Объятия Монтаны

— Как я выгляжу? — Просто зверски, — знающе кивнул Хёрк. Эби хохотнула и покрутилась в своём бесформенном сером свитере и камуфляжных штанах. Спину жёг грязно-алый сектансткий крест. У Датча в трофеях нашлось много шмоток, и фанатиков он оставлял в одних трусах, видимо, слишком часто. Эби посмотрелась в зеркало. Вещи были выстиранными, но затёртыми от времени: на плече свитера сияла грубо-заштопанная дырка. — Акула, тебе нужно подстричь меня, — мужчина гордо кивнул, поняв, что она подметила его талант на бороде Хёрка. Он усадил её в кресло, и на пол посыпались волосы. Ещё сидя в клетке она мечтала избавиться от волос, что раньше были её гордостью. Густые, длинные, теперь они делали её похожей на уязвимого олененка, и теперь, когда Акула с хрустом отрезал пряди, она закрывала глаза от удовольствия. В итоге вся длина теперь заключала в чёлке едва падающей на лоб, но и её она убрала в стороны. — Теперь, возможно, меня и Сиды не узнают, если заметят, — кивнув зеркалу, она посмотрела на часы. Семь утра. Датч собрал ей рюкзак, и сейчас смотря на этого походного гиганта у двери, Эби чувствовала, как дрожит комок в горле. Страх смешался с предвкушением и желанием забиться в угол. Трое мужчин вышли с ней наружу. Датч не распалялся долго и, как и в первый раз, пожелал ей победы. — Обходи крупные трассы, не отвечай по рации, если братья будут болтать с тобой, и ради Короля обезьян, не пытайся больше никого арестовать. Стреляй, а потом уж разберёшься. — Не могу обещать, — она размашисто, с улыбкой обняла друга и похлопала его по плечу, — Ну, а ты что мне посоветуешь, Карл? — Я так и не понял. Ты будешь связываться с нами каждую неделю. Но если ты умрёшь в понедельник, мы узнаем об этом только в воскресенье! — Я постараюсь умирать по воскресеньям, дружище. — Другой разговор, — они обнялись, огнемёт Акулы опасно звякнул перемотанный изолентой, как кукла бабочки, — Если что, заваливайся в «Мунфлауэр»: мы с Хёрком окопаемся там. — Хорошо. Думаю, долго куковать в лесу всё равно не получится. — Я положил тебе пару книженций о выживании. Полистай, — верх заботы от Датча, и она тепло пожала ему руку. Уходя, Эби не оборачивалась, боясь окончательно передумать и забарикадироваться в бункере. Но всё же бездействие казалось ей грубейшей ошибкой, какую она может сейчас совершить. Течение Хенбейна двигалось ей навстречу, с гор. Миновав стоянку, последний рубеж острова, Эби притормозила. Датч советовал ей не брать машину, а проскочить по зарослям пешком, уходя севернее. Ей предстояло карабкаться по склонам, но к тому времени припасы еды должны будут истощиться, и рюкзак стать полегче. Первая сектантская машина выбила из неё дух, но проехала так далеко, что едва ли кто-то её заметил. Девушка решила повернуть в леса пораньше, прямиком от Вдовьей бухты. Обходя скульптуру большого каменного оленя, Эби на мгновение закрыла глаза, прислушиваясь к лесу. Солнечный, тихий, мирный. С высоты было видно озеро Сильвер, действительно серебристое от плавающей радужной форели. Разбитые лодки на берегу напоминали о временах, когда особо суровые охотники бросали в воду динамит, и прятались на дне таких же несчастных старушек. Домик смотрителя, разрушенный с крыши, тоже, похоже, их помнил. Там копались медведица с медвежонком, что теперь бродили где хотели. «Может, — подумала Эби, пиная камушек с высоты, — я ошиблась, и Долина не самая прекрасная часть округа». И ей стало жаль, что Иаков топчется своими берцами по этой земле. Перехватив ружьё, она пошла дальше. Если всюду мрак и хлад, Послышалась песня сектантов, и девушка пригнулась. И усталость словно яд, И ветер воет все сильней. Выглянув из-за камня, сквозь деревья она заметила белый пикап. И бочки Блажи, которые лежали в его багажнике. Их перетаскивали двое мужчин из какой-то скальной пещеры. Бурю пережди в тепле, Где горит очаг во мгле, Ты лишь за мной иди скорей Им, видимо, было скучно работать в тишине, а на то, что Сопротивление найдёт их по шуму и осмелеет для нападения, они не подумали. Эби взглянула на оружие в руках. О благодать! Блажь горела как бензин, и Эби не решилась поджигать машину в лесу. На пожар сбежится ещё больше сектантов. — Чёрт. Думай, — она поднялась с места, скинула рюкзак и ружьё, пряча единственный нож для свежевания в ботинок. Двое обернулись на шум, выставляя вперёд арбалет и револьвер. «Не РПГ и уже хорошо» — Братья? — увидев её шмотки, мужчины расслабились, но оружие не убрали. — Что ты здесь делаешь? — Прохожу испытание Вестника, выслеживаю волчицу, чтобы принести Солдату новых волчат. Но только в борьбе обронила ружьё, а сука сбежала раненая. Не видели? — сектанты опустили оружие, один из которых (пожилой чернокожий со шрамом через лицо) отрицательно покачал головой. — Не похожа ты на Охотника. — Потому и не похожа, что не может волчицу кончить, — хохотнул второй. Эби уязвлено опустила голову. — Отец сказал мне, что всякий способен и всякий велик, — чернокожий одобрительно улыбнулся. — Так и есть, так что закрой рот, Грэг. Иди дальше в горы, там кочует стая. Возможно, твоя волчица там. Но скорее всего она уводит тебя от щенят, и свой шанс ты уже упустила. Эби подошла ближе. Тот что поглупее, Грэг, продолжил таскать бочки. Негр же наблюдал за «сестрой». — Сколько тебе лет? — Двадцать два, — Эби решила в этом не врать. Её руки тряслись, и она спрятали их в карманы. Кожа стала липкой от пота. Она подходила ближе. Грохнуло где-то упавшее тело, и послышалась ругань, то Грэг покатился где-то в пещере. Негр закатил глаза. — Как моей дочке — совсем юная. — Столько Блажи. — она обвела взглядом бочки. Не хотелось ничего знать об этих фанатиках, и то что они люди, тоже её раздражало. — Повезём в Долину, для Крестителя. Неверные бушуют и нужно больше ресурсов, чтобы усмирить их, — из пещеры появился Грэг. — Хорошо, тогда, прощайте, — спешно выговорила она и развернулась. Тело била крупная дрожь. Она не может, просто не может. Лучше ей вернуться и не высовываться. Она не способна, ни на что не годна. «Овца на убой. Может ты, засранец, был и прав. Чтоб тебя» — продолжила она ругать себя, Сида и весь свет. Но она просто не могла убить их. Она вернулась к своим вещам, натянула рюкзак и присела за ружьём. — Так и знал, — за спиной послышался звук взводимого курка, — Неверная. Эби подняла руки и медленно обернулась. Чуть выше на камнях стоял негр. — Где остальные? — Я одна. Иаков оторвёт тебе голову, если убьёшь меня, — истерично выпалила она и радостно обнаружила, что тот не выстрелил. — Ложь. — А кого он, по-твоему, ищет по лесам? — лицо сектанта вытянулось, он не спускал её с прицела. — Повернись. Сними рюкзак. Эби подчинилась. Вещи снова бухнулись о землю с высоты её роста. «Я так компас расплющу». — Подойди, — он спрыгнул и начал шарить по её карманам, поясу и бокам. Нашёл нож в ботинке, — Я доставлю тебя Вестнику. — Только на награду не рассчитывай. — Стефан, что там? — Помощница! Иди сюда осёл! — шаги Грэга ускорились, он бежал к ним, — Мне и не нужна награда. Эби не знала, что толкнуть человека будет так легко. Мужчина поскользнулся на лесном перегное и неловко завалился вперёд, где его голову уже поджидали камни. Эби нагнулась за револьвером, а когда подняла голову, выше уже стоял Грэг. Парень очень медленно соображал, а Эби и того медленнее, поэтому нажала на курок раньше, чем сектант понял, что вообще происходит. Он закряхтел. Она закричала. Трясущиеся руки не смогла больше держать оружие, и то затонуло в листве. Помощница рухнула на колени рядом со Стефаном, его тёмная кожа окрасилась багрянцем по левой стороне. Эби подползла к рюкзаку, достала свой свитер, достаточно тонкий, чтобы разорвать его по швам, но ей всё же понадобился нож. Возясь с тканью, она видела, как земля пропитывается кровью. — Нет, нет, нет, — руки были склизкими от крови. Она неаккуратно замотала голову сектанта, но когда руки спустились на его шею, пульса не была. Его седая голова безвольно склонилась на грудь, — Помогите, — прошептала она, хоть и понимала, что смысл звать на помощь уже нет. Давно уже нет. Не видя перед собой ничего кроме собственных окровавленных рук, она начала тереть их, но та лишь поднялась до самых локтей. Свернувшись на земле калачиком, она продолжала раздирать кожу, но ничего уже не помогало. — Помогите, — прошептала она. Вдалеке всё ещё играло радио в пикапе. — Вставай. — Не могу, — Иаков присел рядом. — Ты выглядишь жалко. — Умри, — она провела рукой по его коленям и ни во что не уперлась. Сид просто растворялся там, где была её рука. Красная. И это заставило её рыдать у ног мёртвого сектанта. — Только что умоляла помочь, — прохрипел он. — Не тебя. — Выбора у тебя нет. Вставай. — Как звали его дочь? — она подняла глаза на тело Стефана На веки налипли травинки и глаза зачесались. — Откуда мне знать, я ведь голос твоей головы, — он сделал акцент на слово «твоей» таким тоном, словно наступил в собачье дерьмо. — Ты меня не запутаешь — я знаю, что ты настоящий. — Настоящий  уже выстрелил бы тебе в лицо. Рыдай, но поднимайся. Никто не станет тебя жалеть, — лес вокруг зашелестел в подтверждение, словно даже деревья хихикали над ней, того и гляди кинуться в пляс. — Как звали этого человека, — Эби посмотрела в лицо Иакова. Синяки под глазами делали выгодный акцент на яркие глаза, и солнце подсвечивало их, делая прозрачными. — Стефан, — в горле у неё словно горел факел, она прокашлялась и поднялась на ноги. — Подробнее. — Откуда я знаю. И вообще, ты же голос из сознания, разве не знаешь то же, что и я? — Чей он человек? — проигнорировал её Иаков и лишь слегка повернулся, когда она прошла мимо. — Кажется… — она замолчала. Мысли в её голове сталкивались, жалили череп. Она резко обернулась. Иаков всё ещё стоял за спиной. Я осознаю Всю твою волшебную силу Ты моя мечта наяву — Играло радио пикапа сквозь какую-то пелену в воздухе. Эби закричала, рванула вперёд и хотела вцепиться в ворот его мерзкой рубашки, но руки прошли насквозь. — Оставь меня! Убирайся! Слышишь? Я убью тебя! Он наклонил губы к её уху: — Сначала подними жопу от земли. Она открыла глаза. Уже начинало смеркаться. Тело Стефана охладело, а она всё так же лежала у него в ногах. Быстро схватив ружьё, вещи, к которым она наяву не подходила, Эби вскарабкалась по склону, обходя тело второго сектанта так, чтобы не видеть его. Пещера, из которой сектанты таскали Блажь, была скорее ямой в земле с механическим подъёмником. Эби вырубила проклятое радио, сняла тормоза с ручника, и машина покатилась вперёд. Хлипкое железное ограждение перед шахтой с жалобным грохотом повалилось, и пикап улетел вниз. Унося с собой и подъёмник. — Только ты можешь так изменить меня, — шептала она напевая. Внизу воспламенившаяся Блажь горела диким огнём, — И это чистая правда.