Минос (Когда опускается туман)

Осень в этом году выдалась странная. Климат менялся, и явно не в лучшую сторону. То жара до плюс тридцати, то внезапно лил дождь по несколько дней кряду. А порой весь город окутывал густой, как студень, туман, который сохранялся весь день и становился гуще к вечеру. Создавалось впечатление, что крохотный Полтавск превращался в Туманный Альбион. Он шел, накинув на голову капюшон толстовки, который специально выпустил поверх болоневой куртки темно-зеленого цвета. Взгляд был опущен в землю и скользил по мусору, что валялся на асфальте: бумажки, окурки, детская варежка белого цвета, опять окурки, бутылочные осколки коричневого цвета, использованный шприц с торчащей опасной иглой, упаковка от презерватива. «Грязное, порочное человечество… Погрязшее во лжи и беззаконии, слепое и чересчур много о себе возомнившее. Нарушают закон и творят, что хотят. Они выиграли много битв, но проиграли войну с собой…» Он зашелся кашлем. «Им нужен кнут. Им нужен справедливый палач. Им нужен тот, кто покажет их место в этом мире. Им нужен тот, кто сделает всех равными…» На Полтавск опускался туман.

***

— Приятного аппетита, Ян, — вошел в буфет Борис. Старлей, набившая рот низкокалорийным имбирным печеньем, только кивнула. Сделав могучий глоток чая, она смогла произнести: — Угощайся, Борь. Бабуля расщедрилась, испекла, — и Яна подвинула к патологоанатому тарелку с печеньем. Вошедший в буфет Майский цапнул с тарелки печеньице и чмокнул подругу в затылок. — Тут общий сбор, я погляжу? — Таня Белая, решившая на дорожку выпить кофе, зашла в буфет и сразу бросилась к кофеварке. — Не было никакого сбора, просто в кои-то веки решила печенья поесть, а не бутербродов… — О, печенье! А эклеров не осталось? — вопросил Белозёров, прислоняясь к косяку и строя девушкам глазки. — Поищи в холодильнике, — отозвался майор. — Если Петрович не съел с кофе в обед, то ещё есть с малиновым кремом. — Как это гордо звучит — «обед», — вздохнула Маринина. — На ум сразу приходит если не роскошный ресторан, то хотя бы средней руки, с бизнес-ланчем… — Размечталась, — фыркнула Белая, добавляя сахар в кофе. — Самое большее — бутерброды. И то, если удастся, а то опять вызовут на какой-нибудь труп, или на допрос. В буфет вошёл Круглов, невероятно мрачный, что было странно, ведь ещё днём коллеги имели радость видеть майора и заместителя Рогозиной в благодушном настроении. — У нас новое дело. Вечер пятницы отменяется, — у всех невольно вырвался тягостный вздох.