Это фиаско, Тэхен.

Конец ноября. Холод заполняет улицы, прогоняя тем самым с неё людей. Вторник — день, когда кафе и бары пустуют. Люди с утра до вечера на учебе или работе. И очень редко находятся моменты, когда они могут заскочить в кофейню и выпить чашечку горячего кофе. На часах 20:08. Рабочий день закончился раньше, чем планировалось, на целых три часа, и Тэхен вместе с Чимином уходят домой. Чимин думает о своём. Он хочет съехать от своего отца и его девушки. Он бы забрал с собой Тэхена и своего кота Ои и больше бы никогда не виделся со своим отцом, но… его отец сам бы нашёл его, по крайней мере, Чимин так думает.       — Ты задрал, — отвлекает Тэхен Чимина от его мыслей по дороге к дому. — Ты вообще слышал, что я говорил?       — Нет, прости.       — О чём думаешь?       — Да ни о чём. Что ты говорил?       — Говорю, сегодня слишком холодно, почему ты снова без кофты?       — Я… я забыл её.       — Я не дам тебе свою. Мёрзни.       — Ой-ой, какие мы важные. Твоя кофта тоньше моей футболки.       — Ты че, охренел? Беги.       — Твою ж… — и Чимин реально побежал и скоро скрылся за зданием. «Гадёныш», — Тэхен побежал за Паком. Нет, они не настолько наладили отношения, просто привыкли друг к другу. Они живут вместе, питаются одной едой, спят в одной комнате, вместе учатся, хотя Тэхен и не хочет, вместе слушают музыку, хотя и Чимину не всегда нравится то, что включает Тэхен. Они становятся ближе, и их отношения становятся похожими на отношения брата с сестрой. Именно с сестрой, потому что такие отношения значат, что они могут и подраться, и покусаться, и обматерить друг друга, и поиграть вместе, и обняться, и возненавидеть, а через пару минут забыть, на что обиделись.       — Твою мать! — кричит Тэхен, услышав звонок телефона.       — Что? — раздается голос Чимина, который уже выглядывает из-за дерева.       — Твой отец. Я совсем забыл, что у меня сегодня ночная смена в лавке. Чёрт, чёрт. Всё, я убежал, — Тэ кладет телефон в карман, перебегает через дорогу и отправляется по прямой тропинке вдоль магазинов и домов к овощной лавке. «Жесткое кидалово». Чимин возвращается домой. Он совсем никакой: вымотанный и грустный. У Тэхена ночная смена, значит никаких тру стори на ночь и надоедливой прекрасной музыки. Чимин разувается, проходит к лестнице. Боковым зрением он видит отца в гостиной, значит тот дома. Ещё хуже. Чимин стал быстро подниматься, чтобы отец не застал его.       — Ты пришёл, дорогой? У Чимина мурашки по телу от этого голоса. Он не хочет разворачиваться. Хочет убежать в комнату и закрыться там, ждать прихода Тэхена, потому что, когда тот дома, отец даже не разговаривает с Чимином.       — Здравствуй, отец, — медленно, нехотя разворачивается Чимин и кланяется, для показания своего уважения которого нет.       — Иди в комнату, тебе, наверное, нужно сделать домашнее задание, — говорит Чисок и уходит на кухню. Чимин буквально бежит по лестнице, забегает в комнату, закрывает дверь и сползает по стенке. Сейчас отец поднимется и зайдет в комнату. Чимину так хочется запереть дверь, но если он сделает это, ему будет только хуже. Холодный пот скатывается с лица, руки дрожат, в глазах скапливается влага. Снова этот страх. Чимину уже надоело бояться, но он никак не может смириться. Он не хочет с этим мириться. Он хочет сбежать. Хочет умереть. Недавно Тэхен спросил у Чимина, почему у него у одного в комнате на окне решетка, хотя даже в ванной на втором этаже нет ее. И тогда Пак растерялся. Он знал, почему так, но не знал, что ответить Тэхену, и просто соврал, сказав, что его отец переживает, что кто-то может забраться к нему через окно. Тэхен тогда сделал странное выражение лица по которому можно было понять, что он не поверил словам Чимина, но больше вопросов не задавал. Тэхен знал, что Чимин что-то скрывает, и нутром чувствовал, что скоро вся правда ему откроется. А Тэхен уже в овощной лавке и, поставив стул рядом с батареей, садится на его, вставляет наушники в уши и слушает музыку, листает ленту в Instagram и в KakaoTalk, редактирует свои старые фотографии с концертов. Ностальгия больно бьют в самое сердце, но его хладнокровие спасает. Он не грустит, а просто, по его словам, «забивает хер». Прошлая жизнь — она прошлая, и никогда не произойдет снова то, что было, к примеру, неделю назад. Никогда не вернется то, что было совсем недавно, и люди, так же как и дни, никогда не вернутся. Но когда старая пора жизни заканчивается, люди теряются, а слова забываются, наступает новая пора, и, возможно, эта пора — именно тот «чистый лист» и именно та «белая полоса» жизни. Чимин встает с пола и подходит к своему шкафу. Снимает прилипшие к телу джинсы и надевает домашние шорты. Ему страшно. Он слышит, как отец поднимается по лестнице. Он должен быть сильным, но колени от страха сами подкашиваются. Хочется залезть в этот гребаный шкаф, увидеть там дверь, пройти через неё и оказаться в красивом зеленом светлом лесу, как в фильме «Хроники Нарнии». Хочется подружиться со львом, найти много друзей среди животных и защищать эту страну, думая о том, что добро всегда побеждает зло. Но, увы, дверь открывается. Дверь шкафа звучно закрывается. Чимин стоит в ступоре, смотрит на отца. Мобильный телефон звонит, а на экране высвечивается «Тэха» и красивая, милая, обработанная с розовым фильтром фотография Тэхена с раменом в местной забегаловке, на которой он улыбается, смотря на то, как какой-то мальчик засовывает в нос лапшу.       — Ответь, дорогой, — тянет Чисок.       — Отец, ты чего-то хотел? — спрашивает Чимин дрожащим голосом, а сам прекрасно понимает, что нужно его отцу. — Я собирался делать домашнее задание, — звонок завершается, а после сразу же начинается.       — Ответь, а то он не успокоится. Чимин подходит к телефону, который лежит на кровати, берет его в руки и проводит пальцем. — Да, Тэхён? — Чимин, слушай, я тут подумал, если я стырю два огурца… Твой отец повесит меня? Снова Тэхен заставляет Чимина улыбаться и забыться, но отец пристально смотрит и ждет. Чимин, только собираясь расплыться в улыбке, переводит свой взгляд на Чисока и останавливается. — Думаю, да. — Черт. Кстати, как ты дошёл до дома? Не умер от холода? — Как бы я, по-твоему, трубку взял, если бы умер? —  Ну, может ты умер, согрелся там, в раю своём, потом воскрес и побежал домой. Чимин еле сдерживает эмоции. В его голове в который раз проскакивает мысль о том, что Тэ, всё-таки, не такой уж и хладнокровный и бесчувственный. Возможно, он даже мил. — Чёрт. Давай, Тэ, я занят. — Давай, пока. Не умри от очередного наплыва домашки. — Я прямо чувствую, как ты мне смерти желаешь. — Нет, шо ты, Минка. — Пипирка, блин. Тэхен часто называл Чимина «Минка», и Паку нравилось это прозвище. Он считал его милым и приятным. Но было также и более официальное — «Пак Чимин», но он никогда не называл его просто "Чимин". — Заколебал. Пока. Чимин завершает звонок. Он медленно переводит взгляд на отца и вновь мурашки пробегаются по его коже.       — Закончил?       — Да.       — Приступим. Тэхён удивлен. Чем это может быть занят Чимин, к тому же настолько серьезным, что даже трубку сбросил? Даже когда Пак делает уроки, он разговаривает с Тэхеном до того момента, пока Тэхену самому не надоедает разговаривать. Может, у Чимина проблемы? Может, он еще не дошёл до дома? В голове Тэхена появляется множество ужасных мыслей, когда он понимает, что это поведение для Чимина неприемлемо. Хотя Пак и пытается смеяться и отвечать шуткой — это лишь прикрытие, как рассуждает Тэхен. Телефон снова звонит и продолжал трезвонить каждую секунду. Телефон лежит на столе, поэтому в тени комнаты Чимин может видеть розовый свет, который значит, что звонит никто иной как Тэ. Чимин не может ответить, а Тэхен всё названивает. Не будет он сидеть в этой лавке, не узнав, что с Чимином. Пока тот не возьмет трубку, Ким не успокоится.       — Начинай.       — Отец…       — Ты забыл?       — П-папочка, я… — Чимин с надеждой смотрит на телефон, но с места не может сдвинуться ни на шаг, — мне нужно ответить.       — Нет, ты же знаешь, что нельзя отвлекаться, — Чисок делает шаг вперед, на встречу Чимину, тот дрожит еще больше. — Чего ты боишься? Не первый раз, — ухмыльнулся мужчина. Чимин медленно снимает с себя футболку, прилипшую к телу от холодного пота. Ощущает на себе взгляд родного отца и так хочет выколоть ему эти глаза, чтобы он никогда больше не смог смотреть на Чимина. Медленно, как говорит его отец, снимая футболку, он ощущает на своем теле горячую, чужую мужскую руку. Именно мужскую, это рука не его отца. Пальцем Чисок проходит по углублениям между кубиками пресса. Ему нравится смотреть на тело Чимина: такое крепкое, без излишеств, такое хрустально белое, прекрасное. Ему нравится смотреть на мурашки по телу Чимина, он ухмыляется и ждёт, пока парень снимет футболку до конца.       — Быстрее, малыш, — говорит он мягко, вызывая отвращение у Чимина. Чимин избавляется от футболки, смотрит на отца, ждёт указаний, а тот взглядом показывает на свои штаны. Хорошо, что в этой темноте Чисок не видит мокроту от скопившихся слёз в глазах Чимина. Он опускается на колени, и грубая огромная рука вцепляется в его нежно-розовые волосы, взлохмачивая их, оттягивая кожу на голове. Чимин медленно расстегивает ремень, а после и ширинку. Все делает очень медленно, надеясь, что чем медленней он будет делать, тем позже отец начнет свою каторгу. Чисок резко поднимет голову Чимина, тот смотрит ему прямо в глаза, а сам Чисок нагибается и на ухо ему шепчет:       — Не медли, малыш. Хочешь чтобы я тебя наказал? Чимин дрожит, прибавляя темп своим действиям. Не хочет, чтобы его «наказали». Расстегивает ширинку, стягивает джинсы и останавливается. Чисок прижимает его голову к своему паху, заставляя Чимина приступить. Чимин достает язык и начинает посасывать головку через трусы, Чисок стонет и впечатывает в себя Чимина. Второй рукой он достает свой вставший член из трусов и пихает его в рот Пака, делая все очень быстро. Он вдалбливается в Чимина, трахает его рот, запихивая член в самую глотку, вызывая у парня рвотные рефлексы. Чимин крепко цепляется за бедра Чисока, пытается сдерживаться от порыва рвоты и перемещать боль в руки, сжимая кулаки. Чисок громко и протяжно стонет от удовольствия, а Чимин мычит от боли.       — О, да, малыш. Хочешь меня? — он достает свой член из Чимина и одним движением рук поднимает его, кидает на кровать, быстро стягивает с него боксеры и прислоняется членом к горячей ягодице. Чисок делает дорожку из поцелуев до самой шеи. А Чимин все больше прячет голову в подушку, готовясь к самому худшему. Мужчина раздвигает ноги Чимина, смотрит на пульсирующую дырочку и расплывается от предвкушения. Он обхватывает рукой одну половинку, а большим пальцем жмёт на сфинктер, вызывая больные стоны у Чимина. — Скажи, что хочешь меня, малыш. И тогда тебе не будет так больно. Чимин смущается. Большой палец отца входит в него так туго и так больно, без смазки, без разработки. Чимин комкает в руках простынь вместе с одеялом.       — Можешь молчать.       — Я хочу тебя, — выдавливает из себя Чимин, говоря это в подушку с неким рыком, зажмуривает глаза.       — Повтори, малыш. Скажи это громче, — Чисок нагибается, прижимается грудью вплотную к спине Чимина, шепчет ему на ухо и покусывает мочку.       — Выеби меня, папочка, — уверенно говорит Чимин. Он желает только одного: чтобы эта ночь поскорее закончилась. Чимин ещё сильнее зажмуривается после того, как ощущает теплый мокрый язык Чисока возле своего ануса. Мужчина медленно спускается к дырочке, слегка надавливая на неё пальцем, и, слыша больные стоны Чимина, вцепляется в сфинктер. Он причмокивает и засасывает кожу в промежности, раздвигает руками упругие ягодицы и запускает язык все глубже в Чимина. В завершение он чмокает одну из ягодиц и больно ударяет Чимина по бедру. Чисок берет Пака за талию и тянет его на себя, сразу насаживает на свой член. Чимин чуть ли не визжит. Ему адски больно и мучительно. Он скрещивает руки, пыхчит, стонет, сжимает в руках подушку, пытаясь хоть куда-то переместить боль.       — Сладкий… — шепчет Чисок на ухо Чимина. Его рука скользит к члену парня, и он в медленном темпе начинает его надрачивать, делая глубокие медленные толчки, входя почти до самого конца. — Только попробуй кончить раньше положенного, — говорит он, зная, что Чимин почти на пределе. Чисок знает, что Пак слишком чувствителен, и ему надоедает это. Толчки становятся быстрее, глубже, сильнее. Чимин мычит и утыкается головой в подушку, засовывая ее в рот. Чисок ускоряется и сильно бьет Чимина по ягодицам. Он хватает член Пака и с силой сжимает его, ложась сверху на Чимина. Он всасывает нежную белую кожу на плечах и шее, оставляя кроваво-красные засосы, и продолжает вдалбливаться в Пака, постепенно сбавляя темп. Телефон Чимина снова звонит. Пак поворачивает голову для того, чтобы увидеть кто это, и снова видит розовый свет. Губы Чисока накрывают чиминовы, проходя сквозь зубы в ротовую полость. Лунный свет проникает сквозь тёмные занавески и падает на кровать Чимина. Чисок обожает овладевать Чимином в полнолуние. Отец отстраняется от него, снова прилипая к шее Пака, посасывая выпирающие позвонки, начинает ускоряться, скрещивая свои пальцы с чиминовыми. Он тянет на себя парня, ставит того в колено-локтевую.       — Малыш, — говорит мужчина, попутно беря руку Чимина и ложа ее на его член, — кончишь после меня. Чисок трахает Чимина так, что у того лицо трясётся, самому уже тяжело стоять. Он вдалбливается так глубоко, что заставляет стонать от боли и невыносимости этого чувства. Горячая жидкость заполняет Чимина, и в ту же минуту он пачкает своею кровать. Без сил, Пак падает прямо в белую смазку, еле сжимая в руках подушку. Чисок хлопает его по ягодице, встаёт с кровати и говорит:       — Спасибо за ещё одну ночь, сын. Я получил массу удовольствия, — и выходит из комнаты, забрав свои вещи. Этой ночью Чисок стонал от удовольствия, а Чимин от невыносимой боли и чувства беспомощности, унижения собственности и растоптанной гордости.