Not gonna die

Портал выбросил Сириуса в грязном тупике с низким, едва ли выше его роста, блочным ограждением. Первое, что он увидел, кое-как поднявшись на ноги в этом прямоугольнике из бетона и асфальта и задрав голову к небу, — непроглядные, тяжелые, как цинковые гробы в фамильном склепе Блэков, и такого же точно цвета, облака. Мать моя Вальбурга, подумал Сириус, ибо плыли эти облака так низко, что в их массивных тушах утопал крестообразный деревянный шпиль старой церкви. Выросшему ли в Лондоне экс-наследнику «благороднейших и древнейших» было не знать, что сия хренотень — стопудово предвестник ливня. Сириус невольно поморщился. Тупик был засран и заблеван до такой степени, что здесь стошнило бы и Кикимера, этого мусорного фетишиста. Не прошло и пары секунд, как из внезапно возникшей в воздухе вихревой массы вылетела вторая фигура, одетая, как и Сириус, в маггловские джинсы, ботинки и легкую, утепленную чарами, куртку поверх футболки. «Конспирация уровня маггл», как сказал Аластор Муди, тот самый, он же Грозный Глаз, он же «для вас, школота, господин генерал!». И он же Стюарт Макдугалл — имя, которым этого колосса боевой магии не называли уже лет пятьдесят. Как в штабе мракоборцев, так и в Ордене обращение к этому человеку по имени, под которым он значился в свидетельстве о рождении и ЖАБаттестате, считалось преступным панибратством. Фигура шлепнулась на дырявый асфальт в лужу пролитого на землю алкоголя вперемешку с рвотой, судя по консистенции, минимум недельной давности. Прибывший быстро подобрался, с обезьяньей ловкостью вскочил на ноги и, подобрав очки, оглядел изгвазданные рукава своей «счастливой куртки», в которой он впервые поцеловался с Лили Эванс, после чего изрек негромким отрывистым фальцетом: — Ма-за-фа-ка… Сириус с ним мысленно согласился. Вскинув вихрастую голову, приземлившийся глянул на него живыми, несмотря на близорукость, карими глазами и шмыгнул носом. — Это у Муди шутки юмора такие, «окуни школоту в дерьмо». — У генерала Муди. — Один хрен. Сириус надменно пфекнул, наблюдая, как его не-разлей-вода-одноклассник, долгими годами верной дружбы и несколькими годами сожительства заслуживший почетный статус «бро», заботливо оглядывает бессменные очки, которые с первого курса сам же окрестил задротскими и, тем не менее, исправно носил, и очищает их заклятием. Сириус как никто другой знал — секрет этих очков в том, что они неубиваемые. И таки Джеймс не угадал. Неизвестно, каким был Стюарт Макдугалл, но Грозный Глаз Муди крепко и надежно заперт в плену трех вещей: имени, звания и репутации. Ни то, ни другое, ни третье ему шутить не позволяет. — Терпи, душок, офицером будешь, — усмехнулся Блэк, цитируя одного из майоров Пруэттов — которых хрен различишь, несмотря на разницу в возрасте и наличие у одного светлых глаз, а у другого темных — и оглядывая расписанные граффити разной степени пошлости бетонные стены. — Очищающее в арсенале, так что вперед, пока не поздно. В тот самый момент, как по заказу, случилось это самое поздно. Нарисовавшаяся чуть выше вихрастой головы воронка портала выплюнула третью фигуру, которой оба парня, одинаково долговязые, проигрывали несколько дюймов в росте и ширине плеч. Фигура эта, довольно массивная, несмотря на вполне себе нормальные пропорции, не свалилась мешком на землю, как ранее Сириус и его приятель, а с бесшумной грацией зрелого гепарда приземлилась на ноги и тут же, выпрямившись во все шесть с добрым членом футов, оправила надетую поверх домашней майки — прямо на ходу в штабе — темно-синюю парку с надвинутым на голову капюшоном. Что значит опыт и профессионализм, подумал Сириус, оглядывая майора с ног до головы и невольно испытывая гремучую смесь зависти и гордости за британский Аврорат. Они с Джеймсом по локти в помоях изгваздались, а майор, черт кудрявый, пятна не посадил. — Значит, Мародеры или как вы себя там обзываете, — не дожидаясь вопросов, произнес хозяин парки голосом твердым и негромким — голосом человека уверенного, привыкшего распоряжаться и в то же время готового работать сутками, но которому нужно крепко поспать, желательно сегодня, хотя бы пару часов. Однако здравствуйте. Сириус про себя ухмыльнулся. «Мародеры» из уст Пруэтта прозвучало впервые и на слух ощущалось почти так же, как «детишки» в исполнении того же Пруэтта неделю назад в штабе. Или не того же… водяной черт их разберет, этих Пруэттов, на самом деле. Но все же, подумал Сириус, это было чертовски приятно, господин майор. — Ваша задача сегодня — держаться меня и друг друга. Никакой самодеятельности, говорить только когда я разрешу, стоять и ходить там, где я показываю, артефакты без спроса не вынимать. — Так точно, сэр! — отчеканил друг Сириуса, вытягиваясь в струнку. Сохатый желал отличиться в своем первом задании от Ордена, которого они вместе с Лунатиком и Хвостом ждали после вступления целый чертов месяц, не теряя времени даром и беспрестанно тренируясь в постановочных дуэлях. Лунатику не повезло, их первое задание выпало аккурат на первый вечер цикла, а Хвост внезапно решил слиться, ну, то есть, проявить солидарность. Да ладно тебе, Хвост, все мы помним третий курс и боггарта, так что не заливай. Тут все свои. «Во всем слушаться майора Пруэтта!» из уст Аластора Муди — господина генерала, щенки! — прозвучало несколько минут назад как приказ, ослушаться которого означало все же некоторый риск. Сам майор Пруэтт, которого, насколько Сириус успел понять, выдернули в штаб в единственный случившийся выходной за месяц, наверняка мысленно насаживал всех и вся на член какой-нибудь фантастической твари. Даже если это тот майор Пруэтт, который делал так — по крайней мере вслух — реже своего брата. Чередующиеся друг с другом, как шахматные ходы, задания Аврората и Ордена на пресловутой пруэттовской офигенности сказывались с каждым днем все чаще. Сириусу во время очередного собрания даже показалось, что грива рыжих кудрей а-ля Годрик Гриффиндор на голове вот этого Пруэтта внезапно поредела. Правда, на деле вышло, что он просто-напросто перепутал братьев. Обоих Пруэттов — одинаково «гнедых», как любил говорить отец Сириуса, высоченных, бородатых, длинноносых и плюющихся сарказмами направо и налево едва ли не чаще, чем Инкарцеро и Конфринго — можно было понять. И простить тоже можно было. Сириус с Джеймсом, три месяца назад получившие ЖАБаттестаты и уплывшие из замка как полагается выпускникам — на лодке в компании Хагрида и слез светлой грусти — «детишек» и «мелкоту» мракоборцам регулярно прощали. В конце концов, выбора у них не было. Пока, во всяком случае. Капюшон был надвинут по самые брови, на придирчивый взгляд Сириуса густоватые, из-под которых поблескивали в сумерках темно-карие глаза. Пресловутые кудри, которые так любили ведьмочки из претенденток на звание «потенциальная миссис Пруэтт», и которые майор Пруэтт — какой именно из двоих, господин генерал снова не упомянул, а Сириус как нарочно различал их плохо — предварительно стянул в рабочий узел на затылке. — Все оставшиеся вопросы задавайте сейчас, — подытожил огнегривый майор вполне миролюбиво, и Сириус на всякий случай поднял руку, как никогда не делал в Хогвартсе, сидя исключительно за дальними партами, даже если знал ответ на вопрос. — А пролететь на метлах прямо совсем никак? — спросил он, из четких цэ-у господина генерала уяснивший, что пешкодралить им придется, замаскированным Дезиллюминацией и еще какой-то профессиональной аврорской штукой, около двух с половиной миль, большую часть которых, учитывая время года и суток, они будут плестись едва ли не в кромешной темноте через нескончаемое поле. Под ливнем, вот так сюрприз. — Там сигналка, Бродяга, сказали же тебе, — напомнил Джеймс, обращаясь зачем-то вполголоса и жуя слова, точь-в-точь как на уроке Трансфигурации, надеясь скрыть от Макгонагалл, объясняющей тему урока, очередной комментарий в Сохатый-стайл. «Баста, детишки, Хогвартс кончился», — вспомнил Сириус и снова приказал заткнуться тоскливому чувству под ложечкой. — Да понял я, что сигналка. Но так ведь мы сможем ее пересечь, и даже не… а, нет, стойте… «Я тролль, мазафака». Мысль эта посетила Сириуса аккурат в тот момент, как Пруэтт глянул на него, как на тролля. — Пролететь-то ты пролетишь, может быть, — ответил он генерал-Муди-тоном, который в случае конкретно этого Пруэтта (вроде бы) означал «господа, мы теряем время». — А как только сядешь, тебя и накроют пшиком, моргнуть не успеешь. — Му… то есть, абдль, господин генерал говорил, это примерно в трех милях от этого, как его… Лэйвен… хилла, — ответил Сириус, чтобы хоть как-то реабилитироваться. — Хэма, — поправил его Пруэтт, не меняясь ни в лице, ни в позе. — «Примерно» и я знаю. И если с такими знаниями мы абы куда телепортируемся… Ему не надо было договаривать — Сириус понял свою ошибку в деталях и, переглянувшись с Джеймсом, послушно кивнул. — А можно вопрос не по теме задания? — внезапно выдал последний. Майор Пруэтт и бровью не повел. — Если по нужде приспичило — здесь и сейчас, — спокойно сказал он. — На все про все две минуты, затем быстро маскируемся и шагом марш. Блоки чтобы были наготове. — Это вот эти зеленые штуки, еще раз?  — Ку-уда! — молниеносной сменой интонации Пруэтт пресек его попытку сунуть руку в карман. Сириус мысленно прицокнул языком. — По моей команде. — Понял, — затравленно пискнул Джеймс и, переглянувшись с Сириусом, виновато скривил угол рта, что на общепринятом языке жестов значило «упс», после чего скороговоркой выпалил: — Прошу прощения, а правда, что майор Гидеон с Эммелиной Вэнс — ну это… — он посвистел, красноречиво потер друг об друга указательные пальцы и поспешил оговориться: — Ничего личного, просто… — Ты с Гремучей ивы ебнулся, что ли? — искренним шепотом удивился Сириус, заглядывая в лицо друга и улыбаясь. Нет, серьезно, Сохатый?! Даже если так, не улыбнуться Сириус не мог. Потому что это Сохатый. — Мне Лилс по секрету сказала, — последний пожал плечами с видом самого честного очкастого придурка на свете. — Вдруг меня сегодня сожрут, а я и знать не буду. — Джим у нас немножко олень, — объяснил Сириус, наблюдая, как майор, не теряя времени даром, привычно быстрым и четким движением вырисовывает в воздухе замысловатую формулу комбинированных чар Дезиллюминации и Звукоизоляции. Закончив, он внезапно подтянул Сириуса к себе за плечо — тот скорее почувствовал, чем увидел, ибо от прежних очертаний мракоборца остались едва различимые глазом контуры, — после чего стал творить перед его лицом ту же таинственную абракадабру. — Нет, правда… — не унимался Сохатый, но едва видимый Пруэтт не спешил отвечать, даже когда закончил с заклятием. — Бродяга, ты желе. Майор, а его потыкать можно? Сириус снова пфекнул, прекрасно понимая — неуместное и не вполне адекватное веселье суть защитная реакция, означающая, что Сохатый неслабо нервничает перед самым настоящим боевым заданием. Первым в его восемнадцатилетней жизни, как никак. Пруэтт мгновенно потерял к Сириусу интерес и, аналогично притянув к себе Джеймса, взяв его за худое плечо, направил на него палочку. — И ладно, драккл с ним, — продолжал Джеймс, с интересом осматривая свои исчезающие дюйм за дюймом ноги в светлых, очищенных от грязи и рвоты, как-новеньких джинсах. — Мы ведь не студенты Академии пока что, да и вы сегодня выходной… э-э, официально. Майор, а вы… Фабиан? — Фабиан… — глухо отозвался тот, закончив работу и повернувшись к подопечным. Сириус не видел этого, однако заподозрил, что окруженный медной щетиной рот скривился в страдальческой усмешке, — в данный момент находится в Кенте на официальном задании. Сириус и Джеймс снова переглянулись. — Ясненько, — произнес последний едва слышно и сконфуженно почесал вихрастый затылок. На вопрос об Эммелине Вэнс — которая, насколько Сириус знал, была штабным целителем Аврората и в целом интересной женщиной, — майор Гидеон ответил коротким, но буквально ощутимым взглядом, означающим примерно «а вот это, господа любопытные, вас меньше всего касается». Наблюдая за планомерным уменьшением видимой площади вихрастой головы — улыбающейся и пиздато шутящей, самой, мать ее, родной на этом свете — Сириус внезапно осознал, что начало положено. Здесь, в вонючей яме на окраине забытой Мерлином деревни, он, возможно, последний раз в жизни говорит с майором Пруэттом и думает о том, что Сохатый включает оленя зачастую тогда, когда это делать ну совсем не надо.