Лебединая

      Семестр для Томаса начался с вполне очевидных вопросов, где Оливер. Все так удивлялись, что тот перевёлся в другую школу, и постоянно спрашивали Томаса, что он об этом знает, что к концу уже первой недели Томаса это всё изрядно задолбало, и он в ответ только мрачно молчал, игнорируя все расспросы. Его удивляло другое: неужели они с Оливером всем так примелькались, что их действительно стали считать парой, раз спрашивали об отсутствии Оливера.              Томасу это категорически не нравилось. Но делать с этим он, конечно, ничего не собирался.              Его голову занимали совсем другие мысли, Томасу они тоже не нравились, а избавиться от них он не мог. Оливер так прочно засел в голове, что даже иногда снился. И это при том, что Томасу вообще сны снились категорически редко.              Попрощались они как-то сумбурно и неясно. Томас пришёл к дому Оливера, где отец грузил вещи в машину, и пожал руку, потому что странно было бы прощаться как-то по-другому. Не обниматься же, обливаясь слезами и давая друг другу обещания в вечной верности. Глупо это. Но Томас не удержался и инстинктивно погладил большим пальцем тыльную сторону ладони Оливера, перед тем как выпустить. Оливер тогда глянул на него из-под ресниц и слабо улыбнулся, а Томас так и стоял на обочине, глядя вслед уже давно исчезнувшей за поворотом машине.              Он не чувствовал той вязкой пустоты, о которой слышал. Но внутри всё равно что-то надломилось. Может, потому что Томас впервые почувствовал что-то кроме интереса и азарта по отношению к другому человеку, и равнодушие не накатывало сразу после первого же секса, когда цель, казалось, была достигнута.              — Да ты влюбился, — резюмировала Райли, когда они, спустя пару недель после начала учебного года, сидели в небольшом кафе недалеко от школы после учебного дня. Райли ковырялась десертной ложечкой в шарике мороженого, а Томас тянул через трубочку колу, морщась почти на каждое слово подруги.              — Бабский бред, — сказал он, глядя на неё со скепсисом.              — Серьёзно? Тогда, может, ты знаешь объяснение получше?              Томас не знал, но признавать очевидное не хотел. Как не хотел чувствовать себя одним из тех идиотов, на которых до этого смотрел с недоумением. Он не отрицал, но не видел в своём отношении к Оливеру влюблённости. Это было всё что угодно, но не розово-ванильная херня, которой так любили страдать девчонки, романтизируя всё подряд.              — Что планируешь делать дальше? — спросила Райли, когда они уже выходили из кафе. — Это типа отношения на расстоянии?              — Мы ничего друг другу не обещали, — Томас задумался, потому что вопрос был очень правильный. А что дальше-то? Они с Оливером вообще встречались, или это просто для обоих было развлечением с приятным досугом?              — Так может, тебе стоит позвонить и спросить? Странные вы, ребята, — Райли непонимающе покачала головой и дёрнула плечом. — Ну ладно, до завтра, — махнув рукой, она пошла к месту, где припарковала машину, а Томас остался стоять, замешкавшись в поисках сигарет.              Так просто позвонить Оливеру он не мог. Тот сразу объяснил, что школа, в которую он поступает, вроде как очень закрытая, с фиксированными звонками и другими контактами. Даже связь по интернету очень ограниченная, не дающая выход к социальным сетям и банальной электронной почте. Томас удивлялся и не понимал, говорил, что Оливер едет в монастырь, а не в школу, на что тот просто хмурился и соглашался.              Настроение у них обоих в последние дни перед отъездом было не особо хорошим. Оливер огрызался больше обычного, ёршился и зачастую не подпускал к себе, а Томас просто постоянно обдумывал ситуацию и никак не мог прийти ни к какому выводу. Что они будут делать потом, они не обсуждали, каждый находился в собственных мыслях и о «потом» совсем не задумывался. А стоило бы. Томас понимал это сейчас, когда Райли обычным вопросом поставила его в тупик.              Что ему делать-то сейчас? Возвращаться к прежнему образу жизни или же ждать, когда Оливер выйдет на связь, чтобы расставить все точки над «i»? В любой другой ситуации Томас просто забил бы и не стал слишком долго думать, жил бы дальше, продолжал тусоваться по выходным и цеплять кого-то на вечеринках. Но сейчас постоянно ловил себя на том, что не может даже просто расслабиться. И это конкретно раздражало.              Оливер позвонил только к концу января. Томас как раз возвращался из школы, когда услышал звонок, и несколько секунд просто смотрел в экран телефона, не зная, стоит ли брать. К этому времени он уже решил, что даже если они продолжат общение — отношения? — то это ни к чему не приведёт. Ну, приедет Оливер на каникулы, ну, потусят они неделю вместе, а дальше что? Потом лето, да. Но не факт, что Оливер вернётся к отцу, а не уедет жить к матери. А после ещё один учебный год и колледж, в который Томас вряд ли поступит, потому что на стипендию ему не приходилось рассчитывать, а денег на обучение у его семьи не было.              Они всё равно рано или поздно разбегутся. Так Томас и говорил Райли пару дней назад, когда они снова засели в кафе. Райли только качала головой и говорила, что так можно прогнозировать вообще все отношения, включая дружеские. Томас соглашался и пришёл к выводу, что в таком случае и отношений заводить не стоит.              Но несмотря на всё это, на звонок он всё же ответил, ловя себя на лёгком уколе радости при звуке голоса Оливера. И от этого стало так противно, что он поморщился и вместо хоть немного дружелюбного, ответил:              — Привет. Не думал, что ты позвонишь.              — Я тоже, — Оливер, судя по голосу, был спокоен, но говорил негромко. — Думал, что вообще никому не позвоню.              — Что, жизнь, как в пансионе для благородных девиц? — Томас опустился на высокий бордюр. Улица была немноголюдной, поэтому он смело закурил, разглядывая знак запрета парковки перед собой. — Всё по расписанию, даже звонки?              — Типа того, — Оливер на том конце провода то ли вздохнул, то ли зевнул.              — Тебе хоть нравится?              — Не особо, не люблю, когда меня со всех сторон контролируют. Тут есть тип один…              — Опять влез в какое-то дерьмище? — Томас даже не удивился.              — Нет, это херня. Я про препода по немецкому, — Оливер снова выдохнул в трубку, и Томас смог вполне живо представить его выражение лица. — Заёбывает постоянно какой-то хренью, взъелся, что я подумываю учить французский со следующего года, если останусь тут.              — Если? — зацепился Томас.              Оливер помолчал пару мгновений:              — Ты ведь знаешь, что не я решаю.              — Тебя ведь сплавили туда, чтобы решить свои проблемы, а не для лучшего образования. Иначе тебя бы отправили туда с начала года, — сказал Томас то, что они и так оба знали.              — Я знаю, — коротко ответил Оливер.              Они оба замолчали. Томас почёсывал коленку и вслушивался в дыхание с другой стороны провода, пытаясь угадать, о чём Оливер думает, но ничего не выходило. Он затушил сигарету об асфальт и всё-таки спросил:              — Что будем делать?              — О чём ты?              — Ты понял, — объяснять Томас совсем не хотел. Они всё-таки не в мыльном девчачьем сериале, чтобы что-то разжёвывать.              На заднем фоне со стороны Оливера послышались какие-то голоса. Томас успел лишь нахмуриться, а Оливер уже быстро пробормотал в трубку:              — Мне пора…              — Что? А как же…              Томас хотел получить ответ на вопрос. Это было необходимо, потому что Оливеру-то плевать в своей закрытой школе со строгими правилами и расписанием, а Томас здесь, на свободе, с развязанными руками и отсутствием понимания, что с этими руками ему делать.              — Слушай, — Оливер говорил уже гораздо тише и явно спеша, — приезжай как-нибудь ко мне. Нас выпускают к посетителям, поговорим здесь. Я тебе писал адрес, помнишь?              Томас помнил, только ещё и знал, что школа Оливера находится чёрт знает где, что сначала до неё нужно добраться, проехав почти тысячу миль, а денег у Томаса на это не было совершенно. Но его язык жил собственной жизнью, соглашаясь раньше, чем Томас успел всё обдумать. А через мгновение в трубке послышались короткие гудки.              Томас вздохнул — на одну проблему стало больше. Поездка к Оливеру не казалась такой уж плохой идеей, но вместе с этим он понимал, что просто подойти к родителям и попросить несколько сотен баксов на дорогу он не может себе позволить. Те его просто не поймут, да и вряд ли кто-то из них располагал подобной суммой, чтобы её просто так отдать Томасу.              Вариант оставался один, и Томас набрал номер Райли.              Устроиться работать в одну из мастерских её отца было не таким уж и плохим решением. Томас пришёл к нему внезапно быстро, но, в принципе, обговорив все условия с мистером Холландом, понял, что не промахнулся. Он раздумывал над этим вариантом довольно давно — подзаработать никогда не было лишним, тем более его карманных денег хватало разве что на сигареты и ланч в школе. Но он никогда и подумать не мог, что придёт к этому решению окончательно из-за Оливера и возможности встретиться с ним.              Томас сам от себя закатывал глаза и старался не реагировать на по-дружески насмешливые комментарии Райли.              Дела шли неплохо. Томас почти каждый день после школы шёл в мастерскую, где проводил время до вечера, и домой шёл со сразу выданными деньгами, большую часть из которых откладывал, ведя подсчёт, сколько дней ему ещё стоит отработать и вообще стоит ли, потому что весенние каникулы неумолимо приближались.              Оливер звонил ещё пару раз, оба раза они говорили совсем недолго, но при обоих разговорах Томас вполне уверенно заявлял, что приедет. А если не успеет до каникул, то приедет на них и сам заберёт Оливера. Тот хмыкал в трубку и уточнял, насколько сильно Томас любит достигать своих целей.              — А если не успеешь приехать и на каникулы? — спросил он с едва слышимой смешинкой в голосе.              — Тогда отвезу обратно, — ответил Томас, намекая, что лучше не спорить.              Было неплохо. Лучше, чем Томас представлял себе это. Без тошнотворных обещаний или признаний в любви, просто такие же разговоры, какими они были во время проживания Оливера под боком. Томаса неожиданно устраивало. Он даже не засматривался ни на кого особо среди окружающих его, хотя на некоторых тусовках кое-кто откровенно пытался подваливать с намёками. Где-то внутри Томас и соглашался на ни к чему не обязывающий перепих, привычки требовали своё, но стоило вспомнить, как тогда, в их первый и последний раз, выгибался Оливер, и всё желание сразу улетучивалось. Оливера таким хотелось увидеть ещё раз, кого-то другого — нет.              За неделю до каникул, так и не заработав достаточную сумму, Томас возвращался с работы, мысленно сетуя, что из-за своей смены не попал на футбольной матч их школы с соседним штатом. Не то чтобы он особо увлекался футболом, но матчи любил смотреть. Этот пришлось пропустить — деньги ему сейчас были важнее, тем более что каникулы приближались вместе с приездом Оливера, а значит, и отъезд тоже. Забрать по своим подсчётам Томас его не смог, а вот отвезти обратно — вполне. Родители только удивлялись и смотрели с лёгким подозрением, но вопросов понимающе не задавали, видимо, решив отложить на потом. К тому же Томас перестал попадать в неприятности, чаще по вечерам сидел дома, устав, а по выходным иногда выходил на помощь в закусочную, где работала мать, чтобы заработать ещё пару десятков долларов.              На улице уже стемнело, когда Томас шёл домой, по привычке сунув одну руку в карман, а второй держа сигарету. И он бы шёл дальше, если бы не услышал громкие крики вперемешку с ругательствами со стороны парка. Томас покачался на пятках туда-сюда, разглядывая в тусклом свете фонарей компанию из нескольких парней в форменных толстовках той самой школы, с которой они играли сегодня, избивающих кого-то у них под ногами. Томас догадывался, кто это мог быть — кто-то из их команды, никак иначе. В конце концов, эти матчи всегда заканчивались подобным образом, если команда их школы побеждала. Кто-то совсем не умел проигрывать, особенно пропустив после игры по бутылочке пива.              Влезать не хотелось, Томас ненавидел конфликты и особенно чужие конфликты, благородством он до сих пор не обзавёлся, но парня били сильно, а Томас уже по его возгласам и мату понял, кто именно попался этим ребятам.              Вздохнув, он кинул сигарету под ноги, неспешно затушил её подошвой кроссовка и вразвалочку направился к компании, небрежно присвистнув.              — Как дела? — спросил он таким тоном, словно подошёл к приятелям, раскуривающим марихуану. Невзначай окинул взглядом всех присутствующих и зацепился за лежащего на земле Маркуса с разбитым носом и наливающимся синяком на скуле, видимым даже в полутьме. — У тебя, как я смотрю, не очень, — сделал он вывод.              — Чего тебе? — один из парней повернулся в его сторону и недовольно зыркнул. — Пиздуй куда шёл.              — Да я к вам как раз шёл, — Томас пожал плечами, доставая руки из карманов и жалея, что с собой нет какой-нибудь бутылки или бейсбольной биты. Правда, оба варианта могли закончить этот вечер плачевно и снова в полицейском участке. Их было пятеро, а он один. Марк, валяющийся под ногами, не считался за дельного союзника.              Если бы Томаса спросили, зачем он лезет, когда никогда не лез, он бы не смог ответить так, чтобы его поняли. Да, он терпеть не мог влезать в чужие разборки и тем более заступаться за кого-то, кто сам не в состоянии постоять за себя. По той же причине он никогда не пытался защитить ни Оливера, ни кого-то вроде него. Но Марк-то мог за себя постоять и в помощи не нуждался, Томас знал это лучше остальных, получив от него по морде. И вот в подобном случае Томас никак не мог остаться в стороне. Райли бы не поняла логики, никто бы не понял, но Томаса это мало волновало. Он всегда делал то, что считал нужным. И сейчас нужным считал отпихнуть Маркуса ногой в сторону, чтобы не мешался, и сходу врезать одному из парней кулаком в живот.              Напряжения за прошедшие месяцы в нём скопилось немало, и снять его требовалось хоть каким-то образом. Драка — не самый худший вариант, Томас не привык упускать выпадающие шансы.              Одному справиться ему бы не удалось, подключился поднявшийся Марк, вломивший кому-то из противников со спины, ставя ему подножку и с силой ударяя в живот, а пока тот повалился на землю, и остальные отвлеклись на него, Марк с силой ухватил Томаса за плечо, потащив за собой вглубь парка, где фонари уже не работали, чтобы скрыться в темноте.              Они остановились только когда воздуха в лёгких перестало окончательно хватать. Маркус упал прямо на землю возле чёрной глади местного пруда и потрогал окровавленное лицо руками. Томас сел рядом с ним, чувствуя, как сильно болит челюсть, по которой ему зарядили, и рука, которой он не рассчитал силу и траекторию удара.              С Маркусом они не общались с той памятной драки в прошлом семестре. Марк продолжал его игнорировать, Томасу, занятому своими проблемами, и дела до него не было. Сейчас, когда они внезапно оказались по одну сторону баррикад, молчание стало каким-то неловким. Маркус угрюмо смотрел впереди себя и наконец буркнул:              — Совсем придурок, что ли? Их пятеро было. Мы бы всё равно не справились.              Томас вытянул ноги, а после и вовсе лёг на траву спиной и посмотрел в тёмное пасмурное небо, доставая из кармана сигареты и протягивая вперёд:              — Курить будешь?              Марк перевёл взгляд на него, помолчал ещё немного и взял пачку из чужих рук, через мгновение глубоко затягиваясь табачным дымом. Молчание в один момент утратило неловкость, позволяя вдохнуть чуть-чуть свободнее.              С Оливером Томас встретился на второй день каникул. Они пересеклись вечером в парке, когда уже стемнело, на ставшей уже привычной скамейке, и несколько минут вообще не разговаривали. Томас просто курил, Оливер смотрел прямо перед собой и жевал нижнюю губу. Первым тишину нарушил Томас, туша сигарету о край скамейки.              — Как в школе?              — Нормально. Но в старой мне нравилось больше.              — Тебя же все терпеть не могли.              — Да, но там от меня не требовали невозможного, — Оливер пожал плечами и скосил взгляд на Томаса. — Повезёшь меня обратно?              — Ага, — коротко ответил Томас.              Они ещё немного помолчали, и Томас вновь спросил:              — Что с тем преподом по немецкому? Доёбывается?              — Типа того. Оставляет постоянно на дополнительные занятия.              — Зато будешь знать немецкий.              — Ага, — отзеркалил прошлый ответ Томаса Оливер, едва усмехнувшись.              Неловкости не было, но Томас чувствовал себя не в своей тарелке. Примерно подобного он и ожидал, когда говорил, что у них вряд ли что-то получится со встречами раз в несколько месяцев. Всё-таки они толком друг друга не знали, чтобы действительно скучать и не отрываться друг от друга, стоит увидеться.              Вздохнув, Томас подвинулся ближе, поддаваясь неясному внутреннему порыву, и положил руку на чужое колено, совсем как тогда, на вечеринке, перед их первыми обжиманиями. Оливер чуть дёрнулся, вскинул голову, чем заставил Томаса слегка нахмуриться:              — Что не так-то?              Оливер покачал головой и даже улыбнулся, что с ним по наблюдениям Томаса случалось редко.              — Всё в порядке. Я просто отвык, что ли.              — Пиздишь же, — Томас ни на грамм не поверил, но развивать тему не стал, притянул Оливера ещё ближе, всё же целуя, нависая чуть сверху, упёршись одной рукой в скамейку. И, к счастью, сопротивляться Оливер не стал, ответил, привычно обвивая руками чужую талию. Иначе Томас бы его просто убил.              — К тебе или ко мне? — пробормотал сквозь поцелуй Томас, когда внизу уже всё стояло и было готово к логичному продолжению. — У меня родители, — сразу предупредил он, наваливаясь ещё сильнее и переходя уже поцелуями на шею, оттягивая ворот футболки.              — Ко мне, у тебя стены бумажные, — едва слышно ответил Оливер, тут же отстраняясь и лишь несколько секунд смотря в лицо Томаса, внимательно и с какой-то вопросительностью, но уже через мгновение потянул вслед за собой в сторону своего дома.              У Стоунов было всё так же просторно, ничем не пахло и тихо, как в гробу. Лишь где-то в глубине дома слышался телевизор и тихий женский голос.              — Кто дома-то? — негромко спросил Томас, когда они поднимались на второй этаж.              — Сестра и Барбара.              — Барбара?              — Отцовская девица.              — А, — Томас вспомнил те упрёки матери Оливера, которые слышал, и больше вопросов не задавал. Не хотел портить настроение ни себе, ни Оливеру.              Дверь в комнату, к счастью, запиралась. Оливер щёлкнул замком, сразу поворачиваясь к Томасу лицом и стягивая с себя футболку. И не говоря ни слова, сделал шаг ближе, словно отточенным движением заваливая Томаса на кровать и избавляя от одежды уже его.              — Ты точно уже не мамочкина девственница, — успел пробормотать тот, помогая избавиться от лишнего тряпья, приподнимая брови.              — Уже давно не девственница по всем фронтам, — хмыкнул Оливер. Они снова долго целовались, тихо переговаривались, и пару раз Томасу пришлось прикусить себе губу, чтобы не застонать в голос, а когда Оливер внезапно оказался между его ног с вполне конкретным намёком, то сразу же помотал головой, округляя глаза:              — Нет, так мы не договаривались! — возмущённо прошептал он.              — Мы и в прошлый раз не договаривались, — так же тихо ответил Оливер, не собираясь сдаваться и придавливая Томаса к кровати сильнее.              — Я не собираюсь подставлять зад, ты совсем охренел?              — Да ладно тебе, какая разница-то? — Оливер приподнял брови, уже садясь между его ног и смотря сверху вниз. — Я ведь не прошу подставлять его всё время. Будем меняться.              Томас смотрел на него с немым укором и злостью. И только лишь одно слово заставило немного расслабиться и переспросить:              — Будем? — давало хоть какое-то определённое будущее.              — Будем, — Оливер уверенно кивнул, снова наклоняясь над ним, теперь уже не планируя отступать.              Только то, что они в доме не одни, не позволило Томасу взбрыкнуть и по-настоящему разораться, когда Оливер оказался внутри. Было больно так, что он стиснул зубы на наволочке от подушки, морщась и пытаясь ускользнуть от движений внутри.              — Тихо ты, так хуже будет, — пробурчал над его ухом Оливер, который явно старался не двигаться слишком быстро и резко, но сил на это не хватало.              — Больно, мать твою, отъебись, — прошипел Томас. Ему не нравилось совсем. Но ровно до тех пор, пока Оливер не просунул под него руку и не обхватил пальцами член, начиная уверенно дрочить. Только тогда Томасу удалось немного расслабиться, а после и вовсе даже пару раз двинуть бёдрами навстречу, находя положение, в котором болезненные ощущения будут гораздо меньше приятных.              Когда они оба по-тихому сходили в душ, Томас сидел уже одетый на краю кровати и мучился не только от желания курить, но и неприятного жжения между ягодиц, недовольно поглядывая на Оливера. Тот только закатывал глаза.              — Брось, тебе ведь понравилось.              — В другой позиции мне нравится больше, — хмуро ответил Томас. С парнями снизу он никогда не пробовал и пробовать не планировал. Был уверен, что если бы не Оливер, то и не попробовал. Но тот застал его врасплох, когда у Томаса и вовсе уже всё стояло и давно ничего не падало от отсутствия секса в течение нескольких месяцев. Томас счёл бы это почти предательством, если бы не…              — Так что, будем меняться? — ещё раз спросил он, оглядываясь на Оливера. Тот двинул плечом и кивнул, опрокидывая в себя сразу полстакана воды.              И сдержал же обещание. До конца каникул не один раз, Томаса это полностью устраивало. Он даже смирился в итоге, подстроившись и привыкнув к менее выгодной для него позиции. И он мог честно сказать, что это были бы, наверное, лучшие каникулы в его жизни, если бы они не закончились так скоро.              — Так и что будем делать? — задал он всё-таки вопрос, который волновал его ещё с Рождества.              Он действительно вызвался везти на отцовской машине Оливера обратно в школу, на что удивились не только его собственные родители, но и даже Джейсон Стоун, но отпустил обоих, пообещав проверить наличие Оливера в школе звонком директору. Оба, и Томас, и Оливер, только глаза закатили. Как будто кто-то из них собирался сбегать. У Томаса и причины-то не имелось, а у Оливера — возможности.              — Ты о чём? — Оливер повернулся к нему и слегка нахмурился. Его вид говорил, что он явно не хочет назад в школу. Томас тоже не хотел, но не сам не хотел в школу, а чтобы Оливер уезжал. И чувствовал себя, словно на эшафот его везёт, правда, никогда бы и никому не сказал ничего подобного вслух.              — Ты понял. Как и тогда.              Оливер вздохнул и покачал головой:              — Ты серьёзно думаешь, что это стоит обсуждать? Эй, мы ведь не на всю жизнь вместе. Я даже отношениями это не могу назвать.              — А что это тогда? — Томас не хотел заводиться, но всё равно не мог унять в себе раздражения, сжимая крепче руль. Да, он тоже не считал это отношениями, так и говорил себе или Райли, но слышать подобное от Оливера было почему-то неприятно. Томаса даже перекосило от напряжения.              — Не знаю, нам круто вместе и всё.              — На каникулах, — вставил Томас, цедя сквозь зубы.              — Что?              — Круто на каникулах.              — Да, типа того.              Томас выпустил с усилием воздух из лёгких и сильнее нажал на газ. «На каникулах» его удивительным образом не устраивало, но говорить об этом больше не хотелось. Всё выходило так, словно это только одному Томасу хотелось быть в чём-то уверенным, и этот козёл Оливер Стоун начинал бесить не хуже, чем когда-то бесил Маркуса.              Они прощались сухо. Томас вытащил сумку Оливера из багажника и передал ту ему, Оливер стоял, переминаясь с ноги на ногу и смотрел из-под чёлки немного виновато и очень внимательно.              — Тебе и правда нужна определённость? — вздохнув, уточнил он.              — Типа того, — передразнил его Томас, складывая руки на груди.              Оливер шагнул к нему ближе и взял за руку, но только лишь пожал её, едва улыбнувшись одними уголками губ, но такая улыбка была уже знакомой Томасу.              — Тогда постарайся дождаться лета. Пока мне сложно тебе ответить, но летом я обязательно вернусь к отцу.              Томас медленно кивнул и отпустил чужую руку, смотря вслед Оливеру, окликнув его только, когда тот отошёл на несколько метров.              — Эй, Олли, — почти совсем, как в тот раз в раздевалке, — постарайся не трахнуться с кем-то за это время.              — Очень смешно, — хмыкнул Оливер в ответ, выгибая средний палец и демонстрируя его Томасу.              Обратно Томас ехал в несколько смутных чувствах, но всё же приободрённый подобным раскладом. До лета оставалось чуть больше двух месяцев, а это не так уж много в свете предстоящих экзаменов. И именно поэтому он спокойно вернулся к привычной жизни, не бросая работу ни в автомастерской, ни в закусочной, думая, что летом было бы неплохо выбраться вместе с Оливером на эти деньги куда-нибудь к океану или хотя бы к озеру в соседний штат, где их никто не знал.              Что-то пошло не так в его плане, когда в начале мая Оливер вдруг позвонил среди ночи. Томас в это время был на очередной тусовке у Райли, родители которой снова куда-то в преддверии лета уехали, а Райли не собиралась упускать подобный шанс устроить последнюю громкую вечеринку перед экзаменационными неделями.              Оливер в такое время не звонил, Томас знал, что им запрещено. Да и откуда телефон-то? Оливер говорил, что у них их забирают до возможности сделать звонок в разрешённое время или же по очень важной причине.              — Что ты так смотришь? — Маркус, сидевший рядом, тоже смотрел на экран его телефона, отхлёбывая пиво из стакана. — Бери уже.              — Да так, — Томас махнул рукой и вышел на улицу, отвечая на звонок. — Всё в порядке? — без приветствия спросил он, так как внутри него интуиция истошно вопила, что всё далеко не в порядке. И не ошиблась.              Голос у Оливера был дрожащим и тихим, излишне глухим, и Томас сразу напрягся, застыл и даже не успел поднести сигарету к губам.              — Слушай, — Оливер говорил прерывисто, что заставляло ещё больше нервничать, — ты можешь приехать за мной?              — Что? — Томас нахмурился, всё-таки щёлкнул зажигалкой и прижал телефон к уху. — Что случилось, Олли? Почему ты звонишь в такое время?              Он хотел ясности, хотел хоть немного разобраться в ситуации. И нет, он не мог приехать. У него, мать его, не было денег на ещё одну подобную дорогу.              Опустившись на ступеньки, он, глубоко вдохнув и попытавшись успокоиться, попросил ещё раз:              — В чём дело?              А Оливер вдруг захлебнулся, то ли всхлипнул, то ли просто дрожащее выдохнул, зажимая рот рукой, и заговорил. Что-то про немецкий, преподавателя, дополнительные занятия и запертые двери в коридор. Про то, что кто-то старше и сильнее, и рот зажимал, и больно было, и вообще всё слишком плохо, чтобы он мог рассказать нормально. Оливер то ли беззвучно трясся, потому что его дыхание было слишком прерывистым, то ли просто не мог совладать с голосом и собственной носоглоткой, но у Томаса всё внутри холодело с каждой секундой.              Ему не нужны были подробности, чтобы понять произошедшее. Он не задавал больше вопросов, потому что и его уже трясло, только от злости, а Оливер продолжал что-то бормотать. Томас улавливал смысл на периферии сознания.              — Ты звонил отцу? — спросил он, в какой-то момент прерывая Оливера. — Ты должен рассказать кому-то. Отцу, другим учителям, полиции. Какого чёрта ты мямлишь?!              Он знал, что не стоит срываться на Оливера. Тот не виноват был, но Томас ненавидел себя в этот момент за бессилие. У него не было никакой возможности помочь именно тогда, когда он так нужен.              — Я звонил, — неожиданно спокойно проговорил Оливер. — Я, наверное, так выгляжу, что мне даже позвонить дали сейчас, — он и правда как-то слишком быстро успокоился, только голос стал ещё более глухим и каким-то механическим. Томасу это не нравилось.              — Что сказал отец?              — Сказал, что я выдумываю, — Оливер издал истерический смешок. — Чтобы привлечь внимание. Как тогда, когда они с матерью только собирались разводиться.              Томас сжал и разжал кулак. Хотелось выматериться, но он сдержался. Со свистом выпустил воздух сквозь сжатые зубы и сказал твёрдым и не терпящим возражений и вопросов тоном:              — Собирай вещи. Ты там не останешься.              Он положил трубку и почти бегом направился по тротуару к дому Стоунов, находившемуся всего в паре кварталов от Райли. Злость бурлила в нём с новой силой. Он поверить не мог, что кто-то на заявление об изнасиловании сказал, что это блажь и привлечение внимания. Томас глухо зарычал, но заставил себя замедлить шаг у самого дома Стоунов и хоть чуть-чуть успокоиться.              Ни черта не выходило. Его всё ещё трясло от негодования и агрессии, и в дверь он колотился с такой силой, что наверняка разбудил всех обитателей дома, а не только Джейсона Стоуна.              — Какого чёрта? — тот появился на пороге в пижамных штанах и босой, но Томас не стал даже здороваться и проявлять хоть какое-то дружелюбие. Он сразу шагнул внутрь дома, прижимая Джейсона к стене за горло и, яростно сверкая глазами, потребовал:              — Забирай его оттуда, — процедил он. — Забирай. Какое нахуй привлечение внимания?! Внимание он привлекал, когда с рожей разбитой ходил. Ты совсем поехал на своей Барби с буферами, что очевидного не видишь?              Томас мало контролировал себя, он думал лишь о том, что где-то в тысяче миль отсюда Оливеру завтра опять нужно идти на чёртов немецкий, и всё снова может повториться. Он не мог допустить подобного, не простил бы себя никогда. И это было не его дело, он ненавидел за кого-то вступаться, но сейчас остаться в стороне не мог. В конце концов, это не пинки в туалете, а, чёрт его дери, изнасилование. И не кого-то абстрактного, а Оливера, который ещё недавно, улыбаясь, предлагал ему меняться.              Где-то сбоку послышался женский визг — та самая Барбара спустилась на шум, а теперь пыталась отодрать Томаса от Джейсона, но Томас продолжал разъярённо смотреть на мужчину:              — Езжай к нему и забери оттуда. Это не шутки! Ты знаешь его лучше меня, ты должен знать его лучше меня. Он бы никогда не стал шутить с подобным, он не настолько ебанутый! — сбавить тон никак не получалось, Томас всё равно полукричал-полушипел и весь трясся от злости, продолжая сжимать чужое горло.              Джейсон, застанный врасплох, стал сопротивляться гораздо позже, разжимая пальцы на своей шее, а в итоге отпихивая Томаса в сторону как раз в тот момент, когда в дом заходила полиция — ушлая Барбара уже успела позвонить.              Томаса скрутили быстро, он рвался из рук полицейских, но его запястья тут же сковали наручниками сзади и загнули, выкручивая руки. Вскинув голову, Томас вновь процедил сквозь зубы, проговаривая каждое слово по отдельности:              — Забери. Его. Оттуда.              Джейсон стоял напротив, мрачно потирая горло и смотрел хмуро, не предвещая своим взглядом ничего хорошего. Томас о последствиях думал мало.              Зато его родители, прибывшие в участок, не уставали наперебой кричать на него. Мать даже отвесила оплеуху, когда отец стоял рядом, сложив руки на груди.              — Ты совсем с ума сошёл, Том?! Это нападение на человека! Ты вломился в его дом! — мать едва ли не переходила на ультразвук, выговаривая ему всё, что думает, когда они уже были в гостиной их дома. Томас сидел на диване и почти не слушал её, раз за разом набирая номер Оливера, но его телефон был уже отключён.              — Прекрати меня игнорировать! — его мать выхватила телефон из рук и швырнула его в стену. Экран мигнул и погас, разбиваясь о выступающий тусклый светильник. — Ты не представляешь, как тебе повезло, что Стоун не стал писать заявление!              — Пиздец как повезло, — Томас с ненавистью посмотрел на мать, а после на телефон. Связь с Оливером была потеряна, и он мог думать только об этом.              — Томас! — уже одёрнул его отец, подходя ближе и смотря в его лицо серьёзно. — Надеюсь, на это была серьёзная причина?              Томас выдержал его взгляд и коротко ответил:              — Да.              — Иди спать, — отец покачал головой и опустился в кресло, потирая виски. Томас не стал спорить, уходя в свою комнату, но не смог уснуть и на полчаса этой ночью. В воскресенье родители не выпускали его из дома, мать даже взяла выходной в закусочной, следя за каждым движением, но Томас особо и не рвался никуда. Только изучил внимательно телефон, приходя к выводу, что тот безвозвратно сломан.              У него не было никакого плана. Ему просто нужно было найти пару сотен баксов, чтобы самому забрать Оливера и привезти сюда или к матери. Даже, может, к отцу. Куда угодно, но только подальше от этой блядской школы с её немецким.              В понедельник он шёл в школу полностью разбитый и потерянный, растерянный, не знал, что ему делать. И невзирая на запреты, закурил прямо на газоне перед входом в школу, не сразу реагируя на то, что к нему подошли Райли и Марк.              — Ты какого хрена творишь-то? Напал на Стоуна в его доме, — Марк выглядел не особо удивлённым, сколько хмурым. — У тебя вообще мозги-то есть?              У Томаса мозги были на месте, поэтому он повернулся к Райли и спросил:              — Дай мне двести баксов, отдам, как заработаю.              Глаза у той округлились, и она изумлённо спросила:              — Зачем тебе?              — Хочу съездить за Оливером, — не думая, ответил правду Томас. — Ну, так что?              — Прости, Том, но у меня нет столько. И родители мне не дадут такую сумму, если я им скажу, что мне нужно занять тебе. Особенно сейчас. После того, как ты… Ну, знаешь, — она скомкано закончила и отвела взгляд.              — Блядство, — процедил Томас и повернулся к Марку, кивая на него. — А у тебя что?              Тот смотрел на него всё так же мрачно:              — Совсем поехал крышей со своим Стоуном? Что случилось, объясни хоть. Зачем он тебе звонил?              — Не твоё дело, — огрызнулся Томас, понимая, что так ему денег не достать. Он затушил сигарету, затоптав её в траву, и, закинув рюкзак на плечо, уже собрался внутрь школы, когда Марк поймал его за плечо и остановил.              — Думаю, тебе не стоит за ним ехать.              — Что? — Томас обернулся и резко скинул руку с себя. — Ебало завали своё. Сам решу.              Марк приподнял брови и кивнул за спину Томаса:              — Назад посмотри, дурень.              Томас непонимающе глянул сначала на него, а потом послушно обернулся, чувствуя, как внутри всё падает куда-то вниз, а горло сводит от спазма. На краю парковки, прямо возле собственной такой же блестящей, как и в начале года, машины стоял Оливер Стоун. Томаса сначала прошибло от слишком явственного дежавю, а потом он, бросив рюкзак прямо на землю, быстро, почти побежав, бросился к Оливеру, несколько секунд после просто смотря в его бледное, явно не выспавшееся лицо.              — Как ты…              — Отец вчера утром приехал, мы вернулись только поздно вечером, я не смог тебе дозвониться, — пробормотал Оливер, но взгляда не отводил, смотрел прямо. А потом сам шагнул ближе, сокращая расстояние между ними до минимума: — Отец рассказал про то, как ты… ввалился в наш дом. И, знаешь, — он понизил голос ещё сильнее, до такой степени, что последнюю фразу Томас смог прочесть только по губам:              — Спасибо.              Томас не стал отвечать, просто крепко прижал его к себе, зарываясь пальцами в волосы на затылке и вдыхая запах знакомого шампуня. Он всегда делал то, что считал нужным, и почти никогда не ошибался. Во всём. Даже сейчас, обнимая Оливера Стоуна прямо на школьной парковке на глазах у всех, чьё мнение его никогда не волновало.              И наконец, наконец впервые за этот грёбаный бесконечный учебный год он чувствовал облегчение.