Мегалитовые пещеры
Алиса, только очнувшись, услышала характерные для их автоматов хлопки выстрелов. Еле раскрыв глаза, испугалась на мгновение, подумала, что ослепла — везде непроглядная темнота, да такая, что встроенный ночник тоже ничего толкового не сделал. Попыталась пошевелиться, потянуться за аптечкой в подсумке — по телу прошла волна боли, с головы до пят, от чего девушка невольно простонала. А приводы упорно продолжали ее движения, причиняя все больше боли. Ее словно неведомая сила от души приложила об камень, как пресловутого котенка. — Ульяна! — В пустоту прокричала Двачевская, понимая, что где-то недалеко сражается ее подруга/ — Уля!!! Вскоре шум далекого боя стих. Луч непонятного света ослепил девушку. И только спустя мгновение, она поняла, что это была активная подсветка их костюмов. Это означало одно — никаких источников света в этих местах не было, раз для их ночников нужны были инфракрасные излучатели. Ульяна, находясь на какой-то возвышенности, бегом бежала к ней, жужжа приводами костюмов, чуть не спотыкаясь об какие-то странные, кубообразные, крупные камни под ногами. — Лежи, тихо, все хорошо уже, — Советова сняла ее шлем, — я тебя обколола уже, не шевелись только. — Г-где мы? — чувствуя невероятную жажду, пересыхающим горлом твердила девушка. — П-пить… Двачевской подали шланг ее гидратора и пока та жадно пила питательную жидкость, Ульяна, взглянув в планшетник, потянулась в медицинский подсумок. Вскоре, бедро укололо холодом — ей ввели еще одно какое средство. — Хуже не будет точно, — Ульяна, взъерошила волосы подруги, — потерпи, сейчас подействует. Тебя об стену, по ходу, приложило. — И долго я тут бревном валялась? — подтянув свое многострадальное тело к каменной стенке, продолжала Двачевская, чувствуя, как с каждой секундой боль из тела действительно уходила. — Ч-что тут, мать вашу, происходит? — Часа два… Перекинуло нас сюда… — Советова что-то достала из подсумка. — Телепортировало, перенесло, хрен знает как называть… Удар — глаза открыла, а мы уже тут. Меня об стенку шмякнуло, как мячик, моргнуть не успела. Вдали выл кто-то стремно так, аж в пятках дрожь появилась. — Ты куда там стреляла-то? — Снорки, — бросила в ответ Ульяна, ощупывая костюм подруги, проверяя тот на целостность приводов. — Тут недалеко проход какой-то, оттуда нечисть прет и прет, еле отстреливать успеваю… Двачевская от этих слов невольно схватилась за автомат, оглядывая местность. Очутились они в какой-то странной, даже по меркам Зоны пещеры, которая вышла из-под безумного пера художника-психопата. Невысокие своды, стены, да даже бугристое дно этого тоннеля состояло из необычайно ровных по граням, но разных размеров кубов поблескивающего в ПНВ темного гранита, больно колющие своими бритвенно острыми углами руки. — Странные… Камешки тут… Мы в Зоне-то хоть? Или еще куда нас перенесло? — Алиса выдохнула, с ужасом понимая, что их перенесло вообще черти знает куда. Из-под визора костюма послышался смешок Советовой: — Твари тут наши, так сказать, местные, так что мы дома… — В нормальных домах твари стремные не бегают… — В голосе бывшей лагерной хулиганки послышались ироничные черты. Ульяна же только в ответ рассмеялась, от чего ее подруга заметно вздрогнула, чувствуя в ее интонации какое-то невнятное облегчение. Беспокоилась, видимо, но не показывала виду. — У нас-то, думаешь, был когда нибудь нормальный дом? В отличии от туповатых воспиталок, местное зверье можно хотя бы пристрелить… Алиса, превзмогая холодную, пульсирующую боль в затылке, мучающую ее даже не смотря на медикаменты, гуляющие в крови, удивилась подобное фразе, поймав себя на мысли, что у Советовой изначально, до попадания в Лиманск, моральные ориентиры были немного свернуты не в ту сторону. — А раньше чего боялась? Закона? — Пистолета не было… — Советова задумчивым взглядом окинула свой автомат. — Казалось бы — пару килограмм железа в руках, а сколько уверенности в себе это дает. — Знаешь… Это раньше так было. Ну, вот держишь ты там в руках дубинку, уверенная вся такая… А когда я с Электроником болтала, поняла одну простую вещь. В этом времени сила точно не в автомате в руках. — А в чем тогда? — В бумаге. Даже не именно в деньгах, а вот во всяких штуках, вроде документов на квартиру или подобной хрени. — Двачевская массировала виски, пытаясь избавится от боли. — Без бумажек — ты букашка. — Угу… Я уже прикидываю, как какому-нибудь контроллеру в Лиманске мы справку о прописке в местной развалине, не трогай нас типа, все свои. — Ульяна взглянула на подругу как на маленькую глупую девочку. Представив себе эту сцену, Алиса малость улыбнулась: — Не, думай глобальнее. Если отбросить мысли о морали, дружбе и прочих моральных дилеммах, то что я, что — ты, тут из-за бумаги. Я из-за денег, а вот ты за справку о том, что Артему провели операцию. В Зону нас снова загнала бумага. То есть технически, в этой жопе мы оказались из-за нее. Потому и бумажки эти — сила, что людей гонят жопу под пули подставлять. Электроник тогда рассказывал, что дозорные фанатиков как-то в плен сталкера взяли, под Припятью прямо. Ночью. И при допросе его спросили, на кой черт он в самую жопу Чернобыля полез, — Двачевская взглянула на нее, развела руками, — и, как оказалось этот долбоеб в Зону-то пришел, чтобы артов вытащить… На оплату ипотеки…, — А чего там по итогу со сталкером-то этим стало? Алиса взгляд отвела, малость запнувшись: — Хер его знает… — Алис… Знаешь… — Ульяна, закрыла глаза, глубоко вздохнула. — В пизду твою эту философию. И без этого тошно… — И действительно — в пизду. Но это так все, просто мои размышления. Давай выбираться отсюда? — Идти-то можешь? Не больно? — Мы тут вообще нихрена не в яслях, потерплю…Иная вода
Далеко не ясли… Девушки, как более-менее пришли в себя, двинулись в путь в этим странным, запутанным катакомбам, гадая про себя, как это место вообще могло появиться в Зоне, одновременно подглядывая через подцветку ночников на гранитные кубы, вмурованные чей-то кошмарной фантазией прямо в породу, от чего стены немногочисленных прямых галерей были похожи собой на терку. Просыпались сами собой забытые фобии темноты и тесных пространств. Не считали время, протискиваясь сквозь тесные щели между частями этой пещеры. В некоторых местах, вовсе — ползком добирались до следующего грота, ориентируясь только на еле-еле уловимые потоки воздуха, спасающих девушек от всеобъемлющей духоты этих мест, от которой все тело покрывалось липким и противным потом. Не те условия для тяжких раздумий были. Редко, но за несколько часов блужданий по темным залам, встречались снорки небольшими группами по паре-тройке особей, подсказывая девушкам, что неподалеку находится логово этих тварей, от того, шли молча, жадно выглядывая каждый немногочисленный метр тепловизором. Хорошо, что разобраться с ≪носатиками≫ были легче простого, чай пещера не лесная поляна, залил горячим свинцом дикие головы с двух стволов, и делов-то. В замкнутом пространстве даже с глушителем, автоматы били по перепонкам с силой хорошего боксера. Тем не менее, хвосты держали пистолетом, а уши востро, внимательно вслушиваясь в каждый звук, даже не гадая, что это, упавшая вдалеке капля воды или подозрительное шебуршание впереди. На этот раз попался особо неудобный лаз, через который приходилось ползти, протаскивая вслед за собой объемные баулы рюкзаков и молясь на то, что гидроизоляция сервоприводов не сплоховала, ибо под коленями протекал небольшой ручей, с как ни странно чистой, не фонящей радионуклидами водой. Настолько чистой, что было видно каждый камешек и песчинку под водой, от чего по спине девушек прошел холодок. Ну не может же быть такого в Зоне! С невероятным трудом пропихнув свои телеса через пару метров и неизвестного сколько тонн породы, девушки выползли в новый тоннель, чувствуя в теле какую-то аномальную, странную легкость. Это была длинная, метров в сто по прикидкам галерея, во тьме которой терялись инфракрасные лучи ночников, от чего казалось, что впереди девушек, в метрах двадцати от них, темнота в буквальном смысле приобретала осязаемость и объем, посреди которой витала мелкая, водяная взвесь, напоминающая собой туман, скользящий по острым, кубовидным граням камней, усыпающих собой стены пещеры. — Трындец… — Только и резюмировала Ульяна, глядя в тепловизор. — Вот этом мы залезли, конечно. Но тут вроде чисто, нет ничего. Алис, ты как? Не вымокла? Тем временем Двачевская выползла из хода и стряхивала шматки какого-то ила с груди: — Нормально, нормально все. Правда, мы теперь, как караси из какой-нибудь речки. — Караси — карасями, но и мы сейчас не на сковородке, так что еще побарахтаемся, — оптимистично ответила Советова, приоткрыв маску костюма, — тут воздух откуда-то идет дальше, аж дышать легче стало… Неожиданно Ульяна умолкла, принюхавшись. Учуяла какой-то странный запах. Нет, это не был привычный для Зоны запах прелости, гнили или еще чего подобного, а… Жасмин. Прямо вот такой яркий, травянисто-фруктовый запах, который по сравнению с тем, к чему она привыкла, так резко контрастировал, что казался ей нереальным, иллюзорным, будто бы ее обманывал собственный нюх. — Алис, а меня не глючит? Маску сними, — Ульяна обернулась на подругу, которая тоже уже сняла маску. — Чуешь? — Чую. — Алиса сразу резко закрыла маску, повернула вентили фильтров. — Ты это… На стены взгляни. И вправду. Начать осмотр стоило бы с них. Нет, там не было никакой аномальной растительности, шипов и прочей хрени, с помощью которой местная фауна живность отгоняет. Просто вода, бегущая тусклыми ручейками между углов странных камней. Вот только текла она наверх, будто бы превратившись в какую-то ртутнообразную массу, игнорирующую все законы физики. — Охрене-е-е-еть, — только и могла вымолвить Ульяна, тоже моментально пристегнувшая маску обратно, — она реально наверх течет… — П-п-погоди… — Двачевская с паническим тоном стянула с руки малость взмокшую перчатку, которую до этого ободрала о камни при падении, чувствуя в ладони какое-то жжение. Но нет. Повезло. Это не была кислота вроде всяких студней, с рукой все в порядке было. Даже больше, царапины… Они не то, что заживали, но прямо на глазах ситуация становилась лучше, словно организм девушки, все свои силы пустил на регенерацию повреждений. На глазах, с синяка на запястье уходила болезненная опухлость, а гематома слегка изменила цвет. — Это оно типа того… — Советова с любопытством смотрела на подругу. — Лечит, что-ли? — Походу. И действительно, Алиса чувствовала как руке становится легче. При движении запястье теперь не стреляло болью, а царапины неспешно затягивались странной, сухой коркой розоватого цвета. — Может с собой наберем воды? — Продолжала вопросы Ульяна, радуясь про себя, что не во вред их знакомство с этой странной субстанцией прошло, но вдруг, словно вспомнив что-то, запнулась. — Хотя стой…Сердце Янтаря
Остановились на привал, не решившись пока идти дальше. Включили наконец фонарики, что позволило хоть на минуту снять с лица громоздкие ночники. Двачевская решила рискнуть здоровьем и умыться этой странной водой, смазав с лица грязь. Заодно стал понятен источник этого запаха. Это сама вода имела легкий, жасминовый аромат. А Ульяна, стояла рядышком и рассказывала свое предположение: — Я походу знаю, где мы оказались… На Янтаре мы. — И с чего такие мысли? — Удивилась Алиса, старательно вымывая с лица грязь. — Связи нет, навигация, сама понимаешь, — молчит. — А толку-то от карт всех этих. Я просто… Чего-то легенду одну вспомнила… В сети об этом прочитала. Мол, в чате местном, кто-то спрашивал, почему в озере Янтарь местные сомы до метровых размеров растут. А там ему и выдали байку про это место… Алиса остановилась, нахмурилась малость и с интересом взглянула на подругу, ослепив ее на мгновение фонариком: — Алис… Мы того… Походу на ≪Сердце Янтаря≫ набрели… — Сердце? — Ну да, сердце. Все сходится же! — Советова начала загибать пальцы, — Ты заметь, пока плутали по пещере, аномалий-то не было почти, это раз. Зверья, кроме снорков, тоже, это два. Вода тут чистая, буквально целебная, это три. Все сходится! — Ты мне лучше расскажи об этом месте, я вообще сейчас не понимаю, о чем ты говоришь. Что за байка-то? — Там писали… Что припятские сомы, да прочие твари здоровые вымахали так не из-за того, что в местных дерьморечках фонит, как в реакторе, а по несколько иным причинам. А точнее, из-за так называемого ≪Сердца Янтаря≫. Честно тебе скажу, я вообще хрен знает, кто эту легенду придумал, но звучит она реалистично и вполне себе объясняет появление водных всяких мутантов. — Ульяна взволнованно тараторила, спешно подбирая слова. — Что тут, где-то под озером Янтарь, существует место, напитанное… Силой жизни, наверно, правильно будет сказать. Нечто подобное вроде около Юпитера находили, оно ≪Оазисом≫ называлось. И это ≪Нечто≫ очень хорошо передает свои свойства местным грунтовым водам, впадающим в местные речки и озера. Потому и рыба от ядовитой воды и не дохнет массово, и на тебе царапины заживают что на собаке… — Хочешь сказать, что тут безопасно? — Если мы там, где я думаю, то можем расслабиться. Тут нам кроме снорков, которые ходы свои в эти места прорыть умудрились, ничего больше не грозит. Тут даже не фонит… Наверное. — И убежденная в своих словах Ульяна, полностью сняла маску костюма, глубоко вдохнув грудью влажный, слегка опьяняющий своими ароматами воздух. — Пошли, глянем на это ваше ≪Сердце≫-то. И, освещая уже себе дорогу мощными фонарями, парочка двинулась дальше по галерее, уже не боясь темноты, да гадая про себя, чего им такого предстоит увидеть. Но, шустро прожжужав эту жалкую сотню метров, они завороженно остановились у входа в новый зал, глядя на такую близкую и ожившую сталкерскую байку, которая оказалось чистой правдой. Небольшой, метров в двадцать — тридцать в диаметре каменный зал, чьи своды все так-же были облеплены гранитными ≪кубиками≫ всех размеров. Эта ≪иная≫ вода, казалось выходит крохотными струйками буквально каждой трещины в породе, игнорируя все законы притяжения, сливалась на потолке малыми и большими потоками к небольшому островку, посреди крохотного, не глубокого озера, где глубина доходила едва ли по колено, но оно было настолько чистым, что в ярком свете фонаря, можно было дотянуться взглядом до каждого камешка на дне. Но не так это ломало восприятие нежданных гостей, как то, что все происходило в почти полной тишине. Но не это так взгляд привлекало. На том островке стояла береза. Прямо тут, под толщей земной, стояло дерево, вцепившись своими мощными корнями в такой твердый гранит, спускаясь ими к воде. И каждый листик этого необычного растения давал неяркое, зеленоватое и пульсирующее свечение. Не дерево это было. Как живой организм, оно охватывало своей раскидистой кроной добрую половину свода, впитывая воду в себя. А пульсации чем-то напоминали собой биение непонятного, аномального сердца этого существа. Зеленоватые ≪зайчики≫, отражаясь от воды, прыгали по пещере так, что можно было смело выключать фонарики. Девушки, взглянув на текущий прямо наверх по склону ручей, решились спуститься вниз, где на камнях, росла короткая поросль какой-то странной травы, покрывшая своим нежным покрывалом всю песчаную кромку берега. — Думаешь, эта чудо-вода Артему поможет? — Алиса сидела на корточках у самой воды, беззаботно лаская пальцами беззаботную гладь. — Если бы, — печально вздохнула Ульяна, — если верить легенде, если уйти далеко от источника, эта чудо-вода теряет большинство своих свойств. — Жаль… Даже не верится, что местные байки могут быть действительно правдивыми. — Но, тем не менее, мы тут… — Ульяна набрала в складную флягу воды, — Научникам штуку эту на Янтарь занесем. Думаю, оно им будет интересно, даже несмотря на то, что водичка силы свои потеряет. — Уль… Ты это… Не надо этого. — Двачевская запнулась, словно прислушиваясь к внутреннему голосу. — Давай отсюда не выносить ничего. — Чего это ты так? Вдруг заплатят нормально. — Советова удивилась, но тем не менее из фляги воду вылила. Но внутренний голос бывшей хулиганки буквально вопил о том, что не стоит из этого места что либо пытаться унести. Неужто та самая, ≪сталкерская≫ чуйка проснулась? — Чувствую, что мы тут не хозяева, а гости. Так что давай тут без надобности ничего трогать не будем, окей? А то придет тварь еще какая по наши задницы. Вдруг Алиса, встала на ноги и начала копаться с блоком управления костюма. Вж-ж-жик — заработали приводы, освобождая страдальное тело девушки. Под ошеломленный взгляд Ульяны, она раздевалась. — Алис… Ты чего творишь? А вдруг тут фонит, совсем с ума сошла? — Шептала Советова, глядя на панели управления показатели всех возможных излучений, так, на всякий случай, мол вдруг контроллер какой недалеко шарится. — Ты ж сама сказала, нормально все тут. А у меня сотряс походу, всю дорогу стиснув зубы шла. Так что ты как хочешь, а я рискну, иначе далеко, даже под уколами я не дойду. Сама же понимаешь, лежать и отходить у меня времени нет. Пока Двачевская скидывала с себя разгрузку и комбинезон, она пришла к выводу, что то стеснение и отчужденность в сторону Ульяны полностью пропало. Свыклась, наверно, с отчасти нетрадиционной ориентацией подруги, наверное. И вместе с этим, в голове всплывал их тот разговор на ≪Лесной≫, а точнее, тот самый вопрос Советовой, на который она так и не получила ответа. А стоит ли давать вообще на него ответ? Может, лучшим вариантом будет это все отложить все обратно в темный ящик. Обернулась на мгновение на Ульяну, которая чуть устало откинулась к стенке спиной, усевшись у берега и глядя на неожиданное зрелище перед собой. Тут-то она и поняла разницу между былых (ли?) чувств Советовой и, например, своими другими отношениями. Тут на нее смотрели с таким ≪любопытствующим≫ теплом и, пожалуй, еле-еле видимой любовью, без жгучей, всепоглощающей страсти и даже похоти, как это было с парнями. Подобное она видела только во время общения с Электроником, но всем и так было ясно, что тому льву дай только повод, и все бы точно закончилось удовлетворением плотских фантазий. И… Пожалуй, обоюдным удовлетворением. А тут… Словосочетание — ≪любопытствующее тепло≫ подходило точнее всего. Только дело дошло до съема термобелья, Алисе захотелось заржать как конь с того, как Ульяна искренне прикидывалась ветошью, отводя взгляд от нее. — Ну все, Ульян, прекращай, — через смешок говорила Двачевская, скинув с себя остатки белья, да стоя перед ней в чем мать родила, — будто бы ты там чего-то не видела. — Тебя то уже не смущает то, что я ≪по девочкам≫? — С веселым сарказмом Ульяна улыбнулась, прекратив играть в театрала. Алиса запнулась на мгновение и мягко улыбнулась: — Просто… Просто поняла природу твоих чувств. Потому, наверное, я и смогла принять твою особенность, так сказать. — Это радует… Без шуток. Мы когда в Зону шли, я боялась, что из-за моего признания у нас все скатится в одно известное место, — Ульяна тоже улыбнулась так облегченно, с нее словно камень свалился. — Ты осторожней сейчас, хорошо? Заместо ответа, Алиса аккуратно, готовясь, если что, резко отпрыгнуть, наступила в воду. — Слушай, а она теплая такая. Ощущения… Прикольные. Подобного до этого момента Двачевская в жизни не испытывала. Только нога прикоснулась к воде, по телу прошла еле заметная волна тепла, с ног до груди. И это… Было приятно. Будто бы далекие отголоски былого оргазма. Сделала еще шаг, более смелый, оказавшись по щиколотку в воде. А ощущение только усилились, да еще такая дрожь, прошедшая по телу добавилась. Но больше это был страх неизвестности. Алиса не побоялась, легла на спину, терпя легкую щекотку от песчаного дна. Головная боль, которая пробивалась даже сквозь анальгетики, сразу отступила, что приятно удивило ее. — Алис? Алиса, ты как там? Все хорошо? — Беспокоилась Ульяна, внимательно глядя на подругу, словно готовясь, чуть что, выдернуть ту из воды. — Это к-круто… — Борясь с мелкой дрожью в теле, простонала Двачевская. То, что сейчас она ощущала, напоминало нечто средним между какой-то лаской и… поцелуями от воды, которая мягко обволакивала своей нежностью все тело, от чего где-то в груди появился горячий комочек, от которого раз в секунду по телу пробегала теплая волна, достающая до пят и кончиков пальцев. И от всего этого, Алиса закрыла глаза и буквально потеряла чувство времени, не понимая, где находится. Грот погрузился в полную тишину, разве что слышалась какая-то возня со стороны Ульяны, что-то шаманящей около входа. А потом… Всплеск, от которого вся идиллия нарушилась. Советова последовала примеру подруги, спешно раздевшись догола, тоже с великой осторожностью легла в полуметре от нее в воду. — У меня пара гранат была, я растяжки поставила. Так что коли кто сунется, получит по сусалам. Вот и лежали обе, думали и вслушивались в собственные ощущения, пока не заметили еще одну странность, связанную с местной водой. Ладно еще, что она игнорирует гравитацию, но только девушки расслабились, пожалуй, наслаждаясь процессом, так вода, находясь словно под воздействием какого-то излучения, играла на их груди замысловатыми и путанными узорами. Но и фиг бы с этим. Ульяна, впервые почувствовала спокойствие. Но не мертвое, аномальное безразличие, а настоящее спокойствие за свою судьбу. Мысли текли медленно, размеренно, взгляд ее баловался, наслаждаясь эстетикой тела Алисы, ибо даже под слепящим светом фонаря, лежащего на берегу, оно все казалось таким красивым и завораживающим, что у бывшей пионерки возникла мысль, что, будь она скульптором, позировать она точно просила бы свою подругу. — Гляди! Вода! — Шептала Ульяна, наконец подметив причудливую игру воды на теле. — Та… — отмахнулась Алиса, кошкой потянувшись, — После летающего вагона и настоящего телепорта, меня это уже мало удивляет. Хотя, знаешь, я начинаю догадываться, как это ≪Сердце≫ работает. — Ну колись… — вяло отвечала Советова, закрыв глаза, видимо, погрузившись в себя. — Это дерево — фильтр. Я не знаю, что оно в качестве топлива использует, но почему-то думаю, что оно чистит местные воды и чем-то их таким… Чистит. — Типа не растение, а огромная аномалия? Но хорошая такая, не типа ≪Жарки≫, да? — В точку. Раньше я думала, что любая хрень в Зоне первым делом тебя убить хочет, а оно вот как оказалось… Чего тут только нет… Вдруг, Алиса почувствовала руку Ульяны, которая украдкой взяла ее за кисть. Боится, что ли? Но ведь весь ее вид указывал на то, что она сейчас максимально расслаблена. — Алис. — Шептала Советова в пустоту. — А что ты мне тогда ответить хотела на ≪Лесной≫? Скажи мне это? — Хочешь об этом сейчас поговорить? — Двачевская удивилась, но, говоря честно, она нечто подобное ожидала. — Я хочу определенности между нами, понимаешь? Ну, чтобы недомолвок этих всяких не было. У меня, знаешь, такое чувство не покидает, будто бы перед отправкой в Зону я открыла шкатулку Пандоры. И я не знаю, что в этой ≪шкатулке≫ лежит. Меня это пугает. Ну так это… Если бы я тогда не струсила, призналась бы тебе, ты бы ответила мне взаимностью? Алиса, подтянула за руку к себе Ульяну и прижала ту к себе, задумавшись. Но пауза не длилась долго, пора бы уже сказать свои мысли, которые она держала в себе весь их пусть. — Только попав в место, где я стала полностью свободной и не зависимой от мнений каких-нибудь мудаков, вроде директора нашего ≪дома-обезьянника≫, я поняла, что я бы была самым счастливым человеком на планете, услышав это от тебя. Только оставшись наедине с собственными чувствами, я могу с ними разобраться, — шептала ей на ухо Алиса, крепко обняв. — То, что я ощущала к тебе тогда, было какой-то неправильной, извращенной моими загонами и приколами любовью. Наверное, потому я с тобой и игралась в ≪мамку≫, контролировала, ибо… Я просто не понимала, что могу сделать с тем чувством в груди, когда тебя видела. Ульяна нутром чуяла, что каждое слово из себя она вырывала раскаленными клещами: — Тебе об этом трудно говорить? — Очень трудно. Ты даже представить не можешь, какой ценой я это говорю. Знаешь, я, наверное, себя-то сама не в силах понять, потому у меня с людьми и личной жизнью не ладилось. Я на других смотрела и не понимала, что ≪мой≫ человек во всех мирах, оказывается-то всегда рядом со мной был. Слепая я в этих ваших чувствах… Монолог нарушил плач. Глухой, заунывный и тихий такой. Без криков, эмоций и стонов. Так наверно и рыдают те, кто понимают, что уже ничего нельзя изменить. Алиса чувствовала ее горячие, обжигающие, словно расплавленный свинец, слезы на своей груди, которые, казалось, еще чуть-чуть, и начнут прожигать кожу, двигаясь куда-то в область сердца. И она не понимала, что сейчас ей делать. — Т-ты… — Советова захлебывалась в собственных эмоциях и слезах. — Ты же понимаешь… Понимаешь, что уже поздно… Сердце ее болело по потерянным возможностям и времени, проведенном в душевной боли во имя попросту скрытых чувств. И все разом прервалось. Все те глупые мысли уровня ≪а что, если бы≫, моментом ушли после одного прикосновения губ Алисы, которая, словно возвращая должок, также как и она тогда, вложила в один-единственный жест всю свою запрятанную нежность и те недопонятые ею самой чувства. Разум верещал — СТОП, а губы продолжали следовать хлынувшему из груди цунами, продолжая поцелуй уже со своей стороны, крепко вцепившись в руку бывшей подруги. Видя ответ со стороны, Двачевская словно раззадорилась, привыкая к новым, ярким чувствам. — Давай остановимся, Алис, не надо… — Только и могла, что шептать сквозь прикативший к горлу ком Советова. Ага, а сама, несмотря на слова, продолжала поцелуи, отдавшись на ее милость. Да и вода эта чертова будто бы усиливала ощущения, от чего после каждого прикосновения Двачевской, ей хотелось громко стонать. Но не из-за творящейся эротики… А из-за забытой, но тем не менее ставшей реальной мечты Советовой, ведь, даже не смотря на моральную дилемму, ей хотелось запомнить навсегда каждое мгновение. Вдруг, Двачевская остановилась, будто бы придя в себя на мгновение. Лежат обе, взяв минуту на отдышаться и осознать что сейчас происходит. — Что делать-то будем? У нас с тобой даже не треугольник любовный творится, а какой-то сломанный квадрат. — Алиса действительно вовремя остановилась, вновь обняв ее. — Меня зовет замуж, считай, на колене стоит, бывший фанатик ≪Монолита≫, ладно он сейчас, как сайгак, где-то бродит, я же, как получилось-то, в тебя влюблена, а ты даже хоть и с Артемом, все равно, оказывается, ко мне питаешь чувства. — Запуталась я, понимаешь? Случись это все, еще там, в лагере, я бы умерла от счастья на месте, если честно. — Успокоившись, Ульяна шептала, пытаясь выразить свои чувства. — Сейчас… Все так странно… Артема я тоже искренне, горячо люблю, я в этом точно уверена. А как поняла, что оказывается-то мы сами себя все это с тобой обманывали, то с ума схожу. И непонятно от чего. От счастья или… — Боли по потерянному? — Алиса поцеловала Ульяну в лоб, продолжила фразу. — Может… И от этого я себя сейчас так странно чувствую… — Через нечто подобное проходит каждый человек в своей жизни. — Философствовала Двачевская, искренне наслаждаясь воспоминанием об этих мгновениях, — Неопределенность. И это нормально. Не стоит этого бояться. Знаешь, что в таких случаях надо делать? — Нет. Вообще не представляю. — Отказаться от всего. И только потеряв предметы собственного спора, ты сможешь понять, что для тебя более ценное. — Алиса даже руками развела. — От какой именно потери ты будешь страдать больше всего, то и будет иметь для тебя большую ценность. Все просто, как дважды два, и такой подход не раз меня выручал. — Отказаться и от тебя тоже? — С искренним и неподдельным страхом вторила Советова, встрепенувшись. — Ну да, и от меня тоже. Но ты это… Не думай, что я про тебя забуду. Если что, просто останемся друзьями, меня такая роль тоже устраивает. Просто… Углублять прям совсем отношения не будем. А то, честно говоря, пусть твой Гильза мудила редкостный, но это уже будет скотство по отношению к нему. Ладно еще там поцелуи безобидные, но сама понимаешь — весь этот клубок распутать сможешь только ты. — Алиса уткнулась взглядом в ту березу. — И то, распутать ты его должна внутри себя, а не в другом человеке. Двачевская, кое-как, разминая затекшие и вымокшие конечности, встала, но ее опять за руку схватила Ульяна. — Я… Я тебя поняла… Но пока мы тут… — Советова выворачивала слова, словно боясь их произносить, — Я хочу стать твоей… Еще ненадолго… Алиса помогла ей подняться и вновь ее поцеловала. — Это ты намекаешь на то, что все, что тут произойдет, останется между нами? — Да… — Нет, Ульян, нет… Сначала тебе надо определиться. А пока, давай-ка приведем себя в порядок и двинемся дальше, хрен знает, сколько и где нам еще тут плутать…