* * *
Шерлок забрал у Молли бумаги, к которым прикасался Джон, когда поднимал ее рассыпанные вещи, и сравнил снятые с них отпечатки с теми, что были в его папке. — Невозможно, — с полуулыбкой произнес он. — Что? — нервно спросила Молли. — Джон! Он жив! Это его отпечатки. Взгляни. Ты только взгляни. И Молли взглянула. — Как? — ей захотелось присесть. — Я... я не знаю, но это не имеет значения. Джон жив, и он где-то в Лондоне. Но где он пропадал? Почему не объявился? — Шерлок прошелся по всем возможностям. В день несчастного случая они не ссорились; Шерлок только, как обычно, закатил глаза и почти пообещал ничего не взорвать. Он никогда не забудет, как Джон поставил чашку чая у его локтя, а потом еще тарелку с тостом. — Ешь. Я не уйду, пока тарелка не станет чистой. — Ты опоздаешь на корабль, — фыркнул Шерлок. — Тогда тебе лучше управиться поскорее. Шерлок заставил себя проглотить тост и чай и стрельнул в Джона негодующим взглядом. — Хороший мальчик. Постарайся до моего возвращения ничего не взорвать и не сжечь. И не лезь в мою комнату. Шерлок махнул ему, даже не оторвавшись от микроскопа — как будто образцы слюны были ему важнее. Сейчас он жалел о своем небрежном отношении, но откуда ему было знать, что они больше никогда не встретятся... Внутренности Шерлока скрутило узлом, с силой заколотилось сердце. Жив. Джон не погиб, он где-то поблизости. На видеозаписи он выглядел вполне здоровым, тогда к чему этот обман? Или это такой жестокий способ отплатить Шерлоку за его трехлетнее исчезновение? Нет, Джон так бы не поступил. Это шло вразрез с его личностью и всем представлением о чести. Может, кто-то мешал ему связаться с друзьями? Но по какой причине? И будь эта теория верна, он бы не стал прямо помогать Молли и Лестрейду, а попытался тайком сунуть какую-нибудь записку. Но на видео весь его облик отражал безразличие. Почему? Шерлок понял, что ему надо очистить разум от посторонних мыслей. Нужно найти какое-то уединенное место, чтобы как следует все обдумать.* * *
Приблизившись к больнице Святого Варфоломея, Джереми от неожиданности чуть не шагнул на проезжую часть. Он узнавал крышу, он определенно ее узнавал. В ушах загрохотал пульс, во рту пересохло. Он видел молодого мужчину в черном пальто; не различая чертовых слов, слышал страх в собственном голосе. Это была территория его кошмаров, чем-то очень важная для него территория. Поддавшись импульсу, Джереми решил подняться на крышу и посмотреть с высоты на улицу. Может, так он сможет найти себя или вспомнить какие-то ужасающие подробности. Возможно, он узнает какую-то потаенную правду, воспоминания, которые его разум какой-то причине блокировал. — Что ж, пришло время вспомнить, — пробормотал он. И, выпрямив спину, направился к входу в здание. Словно притянутые магнитом, ноги сами понесли его к этой двери, а сердце пустилось вскачь. При взгляде на пустой тротуар, перед глазами мелькнуло окровавленное тело и чернеющее пятном пальто. Джереми отпихнул от себя возникшую перед глазами картину; даже не зная толком, что произошло, он интуитивно знал, что этот человек мертв. Жуткий момент: плоть и кости познакомились с безжалостностью бетона. Джереми чуть не оставил на тротуаре свой ланч и поспешил войти в здание. Обстановка показалась ему знакомой, возможно, он когда-то работал в этой больнице. Рыжеголовая медсестра направила его к лабораториям, но Джереми пока туда не собирался, пока еще нет. Его куда больше интересовала крыша. Обнаружив лестницу, он незаметно проскользнул на нее. Шаги по холодным ступеням отдавались эхом. К тому времени, когда Джереми добрался до выхода на крышу, он совсем запыхался. Он все еще до конца не выздоровел после несчастного случая, ну и конечно, кошмары, от которых он вскакивал среди ночи, тоже не способствовали улучшению его здоровья. С тех пор, как память начала восстанавливаться, он ни разу нормально не спал. Открывая дверь, Джереми сам не знал, что ожидает увидеть. На крыше не было ничего интересного: только обычные вентиляционные шахты да старые каменные плиты. Видимо, его воспоминания ограничивались только улицей, и на крышу не распространялись. Наверное, он видел падение лишь с тротуара. Но он чувствовал, что на крыше тоже есть нечто важное. И он разберется, что именно, даже если для этого потребуется простоять час на самом краю.* * *
Шерлок толкнул незапертую дверь на крышу. Ему требовалось подумать, для чего в морге не было никаких условий: нервные шаги Молли отвлекали его внимание, а сигналы анализатора тканей сбивали с мысли, когда ему требовалась полная ясность разума. Детектив зашагал по крыше, мысленно перебирая все, что ему было известно о Джоне. Он отсортировывал существенное (родные и день рождения) от несущественного (любит чай и джем). Раздался шорох шагов, и Шерлок чуть не зарычал от разочарования. Его одиночество очевидно нарушили. Но эта крыша — его, зачем кому-то еще сюда подниматься? Люди что, не знают, что это запрещено? На него самого правила, разумеется, не распространялись. За очень редким исключением. — Не лезьте ко мне. Я должен подумать, — рявкнул он, не глядя на нарушителя своего спокойствия. Но, несмотря на предупреждение, человек приблизился. — Я вас знаю? — послышались рваные, сквозь одышку, слова. — Да, разумеется. В газетах... — Шерлок осекся. Он знал, что должен поднять взгляд, но одновременно не хотел этого. Надежда была жестока и прекрасна, и он не знал, сможет ли с ней справиться. Взгляд серых глаз заскользил вверх, пока не встретился с ярко-синими, как небо, глазами. Синими, как у Джона. — Джон? Шерлок поразился собственному поведению; его тело словно внезапно зажило своей жизнью. Вот только он стоял в шоке, а в следующее мгновение уже обнимает стоящего перед ним светловолосого человека. — Простите, но мне трудно дышать. Я вас знаю? — Джереми отстранился. Это был тот самый самоубийца, прыгнувший с крыши. Но как он мог остаться в живых? — Джон, это я, Шерлок, — у детектива упало сердце. Что-то было не так. — Простите, но меня зовут Джереми. Доктор Джереми Андерхилл. К сожалению, я не могу вспомнить вашего имени. Мне кажется, мы с вами уже встречались, — выпалил на одном дыхании доктор, и под конец голос у него сорвался. Ну почему именно сейчас на глаза решили навернуться слезы? Это же не может быть эмоциональной реакцией. — Джон? — Шерлок так и стоял, положив руки ему на плечи. — Простите... — расстроенный вздох. — Я мало что помню... со мной... — С тобой произошел несчастный случай, кораблекрушение. Ты погиб; мы все думали, что ты погиб. Но ты просто потерялся в море, — Шерлок пристально изучал лицо, которое он думал, никогда больше уже не увидит, заново запечатлевая его в памяти. — Мертв? Да. А есть причина, почему я не могу отделаться от мысли, что мертвым должны быть вы? Ответа не последовало. Они оба стояли в полном молчании, но оно было комфортным. И Джереми испытывал ощущение нормальности — растянувшееся молчание вызвало у него чувство, что он — дома.