Смерть? Жизнь? Что же...

Три года спустя. Кладбище. Практически самый центр. Стою перед могилой Рас-семпая, справа от которой были похоронены родители близнецов. Сегодня ровно три года, как умер Расиэль. А я смог придти только под вечер, когда солнце уже начало садиться. Вернее пришел-то я давно, но подойти к могиле семпая не было возможности. На протяжении всего дня сюда приходили разные люди. На лицах каждого из них были улыбки, они были счастливы. Все эти люди благодарили Бога за то, что тот покарал убийцу их отцов и матерей, детей, родственников, друзей. Некоторые приходили просто так, они никого не потеряли, и именно за это и были благодарны. Как только иссяк этот поток посторонних людей, сразу же написал сообщение Бел-семпаю. Ему видите ли не хочется стоять в тени, и караулить, когда все наконец свалят, и он, не привлекая излишнего внимания к своей персоне, сможет навестить могилу старшего брата-близнеца. Все то время, что я провел на кладбище, Бельфегор сидел в машине, дожидаясь от меня известий об освобождении территории. Хоть и минуло целых три года, внешность Потрошителя не помнят, или не знают, разве что только маленькие детки. Тем более здесь, в городе, где и происходили все убийства. Пока Бельфегор еще не пришел, стою у могилы один. Слова порой излишни. Пусть мне нечего сказать, ведь все уже давно было сказано, я просто буду здесь, у своего друга. – А ведь за все три года, я так и не узнал, у кого из вас двоих какой цвет глаз, – и ведь совсем нет желания узнать эту тайну. Так, не зная этой подробности об их глазах, стойко держится и не покидает меня ощущение, что Расиэль до сих пор рядом. Что он до сих пор с нами, и никогда не умирал. Вдалеке показалась столь знакомая фигура, и если бы не тот факт, что сейчас я на кладбище, где похоронен мой друг, я вполне мог бы обмануть сам себя, и подумать, что это подходит Рас-семпай. Бельфегор проходит мимо меня, присаживается перед могилой брата, и кладет букет темно-бордовых орхидей на мраморную плиту. Думаю, мне сейчас лучше уйти, оставить братьев наедине, и позволить Бельфегору выговориться не только мне – его постоянному слушателю. Уже отходя слышу слова семпая, предназначенные одному лишь Расиэлю. – Сиэль, надеюсь ты все же когда-нибудь простишь меня, ведь я не сдержал обещание больше не убивать. Но сейчас все по-другому. Теперь со мной всегда Лягушонок, и только благодаря ему жизнь, как и кровь, показалась мне сладкой на вкус... Дальше я его уже не слышу, идя по тихим тропинкам кладбища, до нашей машины, оставленной дальше главного входа на территорию мертвых. Бел-семпай прав, теперь все по-другому. Мы уехали тогда из города, практически в другой конец страны. Купили себе там небольшой двухэтажный домик, одна из комнат в котором принадлежит теперь старшему близнецу, и памяти о нем – мы не выкинули ни одной его вещи. И только раз в год, только девятнадцатого октября, мы возвращаемся в этот город, родной город близнецов. Только чтобы навестить Расиэля. Остаток каждого дня девятнадцатого числа октября месяца, не придавая значения промозглой осенней погоде, мы проводим на крыше заброшенного, так и недостроенного здания детского развлекательного центра, занимаясь сексом с примесью нашей крови. Подхожу к машине и понимаю, что надо было взять у семпая ключи. Начинается мелкий дождь. Никуда не деться, придется ждать, когда семпай закончит свою исповедь перед братом. Прижимаюсь к машине, облокачиваясь спиной о ее дверцу. Изменилось не только наше место жительства. Теперь Бельфегор не убивает в одиночку. Я убиваю вместе с ним. Убиваю со вкусом превосходства над никчемными людишками. Играю их жизнями, управляю их смертью. В жертвы же выбираем далеко не первых встречных. Мы подбираем таких людей, кого точно не станут искать родные, или друзья. Тех, кто все равно мало заинтересован в жизни, но боится завершить ее самостоятельно. Порой на поиски уходят целые месяцы. Но и проблем с избавлением от останков мертвых тел нет – Бельфегор теперь управляющий частного крематория, открытого его старым другом. Стою под холодными каплями усиливающегося осеннего дождя, откинув голову на крышу машины и закрыв глаза, слушая перезвон капель, разбивающихся обо все вокруг, сравнивая мою жизнь до и после появления в ней Бельфегора. Все стало совершенно другим. Изменился не только стиль мой жизни, из серого в красный цвет, но и ее смысл. Если раньше особого смысла в моей жизни и не было, лишь посредственное существование, то теперь этим смыслом стал сам Потрошитель. Хотя... Можно ли сейчас называть так одного только Бельфегора, или Потрошитель это мы оба? В том, что мы стали практически одним целым, можно не сомневаться. Это тяга друг к другу, скорее уже потребность быть вместе, только вдвоем. Быть может это даже любовь, никто из нас не может пока подобрать точного обозначения этим чувствам. Я не заметил, когда вернулся Бел-семпай, но именно его поцелуй вернул меня из раздумий. В том, что это именно он я не сомневаюсь, хоть глаза и до сих пор закрыты. Губы Бельфегора я узнаю всегда и везде, каким бы не был поцелуй – нежным, или отчаянно жестоким, как например сейчас. – Ши-ши, мокрая Лягушка, поехали уже отсюда, я ненавижу мертвых. – Конечно, семпай, – снова поцелуй, но в этот раз инициатива исходит от меня. – Мы-то ведь еще живы.