14.04.2017
За окном наступило утро пятницы. Солнце уже вступило в свои права и светило достаточно ярко, согревая тонкую полоску пространства, которое могло осветить из-за почти полностью задёрнутых штор. Я смогла уснуть буквально часа два назад. Всю ночь снился он. Опять. Его безликий силуэт, несмотря на то, что он столь простой, банальный, заставлял сердце замереть. Чего в нём боятся? Высокий человек в чёрном костюме с белой рубашкой, на фоне которых неплохо контрастировал красный галстучек. Встреть она человека в таком наряде на каком-либо мероприятии, он показался бы ей приятным. Но белая кожа, и это его лицо… а точнее, его отсутствие. Лицо есть у всех людей! Не может быть человека без лица! Поэтому существо вызывало тревогу, страх… Из сонного забытья меня вытащила мама. Странно… может, она забыла, что я на каникулах? — Мама, ну ведь каникулы! Можно спать… — Нет, Роузи, в больницу нужно ехать как можно раньше. Слова её словно вырвали меня из сонной неги. Я подорвалась с лежачего положения, резко сев. Её слова были такой же неожиданностью для меня, какой для жнецов будет снег на голову во время сбора пшеницы. — К-какая больница, мама? Ты мне ничего не говорила ни о какой больнице… — запричитала я, но мама оборвала меня резко и достаточно грубо: — Ничего не знаю! Хочешь, не хочешь, но мы поедем к психиатру. — Но ведь о таком нужно предупреждать заранее! — я почти плакала. Одно дело, если мы поехали бы… да к любому врачу! Да я простила бы даже внезапный поход к психологу, но психиатр… значит что мама считает меня психом… — А как тебя предупредить? Чтобы ты нашла отговорку? Нет уж, милая! Ты приходишь, на пороге едва Богу душу не отдаёшь, а потом молчишь. Точка! Я щипцами правду вытягивать не буду! Не хочешь говорить? Не говори! Но твоё состояние — отклонение от нормы, и нужно посетить специалиста. Собирайся. Я отпросилась с работы до обеда. Мама ушла, а я упала на подушку и заглянула в телефон. 8:51. Рановато. Переборов всё желание уснуть вновь, я оторвалась от постели и встала. Дальше меня ждали крайне быстрые сборы, и поездка на машине, которая казалась и быстрой, и бесконечно долгой…***
— О, Роуз! Доброго денёчка! Как дела? Сегодня на смене был мистер Линдер. Старый врач, к которому мы попадали в большинстве случаев. Он всегда был весел, и сегодняшний день — не исключение. — Плохо дела! — сказала мама, но Линдер посмотрел на неё строго и с укором. — Миссис Дейрин, я бы сейчас хотел поговорить в Роуз, как и в последние раз пять. Выйдите, пожалуйста. Мама фыркнула, но развернулась и вышла. — Ну, Роузи, рассказывай. — Да что рассказывать? У меня всё хорошо! — Нельзя врать, дорогая! Твоя мать позвонила мне вчера и рассказала о твоём поведении. Опять чувство, что тебя преследуют? Ты не пьёшь таблетки? — Никакого чувства не было! Просто слишком переживает. Я решила отвлечься от постороннего и заняться чем-то. Бегом! Обычным бегом на длинные дистанции. Немного не рассчитала и выдохлась. Дыхание сбилось, в глазах потемнело. Вот и упала. Не привыкла к такой нагрузке. По итогу вышло такое… А таблетки я не пью уже недели три. — Почему? Это часть лечения, ими нельзя пренебрегать. — Они не помогают… Да и я после них чувствую себя плохо… — Насколько плохо? — Теряю сознание, тошнит сильно… — Почему же ты раньше не сказала? — Ну, я говорила в прошлый раз, что они не помогают, но была не Ваша смена. — Вот оно что!.. Говоришь, всё хорошо уже, — я кивнула головой, а мужчина взял с края стола картонную папку. Я знала эту папку. В ней лежали «чёрные кляксы». По таким кляксам со мной работали часто. Не понимала зачем оно нужно. — Мистер Линдер, ну зачем?! Я их видела тысячи раз! Они никогда не меняются. Я уже по памяти могу назвать, что там будет. Бабочка, солнышко, слоник, машинка, хамеле… — мой взгляд зацепился за одну кляксу. В ней я увидела его. Видела чёткую голову без намёка на лицо, и этот похоронный костюм. Замерев, я только и смогла выдавить из себя тихо: — он… — Кто он? Кого ты здесь увидела? — Он! Хамелеон! — сказала я, вздрогнув, и сделав вид, что ничего не видела. Однако Линдер уже написал в моей карте: «Вероятнее всего, зрительные галлюцинации с последующей тревожностью. Скрывает симптомы». Я видела, что он написал. В моей голове уже чётко выстроилась палата, где я сижу в окружении бормочущих, плачущих, шатающихся людей… — Роузи, я понимаю, что ты боишься. Меня опасаешься, ведь я, всё же, сейчас пытаюсь вытянуть из тебя то, что ты сделала секретом. Но не стоит скрывать. Может, есть что-то такое, что-то такое, что тебя волнует? Он снял очки и устало потёр переносицу. Смена недавно началась, но он устал. Скорее всего, устал от безуспешных попыток добраться до истины. — Всё нормально… — Я знаю, что ты откажешься, но я обязан настоять. Тебе нужно лечь к нам на пару неделек. Полежишь, отдохнёшь. Обследуем тебя… — Нет… Нет! Не пойду! — Но так будет лучше. — Нет! Я не хочу к психам! Вы думаете, что я псих! Я не псих, я нормальная! — я подорвалась с места и топнула ногой. Эмоции бурлили во мне. И да, он был прав: я боюсь. Я боюсь попасть туда. Туда, где люди потеряли себя, и где им зачастую тщетно пытаются собрать расколотый рассудок в что-то целостное. — Роуз, присядь. Не стоит так реагировать, — он был спокоен, но всё же читалась некоторая взволнованность. Я никогда себя так не вела. Он долго выстраивал ко мне доверительные отношения. Я приходила к нему на первый сеанс зажатой и неуверенной, но уже на второй сеанс рассказывала о переживаниях, о том, как всё происходит. Сейчас же ни слова не говорю, едва ли не истерику закатываю. В прошлый раз был какой-то совсем молодой парнишка, который едва ли не с угрозами говорил, что если я ещё раз к нему попаду, то точно мне выделят комфортабельные апартаменты. — Всё в порядке, — выдохнула я, сев на стул. — Просто я не хочу туда… Совсем не хочу… — Я всё понимаю. Кто туда хочет? Если не работа, я бы то место за десять километров обходил. Но там не так уж и плохо. Особо буйных мы выделяем в отдельные палаты, а тебе я лично подыщу хороших соседей. — Нет, я, пожалуй, откажусь. У меня ведь есть такая возможность? — Да, у тебя есть право выбора… — в моей карте появилась ещё одна строчка: «От госпитализации отказалась». — Но помни, Роузи: со здоровьем, особенно психическим, шутки плохи. Придёшь через неделю. Думаю, — он задумчиво посмотрел в календарь, после чего изрёк: — в четверг. — Но почему так быстро? Раньше между сеансами был перерыв в недели две, не меньше. Только если мне самой было плохо, я приходила раньше… — Я сегодня не увидел положительной динамики. По крайней мере, не в той степени, в которой хотелось бы. Если ничего не исправится, то будем госпитализировать. Прости, но иначе никак. Сама понимаешь, что если динамика будет в отрицательную сторону уходить, то самостоятельно можешь уже и не справиться. И прошу: не спорь со своей матерью. Она может казаться строгой, но она переживает. — Да, я понимаю… Просто… мне кажется, что она слишком переживает за меня. — Ну, всё же, ты у неё совершенно одна. Она хочет тебя уберечь. А теперь ступай. До скорого!***
Машина мчалась по тёплому асфальту. Вокруг всё начинало цвести и зеленеть. В основном я смотрела в окно, где всё было так красиво и свежо. Казалось, что свежесть проникала сквозь стекло и заполняла лёгкие. Но направив взгляд на соседнее сидение, я вновь увидела его. Он сидел и спокойно наблюдал за мной. Белая кожа, пустое лицо. Он словно прожигал меня взглядом, и уже раздумывал о том, как будет есть меня. Я прижалась сильнее к дверце машины, а на его лице проступила хищная улыбка. Два ряда острейших клыков сверкнули перед тем, как он набросился на меня. Я дёрнулась, и если бы не ремень, я бы свалилась. Фух, это просто сон. Я просто уснула! — Что случилось? — спросила мама, немного притормаживая машину. — Ничего страшного мама. Всего лишь тело дёрнулось во сне, вот и проснулась. — Хорошо… Что сказал доктор? — Он ждёт меня в четверг. — Так скоро? Он чем-то обосновал столь скорое возращение к нему? — Ну, сказал, что нужно будет кое-что проверить. Но в целом всё хорошо, — я решила замолчать сказанное им. Ни к чему ей излишние волнения. — Окей. Четверг так четверг. Нужно, так съездим. Я отвернулась в окну. За окном мелькали всё те же деревья, и в один миг я заметила всё тот же силуэт средь нескольких дубов. Но машина быстро умчала меня дальше, а я, как бы ни пыталась высмотреть его вновь, но не могла этого сделать. Скорее всего, показалось. Нужно с этим что-то делать. Это сводит меня с ума. Если я что-то не придумаю, то в четверг смогу смело надевать больничную одёжку. И поздно будет рыпаться. А я жить хочу…