***
Их шаги отдавались у меня за спиной. Он по-прежнему застыл перед ней, как будто тоже сражённый потоком блистающей черноты. Голубовато-сиреневый плащ распростёрся по стеклянному полу, руки – я знала – сжаты на груди, а лицо – мраморное. Нет – оледеневшее. Я не видела его глаз, но чувствовала: они темны, как у воина, против которого я билась много столетий назад, воина, потерявшего всё, забывшего всех и ставшего пристанищем для тёмной энергии невиданной мощи. Он утратил всё. Снова. И если Чёрной Луне захочется – подчинить его труда не составит. – Усако… – разнеслось в ту секунду по пустому залу. Я всхлипнула. На это имя всегда следовал единственно возможный отклик.***
– Меркурий… – Какая-то дымка мешает разглядеть воительницу с короткими синеватыми волосами. Он моргнул. – Что ты здесь… – Ваше величество, – едва слышно, но отчётливо даже в близком гуле ударов снаружи. – Прошу вас… идёмте. – Куда? – Мы должны… должны защитить город. То, что от него осталось. Тех, кто ещё… сражается ради вашей Королевы. – Ради… Королевы? – Ваше величество, она не может ответить. Когда давным-давно вас поглотила тьма и Королева звала вас, даже когда овладевшее вами зло хотело уничтожить её… ваша душа слышала каждое её слово. Эндимион-сама… она не ответит вам. – Только не… – Она жива, ваше величество. – Поблёскивающие глаза – совсем такого же оттенка. Совершенно. – Если её душа не в её теле – она с вами, Эндимион-сама. – Откуда, Меркурий… откуда ты знаешь?!! И что? Что я тебе отвечу? Как такое вообще сорвалось с моих губ? Как прорвалось сквозь столетние барьеры уважения и наслоения официоза? Никто из нас не позволял себе подобного – даже тысячу лет назад. Никто из тех, кто знал тебя. Даже твои друзья, даже лучший друг – с ним ты учился, он знал тебя дольше, чем мы вместе взятые. Даже Марс, когда-то пытавшаяся вызвать в тебе какие-то чувства. Никто. Никогда. Потому что это было только Её право. Она дала тебе имя – и ты ответил тем же. И никто из нас не смел претендовать на подобное. И что, во имя Луны, что я могу тебе ответить? Имею ли я право на честность – сейчас, когда Она не может услышать меня, а ты так погружён в боль, что едва ли осознаешь мой ответ? Если бы моя душа отделилась от тела – она осталась бы с тобой. В свете и во тьме. В безумии и презрении. Во сне и в реальности. Я знаю это, потому что чувствую то же, и Она. Потому что в моём сердце ты носишь то самое имя, которым Она назвала тебя. И куда дольше, чем Она носит имя, подаренное тобой. Могу ли я быть с тобой честной – один раз в жизни, ведь всё равно никто не узнает? – Госпожа Серенити всегда будет с вами, мой король. – Сейлор Меркурий поклонилась в пояс. – Её истинное пристанище – ваше сердце. А вовсе не тело, слабое и смертное, как у всех нас. Ваше сердце – дом для неё одной. Неприступный замок. Для всех, кроме неё. Всегда. В наступившем молчании Король медленно поднялся. И глубоко поклонился в ответ.