Парчхан-ва

      Их передвижение по лесам напоминало поспешное бегство. «Даже паническое бегство», - брезгливо думал Калло, окидывая взглядом свой уставший отряд.       Стоила ли человеческая девушка, которую они выкрали прямо из-под носа у Верховного Чародея, этого риска? Пока они допросили её всего один раз, но никакой магии от неё не исходило, она была напугала и растеряна, явно не понимая, чего все эти длинноухие создания от неё хотят, почему её постоянно похищают через порталы то одни, то другие… или она хорошо всё скрывала. Кто этих людей разберёт, тем более людей других миров. Во всяком случае понять, зачем она понадобилась Верховному Чародею, сходу не вышло.       - Вилу, проверь снова, слежка, преследование?       Их штатный чародей – один из самых талантливых молодых магов поселения! – кивнул.       - Уже проверил, Ваше Высочество, пока всё чисто.       Они запутывали следы как могли. И магическими методами, и обычными охотничьими уловками. Целый день скакали вброд по мелкой речушке. Почти не делали привалов, отдыхали мало. Как огня боялись мести главного чародея Древних. Зачем ему понадобилась эту девушка?       Ох уж это пристрастие Древних тащить в мир людей, где найдут. Сначала уничтожили всех своих людей, человеческую расу местного мира, а теперь, спустя триста лет, начали натаскивать новых. И чем дальше, тем больше.       Отец строго-настрого запретил Калло соваться в дела Верховного Чародея и как-либо затрагивать его. Увы, он не всегда был послушным сыном. Да и кто бы устоял перед таким искушением, раскрыть планы Магического ордена Древних! Узнать, каких магов, с какими немыслимо редкими способностями они похищают, обучают, берут на службу. Вдруг следующими за канувшей в небытие расой людей будут так называемые Новые эльфы, отщепенцы, решившиеся около ста лет назад отринуть старые традиции и законы и жить по-своему? Вдруг теперь они – кость в горле? Древних боялись.       Во время очередного краткого привала Калло велел привести пленницу к нему. Она взглянула на эльфийского принца воспалёнными глазами и бессильно опустилась на землю. Кажется, их изнурительная спешка и отсутствие отдыха ударило по её человеческому организму гораздо сильнее, чем по выносливым детям леса.       - Твоё имя, - бесстрастно начал Калло повторный допрос.       - Игина, - тихо ответила девушка.       - Где ты жила?       - На другой планете. Мир, совсем не похожий на ваш. Там технологии и нет никакого волшебства.       Калло усмехнулся. Таким же был и местный мир людей, по рассказам очевидцев.       - Ты ничего не знала о магии до того, как попала сюда?       - Нет. Ну, я… любила фантастические истории про магию.       - Как ты оказалась тут?       Девушка поёжилась.       - Нападение инопланетян. Я знала, что правительство ведёт переговоры с инопланетянами, но простым людям не освещали подробностей. Только говорили, что они похожи на нас. Видимо, переговоры зашли в тупик, - она замолчала.       - Дальше.       - Однажды к городку, где я жила, прилетели космические корабли. Огромные воздушные машины, висящие в воздухе, словно их поддерживает магия, - Игина, видимо, вспомнила, где оказалась, и решила снизойти до объяснения. – Я была на улице в тот момент. А потом всё поплыло у меня перед глазами, я не знаю, что случилось. Стреляли они или нет, не помню. Может быть, я испугалась или это было какое-то излучение, не знаю. Я почувствовала себя дурно, голову схватило, как раньше не бывало, всё поплыло перед глазами, мне показалось, из меня вырываются все внутренности, и я потеряла сознание… Очнулась в красивом саду среди тех существ, от которых вы меня забрали. Видимо, ваших соотечественников, они были очень похожи.       - Что они говорили? Что делали?       - Они сделали что-то, что я стала понимать их язык. Сначала не понимала. Вас я ведь тоже понимаю непонятно почему.       - Лингвистическая магия.       Игина подождала, но никаких дальнейших объяснений Калло не предоставил.       - Они накормили меня, дали выспаться, поговорили со мной, сказали, что я оказалась в другом мире, что они время от времени забирают сюда разных людей и я оказалась в их числе. Потом сказали, что со мной хочет кое-кто встретиться, и отвезли в карете в другой большой сад и дом. Везли меня по городу…       - По Столице Древних. Дальше.       - Там никого не было, кроме слуг, если я правильно поняла их статус. Они сняли с меня мерки и сказали, что приготовят для меня одежды. Я не успела узнать, кто со мной должен был встретиться, я полчаса провела в саду в ожидании. А потом пришли вы через… портал?       - Портал, - кивнул Калло. Девушка повторила свой предыдущий рассказ. Ничего нового. Никакой зацепки, чем она заинтересовала Верховного Чародея. Скорее всего, она что-то скрывала.       - Тебе известно, зачем ты понадобилась Древним? – на всякий случай спросил Калло.       Она устало взглянула на эльфа, рассматривая его. Размышляла, выдавать ли тайну? И медленно покачала головой.       - Нет, принц. Ты же принц? Я не понимаю, зачем вы похищаете меня друг у друга. Возможно, если бы я дождалась того, кто со мной хотел встретиться, я бы знала больше.       - Ты понимаешь, что, если ты лжёшь, ты станешь военным преступником у нас? Мы везём тебя в наше поселение, и там тебя допрашивать будут чародеи.       - Они не узнают ничего нового, - она слабо улыбнулась. – Ваше Высочество, а нельзя ли попасть в ваш город так же, как вы меня похитили, через портал?       - Нельзя, - раздражённо гаркнул Калло, но потом смутился. Наверное, она вовсе не иронизирует и подкалывает его, а ищет отдыха, ей же явно очень тяжело даётся их скачка.       - Портальная магия очень сложна и требует много сил, - вместо извинения он решил объяснить всё подробнее. – К тому же нас могут искать. Верховный Чародей Древних специализируется на портальной магии, мы не знаем пределов его сил, я не рискну в таких условиях просить наших магов открыть портал домой.       - Верховный Чародей? Это ведь он хотел со мной встретиться? – она широко распахнула глаза и смотрела на Калло со странным выражением, которого он не мог понять. – Я что-то такое слышала от тех слуг.       - Да, мы похитили тебя из одной из его столичных резиденций. Это небывало дерзко. До нас никто из Новых эльфов не делал подобного, - не удержался от хвастовства молодой принц. - Я вижу, тебе тяжёл наш переход?       - Да, очень, - она не стала отрицать очевидного. – Я не привыкла ездить верхом. Но придётся научиться, раз уж я оказалась здесь.       Наверное, стоило бы посочувствовать ей в том, что её прежняя жизнь окончена и она больше никогда не увидит своих близких. Вероятно, нужно было бы попросить Вилу слегка подлечить её. Но силы их чародея сейчас на вес редких драгоценностей, они нужны отряду, не стоит их тратить на чужака.       - Я сочувствую тебе, что ты помимо воли оказалась втянута во всё это, - Калло решил проявить хоть каплю галантности. – Но вернуть тебя домой мы не можем. Я даже не знаю, где твой дом и в какой чужой мир опять заглядывали Древние.       «И ты нужна нашим собственным чародеям, чтобы разгадать козни Древних. Ты должна знать или уметь хоть что-то».       - Да и ладно. Я не хочу домой. Меня там ничего не держало. А вот выспаться бы от души не помешало, - она болезненно поморщилась, коснувшись головы.       - У нас час на отдых. Это большее, что мы можем сейчас себе позволить.       Когда раздались крики и поднялась тревога, было уже слишком поздно. Как потом узнал Калло, слишком много его воинов к тому времени или погибли, или были рассеяны по лесу. На них напали на второй или третий день пути, и болезненный страх скрутил его внутренности, когда он подумал о том, что Древние настигли их. Но это оказались не они.       Калло в тот момент был у ручья. Когда от лагеря раздались крики и звон мечей, он обнажил своё оружие и направился к их стоянке, прячась за густым кустарником. Но не успел он подобраться сколько-нибудь близко, как ему навстречу из кустов выскочила их пленница, Игина. В её руке сверкнул нож. Эльф отшатнулся, поднимая меч, но девушка не обратила на это никакого внимания, поспешно проговорив:       - Людей слишком много, нам не уйти, если ты не умеешь открывать портал. Это именно люди, по крайней мере внешне.       - Да, в лесу живут дикие… - неопределённо проговорил Калло, пытаясь сообразить, как они могли не заметить засады, устроенной этими дикарями.       Игина подскочила к нему и решительно сдёрнула с его головы изукрашенную диадему. А после бросила в кусты её по направлению к находящемуся рядом оврагу.       - Быстрее, срежь свои волосы и скажи мне, как тебя зовут.       - Что?       - Ты не понимаешь? Эти люди ваши враги, так?       Калло кивнул. Сбежавшие из резерваций во время раскола эльфов люди поселились в лесах и люто ненавидели всех представителей его народа, не делая разницы между Древними и Новыми.       - Я не знаю, как положено в вашем мире, но в нашем, если враги захватывают одного из главнокомандующих противника, ему приходится ой как несладко.       Принц побледнел и вместо ответа тут же собрал свои длинные серебристые волосы в хвост и криво обрезал их у затылка.       - Асси, меня зовут Асси.       - И ты личный слуга принца Калло. Я боюсь, что они прирежут тебя, если подумают, что ты простой воин. А личный слуга может что-то знать о планах господина, так? – Игина забрала у эльфа отрезанные волосы, скомкала их и, кинувшись к ближайшим густым зарослям кустарника, сунула их в самую гущу колючих ветвей у земли. Присыпала кое-как листьями, прикрыла ветвями и вынула расцарапанную в кровь руку.       - Я ваша пленница, тут, наверное, и менять ничего не стоит.       - Пошли попробуем выбраться, - Калло всё же не терял надежды. Не хотелось думать, что сделают с ним в плену. Девушку, наверное, освободят, заберут себе, ведь она тоже человек. А его? Может, не стоило думать об этой нелепой маскировке, может, за него бы запросили выкуп у отца? Но дикие люди очень боятся Новых эльфов и никогда не вступают с ними в переговоры, вряд ли жажда наживы перевесит их обычный страх. А Древних… Древних они просто никогда не встречают, те не бродят по лесам маленькими отрядами или поодиночке.       Они крались по лесу, не решившись пробираться в лагерь и пробовать украсть лошадь. «Там было всё завалено телами, когда я убежала. Не надо туда соваться, эльф», - сообщила ему Игина. Оставалось надеяться, что она на его стороне.       Удача, к сожалению, отвернулась от них. Когда Калло уже думал, что они практически в безопасности, и пытался сориентироваться, вспоминая карты и прокладывая мысленно маршрут к своему поселению, в кустах раздался шум. Эльф и человеческая девушка застыли, затаившись на едва заметной тропке и почти перестав дышать, но шум приближался и через несколько мгновений их окружили шесть вооружённых мужчин. Игина крепко сжала руку Калло, то ли от страха, от ли призывая его держаться, и он ответил пожатием-прощанием.       - Ни с места. Брось оружие, - на чистейшем эльфийском произнёс один из людей. Своего языка у них, насколько знал Калло, не было. Если ещё не успел появиться.       Он повиновался, выбирая не смерть в бою, а хрупкую надежду плена.       Он ожидал, что его будут бить, он был готов к унижением, был готов ждать – шанса сбежать или прибытия помощи, ведь кто-то должен был выжить в той резне? – он даже допускал, что его будут пытать и жестоко искалечат, мысль об этом вызывала у Калло внутреннюю дрожь, но он допускал и подобное. И ни одно из его ожиданий не оправдалось. Люди допросили его о целях разбитого отряда, он рассказал, что счёл нужным, стараясь не утаивать почём зря информации, но и не показывая излишних знаний командира, а потом… То, что началось потом, стало крушением.       Его не пытали – но Калло бы предпочёл, чтобы ему ломали кости, чем то, что его ожидало. Его не мучили ради того, чтобы поиздеваться, - но, даже ставь люди себе такую цель, они бы не смогли придумать ничего лучше. Он совсем не думал, что это может его ждать, готовился к пыткам и побоям – но его почти и не били, лишь слегка, чтобы переломить сопротивление. Он бы выдал свою тайну, если бы хоть заподозрил, что это может его спасти, но, пока его разум не утонул в спасительной апатии, пока он искал выход и думал, что можно сделать, иными словами, пока он не сломался и пока ещё был собой, он пришёл к выводу, что правда о его статусе сделает только хуже и ничем ему не поможет. Поэтому Калло предпочёл остаться Асси до самого конца, до затмения последних проблесков ясного сознания, до того момента, пока страдание не достигло своего пика и не обрушило личность молодого принца эльфов.       Время стало относительностью и потеряло всякий смысл: он запомнил только, что стояла уже глубокая ночь, когда люди приволокли его и бросили в тесную крытую повозку без окон. Обнявший его со всех сторон густой мрак клетки манил беспамятством и небытием, но Калло застыл на самой кромке бездны, мечтая сползти в этот обрыв, но не имея на это сил. Он никак не мог отключиться и забыть. Иногда ему казалось, что он вновь слышит собственные крики, ощущает на себе чужой запах и боль раскалывает его на части. Кроме этого нет ничего – но и этого слишком много для того, что было когда-то живым эльфом.       Наверное, Калло всё-таки потерял сознание или заснул тяжёлым как удушье сном без сновидений. Во всяком случае какое-то время не существовало вообще ничего, а потом появились ощущения. Простые, даже примитивные, словно он превратился из красивого холёного эльфа в измученное и забитое животное: боль, тоска, безысходность, загнанность в угол и что-то мягкое и тёплое на фоне всего перечисленного. Не анализируя и едва ли осознавая происходящее, Калло попытался закопаться в этот слабый, но такой тёплый луч. Мягкие движения, деликатные, едва заметные и приносящие облегчение, и что-то тёплое и нежное рядом. А потом он услышал тихое-тихое пение, давно забытый, но хорошо знакомый мотив, что-то из самого раннего детства, которого он даже не помнил, но помнила та часть его существа, что сейчас одна только и оставалась ещё живой. Тогда тоже было страшно и непонятно, и он очень часто слышал эту песню, и она прочно сплеталась с ощущением тепла и заботы. Зацепившись за эти ощущения, чтобы не думать о том всём прочем кошмарном, что было вокруг, он вновь упустил реальность и провалился в сон.       Когда Калло проснулся в следующий раз, его сознание прояснилось, он вспомнил, что с ним произошло, и тут же ощутил захлёстывающее желание умереть. Невыносимо существовать и осознавать. Да, возможно, его спасут, но как он будет жить теперь? Эльф не сдержал слабого стона и тут же услышал шорох сзади. Он сжался, намереваясь нанести удар любому, кто сейчас неминуемо коснётся его, но тот, кто находился рядом, замер, словно почувствовав это, совсем близко, Калло всем своим существом ощущал теплого кого-то, но его не трогали.       - Ты проснулся? Поешь, тебе надо поесть, - услышал он шёпот и узнал Игину. Поесть? Как это нелепо – думать о еде сейчас. Не нужна больше никакая еда.       - Я не хочу, - слабо ответил Калло. Он не стал поворачиваться или пытаться встать. Похоже, они оба находятся в деревянной крытой повозке, куда его бросили сутки назад. Или двое суток? Сколько он находится в беспамятстве? Через узкие отверстия где-то у потолка слабо лился дневной свет, превращая темноту в густой сумрак. Пахло потом, болезнью, древесиной и травами.       - Они мучили тебя? – как ни странно, эльф понял, что его волнует судьба этой человеческой девушки.       - Нет. Но они не доверяют мне. Я пленница, как и ты. Я чужой человек, то есть совсем чужой, не из этого мира. Я не стала этого скрывать. И ещё я сказала им, что ты мой друг.       - Глупо. Это не твоя война.       - Может быть, - легкомысленно согласилась Игина, судя по звуку, наливая какую-то жидкость в деревянную кружку. Затем она вновь приблизилась и наклонилась к самому уху. Застыла на несколько мгновений, но так и не коснулась его, лишь проговорила:       - Привстань, попей воды. И тебе бы поесть.       Калло с усилием приподнялся на локти, только сейчас сообразив, что лежит на животе, повернув голову к стене. Тело слушалось плохо, как чужое. Оно ещё не успело ослабнуть, но находящийся в нём дух не хотел шевелиться и что-либо делать.       Девушка села рядом, коснувшись его бока, и придержала Калло за плечи. Он не отстранился и даже не вздрогнул. От Игины не исходило опасности, она казалась словно будничной, привычной. И тёплой. Эльф равнодушно выпил воду – больше потому, что его просили об этом, хотя его тело, конечно, давно изнемогало от жажды, но эти ощущения блокировались более глубокими и сильными страданиями. Пока он пил, он невольно прислушался к своим физическим ощущениям и сделал неприятное открытие.       - Ты ухаживала за мной, - безэмоционально проговорил он. – Вот почему так сильно пахнет травами. Ты лечила меня.       - Да, всё верно. Асси, ты же не забыл, что тебя зовут Асси? – она наклонилась к его уху и еле слышно прошептала: - Калло. Тебе надо поесть, пожалуйста. Ты трое суток ничего не ел.       Трое суток. Похоже, ощущение времени окончательно его покинуло.       Калло подумал о том, как Игина осматривала его и промывала его раны. Его тело чувствовало себя гораздо лучше, чем могло бы быть, если бы его просто бросили тут одного, но эльфу стало обречённо неуютно от мыслей об этой странной заботе. Впрочем, какая разница? Нельзя прогонять того, кто лечит тебя, всё равно для него уже всё кончено и большего позора не бывает.       - Зачем тебе это? Я похитил тебя и втянул во всё это, - его речь была бы похожа на возражение и начало спора, если бы хоть капля эмоций расцветила её. Игина начала потихоньку кормить его с ложки какими-то пресным не очень приятно благоухающим варевом, Калло лёжа покорно жевал и глотал.       - Не ты первый похитил меня, - усмехнулась девушка. – И я хочу, чтобы ты жил.       - Эльфы крепче, чем ты думаешь, - прозвучало отстранённо и даже высокомерно, но Игина пропустила его холод мимо ушей.       - Я знаю, что эльфы сильнее людей, - спокойно ответила она. – Но в то же время и слабее.       Калло не стал вдумываться в то, что она имеет в виду.       Не дождавшись ответа, она пояснила сама:       - Ты сейчас убиваешь себя сам. И я знаю, что эльфам по силам сделать это, умереть от душевных страданий. Но ты должен жить.       Прежний Калло бы зло рассмеялся и вскричал «Да что ты можешь знать о моём народе, чужачка?», а затем оттолкнул бы её руку и ушёл. Но он находился в плену у диких людей, у него совсем не было сил, а прежний Калло умер. То, что от него ещё осталось, всё равно не могло понять.       Он поел и устроился на своей постели поудобнее, ощущая приятную тяжесть в желудке. Его тело явно настроилось на выздоровление. Но Игина была права, его дух не хотел жить.       - Ты нужен своему народу. Подумай о тех, кто остался дома. Ты должен держаться ради них.       Калло вспомнил об отце. Король не пожалеет сил на то, чтобы отыскать его. Только зачем ему такой сломанный сын?       - Скажи им, что соврала и мы не друзья. Скажи им, что тебе просто стало меня жалко. Возможно, они примут тебя к себе, они же тоже люди… - он осёкся под её тяжёлым взглядом. Что-то изменилось в Игине за эти трое суток. Может, её били и мучили, она просто не желает этим делиться? Калло вздохнул и проговорил бессильно:       - Я уже умер. Ты ничего не сможешь сделать. Просто оставь эту затею.       - Ну нет. Я тебя не брошу, глупый эльф. Не люблю, когда сдаются в таких обстоятельствах. Не люблю, когда отвергают дар вечной жизни. Не люблю, когда ломают красоту. Так просто не должно быть, понимаешь?       Столько энергии бурлило в её речи, что тоска Калло на миг стала чуть бледнее. «Ты находишь это опороченное тело красивым?» - чуть было не спросил он, не думая кокетничать, честно недоумевая. Вместо этого спросил, молчаливо признавая её право бороться за него:       - Как они тебе сказали лечить меня?       - Они мне ничего не сказали. Я сообщила им, что ты при смерти, что тебя покалечили, извини, я преувеличила серьёзность твоего состояния и буду это делать и дальше. Сказала женщинам, какие травы надо собрать, они собрали и принесли, - Игина перечислила названия трав и снадобий, и Калло, несмотря на своё прискорбное состояние и надвигающуюся дремоту, искренне удивился.       - Откуда же ты узнала, как лечат подобные раны эльфы?       - Да так, слышала разговоры в твоём лагере, - она неопределённо махнула рукой. – Нам главное продержаться как можно дольше, слышишь? Время играет на нас. Твои собратья рано или поздно придут на помощь, главное выдержать.       Всего за пару дней он привык ощущать её тепло сквозь сон – других кроватей в их тесной клетке не было, и Игина спала рядом, на краешке. Убедившись, что эльф не шарахается от неё после того, с чем ему пришлось столкнуться, она стала плотнее к нему прижиматься, пытаясь защититься от ночного холода. Он привык к её присутствию, цепляясь за него, как за единственный источник жизни – в себе самом Калло жизни по-прежнему не ощущал. Живая и тёплая, она продолжала ухаживать за ним, и эльфу пришлось забыть о последних правилах приличия. Они оба были пленниками, выходить наружу им не дозволялось, и все физиологические нужды приходилось справлять в ведро в тесном помещении их тюрьмы, несмотря на присутствие соседа. Пару раз в день женщины приносили им еду и лекарства, и Калло иногда даже слышал слова сочувствия, которые они говорили Игине. На допросы их больше не водили – то ли забыли, то ли диким людям сейчас было не до пленников, которые уже сообщили много информации.       Лагерь не стоял на месте, иногда они куда-то неспеша двигались, и прежний Калло непременно попробовать бы сбежать, выяснил всё об охране их повозки, развил бы бурную деятельность. Но нынешний едва живой эльф не думал ни о настоящем, ни о будущем, он вообще старался не думать, а сосредотачиваться на каких-нибудь незначительных деталях и заставлял себя забыть, что существует что-то ещё. Игина же явно была верна своей идее ждать и тянуть время, она не привлекала к ним внимания и вела себя тихо, охотно, беседуя, впрочем, с женщинами, то ли от недостатка общения, то ли пытаясь вызвать сочувствие и сыграть на этом.       Однажды дверь отворилась, и к ним ввалились двое вооружённых мужчин. Калло болезненно вздрогнул и забился в угол на постели, его взгляд остекленел. Он замер и побледнел, а люди засмеялись.       - А, красавчик, как там тебя, Асси. Пойдём-ка с нами. Ты же подлечила его? – один из мужчин взглянул на напряжённо застывшую посреди комнаты Игину.       - Он умирает, - холодно ответила она.       Они, то ли с сожалением, то ли с иронией, поцокали в ответ.       - Ну, ничего, авось выживет, а нет, так на прощанье развлечётся, - цинично ответил один из воинов.       - Да какого хрена! – вдруг истошно завопила девушка. – Да вы тут все гомики, что ли! Где это видано, чтобы пленника заездили вусмерть, а на молодую девку им плевать! Да что это за место, что за люди, да мужиков у вас нормальных нет, как вы к едрене фене ещё не вымерли, черти!       Все оторопели, даже эльф с непониманием уставился на свою всегда сдержанную соседку. Разойдясь и крича всё громче и истеричнее, будто её пытали или резали, Игина решительно схватила хлипкий табурет и запустила им в людей. Она плакала, и по лицу её текли слёзы. Мужчина поднял руку, защищаясь от летящей в него мебели, табурет упал и сломался, а пленница села на пол и начала громко выть, продолжая призывать богов покарать «проклятых мужеложцев». У двери, привлечённая громкими криками, собралась толпа людей, женщины ахали и перешёптывались, мужчины неодобрительно качали головами.       Один из воинов схватил Игину за плечо, грубо встряхнув и заставляя подняться.       - Закрой рот, пойдём в кусты и я покажу тебе какие тут мужики! Думаешь, мне нужен твой остроухий задохлик! Он враг, а тебя староста велел не трогать! Но раз ты хочешь сама!       Калло бесшумно встал, готовясь нанести удар и вступиться за Игину. Несколько запоздало, но он вдруг осознал истинный смысл этой чудовищной сцены. Так защищать себя он не позволит, наконец, положив конец своему теперь бессмысленному существованию.       Игина яростно вырвала руку из хватки и отошла на несколько шагов, встав между любвеобильными воинами и эльфом.       - Так, что здесь происходит? – раздался от двери знакомый голос. Эльф и девушка взглянули на старосту, командира и главу захвативших их в плен людей. Это был крупный мужчина зрелых лет с изувеченным шрамами лицом. Насколько Калло помнил, именно он вёл допрос, но не принимал участия в обрушившемся на него чуть позже кошмаре.       Несколько женщин и один мужчина из толпы, собравшейся под дверями, наперебой затараторили, излагая свои версии событий. Главарь их терпеливо выслушал, а вот возмущённых воинов дослушивать до конца не стал.       - Пошли вон все, - отрывисто скомандовал он, и повторять дважды ему не пришлось.       - Это что за представление? – хмуро обратился главарь к Игине, когда они остались втроём.       - Я пытаюсь спасти его жизнь, - ответила девушка глухо. – Вы говорили, нас не тронут.       - Не тронут. Эльф нужен мне живым. Поставь его на ноги. Сюда больше никто не придёт, кроме женщин. Сбагрю его живым и здоровым, останешься с нами, ты говорила.       - Да, всё так. Договорились.       Главарь ушёл, стало тихо, их вновь заперли, а Калло всё не мог сдержать предательской дрожи. Он надеялся, что Игине это не заметно, молчал и думал о том, что услышал.       - Эй, я хочу, чтобы ты знал, я лечу тебя не потому, что у главаря на тебя планы, а совсем наоборот. Ты слышал его? – Игина подошла и села рядом, обняв эльфа и запустив руку в его волосы. – Он разрешил мне остаться тут, с тобой зато.       - Зачем ему я? – прошептал Калло. – Продать меня другим людям? У кого-то может быть кровная месть…       - Как ты понимаешь, он мне не отчитывался. Но женщины болтают, - она продолжала гладить эльфа по голове, словно ребёнка, а Калло доверчиво льнул к её теплу, - что существует забытый, но рабочий портал в лесу в стороне от поселений эльфов и людей. Говорят, староста прослышал, что он ведёт в другой мир, там живёт раса, которая всегда рада задорого купить эльфа. Ну вроде как в рабство. Только живого и здорового. И платят они щедро, для диких людей вообще находка.       - Да ну, это похоже на бред. Не слышал ни о чём подобном. Все порталы контролируются Древними. А их обмануть сложно, и по соседним мирам они активно путешествуют. Ну ты ведь знаешь, это же они забрали тебя, это был их флот.       - Космический флот, базирующийся на полигонах других миров? Амбициозно, как обычно, - Игина засмеялась, а Калло не совсем понял, что она имеет в виду. – Говорят, кто-то из местных людей делал такие обмены просто. Несколько раз. И вот староста хочет попробовать, раз всё равно ты попался. Не так давно уточнил более точное местонахождение заброшенного портала, и теперь мы туда плетёмся. Великий Лес же теперь необъятно большой, Калло. Кто знает, может и есть такой портал.       - Ты сама не веришь в это. Ты смеёшься.       - Я ни в чём не уверена, - Игина и правда улыбалась. – Я знаю только, что это шанс поставить тебя на ноги и дать время нас найти. У нас больше месяца. Надеюсь, получится сбежать. Ну а если нет… У меня несколько идей насчёт этого портала, того, куда он может на самом деле вести, или что можно сделать внутри него, слившись с его магией. В общем, сейчас об этом рано думать, там разберёмся.       - Откуда такая уверенность, Игина? Ты и в моём лагере строила такие же лихие планы о побеге, а я просто не знаю? Или… что-то изменилось?       - Я меняюсь, Калло.       - Как?       - Я… до конца ещё не понимаю. Это целый калейдоскоп. Рушится, падает в меня кусками. Забудь, у тебя и своих переживаний сейчас достаточно. Просто я открываю в себе скрытые резервы, наверное, можно сказать и так.       Он проснулся от мягких прикосновений – кажется, он узнал Игину ещё сквозь сон, и его расслабленность ничто не потревожило. Она меняла бинты и омывала его подживающие раны, касаясь кожи смоченной в целебной отваре тряпицей, осторожно вымывая грязь, чтобы предотвратить возможное воспаление. Похоже, у девушки был настоящий талант к уходу за больными, а может, она в своём мире тоже ухаживала за ранеными, Калло ведь не знал, чем она занималась у себя на родине. Вдруг она лечила или была сиделкой? В любом случае получалось у неё отлично, нежно, с минимумом неприятных ощущений, максимально деликатно, неспеша. Он не показал, что проснулся, продолжал лежать, всё так же мерно дыша и наслаждаясь заботой и теплом – как будто грелся на солнышке, бездумно и сонно.       Тающий след стыда пробежал лёгкими покалываниями мурашек по его телу, болезненно приятными иголочками под самой кожей, дразня щекоткой и ощущением нарушения запретов, и Калло сам не понял как и почему, но он ощутил совершенно недвусмысленное возбуждение. Конечно, она не могла не заметить этого, эльф замер, желая провалиться под землю от стыда и невозможности никуда скрыться, ожидая от Игины или возмущения, или шока, или, самое ужасное, насмешки, и впервые глухой чёрный цвет, заполнивший его душу, сменился мелькающим многоцветьем ярких эмоций. Руки Игины не дрогнули и не остановились, даря ложную надежду, что она ничего не заметила, она закончила менять повязки и устроилась рядом, обняв своего пациента и прижимаясь к нему.       Она лежала рядом и сопела ему в ухо, а Калло чувствовал себя медленно сгорающем на огне постыдного желания и осмыслял новые грани своего падения – как можно вообще испытывать нечто подобное после того, что с ним сделали люди? Как он теперь будет отвечать на её вопросы или смотреть ей в глаза? Меж тем рука Игины поползла по его спине, и Калло подумал, что его сердце сейчас вырвется из ребёр наружу, так сильно и часто оно билось. Она устроится удобнее и уснёт, а что делать ему?       Калло попытался вспомнить весь ужас и боль той ночи, когда он умер, но мысли сбивались, и вспомнилось, как она лечила его, касалась невольной лаской, говорила, что будет бороться за него, если он сам отказался от себя, её тепло, такое мягкое и такое настойчивое, её нежные руки, бесстыдные прикосновения – и ему казалось, что его выворачивает наизнанку, болезненно и сладко, неотвратимо и страшно, и чёрная тоска будто влилась в его вены яростной и больной страстью, и принц ощущал всем своим существом, что и правда окончательно потерял себя, но совсем не так, как ему казалось. Возможно ли испытывать подобное, когда ты растоптан, опозорен, уничтожен и от тебя ничего не осталось? Дух Калло изнемогал от этой раздвоенности, но на этот раз собственное тело словно мстило ему за желание его уничтожить, мстило, не желая подчиняться.       Он чуть не подпрыгнул, когда рука Игины вдруг коротким и точным движением опустилась прямо на средоточие его возбуждения. Ему показалось, он стал раскалённой огненной рекой, будто уютное тепло девушки вдруг обернулось инфернальным жаром, расплавившим его и вторгшимся в его душу, сцепившись с ним странным ощущением слиянности и единения. А затем все его эмоции сплавились воедино в этом адском мареве, Калло мог думать и осознавать только движения её руки, всё более быстрые и стремительные. Острое и рвущее ощущение переполняло его, затмевая и испепеляя всё, а потом оборвалось опустошающим оргазмом, подобного которому он не испытывал ранее на свободе. Он всхлипнул и беспомощно забился как вибрирующая струна, а рука Игины переместилась выше, обнимая его за талию.       - Теперь спи, - шепнула она ему в ухо таким тоном, будто ничего не произошло.       Когда он проснулся, то сразу понял, что Игины нет в помещении. Первый раз с того момента, как они тут оказались, кого-то из них позвали… на допрос? Или с иной целью? Он встал, прислушиваясь, и наконец как следует осмотрел их клетку. Плотно сколоченные доски стен не имели предательских щелей, в комнате не было ничего острого, режущего или тяжёлого, но на такую удачу надеяться и не приходилось. Калло прижался ухом к двери и застыл, весь превращаясь в слух. За пару минут напряжённого вслушивания он пришёл к выводу, что в полутора метрах от двери снаружи находится охранник, один, и к своим обязанностям он подходит не слишком ответственно. Если он даже сейчас предпочитает лениво дремать, валяясь на траве, то ночью тем более спит. Осталось придумать способ открыть плотно запертую дверь и… самое тяжёлое, уйти достаточно далеко, пока за нами не отправится погони.       Калло отошёл от двери и вдруг оборвал свои размышления. Надо же, он стал вести себя как живой. С чего бы? Хватило того неловкого вчерашнего инцидента, чтобы вообразить, что он не сломан? Походив бесцельно по тесному помещению и вернувшись на постель, Калло пришёл к выводу, что смена его поведения вызвана беспокойством за Игину. Не стоило бежать от осознания, насколько теперь он привязан к ней – как ни к кому, пожалуй.       Когда двери распахнулись и девушка вернулась, эльфу пришлось приложить усилие, чтобы казаться подавленным и больным. Тем не менее он бросил внимательный взгляд на замок и толщину двери, заметил и вооружённого мужчину, который сопровождал Игину по лагерю. Она принесла им две миски еды, судя по всему свежесваренной похлебки качеством лучше, чем обычно.       - Вот, удалось выпросить, у них там как раз обед, - она слабо улыбнулась. – Меня вызывали к главному для беседы ни о чём, не волнуйся. Не мучили, не пытали.       - Возможно, они хотели узнать, не готова ли ты бросить эльфа и подумать о другой участи для себя после нескольких дней заточения? Они же понимают, что я, скорее всего, уже не умру.       Калло думал, она станет отрицать, но Игина легко согласилась.       - Ну да, присматривались ко мне, не стала ли я на всё согласной.       - А ты?       - Конечно, нет, ты что? Ты же только начинаешь чуть-чуть оживать, Ка… Асси, - она улыбнулась.       - Тебе не удалось захватить что-нибудь, чем мы смогли бы отпереть замок?       - Нет, за мной же пристально следили, но это и не нужно. В тебе есть немного магии.       Калло разочарованно покачал головой.       - Нет, я не маг.       - Не маг, я знаю, но тем не менее в тебе есть немного магии. Как почти в любом эльфе. В отличие от людей, в вас почти всех есть немного магии.       - Может быть и так, но это никак нам не поможет, Игина. Прости.       - Поможет. Этого будет достаточно. Не спрашивай раньше времени, доверься мне. Дверь не будет проблемой в нужный момент, если мы будем рядом. Но нам одним не сбежать далеко. Лишь бы дождаться… кого-то.       «Кого-то, а есть варианты?» - хотел спросить Калло, но махнул рукой. Его немного раздражал этот немотивированный, непонятный оптимизм. Игина казалась странной, меняющейся на глазах. Что-то она не договаривала. Он вдруг со смешанным чувством понял, что ему теперь есть что терять, и от этого стало больно.       - Что случилось? – Игина обняла его сзади, прижавшись к спине. Калло не удержался и поцеловал её руку, вспомнив вчерашнее. – Ты снова мрачен.       - Видишь ли, мы в плену, меня изнасиловали и чуть не убили, нас обоих могут убить в любой момент, мне кажется, достаточно поводов для переживаний? – Калло попытался за злой иронией спрятать свою растерянность.       Она фыркнула в его затылок.       - Ты становишься похож на себя прежнего. Это значит, что мне удалось.       - Удалось что?       - Оттащить тебя от края. Ты больше не стремишься к смерти. Ты думаешь, как сбежать, как выжить, переживаешь об этом. Тебе больше не всё равно.       - Зато теперь я переживаю за двоих, - тихо и грустно отозвался эльф. Он не привык ощущать себя настолько беспомощным, и это ощущение угнетало его.       - Не переживай, я всё равно умру, - легко и буднично проговорила девушка, и Калло вздрогнул.       - Что ты имеешь в виду? – он обернулся, обеспокоенно ловя её взгляд. Может, она смертельно больна? Может, её собираются казнить в ближайшие дни, и она ему об этом не сказала?       - Я смертная с коротким сроком жизни, я об этом. Смерть для меня неминуема, и, по твоим срокам, она всё равно близка. Так что не очень важно, удастся меня спасти в этот раз или нет. Это по сути ничего не меняет. Не вздумай, если что, себя винить.       Калло с ужасом смотрел на неё, переполненный смутными неоформленными подозрениями о чём-то вроде какого-то страшного ритуала или запретной магии, которая позволит всё исправить, но заберёт жизнь девушки.       - Я… я не понимаю тебя, - растерянно ответил он. – То есть я, конечно, помню, что ты относишься к быстроживущей расе, и люди редко живут больше ста лет. Но почему это должно менять моё отношение к тебе, Игина?       - Ты мне так нравишься, Калло, - её взгляд стал нежным и мечтательным. Эльф залюбовался, глядя на девушку. – Меня всегда так притягивают эльфы, я ничего не могу с этим поделать. Я не могла допустить, чтобы ты сдался и умер. Что же делать теперь?       Он перевернулся на другой бок, к ней лицом, и Игина ласково погладила его щёку. Он не мог расшифровать выражения её лица и почему-то ощущал скрытую угрозу. Кроме угрозы их плена, конечно.       - Как что? Если мы выживем, если нам удастся выбраться отсюда… Ты же не думаешь, что можно просто всё забыть и разойтись в разные стороны?       - Подумай об этом. Я хочу быть твоим другом, я хочу быть с тобой рядом, но я не хочу помешать твоему счастью из-за того, что нас так столкнули обстоятельства. Понимаешь, о чём я, Калло?       - Просто будь со мной. Ты ничему не помешаешь, - он всё вглядывался в её лицо, пытаясь угадать. – Да и зачем сейчас думать об этом? Как всё сложится. Какое это имеет значение? Ты сказала, что я нравлюсь тебе, тебя не оттолкнуло то, что сделали со мной, ты спасла мне жизнь. Я ни с кем не испытывал такого, как… тогда. Почему тебя волнуют наши отличия?       - Потому что между нами всё прочнее стягивается невидимая петля. Ты чувствуешь? – Игина ласково обвела пальцем контур его губ, а затем положила руку на щёку эльфа. Он накрыл её руку своей, ловя и впитывая нежность этого жеста, и Калло показалось, что внутри него открылся какой-то неизвестный колодец. Как будто тяжёлая крышка вдруг сдвинулась, и его сознание странным образом расширилось. Он бы не обратил внимания на эти ощущения, сочтя их любовным трепетом, но сила, пробежавшая по его жилам, являла собой отнюдь не только страсть и влечение.       - Это же… - он изумлённо осёкся, не решаясь произнести слово «магия».       - Да. Это наш способ открыть дверь.       Их дни потекли как прежде, но стеснение и стыд более не тяготили Калло. Он понял, что влюбляется, и больше не противился этому. Игина не отвергла его и не оттолкнула в те моменты, когда его собственное тело было ему глубоко противно, и он поверил ей и принял жизнь. Странный привкус был у их притяжения, но эльф объяснял его обстоятельствами плена и гнётом ожидаемой гибели. Он видел, что Игина чего-то боится, неуверена и как будто не решается. Он понял, что она опасается стать его оковами, но стремился сам добровольно надеть их на себя.       Игина словно пыталась отстраниться и стать ближе одновременно, казалась то задумчивой и отрешённой, а то как ни в чём не бывало ласкала эльфа, заставляя его терять себя вновь и вновь, рассыпаясь тысячами сверкающих искр и давясь криками по ночам. Он принимал это как должное, мечтая о большем. Способность Игины будить в нём магию, которой в нём отродясь почти не было, тоже не давала Калло покоя. Что-то тут было не так. Что-то очевидное, лежащее на поверхности, но он никак не мог сообразить, в чём тут дело. У неё же не было никаких магических способностей, вообще никаких, Вилу ничего не обнаружил! А теперь всё изменилось.       Однажды, когда он засыпал – он непривычно много для эльфа спал, сначала пытаясь сбежать в пропасть без дна, а потом поправляясь и приходя в себя – он снова столкнулся с тем своим странным видением, которое считал игрой воображения теперь: он услышал тихое-тихое пение, ту самую мелодию из детства, колыбельную, которую когда-то пела ему мать. Он замер, а затем заметался на границе сна и яви, да, именно это тянуло его за собой и возвращало к жизни, обещало защиту и тепло, и сейчас Калло совсем не мог понять, это воспоминания несознательного периода жизни сыграли с ним такую шутку, или он схватился за тепло Игины не потому, что она пела песню его матери, а потому, что это её сила и её энергия нужны были ему для выздоровления. Он чувствовал болезненный раскол, многочисленные чёрные трещины, навсегда расщепившие когда-то цельного его, но не рассыпался и не погиб он только потому, что человеческая девушка смогла удержать его дух на самой грани.       Калло прислушался и разобрал даже слова – может, он уже спит и просто вспоминает? – эльфийские слова старой песни, которую Игина не могла нигде услышать и узнать. И Калло сдался этом хрупкому и непонятному чуду, не стал искать ответы, поворачиваться и начинать расспросы, удивляться и анализировать. Пусть в этом беспросветном коротании дней в грязной клетке останется место настоящему волшебству. Эльф чувствовал, что однажды он узнает тайну Игины, тайну её странных изменений и необъяснимых знаний, секрет, который заставлял его содрогаться от смутных мрачных догадок и переворачивал всю душу. Слишком беспросветно. Лучше не думать об этом.       Какие силы и какие истории стоят за настоящим волшебством?       Как-то раз после её не особо щедрых, но таких же выворачивающих, как в первый раз, ласк, Калло повернулся к ней лицом и поймал её губы своими в нежном и хрупком поцелуе. Он открыл глаза, тщетно ловя её взгляд в абсолютной темноте, силясь прочесть тайные письмена её души, и вдруг в его сознание хлынул поток ощущений извне, будто в награду за то, что он не может разглядеть глазами. Такой непривычный коктейль острых как ледяные снежинки и горячих как лава вулкана эмоций, он упивался страстью и желанием Игины, её заботливым теплом и участием, которое сейчас расцвело внутри его души гигантским греющим цветком, никто и никогда не смог бы ему так польстить какими бы то ни было речами и обещаниями, как этими магически протранслированными чужими эмоциями и ощущениями. Но помимо глубоко льстившего ему чужого отношения Калло уловил и понял кое-что ещё. Он не отпрянул и не отстранился, выпивая неожиданное угощение до дна и принимая покорно всё, что смог разглядеть – к мёду оказалась примешана горечь.       Когда их губы разъединились и повисла тишина, эльф перевёл дыхание и печально проговорил, не упрекая, а сообщая, что знает:       - Ты любишь другого.       Игина потрясённо замолчала, а потом не по-женски выругалась, добавив:       - Проклятый резонанс!       Калло погладил её по плечу.       - Всё в порядке. Я могу это принять.       Она помолчала и порывисто обняла его, с силой прижав к себе.       - Прости меня. Получается, я дала тебе невольную надежду, но я не могу, Калло, я бы не смогла. Ты мне очень нравишься, я уже говорила. И если бы у меня остался кто-то в моём родном мире, ты бы уже знал об этом. Но я оказалась заложницей своего беспамятства…       - Не беспокойся за меня, Игина, - он печально улыбнулся. – Я не хрустальная статуэтка, и горечь любви мне знакома давно. Это всё равно ничего не меняет по сути. Ты стала моей парчхан-ва, и ничто не в силах этого изменить.       - Чем я стала?..       - Это понятие из культуры орков. В нашем мире существовали орки, некоторые говорят, они живут где-то далеко на востоке и сейчас, но я сомневаюсь, они всегда недолюбливали эльфов, и мой народ их истреблял. Мой отец ещё до Раскола эльфов не на шутку увлекался культурой орков и их воинским искусством, он же и познакомил всё наше поселение с этим понятием и ещё некоторыми интересными вещами. Так орки называли того, кто спас и помог тебе, но не просто спас жизнь в бою, например, а вытащил тебя из полного тупика, из абсолютной депрессии, смог дать надежду в беспросветном мраке, смог оживить дух. И тогда обоих, спасителя и спасённого, связывают нерушимые цепи, которые со стороны выглядят как привязанность или дружба, но по сути это нечто иное, чему в языке эльфов нет прямого аналога. Обоих называют этим словом, парчхан-ва, и связь их мистическая и недоступная для изучения, иррациональная, но прочная.       - Я понимаю, о чём ты. Никаких слов не хватит выразить это до конца, но я чувствую, что ты имеешь в виду. Значит, теперь всё ещё сложнее, чем я думала.       - О чём ты, Игина? Наоборот, это всё объясняет. И ты ничего не должна мне. Та связь, что есть между нами, - она есть, и никто её не перерубит. А какие она примет формы и как выразится, разве это важно? Если мы спасёмся живыми, я буду рядом с тобой, ты будешь рядом со мной. Мои соплеменники благодаря отцу знают, что такое парчхан-ва, и никто не посмеет препятствовать нашему общению и нашей близости, ни расовые, ни культурные отличия, ни мои обязанности как принца, ни воля моего отца.       - А что рассказывали орки, случается с теми парчхан-ва, которых разлучает жизнь?       Калло улыбнулся, сам черпая надежду в понятиях иной культуры.       - Частичка одного парчхан-ва остаётся в другом навсегда. Поэтому их всегда тянет друг к другу, какое бы расстояние их ни разделяло. До самой смерти. Некоторые могут жить вдали, но часть их всегда будет рваться прочь, другие нет, кто-то умирает от слабости или тоски, это уже зависит от конкретных эльфов… людей. Орков.       Игина сжала его руку.       - Я сделаю всё, чтобы мы остались рядом… если ты сам не пожелаешь иного.       С тех пор они не говорили об их отношениях, Калло не спрашивал имени избранника Игины, не задавался вопросом, когда и где она могла успеть с кем-то познакомиться и влюбиться, эльф избегал даже размышлять об этом. Подспудно он знал ответ и не хотел его знать, чтобы не думать о том, в какую пропасть тащит его судьба, поэтому несознательно закрылся от размышлений и мыслей об известных ему легендах и сказаниях эльфов.       Вместо этого Калло, признав себя полностью оправившимся, насколько это вообще было возможным, от кошмара первой ночи плена, начал потихоньку восстанавливать свою физическую форму. Делать это надо было очень осторожно, чтобы случайно не выдать своих физических упражнений их пленителям, да и условия тесной клетки не способствовали, но эльф старательно делал, что мог, чтобы в момент побега ему хватило сил и выносливости защитить себя и Игину. Девушка следила за ним жадным взглядом, пожирая каждое движение глазами с таким хищным видом, что Калло, смущаясь, чувствовал себя ланью, за которой из кустов наблюдает волчица.       Один раз им разрешили выйти искупаться в озере, но при этом надели на них наручники, сковав обоих рука к руке, что не облегчало движений и потребовало некоторых усилий для координации движений. Отфыркиваясь от ледяной воды, они плыли рядом, и Калло слабо улыбался:       - Теперь ещё ближе.       - Это, конечно, очень романтично, но вызывает некоторое беспокойство.       - Да они, наверное, раскуют нас, когда мы вернёмся, - Калло кивнул головой в сторону берега, где охранники пристально вглядывались в воду, держа взведённые арбалеты наготове. Но эльф и человек и не собирались бежать сейчас, понимая, как тающе малы шансы убежать в незнакомой местности, избегая стрел, продрогшими и скованными, не имея надежды оторваться от всадников. А вот водные процедуры, казалось, омыли не только тело, но и душу.       Опасения Игины подтвердились: когда они, наплескавшись вдоволь, выбрались из воды, один из охранников лишь руками развёл:       - Какой ключ, не было никакого ключа, они так защёлкиваются.       - Но они же должны как-то сниматься. Мы же не сможем даже переодеться.       «Как будто бы есть во что», - мысленно добавил Калло, но произносить вслух свою реплику, конечно, не стал, предоставляя девушке право беседовать с дикими людьми.       - Ну я позову кузнеца, когда он освободится, - нехотя отозвался охранник. – Придёт, снимет.       Но кузнец не пришёл и через час, и через два. Пленники жались друг к другу всё в той же крытой повозке, пытаясь согреться.       - Переживаю за тебя, люди довольно хрупки, - обеспокоенно говорил эльф. – Вдруг ты простудишься. Эх, был бы я магом, этой проблемы бы не существовало. А ты говоришь, дверь.       Игина и Калло, не сговариваясь, решили на днях, что в скором времени на лагерь пленивших их людей должно быть совершено нападение эльфов, и ждали этого с замиранием сердца.       - Ладно, - Игина вздохнула и свободной рукой обняла его, положив ладонь Калло на затылок. Закрыла глаза и застыла. – Сосредоточься на желании нас обогреть. Думай об уютном мягком тепле, вспоминай, как оно разливается по телу, и размышляй о том, как ты хочешь поделиться им со мной.       - Игина, ты что, я не знаю ни одной формулы чар…       - Да и не надо тебе их знать, ты же не маг, сам говорил. Они нужны лишь для сложной магии как подспорье и опора. Просто закопайся в эти ощущения с головой. Забудь обо всём. И не торопись, нужно время. Отсекай все лишние мысли и думай об этом.       Игина замолчала, и Калло тщетно пытался последовать её советам. Она ждала, не шевелясь и не открывая глаз, и тишину нарушали только смутно доносящиеся из-за прочных стен звуки жизни большого лагеря диких людей. А потом девушка запела, тихо-тихо, ту самую песню о ночной тиши и мягком бархате неба, и всё существо Калло дёрнулось в нежно-болезненном порыве укрыть, спрятать и согреть. Он забыл про магию и слова Игины, забыл про плен и про надежду на освобождение, забыл про себя, обратившись, казалось, целиком в тёплый летний ветер, чьи ласковые невесомые крылья несут негу жаркого дня. И тут нечто невидимое подхватило его, резко сжало с разных сторон, как будто он попал в сеть – лесную ловушку, натянутую хитрыми охотниками, и потянуло в сторону. Растерявшись и слегка испугавшись настолько не знакомых ощущений, идущих парадоксальным образом изнутри всей его сути, а вовсе не снаружи физической оболочки тела, Калло раскрыл глаза и заозирался.       Никого чужого вокруг, лишь унылая теснота повозки. Игина отняла свою руку от его затылка и потирала висок со страдающим видом.       - Что с тобой?       - Ничего, - едва ли не со стоном ответила девушка. – Просто некоторые вещи совсем не такие, как помнится.       Она открыла глаза и улыбнулась.       - Смотри, - кивнула на высохшую одежду. – У тебя получилось! Ты высушил и обогрел нас с помощью магии!       Калло потрясённо перевёл взгляд на их одежды.       - Но я ничего не делал. Так это ты, - внезапно осенило его, - вытащила из меня те жалкие крохи магии, которыми наделила меня природа? И обратила их в высушивающее заклинание? Вот что означало это… тянущее ощущение… будто тащат куда-то. Так сильно.       - Нуу, не знаю, насколько можно так сказать, - нерешительно протянула Игина. - Наверное, можно, да. Я так не делала, мне сложно судить. Хотя что я вру, делала. Ну то есть, как бы это сказать… не тут. Во сне. Как-то так мы, ты и откроешь дверь. Я точно знаю, что того, что у тебя есть, хватит. Всё точно получится.       А затем она улыбнулась с крайне самоуверенным видом.       В её словах, помимо явной неуверенности, контрастно читалась странная техничность и привычка. Какая необычная манера разговора о чарах! Нечто подобное по структуре фраз и подбору слов слышал Калло от старых охотников в их рассказах об охоте. Так, должно быть, говорят о чарах те, кто работал с ними столетия, долго, ежедневно, те, для кого давно стали рутиной способности чародеев и само понятие магической силы. «Магические резонаторы со стажем», - ехидно шепнул внутренний голос, и Калло передёрнуло.       В их небольшом поселении не существовало магической гильдии как таковой, хоть немногочисленные чародеи и объединялись вместе для совместной работы. И уже тем более не было у них и профессиональных резонаторов, способных сделать одного мага равным десятерым. Несколько одарённых по этой части эльфиек только-только делали первые шаги в изучении своего обманчиво простого ремесла, без учителей и без наставников. Всех самых талантливых резонаторов после Раскола оставили себе Древние, библиотеки и учебники тоже осели в роскошном главном здании Магической Гильдии Столицы. Столицы Древних, как называли её теперь. Новые эльфы отринули излишнюю учёность и сложность Древних, вернувшись к истокам лесной жизни, – огромные библиотеки противоречили самой их идее простого, слитого с природой существования.       Но какие-то книги у Новых эльфов всё же существовали, включая сборники легенд и красивых сказок. Калло не успел оборвать себя, остановить стремительно бегущую мысль, и память услужливо подсунула ему воспоминание об одном из таких томов, в богато изукрашенном тонком переплёте, который его отец захватил с собой, покидая Столицу. Он вспомнил одну из своих любимых в детстве легенд о любви Верховного Чародея и его жены, человека и магического резонатора небывалой силы, которая, умирая каждую жизнь от старости, естественного конца быстроживущих рас, вновь и вновь возвращалась спустя годы в новом человеческом воплощении. И они снова находили друг друга и были вместе очередную её человеческую жизнь.       У маленького Калло, которого с детства пугали рассказами о страшных колдунах Древних эльфов и их жестокостях, эта необычная легенда всегда вызывала трепет и желание подсмотреть за тем, как живут в своих дворцах бытовой жизнью и как любят эти непонятные чудовища: чародеи, наделённые страшными силами, что позволяют им менять облик мира, гордые и сильные люди, чьи магические таланты превосходят всё, когда-либо виденное их землями, и прочие легендарные, волшебные существа, которые, конечно, должны их окружать. Но соотнести эту сказку с реальностью принцу никогда не приходило в голову, он вырос и забыл её, как и множество других прекрасных легенд из книг.       А сейчас он смотрел на Игину, согревшую их обоих вырванной у него и филигранно направленной магической силой, и в его ушах звучали предостережения отца, чтобы он никогда и ни при каких условиях не смел даже думать вмешаться в дела Верховного Чародея Илло Вхархелиса.       - Хорошо, что одежда просто высохла, а не загорелась, - легкомысленно захихикала не подозревающая о размышлениях Калло девушка. – Я почему-то боялась, что может так получится. С дверью-то попроще, даже если она сгорит.       «Я знаю, почему ты этого боялась», - собирался ответить эльф, но его отвлёк усилившийся шум, доносившийся из лагеря.       - Слышишь? Там что-то случилось, - Калло с облегчением отложил неприятные размышления, сосредоточившись на насущной проблеме. – Пошли к двери.       Скованные пленники опасливо приблизились к выходу, и Калло приложил своё чувствительное ухо к деревянной поверхности, напрягая до предела эльфийский слух. Игина застыла рядом, соединив их закованные в наручники руки теплотой прикосновения. Долгую минуту Калло не шевелился, почти физически ощущая собранность и напряжение Игины или как теперь правильно следовало её называть.       - В лагере переполох, - наконец, прошептал он. – Они хватаются за оружие. Похоже, на них кто-то напал. Пора? Сейчас снаружи нет стража.       А если это просто стычка с враждебным отрядом других людей? А если они просто захватили новых пленников с помощью такой же засады, как та, в которую попали эльфы Калло? Что, если сейчас всё утихнет и никакой подмоги нет и в помине на много лиг вокруг? А тут они откроют дверь… Калло почувствовал болезненную судорогу, подумав некстати о том, что ждёт его в случае неудачного побега и поимки. Кошмар его первой ночи тут повторится или же… станет постоянным. Он едва не потерял самообладание, как будто выздоровление оказалось лишь миражом и иллюзией, как будто он всё так же лежит, обессиленный и раздавленный, на постели день и ночь, сжимаясь от этого пережёвывающего его грязно-чёрного провала, раскалываясь на миллион осколков, но почему-то не переставая осознавать.       - Да, думаю, это наш шанс… Калло! – она обняла его крепко, почти яростно, прижав к себе как потерявшегося ребёнка. – Тихо. Всё хорошо, успокойся. У нас всё получится. Ты не умрёшь, слышишь?       Он сумел взять себя в руки и успел сдержать подступившие к горлу слёзы. Произнёс глухо:       - Это твой Древний? – пытаясь вытеснить один страх другим.       - Что?.. А, нет, - она как будто не удивилась вопросу, лишь не сразу поняла, о чём он спрашивает. – Я думаю, это твои воины, Калло. Иначе бы я уже знала. Сосредоточься на мне и думай, что нам надо на свободу. Отчаянно желай туда. Там путь домой.       И она прильнула к нему всем телом, будто во время любовной игры, обвилась вокруг него как плющ, и эльфу на миг показалось, что цепкие лианы сжали его в тиски, будто его держало в лапах-щупальцах огромное морское чудовище, перебирая что-то у него внутри, словно проводило ревизию его внутренностей. Это было почти болезненно, хотя Калло не ощущал резких движений и старался не думать о том, что будет, если она сильно дёрнет этими своими… невидимыми руками. Игина подняла свою руку – из плоти и крови, скованную одним наручником с рукой принца – и заставила его коснуться замка. Калло закрыл глаза, сосредотачиваясь на мыслях о доме и желании туда попасть, вплести в свою привычную и давно забытую жизнь обретённую парчхан-ва, лишь сделать шаг, ведь свобода так близко. И вдруг он перестал ощущать давление неких сил вокруг себя, мощная и чистая волна прокатилась по его венам, заискрившись магическим покалыванием под кожей.       Очнулся он от того, что Игина локтём толкала его в бок, больше не орудуя своей страшной магией у него внутри. Эльф открыл глаза и сразу же увидел яркую полоску света, падающую из аккуратно приоткрытой двери.       - Дальше всё зависит от тебя и нашей удачи, - шепнула Игина. – Я ничем не могу помочь в перемещении по лесу.       Калло мгновенье прислушивался к происходящему за дверью, а затем выскользнул прочь, ведя прикованную к нему девушку под сень ближайших деревьев. Он напряг все свои инстинкты охотника и инстинкты загнанной жертвы, почуявшей волю, отступая всё дальше в лес, дальше от криков и шума, заворачиваясь в зелёный полог густой листы, выбирая куда ступить так, чтобы по-человечески неловкая Игина производила как можно меньше шороха, чтобы стволы и кусты скрыли неясное мельтешение их силуэтов, чтобы как можно скорее уйти возможно дальше. Он привычно избегал мелких преград, пригибаясь и уходя от прикосновения к веткам, заботясь прежде всего о том, чтобы выбрать лучший маршрут для своей спутницы – не в ущерб скорости их бегства, конечно.       Они отступали в молчании, боясь произнести и слово, и Игина откликалась на каждое его движение своим, пытаясь помочь и угадать, и, несмотря на её диктуемую отличиями их рас неловкость, Калло ощущал её родной и давно знакомой, словно своим странным продолжением, непонятным откликом и пытался не думать о её связи с Древним, которая должна была быть нерушимее в сотни раз.       В какой-то миг кусты вокруг них дрогнули, но не успел Калло испугаться, как узнал в окруживших их высоких, закованных в кольчугу силуэтах эльфов. Несколько долгих секунд они молча смотрели друг на друга, а потом одна из фигур вышла из тени с радостным возгласом:       - Принц Калло!