MY CHEMICAL INTERSECTION

Now the night is coming to an end The sun will rise and we will try again Stay alive, stay alive for me You will die, but now your life is free Take pride in what is sure to die ​twenty one pilots — Truce

— Это всё? Джерард вздрогнул: скорее не от самого внезапно разорвавшего молчание звука голоса Фрэнка, а больше от этого страшного «всё». Прокручивая у себя в голове завершение их прекрасного путешествия под эксцентричным названием «My Chemical Romance», он представлял себе драматичный и очень торжественный конец, где он с загадочной улыбкой Джоконды медленно разворачивался и уходил в неизвестность. В реальности же до боли банальное «всё» выбило его из колеи, заставив непослушными пальцами лезть в пачку за новой сигаретой. — Думаю, да, — ответил он наконец, засовывая сигарету в рот. Они уже как полчаса торчали на террасе, слушая звук ночного дождя. Им обоим было невмоготу находиться в том душном доме, пропахшем алкоголем, по́том и сигаретами. Здесь же было ощущение чего-то чистого, нетронутого, чего так мало осталось в этом испорченном мире. Самое страшное, что они и сами являлись кусочками этого порочного паззла – участниками и, в общем-то, одними из создателей той тьмы, которая их окружала. Именно в таком ключе думал о себе Джерард, рассматривая, как дым струится сквозь его пальцы, как жадно обвивает их, осторожно подползает к его лицу, а потом растворяется в волосах. — И ты так спокойно об этом говоришь? — Фрэнк не смотрел на него, предпочитая прожигать взглядом неведомый объект в тёмной пустоте впереди. — А я должен кричать об этом? — Джерард облокотился о перила, уставившись в ту же невидимую точку. Фрэнк судорожно затянулся. Он не спешил с ответом, боясь наговорить лишнего. — Почему сейчас? — наконец вымолвил он. — Я так чувствую. — Это объяснение всех очень устроит, — хмыкнул Айеро. — Фрэнк, нам уже не по двадцать пять. Пора двигаться дальше… — Так вот в чем дело! Великий Джерард Уэй наигрался? — Не говори в таком тоне, пожалуйста. — Просто я не верю в твои надуманные причины! — Фрэнк со всей злостью швырнул окурок куда-то далеко вперёд. Там, в темноте, он столкнулся с каким-то препятствием, и искры разлетелись в разные стороны. — Они не надуманные. Просто нужно признать, что мы или остановимся сейчас, и у всех всё будет хорошо, или намесим дерьма до конца своих жизней столько, что не сможем его разгрести и после смерти. — Под дерьмом ты подразумеваешь новые пластинки, туры, которые не дают тебе жить нормальной жизнью, или меня? — Не передергивай. — Джерард столкнулся с его взглядом и сразу же отвёл глаза снова, уставившись на свои пальцы, окутанные дымом. — Считаешь, что я не прав? — Я тебя просто сейчас так, блять, ненавижу, что не могу трезво мыслить! — признался Фрэнк. — Может, и прав. Блять! Он поднял стоявшую на земле бутылку виски и сделал глоток. — Я знал, что с тобой будет сложней всего, — вздохнул Джерард и затушил сигарету, пожалуй, давя на окурок сильнее, чем следовало. — Хочешь сказать, что я самый неадекватный? — Ты вспыльчивый, о да, — Джерард попытался улыбнуться. — Ты заявляешь о распаде группы, которая была смыслом моей жизни, и я при этом должен похлопать тебя по плечу и пожелать удачи, дорогой Джерард Уэй? — Джерард закатил глаза. — Что ж, удачи, Джерард! — Фрэнк грубо схватил его за ладонь и крепко её сжал. — Можешь наслаждаться спокойствием и тишиной, сколько тебе влезет! Только не удивляйся, если в один прекрасный день ты откроешь глаза и почувствуешь жалость к себе, когда осознаешь, что потерял больше, чем приобрёл! С этими словами он откинул руку Уэя в сторону и двинулся к двери, а потом передумал и решил прогуляться по периметру. Благо дождь уже не лил стеной, дав небу небольшую передышку. — Не ожидал от тебя подобного эгоизма! — послышался голос за спиной. Джерард шёл за ним, желая прояснить всё до конца. — То есть ты считаешь, что так хорошо меня знаешь? Знаешь, что мне на самом деле нужно? — Думаю, что знаю даже больше, чем ты сам! — Фрэнк развернулся и пошёл спиной вперед, вглядываясь в бледное лицо Джерарда, в глазах которого переливались отблески от фонаря на террасе. — Неправда, — замотал головой тот, потом поднял руку и откинул промокшие волосы назад. — Правда. — Фрэнк внезапно остановился, наткнувшись на чей-то припаркованный автомобиль. — Во многих вещах ты боишься признаться даже самому себе, не то что другим. — В чем это, например? — Джерард забрал бутылку из руки Фрэнка и сделал глоток, хотя прекрасно знал, что ему лучше даже не начинать пить. — Ну, про то, что ты окунёшься в депрессию, потому что спокойствие — давно не твоя стихия, я уже сказал. — Фрэнк попытался забрать бутылку, но Джерард её не отпустил. — Ещё? — потребовал он. — Ещё ты винишь себя в том, что Майки снова подсел. — Ещё! — давил Джерард. Их руки продолжали сжимать бутылку с двух сторон, словно она была неким проводником, сквозь который проходил разряд от одного к другому. — Ты хочешь убрать меня из своей жизни. Кажется, на несколько секунд Джерард перестал дышать. — Я ведь прав? Это та самая весомая причина. Хочешь начать новую жизнь, семью завести. И не хочешь, чтобы твоим детям в школе рассказывали разные сплетни о связи их отца и его сумасшедшего гитариста. — Не говори ерунду. Фрэнк знал, что если бы не ночь, то он бы увидел красные пятна на этом непроницаемом лице. — А пока есть время, да? Чтобы все забыли. — Я бы не пошёл на такой важный шаг из-за слухов и парочки идиотских видео в интернете… — Пары-тройки десятков… — быстро вставил Фрэнк. — Как будто это всё вообще имеет значение. — Он-таки вырвал бутылку из пальцев Фрэнка и сделал ещё три глотка. Виски обжёг горло, и Джерард покривился. — Я никогда не отличался примерным поведением. Импульсивность не раз подводила меня. — Ты… — Фрэнк махнул рукой, не решаясь договорить, и отвернул голову в другую сторону. Капельки дождя мягко скользили по стеклу, сливаясь друг с другом в одну большую грязную лужу где-то там, под ногами. Фрэнк чувствовал злость и такое отчаяние, словно кто-то вырвал из него кусок чего-то очень важного, что он так трепетно оберегал столько лет. Он не хотел видеть это спокойное лицо напротив себя – лицо, которое он успел выучить наизусть за эти годы, его мимику и все его маски. И он любил каждую маску, что Джерард надевал на себя на выступлениях, и он любил то настоящее, чистое лицо, которое имел честь лицезреть, когда Уэй смывал свой безумный макияж, становясь собой. — Что я? «Ты убиваешь меня», хотел сказать Фрэнк, но не проронил ни слова. Лишь его подбородок предательски дрогнул. Джерард никогда не рвался афишировать их отношения, и чем больше разрасталась их известность, тем скрытнее он был. И тем непонятнее было для Фрэнка, как так вышло, что их связь стала настолько неоднозначно проявляться на сцене. — Ты мог бы и не врать, хотя бы сейчас, что всё это не имело значения. Ещё на одном из первых выступлений, когда Джерард посмотрел на него, пропевая какие-то грязные строчки, Фрэнк понял, что просто не может рядом с ним держать себя в руках. На том же выступлении он позволил себе коснуться Джерарда, проходя мимо. Честно говоря, он вполне ожидал, что тот его оттолкнёт, а после концерта ему придётся слушать нотации о его сумасшедшей безответственности. На деле же он успел заметить промелькнувшую на долю секунды улыбку, и после этого всё окончательно пошло ко дну. Безумные выходки заходили всё дальше; это был особый вид адреналина – демонстрировать свои чувства у всех на глазах, а потом нагло врать, что это всего лишь часть шоу, лишний способ порадовать фанатов и подлить масла в огонь их разгорающейся популярности. Вот только со временем Фрэнку стало казаться, что они и сами сгорают в этом лживом пламени, и порой было непонятно – действительно ли их всё ещё связывает любовь, или же они просто по инерции доигрывают свои сценические роли... — Блять… — Джерард выругался, сощурившись и подняв глаза к небу, откуда с новой силой стали падать крупные капли. Покопавшись в карманах, он достал ключи и, открыв машину, у которой стоял Фрэнк, сел за руль. — Фрэнк, не дури и залезай, — громко сказал он спустя несколько секунд, опустив стекло. Немного помедлив, тот всё же забрался внутрь, усевшись прямо за Джерардом, и уставился во вновь закрывшееся окно. Ещё какое-то время они сидели молча в темноте, слушая шум ливня, думая о своём и боясь продолжить этот непростой разговор. — Ох, Майки, наш общий младший брат, — со вздохом нарушил тишину Фрэнк, разглядывая горящие окна дома, размытые за стеной дождя. — Знаешь, он справится, — продолжил он, переведя взгляд на изголовье сиденья перед собой. — Со всеми этими вечеринками, которые он устраивает… он хотя бы у всех на виду. И он примет нашу помощь, если это будет необходимо. А ты? Всё бросишь и ото всех закроешься? Продолжая смотреть куда-то перед собой, Джерард всё так же молча поджал губы и, приоткрыв окно, вновь полез за сигаретой. — Ну так и каков твой вариант? — после недолгой паузы спросил Фрэнк. — Чего? — уточнил Джерард, выдохнув дым в щель. — Почему ты решил со всем этим покончить? И давно? Джерард нахмурился, делая очередную затяжку и обдумывая ответ. — Прошлой весной. Наш последний концерт, помнишь? Фрэнк удивленно вскинул брови, вытаращившись на профиль Джерарда, виднеющийся между сиденьем и окном. — Всё прошло хорошо: там было невероятно красиво, фанаты принимали нас как никогда тепло. Но тогда я осознал, что всё уже не так, как прежде. Словно я не должен был там быть. Я хотел отдать им всего себя, но не мог — я чувствовал себя не на своем месте, понимаешь? Тогда во мне проснулось что-то… кто-то, кто дал мне понять, что это — начало конца. Так было предопределено. Нам суждено было уйти рано или поздно, и вот это время настало. — Охуительная история! — наигранно восторженно воскликнул Фрэнк, подняв большой палец вверх. — Не забудь её всем потом рассказать! А ты не пробовал, ну не знаю там, со мной поделиться своими мыслями раньше? Я молчу о том, что ты думал об этом почти год, но блять! Когда я утром проснулся в твоей постели — ты мог хотя бы намекнуть, зачем собираешь нас всех у Майки? — Фрэнки, поехали домой, — устало вздохнув, снова ушёл от ответа Джерард и, выбросив окурок в окно, завёл машину. Фрэнк рассмеялся — тем своим смехом, который не предвещал ничего хорошего, — и резко дёрнулся вперёд, усевшись посередине и вцепившись в переднее сиденье. — У нас нет дома, Джерард, — негромко прошипел он. Джерард так и замер – с зажатым в руке ключом, воткнутым в зажигание, – и, лишь скосив глаза, встретился со взглядом Фрэнка через зеркало заднего вида. — Домой не приходят через чёрный ход и не прячутся там за плотно задёрнутыми шторами. Ты так и не смог на это решиться. Для тебя оказалось гораздо проще меня уничтожить, да? — Фрэнк на мгновение стиснул зубы, изо всех сил стараясь сдержать бушующие внутри эмоции. — Что ж, ты получил, что хотел. — Он оттолкнулся руками и откинулся на спинку сиденья. – Мы поедем домой. Ты — к себе, а я — в Джерси. Счастливо оставаться, — с этими словами он снова подвинулся к двери и распахнул её — и тут же ему в лицо полетели крупные холодные капли. Он замер, а вместе с ним замерло сердце Джерарда: не сумев найти подходящих слов в оправдание, он всё же надеялся, что Фрэнк решит остаться. — Я попрошу Майки завтра заехать за гитарой, — холодно сказал Айеро, последний раз бросив взгляд на Уэя. — С остальными вещами делай что хочешь. — Он снова повернулся навстречу дождю, и уже в следующую секунду дверь за ним громко хлопнула, и Джерард остался один на один с темнотой.