглядом детектива он скользнул по монитору, отметив мелькающие по экрану коды, в которых мог запутаться и саларианец. Коммандер сидела, словно не замечая его и не следя за кодом. - Шепард? - Да, Гаррус? - У нас мало времени, ты сама об этом говорила. - Я понимаю... Гаррус, у меня есть к тебе вопрос. Как ты относишься к адмиралу Вейну? К его решению? Гаррус моргнул, озадаченно нахмурившись и сдвинув надбровные пластины почти под прямым углом. Это был сложный вопрос, и он понимал, почему Шепард задает его. - Иерархия чтит своих героев. Каждого из них. Мы не живем прошлым, но уважаем его, используя опыт для того, чтобы избежать ошибок в будущем. - Это не ответ на мой вопрос, - медленно произнесла Шепард, не отводя взгляда от монитора, где мелькал все ускоряясь код. Гаррус вздохнул. Объединение Иерархии, сложный период, в котором много тайн и пробелов, много мрачных моментов, одним из которых является Сокрушение Криеты. Система Криеты оставалась изолированной от набирающей мощь Иерархии, набирая силу, консолидируя противников Иерархии. Десятки планет, превращенные в крепости, миллиардная армия, пылающая ненавистью к Иерархии. Иерархия готовилась к затяжной войне, в которой могло решиться её будущее, но развязка была неожиданной. Адмирал Десолас Вейн едва ли не в нарушении приказов атаковал столичную планету системы Умбер. Один единственный удар в самое сердце. Эта операция была самоубийственной, но её альтернативой было планомерное уничтожение территории, равной трети территорий ещё молодой Иерархии. Стремительный удар всеми силами, которые были доступны Вейну, позволил сделать то, что считалось невозможным. Прорыв флота к Умбер, двадцатичасовое космическое сражение и самый массовый десант. Полтора миллиона солдат высадились на планету, волна за волной атакуя укрепления противников Объединения. На поверхности планеты не осталось ни одной не затронутой войной зоны, обломки кораблей окружили Умбер настоящим кольцом. Но Иерархия победила, удар нанесенный в голову сокрушил достойного Иерархии противника. Миллиард солдат так и не вступил в бой с Иерархией, склонившись перед ней. Цена этой победы навсегда омрачила память о ней. Из полутора миллионов солдат лишь около семидесяти тысяч покинули Умбер. Адмирал Вейн сделал невозможное, своими действиями он показал всю серьезность Иерархии, эта победа была доказательством его веры в Иерархию. Победители молчали о нем, скорбя о потерях. Проигравшие ненавидели его. Однако это не сломило его. Адмирал удалился в отставку, а затем в добровольное изгнание, чтобы не омрачать будущего Иерархии. Он оставил лишь одну запись в дневнике о Сокрушении. «Я ни о чем не сожалею. Я не желаю ни славы, ни доброй памяти о себе. Служить Иерархии было честью для меня, и тяжесть принятых мною решений лишь цена, вклад в будущее Иерархии. Это высшая честь, которой я и солдаты под моим началом могли быть удостоены.» Вздохнув Гаррус ответил на вопрос Шепард. - Он верил, верил и не сомневался в том, что он делает...Normandy SR1. Медблок.
- Гаррус... Помоги мне дойти до каюты... Турианец отвлекся от своих воспоминаний, поняв, что выпал на несколько секунд из реальности. Наверное, сказывалось недосыпание. За этими мыслями Гаррус ощутил, что упускает из виду более важную деталь. Голос Шепард непривычно тихий, и невысказанная просьба, звучащая в её словах... Никогда раньше, каким бы серьезным не было полученное ей ранение, Шепард не теряла уверенности в себе. Сейчас же в её голосе не было привычной твердости - была лишь усталость и глубокая, невысказанная боль. Гаррус подошел к девушке, помогая подняться. Её пальцы крепко сжали его ладонь, и он взглянул в её глаза. В них была и боль, и усталость, но кроме них, словно яркий огонь, горела решимость. Решимость сражаться до конца. И от неё это ощущение перешло к Гаррусу, взбодрив его лучше любых стимуляторов. Опираясь на него с одной стороны и на капельницу с другой, Шепард, с трудом передвигая ноги, направилась к каюте. - Сомневаюсь, что устав это одобрит, коммандер. - Ты о том, что я не в состоянии выполнять обязанности капитана корабля, Вакариан? - Нет, о том, как нежно вы прижимаетесь к моему плечу. А теперь трепетно сжимаете мои пальцы со всесокрушающей любовью. Мне кажется, призрак неуставных взаимоотношений, витающий над нами, превосходно разглядит дисциплинарный трибунал. - Всё, что я вижу сейчас, это призрак старости. Два старых алкоголика не могут удержать равновесия и идут в обнимку, опираясь на трость. Рассвет встречает на четырех ногах, день на двух, а закат на трех. - Что? - Старая земная загадка, Гаррус. Очень подходит нам сейчас. Турианец вымученно улыбнулся, придерживая Шепард, пока она открывала дверь каюты. Они прошли внутрь, и Шепард, шипя что-то нецензурное сквозь зубы, вынула катетер из фиксатора, оставив капельницу за дверью. - Гаррус, не отвернешься, пока я переоденусь? - Шепард подергала воротник своего балахона. Турианец молча отвернулся к стене, и его взгляд сразу натолкнулся на выключенную плазменную панель, от чего её отражательные способности лишь выиграли, в деталях показав спину девушки. Турианцу потребовалась вся его выдержка, чтобы отвести взгляд. «В другой жизни ты был детективом, Гаррус, а в этой ты прежде всего солдат. Не смотри на неё. Не думай о ней. По крайней мере сейчас. Думай о мелочах. Что ты видишь? Линию ножевого шрама... Ниже! Пояс от средней брони Альянса, набор инструментов, разобранные гранаты... Семь разобранных гранат. Обрезанные пряди волос. Пистолет неизвестной марки, огнестрельное оружие, импульсное. Конструктивно выполнен, под старину, в турианском оружейном деле аналогов не имеет. Калибр определить затруднительно. На щечках рукояти видны полустертые инициалы. Подарок? Трофей? Я определенно уже видел его.» - О чем задумался? Гаррус обернулся к Шепард, которая сменила свой балахон на короткую футболку и присела в кресло, расслабленно откинувшись назад. - О многом. Она немного изменила позу, заинтересованно взглянув на Гарруса. - О чем же? - О тебе, о нашем деле, снова о тебе, и о нас с тобой. Во взгляде Шепард появилось нечто личное, словно на секунду яркий огонь маяка превратился в свечку. - И что же ты думаешь о нас? - Я никогда не смогу забыть наш поцелуй. - Как и я. - Но мне приходится помнить о той истории с командующим, которого поцеловала его возлюбленная, после чего он умер. - Думаю, это всего лишь легенда, - ответила Шепард, слегка склонив голову. - Ручаться не буду, женщины опасные создания. — Я о другом, — он заговорил тише, — о субординации, и о том, что в предстоящей нам миссии ты должна думать лишь об успешном её выполнении. Я очень хочу быть с тобой. Я хочу быть с тобой до конца. Но я не уверен, что сейчас самый подходящий для этого момент. Ты должна думать обо мне, как о части своей команды, как о солдате, а не как о ком-то, кто тебе дорог и кого ты можешь поставить выше всего остального. - Из нас двоих так поступал пока только ты, - в словах Шепард не звучало резкости или возмущения, но Гаррус ощутил что-то, что заставило его поднять голову и встретить её взгляд. - На Интаи'сеи ты пришел мне на помощь вопреки приказу. - И я уверен, что ты сделаешь тоже самое для любого из нас, но... - Что НО? Ты думаешь, я променяю судьбу Галактики и миллиардов существ на твою жизнь? На жизнь Рекса? Тали? Эшли? Лиары? Знаешь что, Вакариан! - Шепард с трудом встала на ноги, продолжая смотреть турианцу в глаза. - Ты прав! Да, променяю! Да, ради тебя или своей команды я лично выжгу всю эту гнилую Галактику дотла! Но если ты не можешь понять, почему я готова это сделать, тогда не стоит приписывать это на счет своего турианского обаяния! Возможно, в последние часы, неважно, свои или наших цивилизаций я приложила все усилия для того, чтобы убедить политиков в своей правоте. Они смеялись мне в лицо, вежливо кивали и признавали героизм Кайдена, но в душе им было глубоко плевать на происходящее! Я ненавижу их, Гаррус. Они и только они ответственны за всё, что уже произошло, и за всё, что произойдет, за все жертвы и всю кровь. Неужели ты думаешь, что меня заботит то, что произойдет с ними? Пока Шепард переводила дыхание, Вакариан стоял не шелохнувшись. - Все войны, вся кровь, проливаемая нами, она ничего для них не стоила. Они бросили на нас армию, хотя мы пытаемся их спасти! Они стравливают нации друг с другом под аплодисменты народов, награждают ветеранов, нагло лгут им в глаза об их вкладе в дело мира. Моя жизнь была предопределена слишком во многом! Мне приходилось пытать, убивать, грабить и вырезать всех, кого прикажут, или делать всё то же самое, чтобы просто выжить. И из всего этого я поняла, что нельзя выжить без воли к жизни. Всегда надо выживать, а в Галактике, где каждый рвет друг другу глотки, выживать должен сильнейший. Я ненавижу Галактику за то, какая она есть, и за то, во что она превратила меня. И если понадобится променять её на тех немногих, кто мне дорог или кого я люблю, Я СДЕЛАЮ ЭТО! Шепард устало опустилась в кресло, прикрыв глаза. - Иногда я почти понимаю, что чувствует Сарен Артериус. Ветеран, герой войны, вернулся в общество, которое в погоне за собственными прихотями предало ему подобных, расколов само себя на части. Война закончилась, но не для него, не для его души. Он такой же, как я. Я такая же, как он. Тяжелая тишина, повисшая в воздухе, прервалась словами Гарруса: - Шепард, ты не права, ты не... Она вновь взглянула на него, и этот взгляд он выдержать не смог. - Ты вспоминал о субординации, Гаррус. Оставь меня и отдохни перед высадкой. Это приказ. - Эйприл... - Это приказ, Вакариан! - Есть, мэм! Гаррус развернулся и вышел из каюты. На мгновение застыв в дверях, он боролся с желанием повернуться и посмотреть на неё ещё раз. Но не сделал этого.Normandy SR1. Лестничная площадка правого борта.
Уютно расположившись на ступеньках, Рекс проверял свой дробовик, изредка прикладываясь к баклаге с ринколом, что отпугивало всех желающих пройтись по этой лестнице и вынуждало инженеров дергаться в ответ на сообщения об утечке каких-то химикатов. Кроган с удовольствием бы занялся этим в своем углу в трюме, но там сейчас не было свободного места. Все способные держать в руках отвертку набились в трюм, восстанавливая, а точнее, заново собирая МАКО. О том, что многотонная боевая машина разбила лифт, никто даже не вспоминал, а часть деталей от лифта почти сразу использовали для ремонта. В итоге ангар из тихого, темного и безлюдного места превратился в залитый светом филиал рынка на Омеге, где под дружный гомон нецензурного содержания завывали алмазные резаки, шипели и сверкали плазменные сварки, а в качестве дирижера выступала Тали с дробовиком в одной руке и гаечным ключом эпических размеров в другой. В такой обстановке культурный кроганский отдых был абсолютно невозможен, поэтому Рекс, никем не замеченный, спокойно покинул этот клуб по интересам, заняв лестницу под свои нужды. Эшли выдержала почти час, но после того, как её знания специалиста по вооружениям были исчерпаны, её вежливо попросили удалиться и отдохнуть. Поднимаясь по лестнице, она почувствовала подозрительно знакомый запах и, ориентируясь по нему, вышла прямо на Рекса. - Рекс? - Эшли. Кроган кивнул ей и, отхлебнув из баклаги, углубился в механизм компенсатора отдачи. Уильямс уже хотела продолжить подъем, когда лапа крогана вежливо придержала её. - Не поможешь мне? Растерянная Эшли, присев на ступеньку, кивнула крогану. - Конечно. - Подержи вот это. А теперь надави сюда, да, небольшой штырек под бруском заряда. Вот так. Кроган искоса посмотрел на девушку. - А у тебя талант в этом деле. - Спасибо. Если бы я ещё понимала, что ты затеял. - Снимаю механизм блокировки при перегреве, но не полностью, а чтобы у меня в запасе был ещё один-два выстрела. - Хитрый ход! - Жизнь заставила мозгами шевелить. Главное, тут не переусердствовать, иначе пушка рванет прямо в руках. Кроган посмотрел на Эшли ещё раз и неожиданно участливым тоном спросил: - Ты в норме? Или нервишь перед высадкой? Эшли нахмурилась и, отвлекаясь от копания в дробовике, взглянула на крогана. - Это так заметно? Хотя, может быть, просто... Нет, то не из-за высадки, но... - Вы, люди, настолько говорливы. Помню, меня один ваш три часа чем-то грузил, так мне надоел, что я вышвырнул его в воздушный шлюз. А только потом понял, что он хотел цену заказчика перебить. Ему бы это не помогло, но проще надо быть, Эшли. Проще. - Ты прав, Рекс. Я не уверена в том, что мы делаем. - С чего это вдруг? - Шепард, конечно, говорит убедительно, но и Совет... Весьма убедительно обстреливал нас крейсерским калибром. - Но тебя ведь не это смущает. Ты боишься, что если Шепард ошиблась, ты ещё сильнее уронишь имя Уильямс. - Откуда ты... - сказать, что Эшли была удивлена, значит не сказать ничего. - У "Нормандии" слишком маленький ангар. Особенно, если там живут кроган, турианец, человек и кварианка. А если сложить всё мной услышанное, причина твоей нервозности выплывает наружу, как волус-утопленник. - Ну у тебя и аналогии. - Других не знаю. А переживания твои ерунда. - Тебе легко говорить. - Да, легко. Потому что я кроган, и ваш людской род на моей памяти появился в Галактике. Но с короткоживущими, вроде вас, всё легко и понятно. - Это почему же? - Все осуждают твоего деда за то, что он сдал колонию турианцам. Но никто не желает вникать в причины этого поступка, его просто осуждают. Все боятся кроганов, но все знают, что турианцы победили кроганов. А многие кроганы знают, что турианцы победили бы кроганов и без генофага. Потому что турианцы умеют воевать. - Странные мысли для крогана. - Ты их не слышала. Да, турианцы умеют воевать, и они такой противник, которому почти невозможно сопротивляться. Что с того, что твой дед сдал колонию? Ему стоило дождаться, пока у птенчиков лопнет терпение и они обстреляют её из дредноутов? Но даже не это главное. - А что тогда? - То, как ты воспринимаешь своего деда. То, как ты держишься за свой род. Главное, во что веришь ты. Посмотри на меня. Вот этот шрам мне оставил собственный отец, ударив меня ножом в самом святом месте, которое только было у кроганов. Чтобы смыть это оскорбление, мне пришлось убить его там же, голыми руками вынув этот самый нож из своей груди. - У нас, людей, всё не так. - Всё у вас точно так же, просто вы заменяете дела болтовнёй. Я убил отца, чтобы вернуть свое имя и имя своего рода обратно, чтобы носить его с честью. Меня не волнует, что обо мне в итоге думают другие кроганы. Мне даже не важно, уважают они меня или нет. Если понадобится, я завоюю их уважение, сломаю слабых об колено и буду жить на их костях. Я верю в свой род. Понимаешь? - Верить в то, что делаешь, даже если ошибаешься? - Как я уже говорил, вы любите болтать. Но да, все правильно. У любой бесплодной пустыни есть край, главное дойти. Спасибо за помощь, Уильямс. Кроган вернул корпус дробовика на место и придирчиво осмотрел всю конструкцию на предмет дефектов, не найдя которых, усмехнулся и сделал глоток из своей баклаги. Эшли поднялась на ноги и направилась вниз, на половине пути обернувшись. - Спасибо, Рекс. Рекс молча отсалютовал в сторону Эшли дробовиком. Привстал, но его фляга весьма увесисто булькнула, и подумав кроган опустился обратно, отметив свои телодвижения очередным глотком. Сверху раздался скрип отъехавшей двери, и на лестнице появился Вакариан. У Рекса были сложные отношения с турианцами, но конкретно этот был настолько ему симпатичен, насколько это было вообще возможно. Особенно в контексте фляги с добротным ринколом и самой мощной пушки, которую только можно было достать. - Гаррус, какими судьбами? Сколько лет, сколько зим? Турианец, видимо, был не в духе. Хмуро посмотрев на крогана, он холодным тоном заявил: - Скорее уж сколько литров, Рекс. - Ты посмотри, какие мы ревнители порядка. Выпишешь штраф? Или арестуешь? А может, завидуешь? - Чему завидовать? Тому, что ты кроган, близкий к полному опьянению? - Тому, что я кроган, который может позволить себе выпить. Гаррус, мне абсолютно не нравится выражение твоего... - кроган сделал несколько движений лапами, видимо, символизирующих лицевые пластины. - ...лица. Что-то случилось? Что-то с Шепард? Гаррус раздраженно выдохнул и уселся рядом с кроганом. - Это так заметно? Кроган глубокомысленно хмыкнул и гулко постучал себя по лбу. - Дай-ка подумать. Вы с Шепард так старательно смотрите на затылки друг друга, отворачиваясь от прямых взглядов, что даже пыжаку ясно, как вы друг другу интересны. И вот отметеленная турианцами Шепард лежит в лазарете, а благородный Вакариан с выражением крайнего недовольства на том, что вы, турианцы, зовете лицом, сидит в обществе пьяного крогана. Пожалуй, это заметно. Гаррус вздохнул и потер виски, словно пытаясь удержать в голове все свои мысли. - Ты слишком умный кроган. - Приму это за комплимент. Нет, целовать не буду. - Рекс протянул Гаррусу баклагу с ринколом. - Не стоит. Но ты прав. - Я жажду подробностей, - кроган отсалютовал своей флягой турианцу. - Я люблю её. Но я уверен в том, что Сарена надо остановить. Я не хочу, чтобы наши чувства стояли между нами и миссией. - "Я турианский солдат, я не знаю слов любви, мне невозможно проявлять чувства, солдатам запрещено любить", - насмешливо процитировал Рекс один из старых турианских фильмов. - Послушай меня, птенчик, зачем ты все решаешь за неё, если говоришь о вас? Почему отстраняешь её от решений? Сам-то уверен в собственной правоте? - Уверен. Был уверен. Но эта уверенность тает с каждой минутой. - Ты дурак, Вакариан. Считаешь, что поступаешь так для общего блага, хотя сам прячешься за субординацией. Понимаешь, что наши шансы выйти живыми из этой передряги низки, как растительность на Тучанке, и хочешь воспринимать Шепард как своего командира, а не как свою женщину. - И я не прав? Мы должны думать о том, как спасти миллиарды живых существ от гибели. - Не прав. Что мы знаем о Шепард? Ничего, кроме того, что за эти полгода она была готова отдать свою жизнь ради любого из нас. Не сразу, не всегда, но она относилась к нам, ко всем нам, как к своей семье, к своему роду. Мы - это всё, что у неё есть. И если мы не поддержим её, то у неё не останется ничего, что стоило бы ценить и за что стоило бы держаться. - Если она будет держаться лишь за нас, то может наплевать на остальных. Это может закончиться катастрофой. - Не заглядывай в будущее, Гаррус. Когда-то я был молод, горяч и думал, что кроганы могут вернуть себе власть, покорить Галактику. Я был наивным идиотом и однажды встретил самку, которую не смог покорить нахрапом. Ей не нужны были ни деньги, ни власть, ни оружие. Я был возбужден, я был разозлен, я стал терпелив. Я проявил к ней понимание, желая получить её благосклонность. Она же верила в величие кроганской расы, в то, что мы сможем жить в мире с другими нациями, вернем себе славу. Тогда она казалась мне ненормальной, но годы спустя я понял, что в главном она была права. За эти столетия у меня были сотни женщин, но лишь об одной, упущенной, я жалею. Возможно, тогда всё сложилось бы иначе. Кроган встал, встряхнул баклагу, убедившись в том, что она пуста, и убрал её за спину. - Что-то я засиделся. И разоткровенничался. Становлюсь стар и сентиментален. До высадки, птенчик. Рекс ушел из коридора, оставив Гарруса наедине со своими мыслями.Normandy SR1. Каюта капитана.
Мелодично тренькнув, дверь отъехала в сторону, впустив Вакариана в каюту коммандера. - Помимо стандартного шифрования Альянса код от моей каюты защищен пятью уровнями защиты. Вы взломали их меньше, чем за три минуты. Я делаю вывод, что вы очень-очень хотели меня видеть, офицер Вакариан. Шепард сидит за своим столом, не поворачиваясь в сторону турианца. Её лицо бледное, словно бескровное, губы сжались в тонкую линию, а глаза потемнели от злости. Гаррус подходит к ней и берёт её руки в свои. Эйприл пытается вырвать свои пальцы, но Вакариан удерживает хватку. Девушка поднимает на него взгляд, и уголки её губ приподнимаются в улыбке. - А как же субординация, офицер Вакариан? - Субординация больше не имеет значения, коммандер Шепард! - официальным тоном рапортует турианец. Её пальцы сжали его ладонь. - И зачем же ты пришел? - Доказать, что в этой Галактике осталось то, ради чего стоит сражаться... Она притянула Гарруса к себе, крепко обхватив руками его спину. Турианец, обняв её, поднял девушку на руки и бережно перенес в кровать. Всего несколько шагов, но он ощущал себя абсолютно счастливым. Несмотря ни на что, он наслаждался близостью её тепла, простыми прикосновениями, вдыхал запах её волос. Он словно утонул в её взгляде, который стал ещё более живым, чем прежде, в нём сложилось всё то невысказанное, что они оба чувствовали друг к другу всё это время. Они ещё обнимались, просто обнимались лежа, наслаждаясь прикосновениями друг друга, когда её губы коснулись его. Они снова поцеловались, ни один из них не желал отпустить другого. Ненадолго их страсть стала единственным, что имело значение в этот момент. Турианец и человек, две души, нашедшие успокоение в единении. — Когда бы не наступил, мой смертный час, я всегда буду помнить тебя. — Я надеюсь, что до этого часа ещё далеко, но когда бы он не наступил, я всегда буду помнить тебя.