Что не знает пощады из тёмных миров?

Дальше он внаглую залез под воду и они, смеясь и брызгая друг на друга, оба ласкали грудь Майтэ. Только после этого омега признался, насколько ему этого хотелось, и о том, что соски набухли и стали болезненно-чувствительными. Иногда просто болели разбухая, иногда вызывали непреодолимое желание их погладить, что было намного приятнее, когда это делали руки Ангустиаса, а не свои собственные. Мужчина пошёл даже дальше: взял один из них в рот и начал нежно посасывать и похлопывать другой сосок. Чувствуя явное желание омеги, мужчина впервые и занялся с омегой полноценным сексом. Всё было идеально: губами Ангустиас попеременного ласкал то один, то другой сосок, а пальцами с обычным сливочным маслом растягивал и без того эластичные стеночки заднего прохода омеги. Тот сходил с ума от восторга, стонал и просил поскорее, побыстрее и посильнее! Мужчину долго уговаривать не пришлось, сказалось и так сумасшедшее воздержание и огромной силы желание. Он вставил смазанную маслом головку в растянутое отверстие, медленно и осторожно проникая внутрь. Майтэ постанывал, не зная к чему тянуться: к чужим губам сосками или попой к члену Ангустиаса. Пара минут и несколько событий произошли одновременно: и мужчина кончил, и омега затерялся в волшебных конвульсиях оргазма, и из набухшей груди выступила маленькая прозрачная капля, которая была мгновенно слизана, а сама грудь зацелована. А сколько было невероятных стонов, почти слез от счастья и восторга, вообще не сосчитать. — Смотри, вторая может обидеться! — сказал Майтэ, когда наконец-то смог говорить. — Ничего не обидится, — ответил мужчина, — сейчас повторим и займемся ею тоже. Ангустиасу нравилось всё, чем Майтэ отличался от человеческих парней: более эластичными стеночками заднего прохода, нежной и мягкой кожей, скромностью, смешанной с обнаженной дикостью существа, родившегося и выросшего в дремучем лесу. Даже быстрая регенерация приводила мужчину в восторг: после оргазма Майтэ был снова готов в считанные минуты. Хотелось быть осторожным с беременным животиком, но крышесносные запахи омеги всё портили, и Ангустиас сходил с ума от этого. Такие отношения и близко не могли сравниться с тем, что было у мужчины с другими парнями в борделях. Омеги вообще не похожи на человеческих независимых мужчин: более нежные, отзывчивые, трогательные и в тоже время у них сильные прекрасные спортивные тела. А тем временем совместными усилиями людей и снежных оборотней на планете воцарился мир и спокойствие. Первые воины, «вымазанные» в омежьем секрете, были схвачены в плен и приведены лично в покои главного вождя чёрных оборотней. — Откуда на вашей одежде этот запах? — вождь, огромный громоподобный оборотень, специально обратился в человеческую ипостась для допроса. — Это ваш истинный омега так пахнет? Мы не ошиблись? — воинов было всего четыре, но это были лучшие, специально обученные шпионы снежных. — Да! Вы можете сказать мне, где он? — оборотня трясло от ревности, но он понимал, что если хочет добиться ответа, то хотя бы не должен разорвать пленников на куски прямо сейчас, чуть позже можно. — Он в плену у слабых человечков. — Вы знаете где именно? Помогите мне освободить его, и я озолочу вас! Каждый получит по два омеги или двух пленных женщин, они тоже легко рожают наших щенков! — Отличное предложение! Бери пару своих воинов, и мы, без пыли и шума, проведём тебя к нему, его зовут Майтэ, ты знал? Он очень страдает без своего истинного альфы. Людишки издеваются над ним, — пленные знали, что межрасовая армия в нескольких километрах на юго-востоке, с подветренной стороны. — Я готов! Освободите пленных, раскуйте! — крикнул вождь кому-то за пределами палатки. — Но плату вперёд! Ты обещал каждому по два омеги или кто там ещё может рожать щенков! Мы свои трофеи хотим забрать прямо сейчас! — один из снежный выступил вперёд. — Приведите мне четверых белых омег и четырёх женщин из последнего похода, ещё не пользованных, — велел вождь своим приспешникам. И вот странный отряд, к которому присоединились рыдающие омеги в рабских ошейниках и накаченные какими-то снотворными травами женщины, двинулся в сторону человеческого города. Через день они попали в окружение к дружественным войскам межрасовой армии, как и было задумано заранее. Среди освобожденных оказался племянник-омега Калума, которого весь клан уже давно считал погибшим и сестра супруги городского головы Сэбэла Рокайо. Женщину ещё долго придется лечить от шока и посттравматического стресса, связанного с пленом у чёрных волков. Но, главное, сейчас она была с сестрой и родственниками дома в любви и безопасности. Последнего главного сражения избежать так и не удалось — чёрные всеми силами пытались освободить своего вождя и его помощников. Первыми ринулись в бой оборотни с обеих сторон: полетели чёрно-белые клочья шерсти, обрывки кожи и куски зубов. Чёрные профессионально перегрызали шеи снежным. А те когтями рвали тёмную шерсть на груди противников, пытаясь с мясом вырвать сердце врага. Но в считанные минуты к ним присоединилась вся боевая мощь людей: аркебузы, луки с серебряными стрелами и даже пушки. Белые сливались с вытоптанной землёй, а чёрные словно пятно бросались в глаза, точнее в прицелы и наводки орудий. Сражение выиграли за четыре часа, но это были ужасно кровавые часы. Снежно-белые, хотя теперь правильно было бы сказать грязно-серые с кровавыми разводами, с висящей сосульками шерстью, прихрамывающие на все четыре лапы (ну некоторые так точно), с тяжелой одышкой, победители оказывали срочную помощь своим раненым собратьям, везде сновали и люди в медицинской форме, бинтовали раненых и давали им обезболивающие средства. Чёрных не лечили и в плен не брали — выстрел в голову и переходили к следующему. Ни люди, ни белые оборотни не испытывали сострадания к тем, кто уводил в плен и рабство самых слабых членов общества: омег и женщин. Эпилог, через полгода. На роды Ангустиаса не пустили, здесь уж объединились старые враги: снежный омега-повитух и две женщины-акушерки городской лечебницы. — А вдруг на родах он станет неадекватным от переживаний? Вон как умирает за своим омегой, — говорили почти хором. Охотника трясло от страха в коридоре родзала. Когда наконец-то Ангустиаса пустили в комнату, уставший Майтэ уже полусидел на кровати, на руках у него крутился маленький тёмненький щеночек, а рядом в люльке лежали ещё трое младенцев: один пищал, а другие дремали, будто верещание первого никому не мешало. Омега осторожно понюхал щеночка под маленьким пока ещё безволосым хвостиком: — Последний тоже альфа, причем чёрный, — печально сообщил мужчине, — все альфы, двое чёрных и двое белых. — Не маленькие миленькие омежки, как ты? — удивился тот. — Отнюдь. — Ладно, вырастим всех как омег! — тут молодой охотник смутился и поправился: — Я имел в виду, что мне всё равно, всех буду любить одинаково, не омеги и не надо! Следующие будут омежками. — Хорошо, — улыбнулся Майтэ, — а то я боялся, что ты выставишь меня с потомством на улицу. Ты же так хотел ещё омежечек. — Какая разница, детки и детки! — улыбнулся Ангустиас и протянул руки к пищащему младенцу, — Не плачь, папка рядом, я не дам тебя в обиду! — Может и покормишь его своей грудью? — Майтэ засмеялся. — Они все всё время хотят есть, и так будет до старости. *** Ангустиас думал, что родится парочка миленьких омежек, а на самом деле родились четыре брата-альфы: двое белых волков и двое чёрных. Сильных, крепких и здоровых, потому что папа-омега у них был снежный волк, отец-альфа — чёрный, оба потомки вождей своих кланов, а от смешения дальних кровей рождаются по-настоящему сильные и выносливые воины, талантливые вожди и просто красивые оборотни. Братья стали безжалостными охотниками на чёрных волков, их смешанный запах сбивал с толку опытных оборотней, а наука отца-охотника делала их четверку вообще непобедимой. Братья всегда дрались в перчатках, ведь они воевали серебряным оружием, но и сами не могли его касаться. — Ты любишь меня как омегу? Или как человека? — изредка спрашивал Майтэ своего личного человека. — И так и так, — смеясь отвечал тот. — А ты меня? — Только как человека, Ангустиас, ты ведь не омега! — с шутливой печалью вздыхал тот. Люди и оборотни начали взаимовыгодное сотрудничество. Люди продавали оборотням и хлеб, и молоко, и пироги, а те платили мясом убитых в лесах животных и рыбой. Не успели оглянуться как начались и межрасовые свадьбы: то мужчина с омегой, то альфа с женщиной. Новые союзы обосновывались и в человеческих городах, и в лесных поселениях оборотней. Но, главное, вокруг был мир, тишь и благодать!