* * *
В трапезном зале было, как обычно, шумно, студенты торопясь поглощали разнообразные блюда, запивая обжигающим индонезийским какао, с доброй руки поданным в честь грядущего праздника распорядителем школьного устала профессором Певерелл. Яксли не спеша пробиралась сквозь толпу старшекурсников, облепивших заколдованные почтамты у входа — все жаждали получить или отправить ответ на приглашение. Её следующий факультатив был только через двадцать минут — нужно сдать проект по заклятиях у профессора Роузбилла. Он наверное единственный изо всех преподавателей Ильверморни, который питал симпатию к горе известной студентке, но требовал многого. Они были даже похожи внешне: хрупкие, светловолосые и бледнолицые; в самом начале года слух об их родстве ходил так же часто, как и пересказы её тёмных деяний. Заметив за третьим факультетским столом коренастую фигуру своего поневоле напарника по проекту, Амадея ускорила шаг, сильнее прижав к себе книгу, в которой всё ещё покоился конверт с ответом. — Ну наконец, — с набитым ртом выдал Рикардо Пруэт, перекидывая ногу через лаву с красного дерева, — я уже было хотел податься на поиски. — Видно твои переживания вызывают зверский аппетит, — съязвила Яксли в привычной манере. В ответ два парня-сокурсника (кажется одним из них был Рикардо, который сидел рядом с Яксли на нумерологии) вокруг Пруэта прыснули в свои большие парующие кухли, расплескав какао, ещё один небезысвестный парень рядом расплылся в улыбке. — Тебе бы тоже поесть, — начал Христоф Волчанов, пододвигаясь и освобождая место рядом, — а то глядишь совсем исчезнешь. Амадея, закатив глаза, хотела бы что-то ответить, но её на вздохе перебил очередной знакомый голос, впрочем, ничего нового, он всегда появлялся когда никто того не ждал и не хотел (да и разве один он, тут некоторые словно материализовались из пространства): — Она желает быть изящной на балу, в отличие от твоей пары, Волчанов! Голос был твёрд и язвителен, казалось в нём всегда было столько яда, что на весь студенческий состав хватило бы дважды. Не стоило оборачиваться, чтобы опознать владельца: — Артур, какая удача, — неумело выдала удивление Яксли, — у меня есть кое-что твоё, — закончила она, и распахнув старый том, который всё ещё обнимала, словно броню, достала конверт и вручила статному Голдштейну, не глядя в глаза. В последнее время выносить не то презрительный, не то насмешливый, не то заинтересованный взгляд факультетского старосты ей было крайне сложно. Хоть и в конверте его ждал абсолютно ожидаемый ним ответ на приглашение. Как она могла упустить шанс узнать больше о связи его с Мраксами и даже Грин-де-Вальдом. Хотя мысли стоит ли оно того не оставляли её с самого первого завтрака в этом замке, когда она увидела тот самый «несуществующий» перстень на его пальце, ей ведь здесь осталось продержаться лишь пол года, пол года и всё, прощай Ильверморни, Голдштейн, Волчанов, Певерелл и все и всё остальное. — Я навещу тебя позже, Амадея. — выдал Голдштейн и, кивнув, поспешил удалиться в сторону столпотворения студентов у входа, дабы навести порядок. — Ну ещё бы, — выдала Яксли в пол голоса, не обращая внимания на развесивших уши однокурсников. — Ты идёшь с ним? — сразу же сменившимся тоном начал Волчанов, всё так же держа в руке алюминиевый кухоль, так и не добравшийся к устам. — Серьёзно? — подхватил русоволосый парень с носом картошкой, имя которого блондинка всё никак не могла запомнить, именуя его «братом Рикардо». — Вот это да, Голдштейн и Яксли — гремучая смесь. — Умолкни! — в один голос выдали Амадея и Христоф, которые продолжали буравить взглядами друг друга. Очную схватку с Волчановым Яксли почему-то держала куда увереннее, даже не подвергая себя мысли первой сдаться.* * *
Заворачивая за статую трёхглавой горгульи у кабинета З.О.Т.И после утвердительного кивка об успешной защиты проекта по созданию щита от вейлы-перевёртыша, Рикардо Пруэт и Амадея Яксли молча топали мимо готовящихся к сдаче групп студентов, разбившихся на пары. Девушка устремила задумчивый взгляд к выходу в холл, но парень же с самого кабинета пытался боковым зрением что-то выглядеть в самом облике Яксли. Неужели кто-то всё ещё её побаивается? Такое пристальное внимание ей было горестно знакомым, но что не так в этот раз, она уже не знала: — На мне мандрагоры не растут! Но не успев услышать какое-то чудное оправдание от сокурсника, резкий рывок со стороны буквально выдернул её из не очень то весёлой компании. — Мне, кажется, надо тебе кое-что сказать, — потусторонним голосом заявил Христоф, не сбавляя темпа волоча её вдоль коридора с покинутыми на время каникул кабинетами кочующих по обмену профессоров. — Кажется или все же надо? — ответила на расплывчатое объяснение Яксли, без задней мысли о том, в чем же всё-таки дело. Волчанову только в покер играть, никогда не скажешь что у него на уме. — Я выяснил кое-что о диниктисах, — твердо выдал Волчанов, вызвав ожидаемую реакцию. Амадея замерла на месте, глядя вдаль холла, но перед глазами закрутилось то самое видение с её мёртвыми патронусами в коридоре гостиной Вампуса. — С какой кстати ты вообще что-либо выяснял? — пытаясь придать голосу как можно более неокрашенный тон, сказала побледневшая блондинка. Цвет её лица уже почти слился с белой накрахмаленной блузкой, хоть и так не сильно то отличался красками в последнее время. — Наверное потому, что я тоже их видел, — злостно выдал Волчанов и, ухватив на локоть остолбеневшую блондинку, утащил её за угол, подальше от глаз норовящих что бы да подслушать, — и не в моих правилах отступать пред угрозой проклятия. — Проклятия? — непонимающе выдала Яксли, вырвав руку, которая уже выдавала дрожь, с крепкой хватки болгарина. — Ты же не глухая, да? — дёрнув её за плечо, выдал Волчанов, сразу же взяв себя в руки. Он за всю жизнь не позволял своим эмоциям овладевать сознанием так часто, как за неполный семестр пребывания в стенах Ильверморни. Его двойная игра уже перестала быть таковой, хоть он никогда не проигрывал. Магия такого высокого уровня была не плечам даже директору Ильверморни, в чём Волчанов убедился однозначно, получив накануне весточку из Дурмстранга. Загадки становились всё сложнее, и самому их было распутать невозможно, а один из тех, кто пытался разгадать их, оказался в переплёте красных нитей в самом центре. Кто это конкретно? И сам Христоф уже затруднялся с чётким ответом. — Кое-что произойдёт на этом балу, Яксли, — шёпотом проговорил Волчанов, — не доверяй Голдштейну и возьми с собой палочку, поняла? Я найду тебя там! — настойчиво заверил девушку Христоф. Казалось, он хотел было схватить её и сотрясти в воздухе, дабы та пришла в себя или хотел бы сказать что-то ещё более стоящее, что наверняка держал в уме, но слова о проклятии как будто повисли в воздухе и не давали ей вдохнуть, погрузив в прострацию — её перманентное состояние последние полтора года. Христоф Волчанов — одна из самых видных фигур школы, местная знаменитость не благодаря плохой славе, а через свои умения и твёрдый нрав только что оставил её, прильнув к толпе Пакважды, которые семеня торопились на последнюю в семестре лекцию. И только тогда Амадея, стеклянными глазами упёршись в стену, процедила: — Ты была права, тётя!