Пародия

Жизнь разделилась на "До" и "После" Трафальгара Ло. Иногда мне казалось что весь год проведенный с этим удивительным, во всех смыслах, человеком, был ярким мирно текущим ручейком. Словно бумажные кораблики, проносились счастливые, и не очень, воспоминание. Пролетавшие над ним бабочки были самыми нежными и самыми чувственными объятьями и поцелуями. Каждая зверюшка, перепрыгивающая ручей по кочкам напоминала каждую исчезнувшую преграду на пути к духовному равновесию, которое я так долго искала. Мир "До" был подобно сумрачному осеннему лесу. В котором каждый раз я блуждала, не выходя и не находя нужные пути. Каждый раз - новый путь. Новая ветка. И каждый раз новое разочарование к себе и близким. Родители погибли, а младший брат скончался прямо на моих глазах. Опекуны, испанские корни и огромная семья - очередное разочарование. Но мне удалось ступить на мост, с которого тоже вскоре пришлось сойти, грустно улыбнувшись журчащему ручейку, который попрощался, оставив на последок маленький теплый лучик. Записка. Ну, она была в его стиле. Мир "После" ощущался как засуха. Огромные бескрайние поля, погибшие от знойного солнца, не подавали даже намеков на спокойствие. Но, стоило лишь пройти дальше, прислушаться к коллегам по работе, получив пару исписанных тетрадей от Семьи, где каждый, включая даже самых юных, оставил свой комментарий моей жизни. Кто-то жалел, кто-то осуждал. А кто-то настоятельно угрожал переездом всей Семьи и Компании поближе. Не случись со мной всего этого. И не будь мой кот так неравнодушен к моей жизни, но я прочитала все до последней строчки. Пересмотрела все присланные фотографии. И приняла решение прислушаться к близким первый, и последний раз в жизни. На пути, вслед за влажным ветром, передо мной предстало море. И я наконец-то стала спокойна. За себя. За свою жизнь. И за свое будущее. Спустя пять лет, сидя в обнимку с Беппо и отмечая свой тридцать первый день рождения, просматривая альбомы с фотографиями команды, раздался звонок в дверь, а на пороге стоял никто иной как Трафальгар Ло, державший в руках большого, плюшевого, полярного медведя. Его вески прикрыла едва заметная седина, он постарел, но все это не имело особого значения. - Ты долго. - Я же оставил записку. - нахмурился он. - Ты мог бы оставить более подробную записку, - ответила я, непринужденно улыбаясь, и наблюдая как Ло снимает осенние сапоги. - Мог бы, но... - Я тоже тебя люблю. Он вскидывает голову, прищуривается и вбрасывает, проходя в гостиную. - Я всегда это знал. - Паршивец. - и он смеется, сбрасывая с себя весь груз прошедших лет. Оборачивается и одаривает меня счастливой улыбкой, на которую я могу ответить только поцелуем.