Повернём вспять?

      Драко с Гарри бежали по полутёмному коридору — топот их ног гулким эхом отскакивал от стен и терялся где-то вдалеке. Быстро поднявшись по лестнице, они оказались на втором этаже и сразу же поспешили к заброшенному туалету. Миновав два поворота, они остановились у двери с табличкой «Туалет не работает» и, не обратив на неё никакого внимания, вошли.       Плакса Миртл парила над одной из раковин и громко плакала, надрывно вопя.       — В чём дело, Миртл? — спросил Драко.       — А вам какое дело?! — гневно выпалила та. — Что вам опять от меня нужно?!       — Мы пришли узнать, как у тебя дела, — вмешался Гарри. — Как ты? Что нового?       Плакса Миртл странно на них покосилась, но плакать не перестала.       — Что нового? Я пятьдесят лет торчу в этом чёртовом туалете, все считают меня чокнутой уродиной, а вы спрашиваете, что у меня нового?! Представьте себя на моём месте! — Она сдавленно всхлипнула и добавила: — Сначала ты приходишь сюда и швыряешься в меня книжками, а потом как ни в чём не бывало заявляешься снова и спрашиваешь, как у меня дела, словно ничего не произошло!       — Прости, Миртл, мы не хотели тебя обидеть… Стоп, что? Какими книжками? — удивлённо спросил Гарри.       — Как какими? Ты что, издеваешься надо мной? Да как ты смеешь?! — Миртл нырнула в один из разбитых унитазов и, вынырнув из другого, обрушила на пол волну воды, окатив их ледяными брызгами.       — Нет, Миртл, постой! — воскликнул Драко, отряхиваясь. — Объясни нам, пожалуйста, как всё было. Кто бросался в тебя книгами?       — Твой гадкий дружок! — Она бесцеремонно ткнула в гриффиндорца пальцем.       — Зачем мне в тебя что-то швырять? — возразил Гарри.       — Откуда я знаю! — заголосила Миртл, появляясь из сливного бачка с очередной волной, обрушившейся на пол. — Я тут сидела, занималась своими делами, думала о смерти, никому не мешала. И вдруг сюда ввалился этот гадёныш и швырнул в меня книгу!       — Но с тобой же ничего не случилось, — резонно заявил Драко. — Книга просто пролетела сквозь тебя, вот и всё.       Сказав эти слова, он тут же раскаялся. Миртл взмыла вверх и истошно завопила:       — Значит, надо швыряться в бедную Миртл? Она всё равно ничего не чувствует! Десять очков тому, кто попадет ей в живот! Пятьдесят — кто угодит в голову! Чудесная игра! Но мне она что-то не по нутру!       — Так, погоди! Это точно был Гарри? Ты не могла перепутать?       — Вы в своём уме?! Как я могла перепутать? Не делайте из меня дуру!       Драко с Гарри переглянулись — оба искренне не понимали, что происходит.       — Это не мог быть Гарри. Он бы никогда так не поступил. Здесь что-то не так…       — Тьфу на вас, сил моих нет! — Миртл фыркнула, свирепо посмотрев на друзей.       — Эта книга ещё здесь? — уточнил Гарри, стараясь лишний раз не шевелиться, чтобы, не дай Мерлин, не спровоцировать её на очередной гневный порыв.       — Вон она, под раковиной валяется!       Ребята нагнулись и увидели небольшую, тонкую книжку в потрёпанной чёрной обложке. Гарри хотел было поднять её, но Драко схватил его за руку.       — Это может быть опасно.       — Опасно? — удивился Гарри. — Что тут опасного?       — Ты ещё спрашиваешь. —Драко боязливо взглянул на находку. — Кто-то в твоём обличье бросил её здесь. Видимо, это был наследник под прикрытием. Возможно, он воспользовался оборотным зельем, чтобы его никто не узнал. Он очень умён и осторожен. Не исключено, что он заколдовал книгу, и тот, кто её коснётся, пострадает. Помнишь, Рон рассказывал, что однажды Министерство конфисковало книгу, которая выжигала людям глаза?       — Надо же, — рассеянно кивнул Гарри. Книжка лежала на полу, неразгаданная, манящая. Гарри обошёл Драко. — У меня предчувствие: заглянем в неё, и разгадаем все тайны. Может, мы поймём, кто ею пользовался. — С этими словами он нагнулся и поднял книжку. Драко с опаской наблюдал за тем, как он вертит её в руках. — Это дневник. На, посмотри.       Драко осторожно взял её и внимательно изучил со всех сторон. И тут, неожиданно для самого себя, он вспомнил, где видел похожую книгу. Впервые на глаза она попалась ему летом, когда они с отцом были во «Флориш и Блоттс»!       — Всего хорошего, Артур, — протянул Люциус. — Драко, идём. Твои учебники уже в Мэноре.       В дверях на них налетел Невилл Долгопупс и обронил все свои книги.       — Ой, извините, — растерянно пробормотал он и ринулся их поднимать.       Когда он засунул их в свой котелок и встал, Драко увидел у него под ногами ещё одну книгу.       — Ты забыл, — сказал он, указывая ему на неё.       — А, ой, спасибо! — Невилл поднял её, и Драко с удивлением обнаружил, что на обложке нет ни названия, ни имени автора.       — Пока!       — Всего доброго, — сдержанно ответил Люциус. Глаза у него при этом недобро блеснули. Невилл скрылся в магазине. — Ну что, пора возвращаться домой. Твоя мама будет очень рада тебя видеть. Она всё лето скучала по тебе.       Драко опомнился и открыл дневник дрожащими руками. На первой странице выцветшими буквами было выведено имя — Т. М. Реддл.       — Стой-ка. — Гарри подошёл сзади и заглянул через малфоевское плечо. — Том Реддл! Тот самый, которого мы видели в Омуте памяти!       У Драко внутри всё похолодело. Снова Волан-де-Морт! Он изумлённо смотрел на его имя и не мог поверить своим глазам. Так вот что забрал его отец из хранилища! Дневник Того-Кого-Нельзя-Называть!       — Долгопупс, — только и смог вымолвить он.       — В смысле? — не понял Гарри.       — Во всём замешан Долгопупс. Он пользовался этим дневником.       — Откуда такие выводы?       — Я вспомнил, что видел этот дневник у него, когда мы прошлым летом были во «Флориш и Блоттс». — Не мог же Драко сказать, что это его отец подбросил Невиллу дневник.       Драко полистал его, но листы в нём оказались совершенно чистыми. Нигде не было ни одного слова, ни одной самой обычной записи.       — Он в нём никогда ничего не писал, — сказал он разочарованно, перевернув чёрную обложку и увидев на внутренней стороне адрес магазина на Воксхолл-Роуд в Лондоне.       — Кхм-кхм! — вмешалась Миртл. — Вас ничего не смущает?       Ребята так увлеклись, что забыли о привидении.       — Миртл, когда «Гарри» был здесь в последний раз, он ничего не говорил? — поинтересовался Драко.       — Нет! Бросил в меня эту штуковину и сбежал, как самый настоящий мерзавец!       — А когда это было?       — За пару дней до Рождества. Ты вообще собираешься извиняться?!       Гарри хотел было что-то ответить, но Драко ткнул его локтем в бок, давая понять, чтобы тот подыграл.       — Прости меня, пожалуйста. Мне очень жаль, что я так грубо с тобой обошёлся. Сам не знаю, что на меня нашло. Обещаю, впредь такого больше не повторится.       — Так-то лучше! — Миртл вмиг успокоилась и радостно заулыбалась.       — Спасибо. — Гарри облегчённо выдохнул, словно действительно считал себя виноватым в случившемся.       — Всего хорошего, Миртл, — внезапно обронил Драко и потащил Гарри к выходу. Как только они оказались в коридоре, то сразу же возобновили разговор.       — То есть ты считаешь, что Невилл — наследник Слизерина? Он же окаменелый лежит в Больничном крыле!       — Думаю, Невилл какое-то время пользовался им, а потом, натворив дел, испугался и избавился от улики. Скорее всего, он каким-то образом узнал, кто стал следующим обладателем дневника, и именно поэтому его решили убрать. Сам понимаешь, преступникам не нужны свидетели. И записка, которую мы нашли у Невилла, говорит сама за себя. Наследник пригрозил ему, что убьёт, если тот рискнёт снова появиться у туалета.       — Его же обнаружили в подземелье, так ведь? А что, если Наследник — слизеринец? Может, он хотел поговорить с ним, как-то образумить, но прямо у входа в слизеринскую гостиную наткнулся на василиска? — предположил Гарри, потирая виски.       — Знаешь, я всё ещё не понимаю одного — почему наследник превратился в тебя, а ни в кого-то другого? — Драко с подозрением покосился на гриффиндорца. — Оборотное зелье варится очень долго, почти месяц. И ингредиенты для него очень трудно достать. Кому-то очень сильно пришлось попотеть, чтобы выкрасть их у Снейпа.       — К чему это ты клонишь? — посерьёзнел Гарри. — Неужели ты думаешь, что наследник — я?       Драко вдруг усомнился в друге: уж слишком тот был спокоен, подняв с пола находку и проигнорировав его просьбу не прикасаться к ней, вообще не боясь, что на дневник может быть наложено проклятье. Но спустя секунду он успокоился, посчитав свои подозрения абсурдными. Нет, Гарри не мог быть наследником: в нём не было ни жажды мести, ни всепоглощающей злости. Тот, кто всё это время творил в Хогвартсе безумства, точно был охвачен страшной яростью. Образ убийцы ну никак не вязался с Гарри.       «Надо наведаться к Снейпу и узнать, не пропало ли у него чего из кладовой».       — Нет, я так не считаю, — ответил он, глубоко вздохнув, и добавил: — Одно радует, что мы на шаг приблизились к разгадке. Но нам предстоит ещё во многом разобраться. И пока наследник справляет свои каникулы дома, мы будем продвигаться дальше. Возвращаемся в гостиную, покажем находку Рону. К Гермионе зайдём уже завтра. Она тоже должна быть в курсе.       Драко крепко прижал дневник к груди, и они вместе с Гарри отправились обратно в подземелье.

***

      Ночью Драко не мог заснуть, без конца думая о найденном дневнике. Почему наследник не забрал его с собой? Почему ходил в обличье Гарри? И продолжатся ли нападения, когда преступник вернётся в Хогвартс с новогодних каникул? Рой вопросов жужжал в голове, не давая ему расслабиться. А от осознания, что во всём этом безумии был замешан его отец, сводило челюсть. Да, он понимал, что ради Волан-де-Морта тот способен на всё, даже на пытку собственного сына и убийства ни в чём не повинных маглов, но всё равно страшно злился.       Драко помнил, как Люциус буквально слетел с катушек незадолго до Битвы за Хогвартс. Страшное было время. Они с Нарциссой боялись его, старались лишний раз не попадаться ему на глаза, но он всегда находил повод поиздеваться над ними. Чего уж тут говорить, однажды Люциус пытался заставить Драко пустить в собственную мать круцио, а когда тот отказался, жестоко его наказал. Любое неповиновение влекло за собой суровую кару — в нём не было ни капли человечности.       Но где-то в глубине души Драко надеялся, что в этот раз всё сложится иначе, и его отец образумится. Иногда он даже представлял, как они вместе отбиваются от врагов, стоя плечом к плечу и прикрывая друг друга.       Он жаждал отцовской любви, хоть и не хотел себе в этом признаваться. Долгие годы его душа медленно сгорала в мучительном пламени, не находя поддержки и понимания в самом главном человеке своей жизни, на которого Драко всегда равнялся. Он чтил его, чуть ли не боготворил, в то время как Люциус постепенно убивал в нём всё хорошее. И только оказавшись на самом дне, у Драко на всё открылись глаза, и он возненавидел отца всем своим существом.       Не описать словами, что творилось в его голове на протяжении последних двух лет прошлой жизни. Он был сломлен, разрушен, втоптан в грязь. Каждый день приносил ему только страдания, от которых хотелось сдохнуть. Именно сдохнуть, а не умереть. Полоснуть по горлу лезвием, освободившись от ядовитой боли, и отправиться прямиком в ад. Тогда самоубийство казалась ему лучшим выходом, но он не мог так поступить со своей матерью: она была единственным человеком, кого любил он, и кто любил его. Умри Драко, и её жизнь превратилась бы в сущий кошмар. Она бы сошла с ума от горя.       И в тот момент, когда он увидел на руках Хагрида тело Гарри, внутри него всё окончательно рухнуло. Все надежды на победу растворились во мгле — он ничего не ощущал, кроме неистового отчаяния, бурлящего в груди.       А потом Гарри внезапно ожил, подскочил. И Драко, на мгновение опомнившись, ринулся вперёд — отец с матерью не смогли его удержать. Он кинул ему свою волшебную палочку, и тот поймал её. И только когда Гарри скрылся из виду, он ясно осознал, что натворил. Волан-де-Морт убьёт его сразу же, как только расправится с Поттером.       Жалел ли он, что предал Тёмного Лорда? Нет. Ему не было страшно за себя — больше всего он боялся за мать, которую тоже убьют.       — Эй, ты чего не спишь? — раздалось из темноты.       Драко приподнялся на подушке и зажёг лампу, стоявшую на прикроватной тумбочке. На него с соседней кровати смотрел сонный Рон.       — Как ты понял, что я не сплю?       — Ну, ты постоянно вздыхаешь и ворочаешься.       — Извини, если потревожил.       — Да ничего страшного, ты меня не разбудил. Я просто проснулся воды попить и услышал, что ты как-то странно дышишь. Всё нормально?       — Да, не волнуйся. Спи.       — Ну ладно, спокойной ночи.       — И тебе.       Рон повернулся к нему спиной и с головой накрылся одеялом. Драко выключил лампу, выждал пару минут, пока тот не уснёт, а потом бесшумно встал, и, прихватив с собой дневник, вышел из спальни. К своему удивлению, в гостиной он обнаружил Гермиону, которая спала на диване, свернувшись калачиком и обхватив себя руками. Огонь в камине давно погас — в комнате похолодало. Драко вернулся обратно, накинул на плечи халат и хотел было выйти в гостиную, но остановился на пороге, пронзённый внезапной мыслью:       «Грейнджер же околеет к утру. Надо чем-нибудь её накрыть».       Тихо, так, чтобы никого не разбудить, он открыл дверцу шкафа и вытащил оттуда плед.       Чёрт, ты что, серьёзно собираешься заботиться о ней? — возмутился внутренний голос. Драко даже на секунду застыл, борясь с противоречием внутри себя. С одной стороны, ему было всё равно — ну замёрзнет она, да и плевать. А с другой — он не мог допустить, чтобы Гермиона спала в холоде, а потом ещё и заболела. Терпеть её кашель и постоянное шмыганье носом было бы выше его сил, поэтому он всё-таки взял с собой плед.       «Даже не верится, что я делаю это», — подумал Драко, осторожно накрывая Гермиону. Та внезапно вздрогнула и проснулась, застав его врасплох.       — Ты чего это делаешь? — удивилась она.       — Ничего, — глупо ответил он, вдруг смутившись.       Гермиона медленно села и только потом заметила плед.       — Это ты меня укрыл?       Драко сдержанно кивнул.       — Спасибо, тут очень холодно. Я хотела разжечь камин, но не успела, потому что как только села на диван, сразу же заснула.       — Ты когда пришла-то? Мы думали, ты останешься ночевать у себя.       — Было бы некрасиво вот так вот бросить вас, поэтому я и вернулась. Что это у тебя? — поинтересовалась Гермиона, взглядом указав на корешок дневника, торчавший из кармана его халата.       — А, это, — спохватился Драко. — Это дневник Тома Реддла. Мы с Гарри нашли его в туалете на третьем этаже.       Драко подробно пересказал Гермионе всё, о чём они говорили с Миртл, а потом поделился с ней своими догадками насчёт причастности Невилла к первым двум нападениям. Та слушала внимательно, хмуря лоб и поджимая губы, а затем, когда он закончил, попросила дать ей дневник.       — А ведь в нём, возможно, скрыто что-то очень важное, — заключила она, рассматривая находку. — Гарри говорил, что Дамблдор показал вам обоим воспоминание в Омуте памяти об убийстве Миртл. Тогда, пятьдесят лет назад, открылась Тайная комната. Следовательно, раз в то время жил Том Реддл, значит, дневник сто процентов принадлежал ему — это доказывает его имя, написанное на внутренней стороне обложки. Писал ли он что-нибудь в нём? Непохоже, что писал, верно? — Она вздохнула. — Может ли быть, что именно он открыл Тайную комнату?       — Я тоже так раньше считал, но нет. Рон сказал, что видел памятную табличку с его именем, когда на первом курсе нас поймали с Норбертом, и Филч в качестве наказания заставил его драить кубки в своей каморке. Он получил её за «особые заслуги перед школой». Тому, кто открыл Комнату, уж точно не стали бы давать наград.       — Хм… — Гермиона задумчиво постучала по чёрному переплёту. — Но Дамблдор сказал вам, что наследник — он.       — Что-то тут не сходится. — Драко зашагал по гостиной. — Может, он имел в виду, что Реддл открыл Комнату чужими руками?       — Возможно. Только почему его не исключили?       — Надо расспросить Дамблдора поподробнее. Вечно этот старик говорит загадками.       — Можно допустить, что в этом дневнике содержится всё: где находится Комната и как её открыть. Мы уже знаем, кто там обитает. А тот, кто всё это время устраивал нападения, уж точно не хочет, чтобы это стало всем известно, согласен?       — Хорошая теория, — согласился Драко, — с одним маленьким «но»: в дневнике вообще ничего не написано. Думаю, Реддл пользовался невидимыми чернилами. А ну-ка, дай его сюда.       Но Гермиона уже достала свою волшебную палочку и, трижды коснувшись ею дневника, произнесла:       — Апарекиум!       Ничего не произошло. Но обескураженная неудачей Гермиона подтащила к ногам свою сумку и вытащила оттуда какой-то кусочек ярко-красного цвета.       — Это Обнаружитель, — пояснила она. — Я купила его в Косом переулке.       Гермиона с силой потерла чистый лист. Дневник не поддался.       — Это бесполезно, — заявил Драко. — Возможно, Реддл наложил на него какое-то заклинание… Стой… — Он на секунду задумался. — А что, если в нём что-нибудь написать?       — А что, давай попробуем, — согласилась Гермиона, достав из сумки перо с чернильницей.       На чистой странице она старательно вывела одно-единственное слово: «Хогвартс». Секунду чернила ярко выделялись на белом листе, и тут же, будто всосавшись в бумагу, исчезли. Гермиона взволнованно вздохнула, окунула перо ещё раз и написала: «Меня зовут Гермиона Грейнджер».       Слова на мгновение отчетливо проступили и опять бесследно пропали. И тут наконец-то что-то произошло. Её чернила как бы вытекли из бумаги, образовав фразу: Я не общаюсь с грязнокровками.       Гермиона поражённо уставилась на лист — её рука с зажатым в ней пером дрогнула.       — Мерлин… — только и смогла выдавить из себя она.       Драко сам никак не ожидал такого расклада. Он смотрел в глаза Гермионы, полные растерянности, и чувствовал, как внутри становится неуютно.       — Дневник раньше принадлежал Волан-де-Морту, если ты этого ещё не знала. Он ненавидел маглорождённых.       — Я… просто не знаю, как на это реагировать. — Она кивнула на страницу, с которой уже исчезла та злосчастная фраза. — Как он понял, что я — магла?       — А вот этого я уже не знаю, — ответил Драко и добавил: — Послушай, твой статус крови… как бы… вообще… — Он запнулся, не находя слов.       — …имеет значение? — закончила за него Гермиона.       Драко скованно кивнул, нервно сглотнув, а потом поспешил поправить её:       — Ну нет, не сейчас. А тогда, ещё пятьдесят лет назад, маглов сильно притесняли. Сейчас же всё изменилось. И я… не считаю, что кого-то нужно презирать за их родословную. Это всё глупые предрассудки, и тебе не стоит на них обращать внимания. Вот.       Он сам не верил, что смог сказать это.       — Спасибо, Драко. Это очень важно для меня. — Гермиона слабо улыбнулась. — Ладно, раз со мной этот придурок разговаривать не станет, попробуй ты.       Она передала ему дневник, и он сразу же в нём написал:       «Это Драко Малфой».       Привет, Драко Малфой. Меня зовут Том Реддл. Как к тебе попал мой дневник?       Эта надпись тоже сгинула, но не раньше, чем Драко начал поспешно писать ответ:       «Кто-то бросил его в туалете».       Новое сообщение Реддла не заставило себя ждать.       Хорошо, что я записал воспоминания не чернилами, а более надёжным способом. Я ведь знал, что есть люди, которые не хотят, чтобы мои записи были прочитаны.       Драко так возбудился, что закусил губу.       «Что это значит?»       Этот дневник хранит записи об ужасных событиях, окутанных покровом тайны. Они произошли много лет назад в Хогвартсе.       «Я как раз здесь и нахожусь. В Хогвартсе опять творятся ужасные вещи. Тебе что-нибудь известно про Тайную комнату?»       Сердце у него громко стучало. Подумать только — он переписывался с молодым Волан-де-Мортом! Реддл не замедлил ответить, почерк у него стал беспорядочным, словно собеседник торопился высказать свои мысли.       Разумеется, известно. В моё время нам говорили, что это легенда, что её нет, но это была ложь. На пятом году моего обучения Комнату открыли, монстр вырвался на свободу, напал на студентов и убил одного. Я поймал человека, открывшего Комнату, и его исключили. Директор школы, профессор Диппет, очень стыдился, что подобное могло произойти в Хогвартсе, и запретил мне говорить об этом правду. Дело представили так, будто девушка погибла из-за несчастного случая. А меня наградили красивой доской с гравировкой и велели впредь держать язык за зубами. Но я-то знаю, это может опять повториться — ведь монстр ещё жив, а тот, кто способен освободить его, по-прежнему на свободе.       «Это опять происходит. Было три нападения, и неизвестно, кто главный виновник. А кто это был в прошлый раз?»       Я могу тебе его показать, если хочешь. Одних моих слов недостаточно. Но я мог бы ввести тебя в свою память на ту ночь, когда я его поймал.       Драко терзали сомнения. Перо замерло над дневником.       — Похоже на порт-ключ. — Он бросил серьёзный взгляд на Гермиону. Та волновалась не меньше его самого. Было заметно, как дрожал её подбородок.       — Нас перенесёт в прошлое? — уточнила она.       — Да, меня выбросит на пятьдесят лет назад.       — Не прихватишь меня с собой?       Драко заколебался. Взять с собой Гермиону означало только одно — он должен был взять её за руку, чего ему очень не хотелось делать. Тем не менее, он был вынужден согласиться, чтобы не обидеть её. Как-никак она была неотъемлемой частью команды.       Он снова обратил взор на дневник. Там стояли слова: Позволь же ввести тебя в мою память.       Драко нерешительно протянул когтерванке руку, и та взяла её в свою. Грейнджеровская ладонь оказалась горячей и мягкой на ощупь. И что самое удивительное — она была совершенно сухой, не такой, как у Пэнси с её вечно потными ладошками.       — Поехали, — шепнул он, стараясь игнорировать растущее внутри отвращение.       Он помедлил ещё долю секунды и написал всего два слова: «Покажи мне».       Страницы дневника замелькали, словно подхваченные сильным ветром, и остановились на середине июня. Открыв рот, Драко наблюдал, как страничка тринадцатого июня превратилась в крохотное окошко. Свободной рукой он поднёс дневник поближе к их лицам, миниатюрное отверстие внезапно расширилось, их туда потянуло, и Драко почувствовал, как тело оторвалось от дивана, и он головой вперед вылетел сквозь открытую страницу в водоворот красок и теней. Ноги стукнулись о твёрдую почву; тряхнуло, но он устоял, и размытые очертания окружающего стали отчётливы видны.       Они оказались в кабинете Дамблдора. Но за знакомым столом сидел не он, а высохший волшебник, лысый, если не считать нескольких клочков седых волос, в котором Драко сразу же узнал Армандно Диппета.       Старик читал письмо, освещенное пламенем свечи.       — Прошу прощения, — неуверенно произнесла Гермиона. — Мы не хотели вас тревожить…       Но волшебник даже не поднял глаз. Он продолжал читать, хмуря брови.       — Он нас не видит, — ответил Драко и только потом заметил, что всё ещё сжимает в своей руке ладонь Грейнджер. Он неловко расцепил пальцы.       Волшебник со вздохом сложил письмо, поднялся, прошел мимо них и принялся задёргивать шторы на окне. Небо за окном было рубиново-красным — видимо, день уже клонился к закату. Волшебник вернулся к столу, сел и, сложив пальцы домиком, уставился на дверь. Драко осмотрелся. Феникса не было, как и не было позвякивающих серебряных чайничков.       В дверь постучали.       — Войдите, — произнес старик слабым голосом. Снимая островерхую шляпу, в кабинет вошёл молодой Волан-де-Морт.       — А, Реддл, — сказал директор.       — Вы хотели меня видеть, профессор Диппет? — Реддл явно нервничал. При виде его блестящих коварством глаз у Драко перехватило дыхание. Такой же опасный. Такой же непредсказуемый.       — Садись, — предложил Диппет.       Реддл со вздохом сел и крепко сжал руки.       — Я только что прочитал твоё второе письмо. Помню, ты уже просил меня оставить тебя в Хогвартсе на летние каникулы. Но, мой дорогой мальчик, я просто не могу разрешить тебе остаться на лето в школе. Неужели в приюте так плохо?       — Да, — сразу же ответил Реддл. — Я предпочел бы остаться в Хогвартсе, чем возвращаться к этим… к этим…       — К сожалению, тебе придётся туда вернуться.       — Да, сэр. — Уступил Реддл. Драко заметил, с каким неистовством заходили желваки на его щеках. Ответ Диппета явно его не устроил, но деваться ему было некуда. — Благодарю за попытку помочь. Не стоило мне сюда приходить…       Диппет, слегка растерянный, ответил:       — Ты всегда можешь обратиться ко мне за помощью, мой юный друг.       Реддл соскользнул с высокого стула.       — Благодарю вас. Доброго вечера, сэр.       — Взаимно, Том.       Реддл вышел из кабинета, и ребята сразу же последовали за ним. Они спустились по винтовой лестнице и вышли в полутёмный коридор к горгулье. Реддл остановился — было видно, что он о чём-то напряженно размышляет: он покусывал губу, хмуря лоб. Потом, словно придя к какому-то решению, Реддл бросился прочь. Драко с Гермионой побежали за ним, охваченные жгучим любопытством. По дороге им не встретилось ни одной живой души, и только в холле рослый волшебник с громадной копной рыжеватых волос и такой же бородой окликнул Реддла с мраморной лестницы:       — Том, что это ты блуждаешь в такую поздноту?       Драко с Гермионой изумлённо переглянулись, увидев Дамблдора, только на пятьдесят лет моложе.       — Я был у директора, сэр, — сказал Реддл.       — Ладно, иди скорее спать. — Дамблдор кинул на него тот самый пронизывающий взгляд, который был так хорошо знаком Драко. — Лучше сейчас не гулять по коридорам — с тех пор, как… — Он тяжело вздохнул, пожелал Реддлу спокойной ночи и пошёл дальше.       Том дождался, пока тот не скрылся из виду, и со всей быстротой поспешил вниз, перепрыгивая через каменные ступени, уходящие в подземелье. Драко подумал, что он ведёт их к Тайной комнате, но нет! Реддл остановился у класса зельеварения. Факелы не горели, было темно. Том прикрыл дверь, оставив узкую щёлку, и они увидели только его одного, неподвижно приникшего к двери и наблюдающего за коридором. Стояли они так довольно долго — Том всё всматривался в узкую щель, словно выжидая кого-то.       С той стороны внезапно послышались чьи-то шаги. Ребята отчётливо уловили, как незнакомец миновал дверь, за которой они стояли. Реддл беззвучно, как тень, выскользнул в коридор и двинулся следом; и Драко с Гермионой тут же зашагали за ним. Минут пять они крались за неизвестным, пока Реддл вдруг не замер на месте и не повернул голову в направлении странных звуков. Совсем рядом, где-то за углом, раздался скрип отворяемой двери, и кто-то заговорил хриплым шепотом:       — Ну иди… Давай… Иди сюда, ко мне… Вот так… Теперь в коробку…       Голос был явно знакомый. Реддл неожиданно вышел из-за угла. Ребята тоже сделали два-три шага и остановились позади. Им стал виден силуэт здоровенного парня, присевшего напротив открытой двери, у которой стоял громадный ящик.       — Добрый вечер, Рубеус, — громко произнёс Реддл.       Великан захлопнул дверь и выпрямился.       — Что ты делаешь здесь, внизу, Том?       Реддл подступил ближе:       — Всё кончено, Рубеус. Я всё о тебе расскажу. Ведь если нападения не прекратятся, школу закроют.       — Ты это что…       — Это ты открыл Тайную комнату! Я думаю, ты никого не замышлял убить. Но из чудовища мирного домашнего зверька не сделаешь. Ты выпустил его просто для разминки, чтобы он немного побыл на свободе…       — Он никогда никого не убивал! — закричал высокий парень, придавив спиной закрытую дверь. Из-за неё доносилось странное шуршание и пощёлкивание.       — Слушай, Рубеус. — Реддл подошёл ближе. — Завтра приедут родители погибшей девочки. Самое меньшее, что Хогвартс может сделать для них, — убедить, что тварь, убившая их дочь, уничтожена…       — Это не он убил! — загремел парень. Его голос громким эхом прокатился по тёмному коридору. — Он… нет, он никогда… он не может!       — Отойди в сторону, — приказал Реддл, вытаскивая волшебную палочку. Заклинание осветило подземелье яркой вспышкой огня. Дверь за спиной верзилы распахнулась с такой силой, что его отбросило к противоположной стене. И глазам ребят предстало чудовище, при виде которого Гермиона вскрикнула, а Драко попятился, напрочь позабыв, что они невидимы. Огромное, приземистое, мохнатое тело, неразбериха бесчисленных чёрных ног, мерцание множества глаз и пара острых как бритвы жвал — не то скорпион, не то паук огромных размеров. Реддл снова поднял волшебную палочку, но опоздал. Спасаясь бегством, чудище перекатилось через него, пронеслось по коридору и пропало из вида. Реддл с трудом поднялся на ноги, глядя ему вслед, опять взялся за палочку, но великан прыгнул на него, вырвал палочку и, швырнув Реддла на пол, дико заорал:       — НЕ-Е-Е-ЕТ!       Происходящее закружилось в глазах Драко, и сейчас же упала тьма, они с Гермионой куда-то провалились и плашмя шлёпнулись на диван в слизеринской гостиной. Открытый дневник Реддла как ни в чём не бывало лежал на кофейном столике. Не успел Драко отдышаться, как из-за приоткрытой двери спальни выглянул взлохмаченный Гарри.       — Что случилось? Я проснулся из-за громкого хлопка… А Рона даже из пушки не разбудить... Гермиона, как ты тут…       — Гарри, мы такое узнали! Пятьдесят лет назад Том Реддл поймал Хагрида с каким-то страшным зверем, смахивающим на огромного паука, и обвинил его в нападениях! — затараторила Гермиона.       — То есть это Хагрид открыл Тайную комнату? — Гарри вмиг проснулся и вышел к ним.       — В том-то и дело, что нет! Как мы знаем, чудовище, которое там обитает — василиск, а у Хагрида был паук! Выходит, наследником всё это время был Том Реддл! Он открыл Комнату, убил Миртл, а потом подставил нашего друга! Теперь понятно, почему его исключили из Хогвартса!       — Как вы обо всём этом узнали?       — Реддл показал нам своё прошлое. Он общался с нами через дневник!       — Ну вы даёте, ребята… Теперь мы точно знаем, что нынешний наследник переписывался с Томом Реддлом на протяжении всего этого времени. Только одно до сих пор остаётся непонятным — каким образом Реддл заставил его открыть Комнату?       Драко ощутил, что его руку до сих пор держит Гермиона. Видимо, она схватилась за неё, когда их вышвырнуло обратно в настоящее. Он резко выдернул ладонь из крепкой хватки когтерванки и уставился в камин, чувствуя себя не в своей тарелке. Признаться честно, выходка Грейнджер подняла в нём бурю негодования. Какого чёрта эта девчонка липнет к нему, хватает за руку с поводом и без? Да, они были друзьями, но не такими близкими, как, например, с Гарри или Блейзом. Он не должен был подпускать её к себе слишком близко, может, и не злился бы сейчас так сильно.       — Давайте погорим уже утром. Я очень устал, — холодно заявил он, поднявшись.       — Ладно, как скажешь, — согласился Гарри. — Тогда пошли спать. Спокойной ночи, Герм.       — И вам спокойной ночи, — отозвалась Гермиона, но Драко оставил её пожелание без ответа.