Райджиншу-драбблы

От автора: это обещанный кое-кому драббл про косметику. Фрид читал, лежа на кровати, и являл собой прекрасную иллюстрацию к картине "Уставший красавчик": длинные волосы рассыпались по подушке, рубашка полурасстегнута, ноги небрежно перекрещены. Эвергрин отвела взгляд: официально она пришла, чтобы отобрать в его обширной библиотеке книг почитать, но настоящая цель была другой, и требовалось как-то к ней подкатить. – Фрид, ты красивый... – начала она и внутренне поморщилась. Офигеть, только комплиментами своих напарников-Громовержцев задаривать не хватало. – Если зальешь книгу чаем, я тебя задушу, – флегматично пообещал Фрид, переворачивая страницу. – Можешь даже не начинать подлизываться. – Я не подлизываюсь! – обиделась Эвер, немного подумала, а потом продолжила: – Я говорю, что ты красивый, потому что так оно и есть! Фрид поднял бровь, но ничего не сказал, и это ее ободрило. – Я тут подумала... – осторожно продолжила она. – Давай, я тебя накрашу? Ты и так красивый, а если глазки подвести и брови поярче нарисовать, вообще неотразимый будешь. И замерла, ожидая реакции. Которой, впрочем, не последовало: Фрид то ли не осознал ее предложения, то ли не воспринял его всерьез. – Я серьезно! – сказала Эвергрин. – Подводку возьмем черную... хотя нет, черная слишком темная для тебя. Тушь обязательно надо. Без тонального крема обойдемся: у тебя ровная кожа, и... – Эвер, я против. Она осеклась. – Ну почему?! – Потому что против. Иди на Эльфмане экспериментируй, как там... – Фрид на секунду оторвал взгляд от книги и продекламировал, глядя в потолок: – "Настоящий мужик не должен бояться испытаний, они закаляют характер!" – Но Эльфман не такой красивый! – возразила Эвергрин, пропустив мимо ушей часть про "испытания". – Я в этом не виноват, – парировал Фрид. – Я тебе к своему лицу прикоснуться не дам. К волосам тоже; говорю это на случай, если ты решишь поиграть в парикмахера. Эвергрин сокрушенно вздохнула. Бикслоу покрывал лаком одну из своих кукол, а какую именно – Эвергрин определить затруднялась, она всегда в них путалась. Эта кукла (Поппо? Или все-таки Паппа?) ободралась в одном из последних сражений, и сейчас Бикслоу ремонтировал ее – или "лечил", как называл это он сам. И действительно, его руки притрагивались к дереву с такой заботой, будто кукле действительно было больно. – Потерпи, маленький, – бормотал Бикслоу, опуская кисточку в банку с лаком. – Еще немножко – и будет все хорошо... – Бикслоу, – сказала Эвергрин, набравшись смелости. – Ты на полном серьезе треплешься с куклами. – Это мои детки, – рассеянно ответил он, аккуратно смазывая дерево лаком. – Я это к тому, что ты очень странный чел. – Ну здравствуйте, – Бикслоу скорчил рожу и дурашливо высунул язык. – Мы годами работаем вместе, а ты только сейчас поняла, какой я странный? Эвергрин помотала головой. – Нет, я это знала и раньше. Сейчас я это к тому... давай, я тебя накрашу? Как и Фрид, в ответ на предложение Бикслоу промолчал: он был занят куклой. – Еще более странным тебя не сочтут, дальше просто некуда, – развивала мысль Эвергрин. – А это будет прикольно. Подберем какой-нибудь макияж поинтереснее... – Зачем? – спросил Бикслоу, тщательно закрашивая лаком узкие дощечки и немного высунув язык от усердия. Теперь не поняла Эвергрин. – В смысле? Когда это тебя интересовала рациональная сторона... чего-либо? Затем, что прикольно! – Фрида нет, я вместо него, – отозвался Бикслоу. – И я интересуюсь именно рациональной стороной. "Прикольно" – это не рационально. Эвергрин поежилась: обычно Бикслоу становился серьезным только в критических ситуациях. – Перестань, ты меня пугаешь. Бикслоу немедленно скорчил рожу и заржал. – А уж ты-то меня как напугала! Но нет, красить себя я не дам. Иди к Фриду, он у нас главный красавчик, ему еще, небось, и к лицу будет. "Фрид меня уже послал", – мрачно подумала Эвергрин, но вслух этого говорить не стала. На всякий случай. – Слушай, – сказал Лаксас. – Фрид и Бикслоу тут страшные истории рассказывают. Будто ты к ним приставала с просьбой накрасить. Если бы это рассказал кто-то один, я бы поверил, что ты просто решила повеселиться. А так – это на какое-то помутнение рассудка похоже. Эвергрин тяжко вздохнула. Серьезного разговора с Лаксасом она никак не ожидала. – Ну вот захотелось мне их на... – сделала попытку она, но Лаксас скептически усмехнулся, и Эвергрин сама не поняла, как сказала правду: – Мира предложила мне сыграть в покер... – Я выгоню тебя из Громовержцев, – сказал Лаксас. И так просто и буднично он это сказал, что пол закачался у Эвер под ногами. – Что? – Выгоню! Тебя! Из! Громовержцев! – рявкнул Лаксас. – Мне в команде тупые не нужны! Сколько раз предупреждал: не играйте с Мирой в азартные игры! Нет, все равно раз в полгода вы с Фридом ловитесь на это! Идиотка! Эвергрин молчала, сознавая справедливость его слов. – Какое было желание? – спросил Лаксас, немного успокоившись. Эвер вздохнула. – Увидеть накрашенного парня-Громовержца. – Дура! – припечатал Лаксас и пригорюнился. Эвергрин тоже покаянно опустила голову, дескать, да, дура, но что поделаешь? Оба молчали. Слышно было, как под полом скребется мышь. – Ладно, – веско сказал Лаксас несколько минут спустя. – Хоть и дура, а наша. Накрась меня. Эвергрин показалось, что она ослышалась. Ну не мог же Лаксас на самом деле... – Что ты сказал? – Говорю, накрась меня! Глаза... Брови там черным нарисуй... Румянец... Не разбираюсь я в ваших женских штучках, – Лаксас махнул рукой. – Я покажусь Мире, и на этом желание будет исполнено – Эээ, Лаксас... – она все еще не могла поверить. – А ты уверен? Он вдруг усмехнулся. – Поверь, я и не такие желания Миры исполнял. Давай, вперед. Только имей в виду: еще хоть раз услышу, что ты играла с Мирой в карты – сам выпорю. С летальным исходом. Эвергрин затрясла головой: азарт азартом, но больше рисковать она не собиралась. Кто знает, что там еще за желания остались у Миры?..