Приворот

Я был невероятно рад увидеть Сёмку. Он всё же пришел, несмотря на то, что, мягко говоря, нас побаивается. И в кафе он очень мило смущался, рассказывая о себе. Можно сказать, день удался, но когда мы собрались по домам, Гриша подмигнул мне, хотя я так и не понял зачем, а затем так грустно протянул: - Вот ты ж блин… - Что такое? – Сёма отвлёкся от рассматривания пупырышков в стакане с колой и перевёл на него свой взгляд. - Мы с Серёгой деньги забыли, - объявил друг. «Да ты что, обкурился, идиот? У меня полный кошелёк, какого ты тут пургу гонишь?» – хотел сказать я, но не смог, ибо как только открыл рот, Гриша с такой силой наступил мне на ногу, что я едва не взвыл, и получилось лишь: - Да..! Даа… - Да не переживайте, я заплачу, - вмиг отреагировал Сёма и расплатился за еду. Проводив его домой, я тут же задал интересующий меня вопрос своему ненаглядному другу. - Что за херня в кафе была? С какого перепугу ты заставил Сёмку платить? - Да не парься ты так, я просто проверил его на предмет жмотничества, и он прошел мой тест, парень он не жадный, - лыбился Гришка, глядя в звёздное небо. - Тебе делать нечего что ли? – со вздохом поинтересовался я. - В следующий раз мы заплатим. Ишь, неймётся тебе всю стипуху растрынькать… Но зато теперь я намного лучше к нему отношусь, сегодня он себя с другой стороны показал и эта сторона отличается от той, которая мне не понравилась. - Ты на его жопу пялился что ли? – пихая его локтём, истерично пропищал я, едва сдерживая приступ смеха. - Долбоёб… - выдохнул Гришка, заливаясь хохотом. – Приятный он парень. - Ты это, губы закатай, он мой, - с наигранной ревностью в голосе сказал я, за что получил подсрачник. - Пошел ты, пидор, - снова заржал Гриша. Затем мы полпути шли молча, изредка перекидываясь парой фраз, и я вновь решил завести беседу. Мне нужен его совет. - Может, мне стоит ему признаться? - Ты дурак? – мгновенно отреагировал Гришка. – Ты же его спугнёшь, он только привыкать начал, а если ты сейчас ему скажешь, он пошлёт тебя к херам. Так что потерпи немного. С одной стороны дружаня был прав, и я запросто мог настроить Сёму против себя своим признанием, но с другой… Мне очень хотелось быть рядом с ним, держать за руку, чувствовать его тепло, целовать, в конце концов! Рядом с ним отключаются остатки моего разума, и хочется никуда не отпускать от себя этого парнишку. И так, когда обнимался с ним, едва сдержал себя, чтобы не зарыться носом в его пахучие волосы, поэтому просто прижал его к себе покрепче, чтобы пока Сёмка ни о чём не догадался. Дома я смотрел на себя в зеркало, пытаясь понять, что же всё-таки со мной происходит. Ведь после той ночи, когда мне впервые приснился Сёма, я очень изменился, даже внешне. На всегда серьёзном лице теперь почти всё время красовалась идиотская влюблённая улыбочка, глаза тоже горели каким-то странным не свойственным мне огнём. Мне стало страшно, в кого я, блять, превращаюсь? - А ты что думаешь, Барсик? – обратился я к котяре, который доедал свой вискас. Тот как-то обречённо на меня взглянул, вздохнул и продолжил жрать. Я вспомнил один действенный способ избавиться от всего накипевшего и тревожащего больную душу музыканта. Нужно просто написать песню, тогда станет легче, это уже не один раз проверено. Откопав в шкафу свою старенькую акустику, я бережно провёл пальцами по струнам, и она отозвалась мне непонятным дребезжащим звуком. Расстроена нахуй! И я попытался привести её в порядок, крутил колки и дёргал струны под осуждающий взгляд Барса. Но звучала она так же погано, как и до настройки, поэтому подавленный моим бездарным бренчанием кот свалил из комнаты. Короче и так сойдёт, главное сам процесс написания песни. И писал её я почти всю ночь. Довольный собой, я послал Грише сообщение, что написал новую хитяру для нашей группы, после чего отрубился с мыслью, что надо будет как-то Сёмку на репу пригласить. - Сём, а ты как к тяжелой музыке относишься? – как бы невзначай поинтересовался я, болтая с парнем по телефону. - Ну… Нормально, наверное. Смотря, какая музыка. Я много чего слушаю, лишь бы нравилась, не вижу смысла делить всё на жанры. А что? – уже с любопытством спрашивал он. - Как смотришь на то, чтобы послушать нас? Ну, то есть группу, в которой мы с Гришкой играем? - Можно, чего ж не послушать? – я представлял как в этот момент он лыбится. Главное не сильно его шокировать, ибо уши могут в трубочку свернуться, это проверено. «Группа у нас дружная, весёлая, мы поддерживаем друг друга в трудную минуту», – сказал бы любой парень о своей группке, но только не я. Ведь я знал, что мы – это просто сборище троллей и дурносмехов, которые на своих репах только и делают, что стебутся друг с друга и ржут, изредка прерываясь на игру. Играли мы в основном каверы на песни других известных групп, но и сами пытались писать, что получалось у нас… Ну неплохо, просто поэтов у нас было целых один, и тот слишком зависим от грёбаной музы, которая посещала меня крайне редко. За три года существования мы написали всего семь песен. Вернее это я написал всего семь стрёмных текстов, так как Лёша чуть ли не каждый месяц приставлял мне гриф своей гитары к горлу со словами: - Я написал новое охуенное соло, когда, блять, обещанные слова будут? - Да на днях, на днях… - каждый раз врал я, поэтому, когда со счастливой улыбкой всучил в руки гитаристу текст моей песни, сказать, что он охуел – это ничего не сказать. - Это ты писал? Это не ты писал. Это же о любви, а не о смерти и расчленёнке, покажись врачу, друг. И это вместо спасибо… Итак, мы топали к Славке, так как именно у него обычно и проходили наши милые встречи, именуемые репетициями. Гриша так не по-доброму всю дорогу лыбился поглядывал на Сёму, предвкушая, как перекосится его милое личико, когда он услышит нас. Я всё время подмигивал другу, чтобы тот своими вылупленными гляделками не смущал Сёмку, а то ещё заикой его сделает. Но парень совершенно не обращал внимания ни на мой нервный тик, ни на оскал Григория. - Нам сюда, - открыл я калитку, впуская ребят в Славкин двор. На нас тут же начал лаять здоровенный пёс, которого я видел впервые в жизни. Ебать, вот это громадина! Загораживая любимого собой, я проорал: - Парни, бегите, я вас прикрою! – и на мой вопль из окна высунулся Славик, который крутил барабанной палочкой у виска. - Доремидонт привязан, хули ты вопишь, нервный? – возмутился хозяин дома. – Топайте сюда уже! Ну и мы потопали потихонечку… - Знакомься, Сём, этот странный укурыш – Славик, он барабанщик, - оскалился я, показывая на щуплого паренька с длинной косой каштановой чёлкой, сидящего за установкой. Он криво усмехнулся, показывая мне свой маникюр, правда, на одном пальчике. Среднем. - Это Лёха, он как бы гитарист, - кивнул я в сторону блондинистого Алёшки, который мучился со шнурком на своих кедах. - Что значит «как бы»? – возмутился парень, подскакивая с места. - Он лажает часто, но старается, это видно, - продолжал унижать ребят я, хотя на самом деле Алексей был гитаристом от Бога, а Славик был одним из самых быстрых ударников нашего городишки. - Ну а этот рыжий хрен у нас на вокале. - Григорий поёт? Охренеть! – в глазах Сёмы показался реальный интерес к происходящему, он с восхищением уставился на Гришку и попросил скорее начать репу. Не нравится мне, как они друг на друга смотрят… И мы сразу же приступили к работе, а такого с нами не было с незапамятных времён. С тех самых, когда мы ещё только начинали вместе играть и относились ко всему этому очень серьёзно. Одним глазом я наблюдал за Сёмой, ожидая, что в любую секунду он сорвётся с места и предпочтёт стать обедом Доремидонта (какая же, блять, уебанская кличка для бедного пёсика!), чем ещё хоть одну минуту послушать вопли Гриши. Но, как ни странно, он высидел всю первую песню, а во время второй даже начал покачивать в такт головой. - Ну как тебе? – отложив в сторону свой бас, поинтересовался я. - Мне понравилось, - улыбнулся Сёмка, на что Гриша разочарованно выдохнул. - А я так надеялся понаблюдать твой побег через окно… - Меня таким не напугать, - загадочно прищурился шатен, погружаясь в какие-то свои воспоминания. – Вот ещё бы все песни были, как последняя… А последней мы сыграли именно ту, которую я посвятил ему. На душе сразу приятно так стало, значит, ему понравилось… Когда в скором времени я признаюсь ему в своих чувствах, обязательно скажу, что это он меня вдохновил на написание сего шедевра.