Записки параноика

                  

Продолжение дня из прошлой главы

      Белые коридоры порядком уже надоели мне в моей жизни. Их было слишком много. Настолько, что от них воротило. Вернувшись домой, я, избегая разговора с матерью, быстро прошвырнулась в комнату и закрыла дверь. Сняв порядочную одежду, я быстро натянула мягкую пижамку, после чего окинула взглядом комнату. Почему шторы распахнуты и озаряют комнату солнечным светом, если я в последнее время держала их почти плотно закрытыми? Я не помню, чтобы мама их открывала. Так почему так много света?! Я подошла к окну и опасливо заглянула в него, ожидая там увидеть то нечто, что терзало меня уже несколько дней. Тем не менее, за окном был самый обычный день. Там, за окном, словно иной мир, где пели птицы, цвели деревья и зеленела молодая трава. Обернувшись, я увидела серую комнату. Серую, душную и сырую. Словно весь свет, что попадал в комнату из распахнутого окна, просто исчезал куда-то, оставляя лишь неприятное тепло. От этого становилось трудно дышать, и потому я открыла окно нараспашку. Воздух хлынул в комнату, но даже это не позволило мне вздохнуть полной грудью, и потому я решила встать на подоконник, чтобы высунуться в окно. Когда я уже стояла на коленях, упираясь руками в оконную раму, мать вошла в комнату:        — Роуз, я на работу, — сказала она, глядя на мою кровать, однако, не найдя меня на ней, взглянула на окно. В её глазах появился страх. Вытянув руки, она осторожно начала подходить ко мне: — Дорогая, всё не настолько плохо. Мы можем решить возникшую проблему.        — Ч-что? Что ты несёшь? — спросила я, но осознала, что стою на подоконнике. — Мам, ты что, думаешь, я настолько глупая, и решила покончить с собой, выпрыгнув из окна первого этажа?       — Нет, ты не глупая. Как раз таки наоборот. Просто я знаю твою ловкость…        — Вот в том-то и дело, что если я сама захочу здесь покончить с собой, то точно не умру.        — Тогда почему ты полезла в окно? Не вижу в руках тряпки, поэтому мытьём окон не оправдывайся. Да и недели две назад я их надраивала до блеска, так что смысла в этом нет. Что произошло?        — Мамуля, а тебе не кажется, что в комнате нечем дышать? И как-то сыро…        — Ну-ну, ты придумываешь. Да, душновато, но, тем не менее, достаточно свежо. Можно и не лезть в окно… Или тебе нехорошо?        — Н-нет, всё хорошо! Всё более чем замечательно. Наверно, просто уморило немножко в дороге.        — Ну, если ты в этом уверенна… Тогда слезай с окна, и садись на кровать. Обед на плите. Поешь. Потом поставишь остатки в холодильник. Ну или, если лень не будет, приготовь ужин сама. А я на работу. Приду на час позже обычного. Не скучай, — мать махнула рукой и ушла. Вскоре я услышала скрип входной двери.        Мама ушла, а я судорожно закрыла окно и запрыгнула в кровать, перед этим включив свет, на всякий случай. Схватив телефон, я приняла настукивать сообщение Лили:        Код красный! Сегодня меня возили в «гости»!        За время нашего общения мы выработали особый язык общения. «Код красный» — произошло что-то опасное или неприятное. «Возили в «гости» — был поход к врачу. Причем если это говорила Лили, то она посещала свой набор врачей, а если я — то речь шла про психиатра.        Был план?        По желанию матери        И что в итоге?        Дышу ещё неделю. Если будет хуже — птичка в клетку        Осознав всю ситуацию в целом, я зарыдала. Слёзы катились по щекам, оставляя неприятное ощущение на коже. Похоже, Лили это ощутила, и потому через буквально пять секунд на экране высветился номер подруги. Слегка успокоив себя, (достаточно было покричать в подушку), я ответила.        — Лилия вызывает Розу! Роза, ответь!        — Роза на связи. Как у тебя дела? — ответила я дрожащим голосом, всё ещё убирая мягким рукавом пижамы слёзы.        — Пока не пошла. А ты? — голос собеседницы звучал строго. Словно, если я не отвечу, она приедет и даст мне на орехи.        — Лили… Мне дали всего одну неделю. Мистер Линдер… он дал всего неделю. Он настаивал, чтобы я не ждала эту неделю, — не в силах сдержать слёзы, я вновь начала плакать, немного отстранив телефон от лица, чтобы Лили не пришлось слушать громкие всхлипы. — Я вижу его постоянно. Того мужчину… я увидела его даже в пятнах… и мистер Линдер… Он понял это. Мне страшно…        — Успокойся! Хватит ныть! Почему ты не согласилась отправиться на лечение сегодня? Ты ведь понимаешь, что это не шутка?!        — Я не хочу! Я не хочу попасть в психушку… Я знаю, что там плохо. Это не санаторий.        — Любая больница не является местом повышенного комфорта, я этого не отрицаю. Но ведь тогда, на прогулке, ты ведь тоже видела его, я ведь права?       Отвечать я на этот вопрос не хотела, а потому на другом конце провода доносилось лишь молчание.        — Значит, я права целиком и полностью. И мне очень не понравилась тогда твоя реакция. Может, ты просто попробуешь смириться? От этого можно было бегать, когда ты не теряла связь с реальностью посреди беседы. Сейчас ситуация другая.        — Лили, пойти туда — это значит стать изгоем. На меня и так две трети класса смотрит с опаской. Даже мать! Я всего лишь залезла на подоконник, а она уже записала меня в самоубийцы!        — А зачем ты залезла на подоконник?        — Я… — воспроизводя события в голове, я толком и не поняла, почему сделала так. — Я только помню, что мне стало тяжела дышать, а в комнате было очень душно. Почему я полезла на окно — не помню.        — Подожди, ты сейчас прикалываешься? — Лили задала скорее риторический вопрос, но, не услышав ответа, шумно выдохнула в микрофон. — Ты уверена, что справишься одна? Твоя мама ведь на работе?        — Да, и вернётся она на час позже. В доме я одна. Совсем…        — Тебе сейчас делать нечего. Будешь только накручивать себя. Собери всё, что тебе может быть нужным, и дуй ко мне. Только матери СМС отправить не забудь, чтобы она не волновалась. И быстро! Сколько там тебе идти ко мне? Двадцать минут? Даю тебе сорок. Если не явишься за отведённое время — поеду искать. Всё поняла?        Я молчала в трубку. С одной стороны, я бы хотела уснуть, чтобы пропустить этот день, но зная, что это безликое существо даже во снах не даёт мне покоя, оставаться одной не хотелось, потому, после того, как она повторила свой вопрос, я согласилась. Сбросив звонок, я откинулась на подушку и закричала. Просто для того, чтобы сбросить напряжение. Пролежав минуту, я быстро пообедала, спрятала еду в холодильник, переоделась, взяла всё нужное и побежала к Лили. Время уже поджимало.       Всю дорогу, что шла к подруге, я старалась не смотреть по сторонам там, где это можно было не делать. Так уменьшался шанс того, что я вновь увижу его. Да, я надеялась, что его нет, но всё время ощущала на себе чей-то холодный взгляд. Моральная накрутка — самое сильное, что может быть. Видишь то, чего нет, и ощущаешь даже. Было бы хорошо, чтобы так можно было настроить себя на вечное счастье, но это сделать куда труднее, чем то, что я делаю сейчас.        — Привет, Роуз. Лили говорила, что ты придёшь. Заходи, раззувайся. Она уже ждёт тебя.        Мать Лили встретила меня у порога. Я опоздала на пять минут, и потому в комнате застала обеспокоенную девушку.        — Роуз, если тебя не замочит та тварь, то это сделаю я, и второй вариант более реален… — слова подруги отдавали явной угрозой.        — Я задержалась, потому что обедала. Ну не могла же я принебречь едой матери. Учитывая, что она старалась. В конце концов, пять минут — не так много.        — Учитывая, что смерть от яда рыбы фугу наступает через десять минут… Ладно, садись. Расскажи, как прошла поездка. Почему ты всё же решилась туда поехать?        — Я не хотела. То была воля мамы. Она сказала только с утра, обосновав тем, что я веду себя слишком странно, и она подозревает обострение. Противиться я не могла…        — Ну, её можно понять. Я бы тоже так сделала… ради твоего же блага, — Лили немного замолчала. Я тоже не знала, что в такой ситуации говорить. Когда же тишина начала становиться неловкой, подруга продолжила: — Что произошло у Линдера?        — Сначала была беседа. Потом стандартные вопросы, тесты… я увидела ту тварь на том листе, где должен был быть хамелеон. Страшно, что он мне мерещится всюду. И даже сны снятся с ним…        — Ну что могу сказать, подруга… Ты — дура. Просто дурёха! — Лили сказала это просто, с ясной констатацией факта. — Гордая, самоуверенная дурочка, которая скоро съедет с катушек, и тогда на несколько лет осядет в мягкой комнате. А к таким людям почти не пропускают посетителей. И будет эта дурочка сидеть один на один со своей шизой.        — Лили, хватит…        — Что «хватит», Роуз?!        — Тебе ведь тоже предлагали лечение, но ты отказалась!        — Мой недуг нельзя вылечить! Мои ноги теперь — отрежь да выкинь! Но люди даже без ног живут, и хорошо живут. Найди замену и радуйся. Но рассудок — это не ноги, ему замену не найти. Ты сойдёшь с ума, и сколько проживёшь? Как скоро на твоей шее затянется петля? Как скоро ты схватишься за нож и зарежешь родную мать из-за того, что вместо неё тебе померещилась та тварь? — я замолчала, глядя в пол. На глаза наворачивались крупные слёзы. Я понимала, что такие ситуации вполне могут случиться. Мне нечего было ответить. — Чего молчишь? Верно, плачь! Может тогда до тебя дойдёт, что мистер Линдер предложил тебе госпитализацию не просто от того, что хочет видеть тебя чаще, а потому, что этот человек реально беспокоится. И не просто беспокоится — я была у него на приёме, и он реально переживает за своих пациентов.        — Лили, да хватит меня на куски рвать! Я не могу. Я же не сумасшедшая… не сумасшедшая, верно?        — Не могу этого утверждать, — подъехав на коляске к окну, моя подруга скрестила руки на груди, сидя ко двору спиной. — Когда мы встретились, у тебя была только паранойя, навязчивое чувство чьего-то присутствия. Но ты чувствовала себя в целом хорошо. Когда же мы виделись в прошлый раз, мне пришлось звать людей на помощь. Ты и раньше могла отвлечься, но конкретно тогда ты просто начала задыхаться. А если такое повторится тогда, когда ты будешь одна дома? Я не утверждаю, что твоя крыша уехала со скоростью, с которой её нельзя догнать, но уверена на миллион процентов, что тебе нужна не моя помощь. От меня толку — только сказать, что ты со всем справишься, но не сама. Ты должна позвонить мистеру Линдеру сейчас и уточнить, когда он сможет тебя принять. И не четверг, а раньше, желательно, в понедельник или вторник. Тебе лучше забыть о школе…        — Но как я могу забыть о школе? Ведь если я не буду учиться, то никуда не поступлю.        — Не думаю, что это тебе нужно. Учитывая твоё состояние…       Сейчас я понимала, о чем она говорит. Я сидела перед ней с красными от слёз глазами, дрожа как осиновый листочек. От мысли, что придётся пусть и незначительную, но всё же часть своей жизни просидеть практически взаперти, дрожь только усиливалась. Но, шумно вздохнув и вытерев слезы, через всхлипы, я сказала:        — Давай сюда его номер.        Удовлетворённо улыбнувшись, Лили подкатила ко мне и, быстро покопавшись в своем телефоне, протянула его мне. Перекинув её номер в свой и держа его на строке набора, я замерла. Нажать кнопку вызова я не могла, и тело дрожало ещё сильнее. Но зато это смогла Лили. Когда она нажала, мне ничего не оставалось, кроме как прижать телефон к уху, надеясь его не уронить.        — Здравствуйте! Доктор Джозеф Линдер на связи. Слушаю вас.        — Здравствуйте, это Роуз Дейрин…        — Роуз? Не ожидал твоего звонка! Что-то случилось? Мы ведь утром виделись…        — Я… Я бы хотела, перенести нашу встречу… провести её… сразу после выходных…        Я понимала, что мою речь слышать неприятно. Постоянный паузы, иногда со всхлипами, явно резали слух.        — Что так резко поменяло твоё мнение? Ведь ещё утром ты почти с истерикой отказывалась, а сейчас хочешь встретиться раньше…        — Я поговорила с подругой… И поняла — моя проблема не решится сама собой.        — Похвально, что ты это осознаешь. Но ты точно готова? Думаю, от встречи не будет никакого толка, если ты делаешь это под чьим-то принуждением.        — Я делаю это потому, что боюсь навредить. Себе и окружающим. Поэтому я полностью готова к встрече.        — Что же, рад это слышать. Пожалуй, у меня есть ещё два незанятых часа в понедельник, на восемь утра. Не волнуйся: как всегда, справки в школу выдам, если все будет хорошо. Только предупреди маму о встрече, чтобы быть на ней вовремя. Хотя у меня в понедельник очень мало людей, поэтому, думаю, небольшое опоздание ни на что не повлияет. Согласна?        — Я… если честно, я морально не совсем готова к этому, но… да, я согласна.        — Не переживай, все будет хорошо. Я буду ждать тебя. Если хочешь, возьми на приём то, с чем будет комфортно.        — Хорошо, спасибо большое! До свидания! — едва услышав ответное прощание, я отключила звонок и устало откинула телефон от себя на кровать.        — Ну, что? Когда у тебя приём? — аккуратно спросила Лили, почти полушепотом.        — Понедельник… Пообещай, что будешь приезжать ко мне…        — Обещаю! Я даже буду привозить тебе вкусненькое. Ну, если тебя на диету не посадят.        Не в силах сдерживаться, я обняла подругу и заплакала у нее на плече. Это решение далось мне крайне трудно. Им я обрезала себе крылья. Всего одним телефонным звонком…