Нет безнадежных кампаний, есть безнадежные дураки. В.Камша «Красное на красном» Вот почему меня послали сюда. Я слишком неспокойный для двора. Я выбиваюсь из их этикета. Я вызываю раздражение у модников и королевских адмиралов, но имею талант управлять людьми и кораблями, поэтому от меня нелегко избавиться. Так что Сивенна для меня — определенный заменитель. Это приграничный мир, мятежная и бесплодная провинция. Она расположена далеко — достаточно далеко, чтобы всех удовлетворить. А.Азимов «Фундация и империя»
Ему казалось, что он вновь слышит, чувствует вибрацию где-то неподалеку. Очередная иллюзия, правильнее сказать — галлюцинация. Единственное развлечение, единственный повод думать, будто бы это мир, а вовсе не он, сходит с ума. Однако мир — не только его космический кораблик, а он — только он. Порой, сидя в пугающе непривычной тишине, он вспоминает крики, сопровождавшие его постоянно. Приказ, боль, ужас, смерть — лишь разные возгласы, не более. Однажды пришел какой-то странный человек, чужеземец, смотрел на них со странной жалостью и повторял: «Так нельзя, так нельзя». Человека убили на второй или третий день. И он с удивлением обнаружил, что другие умирают точно так же, как они. Потом был и второй, смотревший, правда, на машину, и говоривший, что такую построить нельзя. Прошла неделя, их осталось лишь тринадцать из двадцати, но машина заработала. Вероятно, слово «нельзя» придумали, лишь чтобы посмеяться над теми, кто его произносит. Разве оно значит что-либо? Кажется, подобные вещи называют «условностями». А может, и нет, он часто путает слова. Он подходит к стеклу и смотрит на звезды. Очень много звезд. Интересно, кто ими управляет? Не может же быть так, что они, в таком количестве, да существуют каждая по отдельности. И все же звезды прекрасны. И заслуживают того, чтобы на них смотреть. Почему же они так редко смотрели на звезды? Не давали, крикнув строго: «Не отвлекаться от работы!» Некоторые глупцы хотели знать, что и зачем они делают, в чем их предназначение. А он никогда этого не понимал. Когда не знаешь, можешь придумать все, что угодно, и со временем даже убедить себя, будто бы это — знание. Когда знаешь, хочешь лишь одного — бежать. Но бежать некуда, так зачем пробуждать это желание? Зачем делать себе больно, когда это с удовольствием сделают другие? Тем, что стали задавать вопросы, пришлось плохо, хоть никто и не узнал толком, что с ними случилось. Сказали лишь, что задававшие вопросы — «генетическая недоработка». «Недоработка» — это понятно, а вот что подразумевается под «генетическая» — кто его знает. Задававшие вопросы вернулись. Все, до единого, но спрашивать перестали. Просто работали, ни на что не обращая внимания. Только кричали порой во сне. Правда, и он сам однажды спросил. «Кто мы такие?» «Не помню», — последовал ответ. Не «не знаю», а именно «не помню»… Смешно, что у задававших вопросы шанс сбежать так и не появился, удалось это ему. Пусть и случайно. Он не хотел становиться героем, спасать угнетенных или бороться со злодеями, нет. Единственная цель — сделать что-то не по приказу. Доказать себе, что он, «генетически доработанный», на это способен. И он оказался на кораблике. Говорили, что те, кто приказывает, украли его у кого-то, а украсть краденое — не преступление. Впрочем, он так до конца и не понял, почему все боятся совершать преступления. Если ослушаться приказа, будет больно, а преступление — это еще хуже? Все — игра. Игра в вопросы без ответов. Это безопасно… И это развлекает, пока кораблик летит сквозь пространство. Его наверняка будут искать. Точнее, он сам не нужен никому, а вот сверток, который он опять-таки случайно прихватил с собой — очень ценный для тех, кто приказывает. Безразлично, что будет с ним дальше. Безразлично, найдут ли сверток. Безразлично… Все, что есть — сейчас, кораблик и звезды. А его уже нет. Да и не было никогда.Пролог
24 апреля 2018 г. в 01:19