Mind If I Stay (Can you read my smoke signals)

За окном стало совсем темно, из-за неплотно задернутых штор выглядывал кусочек ночного неба. Регина выбила пальцами легкую дробь из подлокотника, и волосы на шее Эмметта встали дыбом - он уловил легкую волну магии, прошедшую по комнате. Все лампочки мгновенно потухли, за исключение торшера, расположившегося за диваном. Крюк тихо присвистнул, а затем потер руки в предвкушении: начало выглядело многообещающе. - Люблю я такие вечера, - не мог не поделиться он с окружающим своими мыслями и приподнятым настроением. - Особенно их завершения. Неосмотрительно с его стороны было адресовать многозначительный взгляд Регине, а затем сидящему рядом другу. Эмметту его намек не понравился. Совсем. Привычное покалывание в кончиках пальцев - верный признак подступающей магии. За нарастающим шумом крови в ушах он едва разобрал тихий смех королевы. - Успокойтесь, шериф, он вовсе не это имел в виду, - легкомысленный взмах руки словно призывал его расслабится и отпустить ситуацию. - Ваша квартира - не место для подобных забав. Забав. Слово заставило поморщиться. Внутреннее негодование, однако же, не помешало заметить некую отстраненность Регины в последующий момент. Безо всякой магии она перебирала пальцами в воздухе, как будто играла гамму на невидимом рояле, а затем опустила руку на подлокотник раскрытой ладонью вниз. Каким бы ни было решение, оно было принято. За секунды между этим мгновением и следующим напряжение в комнате многократно усилилось. Не было никакой нервозности, только ожидание, такое хрупкое, что казалось неправильным даже моргнуть, не то чтобы пошевелиться. - Ваша реакция, Эмметт, напомнила мне о первых днях после проклятья. Для подобной обстановки выбор темы казался странным. Рядом нетерпеливо заерзал Крюк - видимо, он тоже ждал более впечатляющей развязки. Однако не стоило делать поспешных выводов: в отличии от пирата Регина всегда все взвешивала, прежде чем открыть рот. - Должна признаться, этот мир удивил меня поначалу своими нравами, - Регина будто не замечала, какой эффект произвела недолгой паузой. Она позволила себе расслабиться и откинуться на спинку кресла, изменив величественной позе. - Здесь громко говорят о том, о чем у нас разрешалось только шептаться, провозглашают свободные отношения и при этом порицают сторонние связи. Краем глаза Эмметт уловил справа от себя какое-то движение и неохотно перевел взгляд на друга. Крюк последовал примеру Миллз и вальяжно развалился на диване. Подушка невесть как оказалась у него на коленях. Его глаза поблескивали, и он жадно ловил каждое слово, слетавшее с алых губ. - Вам это знакомо? Отвлекшись на приятеля, Свон пропустил момент, когда к нему обратились, и почувствовал себя школьником, которого учитель застал врасплох. Такое случалось и не раз за последнее время, но по большей части по вопросам магии. Раньше Эмметт считал, что все сводится лишь к сложным пасам руками, да парочке непонятных слов. Но в их занятиях Регина отводила немало времени на теорию, что в каком-то смысле возвращало парня за школьную скамью. Он был прилежным учеником, что не исключало моментов, подобных этому. - Мне? - осторожно переспросил он, выпрямившись. Последнее вышло само собой. Хорошо, что после такой досадной оплошности его не оставят после уроков, так ведь? Под внимательным взглядом Регины уверенность таяла как мороженое на солнце. Образ строгого ментора в их непростых отношениях сидел на ней как влитой. Отчасти, именно в этом Эмметт видел их главную проблему. - Я бы никогда и не подумала спрашивать об этом капитана. Полюбопытствуйте у него как-нибудь. Уверена, под одеждой сокрыт не один шрам, полученный в награду от сабли ревнивого мужа. Крюк хмыкнул. Удивительно, как он сумел сдержаться и не пуститься в очередную хвастливую историю. Впрочем, некогда отрубленная Темным кисть руки служила неплохой рекламой его любовных похождений. - Кстати, Белоснежка неплохо фехтует, - с самой милейшей улыбкой скормила ему чуть погодя королева ложку дегтя. - Просто дружеское замечание. Как отреагировал Джонс можно было только догадываться; взглянуть на него Эмметт так и не решился. Достаточно было одной промашки за раз. - Иногда мне жаль вашего отца, - почувствовав интерес, переключилась на него Регина, хотя парень предпочел бы остаться сторонним наблюдателем. - С такой женой он даже любовницу себе найти не сумеет, - как ни в чем не бывало, продолжила она. Если это была провокация, то она провалилась. Не могла увенчаться успехом по определению, потому что Эмметт и сам не знал, что чувствовать по этому поводу. Нечто похожее Регина провернула с ним в Нью-Йорке, сообщив новость о рождении сестры, призванной вытеснить его из жизни родителей. Кто не сомневался в своей позиции по этому вопросу, так это Крюк, личная заинтересованность которого была очевидна. - Ничего не хочу об этом слышать! Бррр, - его буквально передернуло. К счастью, Регина посчитала его реакцию достаточно забавной, чтобы оставить Эмметта в покое. - Что за ханжество, капитан? Не ты ли уверял меня, что тебя ничем не смутить? Она могла не сотрясать попусту воздух, один ее насмешливый вид развязал бы Джонсу язык. Но ей нравилось представление, в котором она выступала и постановщиком, и благодарным зрителем, а потому умело давила на нужные точки и дергала за ниточки, заставляя историю двигаться в верном направлении. И вполне открыто наслаждаться разворачивающимся действием. - Душенька, я просто переживаю за нашего Спасителя. Все же, мы говорим о его родителях, да и сам он давно не заваливался в паб. В Сторибруке не было ни одного паба, но Крюка подобные мелочи не волновали. Новый мир открывал новые возможности. И наиболее занятным способом познать его для пирата стало телевиденье. Не удивительно, что исторические программы привлекали его внимание больше остальных. Отчего-то он решил, что у него много общего с англичанами, хотя считал себя ирландцем, а все бары с какого-то момента называл пабами. - В самом деле, шериф? – с наигранным изумлением полюбопытствовала Миллс. Левая бровь ее едва заметно дернулась вверх. – Чувствуете неловкость, когда при вас говорят на взрослые темы? Тон вечера мало вязался с настроением от прогулки в парке и больше подходил для их общения в то время, когда город был укрыт расползавшимся по швам проклятьем. Не самые приятные воспоминания вытягивали не самые лучшие эмоции. - А вам так не терпится рассказать о своих любовниках? - Эмметт постарался скрыть раздражение иронией, но не слишком преуспел в этом. Ему не нравилось чувствовать себя используемым и не хотелось показывать прямую заинтересованность, так что в качестве компромисса он поднес кружку к губам. - Полагаете, я спала только с мужчинами? - насмешливо поинтересовалась Регина. Язык обожгло неостывшим глинтвейном. - Как же горячо, - простонал Эмметт, с осторожностью оценивая нанесенный себе ущерб. Язык полоснул нёбо не хуже наждачной бумаги. - Поддерживаю! - согласился пират, восприняв все по-своему. - Подробности. В полумраке комнаты карие глаза Регины казались практически черными. - Осторожнее, пират. Ты заходишь на очень опасную территорию. Предупреждения были излишни. Стоило только посмотреть на мужчину, чтобы понять - после неожиданного признания он не был способен более уловить ничего, из сказанного после. - Кто она? - допытывался Джонс с разгорающимся азартом. - Я с ней спал? Или я ее знал? Загадочная улыбка застыла на губах королевы, ее лицо было совершенно невозмутимым, хотя Крюк отчаянно старался найти в нем подсказку или хотя бы подтверждение своих предположений. - Я ее знал и не спал? - с неверием в голосе продолжал расспрашивать он и тут же покачал головой, отметая мысль, как совершенно абсурдную. - Да нет, быть того не может. Неожиданно его лицо прояснилось от пришедшей на ум новой догадки. - Их было несколько? Не получая никакого поощрения, он достаточно быстро выдохся и затих, хотя определенно переваривал внутри полученную информацию. Для Эмметта оставалось неясным, отчего эта тема так взбудоражила пирата. Пусть идея обоюдных женских ласк находила свой отклик в теле, а участие в подобном Регины добавляло некую пикантность ситуации, ничего сверхзанимательного в этом Эмметт не находил. Но посмотреть на подобное, конечно, не отказался бы. - Мой муж был старше моего отца, и таких историй в знатных династиях полно. Брак никогда не был для них доказательством любви, лишь средством укрепления власти. Объединение территорий, взаимовыгодные союзы, покрытие государственных долгов - это лишь часть проблем, которую можно было решить за счет правильно выбранного супруга. - Слова звучали заученно, говорились с неохотой, донося только сухие факты. Но за этим скрывалась личная история, явно без счастливого конца. - Если за всем стоял холодный расчет, и это понимали оба партнера, никаких проблем с любовниками не возникало. Во многих случаях, они были представлены официальному супругу. В открытых браках не было ничего необычного, но все же они мало вязались со сказочным миром, представленным в книгах. Ничего возвышенного, ничего волшебного. Впервые за все время несколько вопросов сами собой подступили к горлу, но, словно почувствовав это, Регина предусмотрительно отступилась от темы, слишком напоминавшей автобиографию. - А вот ваши родители - дело другое. Истинная любовь пусть и не редкая история в Зачарованном лесу, но точно не для высших кругов. - Поэтому вы отдали Мэри Маргарет на всеобщее осуждение еще во времена проклятья? - неожиданно для самого себя выплюнул обвинения Эмметт и неосознанно подался вперед. Затаенная обида решила дать о себе знать в самый неподходящий момент, нарушая атмосферу вечера. Регина добровольно расставалась с воспоминаниями и ничего не требовала взамен, была достаточно откровенна, чтобы вот так бездарно упускать возможность узнать о ней чуть больше. Почти для всех в городе ее слова не стоили ни цента - они считали Регину чудовищем, недостойным прощения и сострадания, и пусть вежливо и сдержано кивали при встрече, тут же шептались за спиной. Не то, чтобы она горела желанием изливать кому-то душу, но даже Эмметт, лишенный по большому счету предубеждения касаемо ее прошлого, редко слышал от нее о личных воспоминаниях. Поэтому его замечание было вдвойне непредусмотрительным. Однако Регину оно не расстроило. - Кажется, я задела чьи-то чувства? - не без удовольствия сказала она низким голосом и также подалась вперед, как будто хотела получше разглядеть свой триумф на лице парня, но затем скрыла намерение, потянувшись за кружкой глинтвейна. Исполнено все было превосходно, без единой заминки или лишнего движения, и даже попавший в поля зрения вырез платья, продемонстрированный невзначай, мог бы оказаться просто случайностью. Если бы речь шла не о Регине, разумеется. - Дружище, прекращай. Ты портишь все веселье, - недовольно заметил Крюк, напоминая о себе. Он мог мириться с тем, что в центре вечера стояла Миллс, но вот вниманием ее делиться не собирался. Впрочем, королева благоволила тому, кто был ей более выгоден. Несколько секунд они вели между собой безмолвную борьбу: изучающий взгляд Эмметт выдерживал стоически, беспристрастно. Краешки губ Регины едва заметно дернулись, словно она сдерживала улыбку от предвкушения его последующей реакции. - Вам определенно стоит поучиться легкости восприятия жизни у Джонса. Если вы еще хоть на что-то рассчитываете. Слова ударили хлестко, заставляя кровь прилить к лицу. С тем же успехом она могла бы отвесить ему пощечину. Игра затянулась, и Эмметт совершенно запутался в ее правилах. Чуть меньше года назад Регина пыталась его соблазнить, чтобы заручиться союзником. Затем последовала еще одна провальная попытка, продиктованная глубоким отчаяньем. История в Нью-Йорке рисковала стать простой благодарностью, но момент был упущен. Каждый раз первый шаг оставался за ней, и каждый раз мотивация вызывала сомнения. Однако стоило ему проявить инициативу, как он не переставал натыкаться на стену снова и снова, подбадриваемый ее намеками и флиртом, но каждый раз останавливаемый на расстоянии вытянутой руки. Она придумывала все новые препятствия, без конца меняла условия с самым невозмутимым видом, как это сделала прямо сейчас. Эмметт не понимал только одного – зачем? Изощренная месть уязвленного отказами эго? С Региной было легко. В это сложно было поверить любому, кто знал историю их знакомства и последующей вражды, но время в ее компании летело незаметно. Эмметт самонадеянно верил, что понимал ее также, как она понимала его, и в этом крылась причина их впечатляющего магического взаимодействия. Их силы не просто складывались, а множились в совместной работе. И он нисколько не сомневался, что если бы их путешествие в Неверлэнд обернулось неудачей, вдвоем они бы не оставили от острова камня на камне. Вместо того, чтобы просто это принять, она не оставляла попыток задеть его, зацепить, вывести из себя. Она испытывала его терпение насмешками и несерьезным отношением, и прямо сейчас Эмметт чувствовал себя на грани. Он почти не слышал, что говорил Джонс («Лапочка, даже мне уже кажется, что рассчитывать не на что»). Кровь бурлила от обиды, магия обжигающей волной разошлась по венам, скапливаясь в кончиках пальцев. В голове изнутри маленькими молоточками тонко застучала боль. От скачка напряжения моргнула единственная лампочка, но только завитки пара над остывшим глинтвейном в кружке, которую он продолжал неосознанно сжимать, вывели его из этого состояния. - Мне нужно отлучиться, - с хрипом протолкнул он сквозь зубы, ни на кого не смотря, и поспешно покинул комнату. Стоило замку прицокнуть язычком, как Эмметт обессиленно прижался лбом к закрытой двери ванной, тяжело дыша. Нельзя, нельзя так злиться! Вот уже магия выходит из-под контроля. Черт с ним, с Крюком, он мог ничего и не заметить, но Регина наверняка почувствовала эти импульсы. Такие вспышки нередко случались в прошлом, но подобно топкому песку, вязли в проклятье, поглощающему любое проявление магии. Теперь же Сторибрук был насквозь пропитан волшебством, пурпурные нити которого буквально прошивали город насквозь. Регина учила его видеть скрытые от глаз обычных людей энергетические потоки, чтобы плести из них узоры заклинаний. Это стало для Эмметта одним из самых больших откровений: он не порождал магию, он вытягивал ее из материи. Почти как приемник, улавливающий радиоволну и преобразующий ее в звук. Именно чувствительность, восприимчивость к магии определяла силу и ее границы. Да, существовали различные артефакты, способные повысить магическую силу; исключительные предметы вроде кинжала Темного могли превратить даже слабого человека в самого могущественного мага, но природа подобных зачарованных вещей была совсем иного рода, из мира наизнанку, отторгаемого обычной реальностью. Регина была сильной колдуньей, способной, знающей пределы своих возможностей. Но даже она не могла представить, что может остановить Спасителя, кроме основных законов магии. Еще с начала их совместных уроков он задал ей этот вопрос. Среди известных колдунов и магов не было дитя Истинной Любви, сдержанно ответила она и почти сразу сменила тему. Возможно, ответ хранился под толстым слоем пыли, в жутких книгах с кожаным переплетом, что остались в лавке Голда. Но с исчезновением владельца ломбард остался непреступным, зачарованным от вторжения чужаков. Впрочем, Регина как-то обронила, что если кому и удастся туда войти, то только Эмметту. А, значит, она полагала, что по силам он способен сравниться и даже превзойти Темного. Именно поэтому он должен лучше себя контролировать. Одно дело нагреть глинтвейн в кружке, а вдруг он что-то по неосмотрительности воспламенит? Или еще хуже – кого-нибудь изувечит? Вдох-выдох. Вдох. Выдох. Эмметт неспешно подошел к раковине и ополоснул лицо холодной водой. Сердечный ритм постепенно выравнивался, шум крови в ушах тоже сходил на нет. К пальцам вернулась прежняя чувствительность. Он в порядке.