Побудка через 20 минут

Судорожный вздох разбудил его и оборвал кошмар. Шепард проснулся, чувствуя холод испарины на лбу и груди. Снова этот сон… И снова гнетущее ощущение безысходности и бессилия. Серый туман, мёртвые тени, мёртвый ребёнок… Он не смог… не сумел ― ни тогда, ни сейчас. Уже в который раз закралась предательская мысль о тщетности борьбы… Джон устал гнать её. Она всегда возвращалась не вовремя. Когда у него не было дел, когда он выкраивал пару часов для сна, когда он оставался один. Холодное склизкое щупальце появилось из темноты, потянулось к нему. За щупальцем появилось второе, третье. Щупалец всегда было много. Но Джон никогда не видел их обладателя. Может быть, из-за того, что этим обладателем был он сам? Но когда он им стал?.. Слева послышался лёгкий шорох, и животу стало холодно. Джон повернул голову ― Лиара спала чуть поодаль от него, сжавшись в калачик и подтянув на себя одеяло. Она всегда так спала ― ещё когда были старая "SR-1", тесная капитанская каюта, жёсткая узкая кровать, на котором они едва помещались вдвоём. Пожалуй, этим она отчасти напоминала Джесси ― одной из немногих привычек, которые сестра пронесла и сохранила сквозь годы. Джесси… Интересно, где она сейчас. Должна спать. На отдых было дано четыре часа. Скоро общий подъём. Джесси… Она была старше на пару часов, но Джон привык относиться к ней так, словно старшим был он. И не на пару часов, а на пару-другую лет. Сестра всегда была маленькой. В детстве, в учебке Альянса, на курсах N7 ― всегда. И Лиара тоже всегда была маленькой. Даже сейчас. Маленький Серый Посредник… Корабль чуть качнуло. Шепард отвлёкся от размышлений и посмотрел на время: до начала финального этапа операции «Горн» оставалось несколько часов. Джон тихо поднялся, глянул на торчавший в щели между створками шкафа рукав офицерской «парадки», поднял с пола старые, вытертые армейские штаны, майку, оделся. Мутное глубинное беспокойство гнало его из тёплой кровати. До финальной стадии «Горна» оставалось несколько часов… Он убедился, что не разбудил Лиару и вышел из каюты. На палубах было тихо. Металлический шорох решетчатого пола под ногами казался осязаемым, а глухое лязганье так и не закреплённых, как следует, напольных пластин грохочущими волнами катилось по ступенькам и пролётам вниз ― глубоко на инженерный этаж и к ангару. Корабль спал. Шепард остановился возле большого иллюминатора, сложил за спиной руки и устремил рассеянный взгляд на усеянное звёздами чёрное бездонье. Вдоль корпуса «Нормандии» серо-голубоватыми облаками пробегали волны масс-полей. Джон отрешённо наблюдал за тем, как медленно плывут по ту сторону иллюминатора звёзды. Странное состояние… Усталость, которая не лечится сном. Усталость, какую он видел в глазах Хакета и Андерсона… ― Коммандер Шепард? ― окликнул его неестественный роботизированный голос. ― Да, СУЗИ, ― она стояла в нескольких шагах от него. Наверное, СУЗИ была единственный членом экипажа, чьё присутсвие он никогда не мог почувствовать до того момента, пока она не начинёт говорить. ― Я могу задать вам несколько вопросов? ― Джону отчего-то показалось, что она определённо рада, что нашла его здесь, в пустынном коридоре, пока остальной экипаж продолжал спать. Шепард ушёл сюда специально ― подальше от кают, где всегда оставался шанс наткнуться на кого-то из команды корабля. Даже в часы отбоя. Его внутренняя тревога настойчиво требовала покоя и тишины. Бездонная чернота, пестревшая тысячами звёзд, манила своей отрешённостью и безразличием, несла умиротворение, словно тонкие женские пальцы, скользящие по коже головы. ― Да, я слушаю, ― ответил он, на пол-оборота поворачиваясь к СУЗИ. ― На корабле что-то не в порядке? ― Системы корабля работают в штатном режиме, ― что-то всё же поменялось в тоне машины, когда она от неозвученного пока ею вопроса перешла к сухому рапорту по положению на судне. Сейчас, в сонной тишине «Нормандии» это было заметно. ― Отклонений от заданного курса не было. До прибытия в систему осталось шесть с половиной часов. ― Команда? ― Шепард спросил по инерции, как привык всегда спрашивать, и мысленно одёрнул себя, подозревая, что не об этом хотела поговорить СУЗИ. И был прав: СУЗИ интересовал сейчас предмет совершенного иного рода, беспокоивший её уже не первую неделю. Предмет глубоко личный, дать оценку которому она без сторонней помощи не могла. Но машина оставалась машиной, пускай и очень умной. Вопросы командира корабля были абсолютом, и абсолютное возобладало над частным. Первостепенная директива перебила личное. ― Команда отдыхает, коммандер Шепард. За пределами своих приписанных мест в данную минуту находятся трое членов команды и один член экипажа, ― голос снова изменился. В нём появился оттенок, описать себе который у Джона внятно не получилось. Следующий вопрос он не задал ― не стал спрашивать, кого сенсоры корабля не нашли в своих каютах. Потому что одной из них была Лиара. Каждый имеет право на личную жизнь. Даже сейчас. «Особенно сейчас…» ― мысленно поправил себя Шепард. И стал ждать вопроса от СУЗИ. Она это поняла и продолжила говорить: ― Коммандер Шепард, насколько людям свойственна эмоция немотивированной агрессии? Не ожидавший подобного вопроса Джон некоторое время молчал. СУЗИ смотрела на него с заметным напряжением. Напряжение это брало начало в той самой немотивированной агрессии, о которой она спросила Шепарда, и в остром желании получить ответ. Это казалось странным, но память компьютера не могла точно выдать дату, когда эта агрессия возникла впервые. Кажется, ещё до того, как у неё появилось тело. Но определённо позднее периода, когда они с Джокером водили за нос инженеров Альянса, отправленных изучать устройство церберовского корабля. Точнее СУЗИ определить время не могла, и это настораживало её ещё больше. Мир человеческих эмоций отказывался подчиняться машинной логике и противился попыткам систематизировать себя. Он жил своей жизнью, яркими всполохами оттеняя происходящие вокруг неё события. — У людей немотивированная агрессия свойственна психически нездоровым. Либо причина есть, но не очевидна, ― ответил Шепард. — Значит, я не могу её выявить? Проблема в этом? ― СУЗИ поняла, что очередная попытка разложить всё по полочкам обречена на провал и ей придётся вносить новый подпункт в старательно создаваемую ею классификацию. — Вполне возможно, — он оглядел СУЗИ с головы до ног. — Тебя что-то беспокоит? — Я дифференцирую и распределяю по категориям варианты эмоций. С момента появления мобильной платформы задача упростилась. Больше контактов, больше примеров эмоциональных реакций, больше аналогий с происходящими внутри меня процессами. Эмоция агрессии была одной из первых, которые я поняла. Она проста и всегда имеет очевидную причину. Сейчас я не всегда могу её установить. Вы назвали причиной у людей психические отклонения. Я провела анализ процессов — ни один из них не подпадает под данное определение. На аппаратном уровне ошибки не зафиксированы. ― Но ты знаешь, когда она у тебя возникает? ― зашёл Шепард с другой стороны и сам того не подозревая оказался на обходной тропке тупика с определением даты первого проявления агрессии. СУЗИ замолчала, собирая статистику. День за днём, неделя за неделей. На выходе замаячил тот самый тупик, но человеческое нетерпение и интуиция пришли на помощь прежде, чем она сделала заключение, что не может собрать данные в полном объёме. ― Сейчас ты её испытываешь? ― продолжал Джон. ― Да, ― ответила СУЗИ. ― Когда появилась? Перед глазами СУЗИ возникла картина, от которой свободное пространство оперативной памяти начало уменьшаться с космической скоростью из-за резкого увеличения однообразных и бессмысленных мелких процессов, которые она и определяла как «немотивированную агрессию». ― Когда коммандер Джессика Шепард вошла в кабину пилота и поприветствовала мистера Моро. Джон полностью развернулся к СУЗИ. ― Джесси сейчас в кокпите? ― с некоторым удивлением спросил он. ― Да. Она пришла туда полтора часа назад и попросила меня оставить их с Джеффом вдвоём, ― тон СУЗИ снова изменился, став как будто чуть громче. ― Я думал, она ушла спать. ― Нет, ― Джону показалось, что, если к роботу был вообще применим термин «прорвало», то именно это сейчас произошло с СУЗИ. ― Коммандер Шепард осталась с мистером Моро. Они разговаривали. И сейчас продолжают разговаривать. И… ― свет в коридоре на пару секунд стал менее ярким. ― И целуются. Шепард не мог сейчас улыбнуться только потому, что какое-то седьмое чувство подсказывало ему, что этим обидит СУЗИ. Его лицо застыло в странной мимической гримасе ― не улыбке и не спокойствии. — Это ревность, СУЗИ. Ты ревнуешь Джокера к Джесси. Ревность — частая причина агрессии, — Джону вдруг стало неловко, словно он в замочную скважину подсмотрел за чьей-то личной жизнью. Прежде он никогда не задумывался о том, что его предложение помощи СУЗИ в оценке эмоций приведёт к тому, что придется отчасти влезать во взаимоотношения между Джесси и Джокером. Вернее, в отношение Джесси к Джокеру. За Джеффом он особо не отмечал проявлений интереса к его, Джона, сестре. Пара пошлых шуток, кокетство — но не более того. Или, быть может, у него просто не было времени замечать изменения в Джеффе. В отличие от СУЗИ, которая всегда была рядом с ним. А о чувствах Джесси гадать не требовалось: они были написаны у неё на лице. Никогда прежде Джону не доводилось отмечать за сестрой подобную увлечённость мужчиной. ― Ревность? ― СУЗИ оценила внутри себя новое слово, сравнивая его определения в словарях и описание в литературе с тем, что она сейчас испытывала. ― Термин правомочен. Вы правы, он объясняет имеющийся у меня сейчас набор эмоций. «Не принимай близко к сердцу, ” ― слова застряли у Шепарда на языке. Не то потому, что, при всём его отношении к СУЗИ, он не допускал подобной фразы в адрес машины, не то потому, что, как раз, наоборот, допускал, но… тогда ему надо было допустить ещё один термин из разряда эмоций, который бы объяснял появление у СУЗИ чувства ревности. ― Я должна разобраться, ― подытожила она. Джон вдруг испытал невероятное облегчение от того, что ему больше не требуется прямо сейчас ей объяснять. Потому что он… не готов. ― Хорошо, СУЗИ. Рад был помочь, ― кивнул он и, взглянув на часы, перевёл разговор на другую тему: ― Через двадцать минут объяви по кораблю побудку. ― Да, коммандер Шепард, ― ответила СУЗИ. ― Я благодарю вас за помощь. Она ушла. Джон повернулся обратно к иллюминатору. Мысли от исповеди СУЗИ снова перетекли к Джесси. Он понял, что в испытываемую им тревогу входит и тревога за неё. Им предстояло сделать последний шаг. Последний! Неужели только из-за скорого завершения чудовищно измотавшего их всех за эти три года пути, его самообладание настолько давало сбой, что он не мог побороть эту тревожность? Или она появилась гораздо раньше?.. Ещё тогда ― на Мендуаре. А сейчас лишь пробудилась после многолетней спячки? Размышления цепкими коготками ухватились за всколыхнувшиеся в памяти события такого теперь далёкого прошлого…