Mind If I Stay (Can you read my smoke signals)

Пора было возвращаться. Удивительно, что Крюк еще не бросился его искать. Впрочем, пират вполне мог увлечься королевой и забыть обо всем на свете. А может, причиной тому стало отсутствие Джонса. Его место на диване занимала подушка. - Он ушел, вас так и не дождавшись, - не поднимая взгляда, подтвердила Регина. В ее голосе не было ни насмешки, ни злорадства. Руки покоились на подлокотниках кресла, ладонью она прикрывала пустую кружку. Слегка прищурив глаза от света торшера, женщина смотрела прямо перед собой, погруженная в собственные мысли. Ей было достаточно одного легкого, едва уловимого движения пальцем, чтобы приглушить лампочку, но она этого не делала. Подобно переменчивому ветру изменился и общий настрой. Прогулка в парке, вечер в компании Крюка стал казаться чем-то далеким, имевшим место неделю назад, а может даже и месяц. Эмметт осторожно опустился на диван напротив и сложил руки на коленях. Его охватило необъяснимо чувство тревоги, словно сейчас должно было произойти что-то плохое. И он очень надеялся, что это лишь игра воображения в результате перенесенного стресса. Некоторое время они сидели в полной тишине. У Регины периодически подрагивали напряженные пальцы, как будто она вела в уме какой-то подсчет и пыталась не сбиться. В первые моменты Эмметт старался не смотреть на нее, а затем сдался и просто ждал. Однако ей все равно удалось застать его врасплох. - Вы ведь все поняли, да, Эмметт? Мне лишь неясно, отчего вы так долго отрицали очевидное. Взгляд Регины прояснился, пальцы чуть сильнее сжали края кружки. - Не знаю, о чем вы, - искренне признался парень, чувствуя, как напряжение расплавленной сталью скользит по позвонкам и растекается в мышцах, затвердевая. Ему уже не нравился этот разговор. - Ничего не выйдет. Я, вы, - свободной рукой она неопределенно махнула между ними. - Так не получится. Я могу понять причины вашей увлеченности, даже если вы сами этого не осознаете до конца. Прекрасные заменили вас сестрой, а вам хочется привлечь внимание, перетянуть одеяльце на себя. Бунтующий подросток идет наперекор родительской воле и затевает дружбу с их врагом. Так вот как она это видит? Эмметт в неверии уставился на нее, потеряв дар речи. - Не обманывайте себя. Что бы я ни сделала, сколько бы не доказывала поступками, что изменилась, никто в этом городе на это не купится. В их глазах я навсегда останусь Злой Королевой. Потому что так оно и есть, - спокойно выдала она убийственную правду. Правый уголок губ пополз вверх, растягиваясь в кривую усмешку - На их месте я бы тоже себе не поверила. - Регина…, - хотел возразить Свон, но был остановлен предупреждающе поднятой ладонью. - Я забавляюсь с вами, просто потому что мне так хочется. Вы терпите меня, потому что думаете, будто все измениться, стоит мне… вам уступить. Возможно даже искренне в это верите. Но тогда вы просто идиот, как и ваши родители. Пустая кружка с глухим звуком соприкоснулась с поверхностью стола, ставя точку в этом разговоре. Но Эмметт не собирался так просто сдаваться. - Думаешь, после полугода борьбы с мэром проклятого городка я не понимаю, на что ты способна? Думаешь, я не читал эту чертову книгу сказок или не слышал истории о бесчинствах Злой Королевы? Я уже говорил это в Нью-Йорке и повторю снова – мне плевать, кем ты была в своем Зачарованном лесу. Твоя вражда с Прекрасными – это ваша история, а не моя. Парень даже не заметил, как перешел на «ты», но Регину это не впечатлило. Она смотрела на него, как обычно смотрит мать на ребенка, бьющегося в истерике – терпеливо и отчужденно. - Я разлучила вас с родителями, сделала сиротой, так что хотите или нет, вы в этой истории замешаны, - скучающим тоном заметила Миллс, не шелохнувшись в своем кресле. Сейчас она действительно очень походила на королеву, выслушивающей очередные бредни своих подданных. - Не ты положила меня в то дерево и отправила черт знает куда! Слова удостоились тяжелого вздоха. Кажется, разговор действительно начал ее утомлять. - И мы возвращаемся к тому, с чего начали. Так что это, месть родителям? Абсурд. Весь разговор совершенно не имел смысла. Это какой-то дурацкий розыгрыш, неудачная шутка, крутилось у Эмметта в голове. Казалось, вот-вот, Регина перестанет сдерживать торжество триумфа, довольная произведенным эффектом. Но ничего подобного не происходило. Секунды цеплялись одну за другую, время неуклонно шло вперед, а выражение лица у Миллс не менялось. Суженные зрачки неподвижно застыли, вцепившись в него взглядом. Она на полном серьезе ждала признание. Захотелось накричать на нее. Или швырнуть ей за спину чертову кружку, которая стояла на столе как шахматная фигура перед королем, объявляя шах и мат. - Почему тебе так сложно поверить, что все это правда? – медленно произнес он, приложив все усилия к тому, чтобы голос звучал ровно, как предложение во всем спокойно разобраться. - Потому что это не так, - почти ласково ответила она и чуть наклонилась вперед, сжимая подлокотники. Эмметту пришлось прикусить щеку изнутри. Это было почти невыносимо, держать себя в руках, когда любые доводы намеренно не слышали. Весь его праведный гнев и пыл обращался в пепел. Серый, не имеющий веса, не способный ничего изменить. Тем соблазнительнее казалась магия, которой было под силу заставить Регину замолчать, остановить поток бессмысленной лжи. Он так сильно сжал пальцами бедро, боясь поддаться искушению, что там наверняка проступят синяки. - Но хорошо, пусть будет по-вашему, - неожиданно смилостивилась Миллс, бросив быстрый взгляд на спальню. Видимо, она прекрасно осознавала его состояние и не желала непредсказуемых последствий. - Допустим, ваша увлеченность никак не связана с отношениями с родителями. И что дальше? «Жили они долго и счастливо»? – с отвращением выплюнула она последнюю фразу. Не дожидаясь ответа, продолжила. - Вы ведь не думали об этом, так? О последствиях таких желаний. Что будут говорить все вокруг? В первую секунду ему показалось, что он ослышался. Какое кому дело до других людей? А уж тем более Регине. - С каких пор тебя это волнует? - Это ведь не касается только меня или только вас, хотя уверяю, все начнут вас жалеть. Несчастный Спаситель заколдован, одурманен злой ведьмой, - наигранный драматизм раздражал не меньше спокойной уверенности в своей правоте, и парень не сдержался. - Боишься, крестьяне с вилами и факелами осадят твой особняк? Но глупое замечание было оставлено без внимания. - Каково будет Генри это видеть? А Эмме? Ведь первыми, от кого она будет слышать это каждый день, станут ваши родители. Мы несем ответственность за свои поступки не только перед собой. Это и значит быть взрослым. Информации за последние минуты оказалось больше, чем Эмметт был способен проглотить. Все предшествующие переживания оказались ложными и испарились, оставляя лишь опустошенность. Регина все решила за него. Она поднялась на ноги, давая понять, что разговор окончен. Щелчок – и в комнате загорелось все притушенные лампочки. В электрическом свете растворились вязкие остатки полумрака; он же вывел парня из оцепенения. Все сказанное раннее перестало иметь всякий смысл. - Нет. Это ты сейчас ведешь себя как ребенок. Если это все твои доводы, то придумай что-нибудь еще. Слова ударили ей в спину, но заставила остановиться лишь следующая фраза. - Ты же обожаешь все портить, даже собственную жизнь. Секундное замешательство было лучшим доказательством того, что он попал в цель. Напряжение, сковавшее тело, - жесткая линия плеч, застывшая над сумкой рука, - спало в следующую же секунду. - Вы правы, мистер Свон, - негромко подтвердила Регина, медленно развернувшись к нему лицом. Сейчас она была готова признаться во всем. Можно было обвинить ее в убийстве президента, природных катаклизмах и кризисе мировой экономики, - она бы со всем согласилась, потому что легче было согласиться с ним, чем спорить. - Я действительно все порчу. И хочу удержать вас от ошибки, которая дорого вам обойдется. Все решится здесь и сейчас. Как бы ни закончился этот вечер, он станет поворотным моментом всей их непростой и долгой истории. Страшно было сделать неловкое движение, сказать что-то не то, даже моргнуть лишний раз. Без преувеличения, на кону стояла их дальнейшая судьба. - Перестань меня отталкивать. Просто остановись и послушай меня. Все, что я говорил тебе в Нью-Йорке – правда. И с того момента ничего не изменилось. Единственное слово, которое я готов нарушить…, - Эмметт немного запнулся, пытаясь подобрать нужные слова, пока все не утомило Миллс настолько, что она бы воспользовалась магией и ускользнула в клубах тающего фиолетового дыма. - Я сказал, что не стану тебе ничего говорить или обещать, но знаешь, своим тупым упрямством ты могла бы посоревноваться даже с Прекрасными, - он глубоко вздохнул, словно решаясь. - Я…. - Ни слова больше. Это прозвучало почти как угроза. Резко, отрывисто, в приказном тоне. И вопреки этому, в ее глазах, в побледневшем враз лице отчетливо читался испуг. - Регина…, - он протянул руку в успокаивающем жесте, осторожно, как к затаившемуся хищнику, которого не хотел спровоцировать или спугнуть. - Нет. Не смей, - Регина оттолкнула его руку и замотала головой, наткнувшись на его теплый взгляд. Она точно знала, что он хотел ей сказать и, неожиданно пронзило его осознание, ужасно этого боялась. Если раньше она бы скрыла свой страх за агрессией, то сейчас в ней не нашлось для этого сил. Голос стал заметно тише, опустившись почти до шепота. - Никогда не смей говорить этого вслух. В этот раз слова прозвучали почти как мольба. - Тогда ты просто не оставляешь мне выбора. Он сократил разделявший их шаг и поцеловал ее. Ничего необычного не произошло. Мир не перевернулся с ног на голову, столп божественно света не осенил их свыше. Возможно, потому что Регина не ответила на поцелуй, словно в отместку за их встречу в Нью-Йорке. Эти секунды – растянувшиеся на часы секунды, что вытряхнули за шиворот горсть потаенных страхов, которые липкими лапками цеплялись за кожу, разнося по телу дрожь, - были едва ли не самыми ужасными мгновениями в жизни Эмметта. Не хуже, чем покидать проглоченный в магическом вихре город, но достаточно близко. Ведь никакого шанса забыть происходившее здесь у него не было. Только если он сам не попросит Регину наложить на него заклятье забвения. Названная королева оцепенела, застыла, подобно ледяной скульптуре Эренделла. И Эмметт прижимался к ее губам в отчаянье, в попытке пробудить ее от проклятого сна, столь неразрывно переплетенного с жизнью. Сердце бешено билось в груди, отдаваясь где-то в горле. Оно едва не выскочило, когда плеча парня коснулись отчего-то холодные пальцы. Эмметт зажмурился, чувствуя, как живот стягивает в тугой узел, мешающий сделать ещё один вдох. Вот и все. Сейчас Регина оттолкнет его от себя, как и всех некогда близких ей людей. Прибегнет к магии, чтобы ускользнуть, просочиться как вода между пальцев, или проучить за проявленную дерзость. Но мисс Миллз всегда была чуть менее предсказуема. По началу не смело, а затем чуть более уверено, она сжала его плечо, найдя в нем опору. И, чуть поддавшись вперёд, медленно поцеловала парня в ответ. Здесь не было ничего, похожего на тот поцелуй в Нью-Йорке: ни жара отчаявшегося сердца, ни спонтанности. Не обещание чего-то волшебного, но сдержанное согласие попробовать, не загадывая наперёд. Под нарастающий гул напряжения, комната осветилась так, словно ночь сменилась днем в одно мгновение, и солнечный свет хлынул подобно неудержимой волне, сметая на пути бесполезные шторы. А затем все лампочки, какие были в квартире, замигали как новогодняя гирлянда. - Самоконтроль – не самая сильная ваша сторона, да, мистер Свон? – немного отстранившись, хрипло заметила Регина, и обвела комнату взглядом. В мерцающем свете трудно было прочесть по глазам, о чем она в тот момент думала, но, кажется, не собиралась сбегать, и сейчас этого ему было достаточно. - Эмметт, - машинально поправил ее парень, отводя прядь черных волос ей за ухо. Он не переставал улыбаться как идиот и еще не мог до конца осознать происходящее. Но он чувствовал ее тепло, мягкую ткань платья под пальцами и то, как она сжимала его плечо. - Вы ведь понимаете, Эмметт, что мы можем убить друг друга, - строже, чем того предполагала обстановка, произнесла она, посмотрев ему в глаза. - Буквально. - И оставить Генри на попечение моих родителей? – парень просто был не в состоянии воспринимать что-то серьезно. - Туше́. Идеалистический момент был разрушен несколькими негромкими хлопками – пара нитей накаливания не выдержали подскочившего напряжения. Раздавшийся вслед за ними детский плач окончательно вернул их в реальность. - Кажется, пора перенести действие в спальню, - сдаваясь обстоятельствам, повторил Эмметт фразу, некогда завершившую сумасшедшую ночь в Нью-Йорке. - Не переживайте, мистер Свон, когда-нибудь вам выпадет шанс сказать это с тем самым намерением, - не могла не кольнуть Регина. Она не привыкла изменять себе. И все же ласково коснулась ладонью его щеки, - слабое, но утешение, - прежде чем отступить от него. Небрежно кинув сумку на кресло, женщина направилась в соседнюю комнату. Все последние годы её внимание уделялось ребёнку, и этот вечер не стал исключением. И лишь в дверях, стоя на пороге бессонной ночи, она позволила себе взглянуть на Эмметта. - Вы идёте? - терпеливо спросила мисс Миллз, хотя плач уже несомненно начал действовать на нервы. Вы. Её недоверчивая сущность не позволяла ей расслабиться и подпустить его чуть ближе, предпочитая делать осторожный шаг за раз. - Когда-нибудь тебе выпадет шанс сказать это с тем самым намерением, - не устоял Эмметт, и был вознагражден столь многообещающим взглядом, что живот стянуло уже не от страха или волнения. Эта женщина станет его погибелью, не иначе. Но сначала нужно пережить эту бесконечную ночь.