Enter the Fog

      Кто бы мог подумать, что в походке сильно прихрамывающего человека может ощущаться такая неукротимая энергия! Я уже минут десять шла следом за мужчиной с ортопедической тростью в правой руке и никак не могла догнать, хотя он, казалось, совершенно не торопился и почти не опирался на палку, видимо, тренируя травмированную ногу.       Апрельский вечер в самом неприглядном свете. Темная узкая улочка, ни одного прохожего. Серые стены домов, на другой стороне улицы – бетонный забор, изрисованный уродливыми граффити. Вдоль дороги – ряд голых деревьев с узловатыми стволами, их изломанные пальцы-ветки жутковато покачиваются на фоне темно-синего неба. Единственные светлые пятна – желтые круги фонарей тускло сияют, запутавшись в черном кружеве ветвей.       Что я здесь делаю? Причина – под стать обстановке. Иду из участковой поликлиники. С ногами-то у меня все в порядке, проблемы – в голове. В смысле – шейный остеохондроз, постоянные головные боли. Синдром офисного сидельца.       Рентген, укол, массаж. Тоска. Ничего не помогает и не поможет. Причина – не в протрузии, нет, не в постоянном сдавливании межпозвоночных дисков вследствие неправильной рабочей позы. Я ощущаю постоянное сдавливание сердца, души, рассудка вследствие неправильной жизни…       Где-то там есть что-то. Или кто-то. Важное, настоящее, живое. Но не здесь. Не на этих тоскливых тусклых улицах.       А здесь – только темнота, колотый асфальт тротуара, сырой апрельский ветер, пахнущий прелой травой и выхлопными газами, белеющие на грязи газона окурки. И сильно прихрамывающий мужчина, товарищ по несчастью, унылый пациент унылой районной поликлиники. Надеюсь, ему-то врачи в состоянии помочь с его проблемой…       Шаги неровные: правая нога – травмированная – делает совсем короткий, а левая словно бы старается отработать за двоих и выносит тело далеко вперед. Спина напряжена, это видно даже под мешковатой черной курткой. Четкий шаг дается не без усилий. В походке сквозит превозмогаемая боль. Но этой боли очень четко показывают ее место. Трость в руке – как непрочный договор о нейтралитете: я могу опереться, чтобы боль не грызла так сильно – но не стану этого делать, дам боли порезвиться, почуять свою силу, до поры до времени поверить, что она может меня сломить и заставить-таки воткнуть конец палки в неподатливую твердь крошащегося асфальта. Но нет – новый шаг, резиновый наконечник трости зависает в воздухе в паре сантиметров над тротуаром, боль разочарованно плещет из ноги по позвоночнику в затылок и снова скатывается вниз горячей волной, заставляя спину напрягаться еще сильнее.       Почему я так отчетливо вижу все это?              Незнакомец шел метрах в десяти впереди меня, и я невольно подстраивалась под его шаги, чтобы сохранять эту дистанцию. Почему-то мне вдруг стало казаться чрезвычайно важным не отстать, не упустить его из виду в густеющей темноте. Но и нагонять нельзя – я чувствую опасность… Сила и ярость сквозят в этой походке, и кто знает, чего ожидать, если окажешься слишком близко?..       Задумалась и не уловила момент, когда шаги мужчины начали замедляться, и вот, сама того не желая, почти догнала его. Когда между нами оставалось метра три, и я лихорадочно пыталась выбрать такую длину шага, чтобы перестать приближаться к впереди идущему, незнакомец вдруг резко обернулся.        Прятаться было некуда. Отступать – глупо и бессмысленно. Оставалось только как ни в чем не бывало идти дальше.       Но мне не удалось скрыть свою реакцию. Я непроизвольно дернулась, когда мужчина повернулся ко мне лицом. Из-под капюшона остро глянули два обсидиановых осколка с красными искрами внутри.       Съежившись, я попыталась обойти мужчину по полукруглой траектории, но он неожиданно неуловимым движением оказался у меня на пути. Я едва успела затормозить и отшатнулась, инстинктивно выставив руки ладонями вперед.       - Ты… меня видишь? – из-под капюшона дохнуло тайной и холодом. Вопрос прозвучал как бред сумасшедшего – я чуть не налетела на него и с трудом остановилась в тридцати сантиметрах, как я могла его не видеть? – и все же замереть на месте меня заставил не испуг, а звучание низкого глуховатого голоса, от которого с сердца словно бы осыпалась каменная чешуя, и оно впервые ощутило бледной чувствительной кожицей дыхание прохладного ветра.       - Сложно вас не увидеть – дорогу загородили, – буркнула я по инерции. Рассудок, игнорируя вибрацию сердца, лихорадочно прокручивал варианты побега в случае, если окажется, что передо мной все-таки сумасшедший, и ситуация начнет развиваться по одному из наиболее вероятных и наименее приятных сценариев.       Незнакомец, похоже, почувствовал мое состояние. Он немного отступил назад, подняв руки в примирительном жесте – не бойся! – и тряхнул головой, позволив капюшону соскользнуть с головы.       Его лицо… Я не знаю, как описать его. Я не запомнила ни одной его черты, кроме угольной черноты с багровыми искрами в провалах глазниц. Но я очень хорошо помню свое впечатление при первом взгляде. В этом лице всё то, что я видела в походке незнакомца, отражалось десятикратно.       - Я очень рад, – глухо проговорил незнакомец, и сердце снова зашлось непонятным восторгом, потеряло собственный ритм, ловя вибрации этого негромкого, но такого сильного, воистину магического голоса. – Я рад, что здесь нашелся хотя бы кто-то, кто видит меня. Мне нужна помощь. Да… – в голосе зазвенела едва заметная горечь, – я вынужден искать помощи здесь. Больше у меня не осталось надежды. А если ты меня видишь – значит, я искал здесь именно тебя.       Я слушала его, заледенев от непонятных предчувствий. О да, умом я отчетливо понимала, что передо мной всего лишь сумасшедший, а возможно, даже просто человек, употребивший некие химические вещества – как же я презирала и эти вещества, и людей, которые прибегали к ним, чтобы добавить в свою тусклую жизнь фальшивых красок! Но все же что-то тут было не то… Не так всё просто. Голос рассудка успешно заглушался звоном откликающегося сердца.       - Что я должна делать? – я сама не поверила, что произнесла это. Звук моих слов повис в воздухе дрожащим туманным вопросительным знаком.       - Готовься, – незнакомец отреагировал спокойно, словно именно такого вопроса и ждал, – сейчас я не могу взять тебя с собой, ты слишком слаба, не справишься… Да я и сам, – он с досадой покосился на собственную правую ногу, – вынужден пока отсиживаться в укрытии. Но я надеюсь скоро вернуться… Мое дело еще не завершено. И, к прискорбию моему, вынужден признать, что один я не смогу завершить его.       - Как именно мне готовиться? К чему? – мой голос задрожал от волнения.       - Ты должна стать сильной. Прочной, как оружейная сталь. Ты всё поймешь со временем. Ищи знаки, следуй им. И если ты прочитаешь все их верно и в правильной последовательности, то не пропустишь и самый главный Знак.       - Я… не понимаю, – я готова была разрыдаться, я чувствовала, что могу по глупости, по неверию, по закоснелости рассудка упустить нечто не просто важное – жизненно важное.       - Ты всё поймешь в нужное время, – заверил меня незнакомец и вдруг вздрогнул, колючий взгляд обсидиановых глаз метнулся влево-вправо, затем вверх, к темнеющему небу; левая рука потянулась к плечу и немного за спину, пальцы судорожно сжались, словно бы обжегшись о пустоту на месте привычного предмета.       Я непроизвольно подалась к нему, вглядываясь в мерцающие красные точки в черных колодцах зрачков. По позвоночнику покатились градины страха. Густая мгла сомкнулась вокруг, задышала угрозой и вдавила в землю чьим-то алчным взглядом.       - Мне пора, – тихо сказал незнакомец, – увидимся.       Темнота плеснула в глаза, заставив зажмуриться, и через мгновение я, часто дыша, стояла одна на горбящемся тротуаре, ошеломленно вглядываясь в ускользающий след от только что виденного, отпечатавшийся на сетчатке: тонкий белый растительный узор на темно-синем полотне шарфа.              С тех пор прошло чуть больше шести месяцев. Я начала готовиться. Не знаю, к чему именно, и в верном ли направлении я двигаюсь, но все же… Были кое-какие совпадения, события, встречи, которые можно при наличии определенной доли воображения принять за знаки. А можно, впрочем, и не искать мистической подоплеки в самых обыденных вещах. Кому как нравится.       Я начала заниматься в тренажерном зале, записалась в секции фехтования и стрельбы из лука. Я избавилась от ненужных связей, оборвала почти все контакты. Так, как будто бы я и в самом деле ждала знака, который уведет меня из этого мира – навсегда.       За прошедшие полгода с этой встречи я стала намного крепче физически. Я обзавелась новыми полезными привычками и избавилась от старых, ослабляющих меня, в том числе от привычки к определенным людям и местам. Я методично разрушаю мосты за спиной и строю новую дорогу, которая однажды приведет меня к тому, главному Знаку. Я верю в Знак, и эта вера помогает мне справляться с жизнью, перемалывать опостылевшую рутину в порох для моих будущих сражений. Я делаю всё правильно, я чувствую… Хотя даже сейчас, спустя полгода, я не определилась в глубине души – не был ли этот таинственный незнакомец, высокий левша в синем с белым узором шарфе, просто городским сумасшедшим, напугавшим меня и сбившим с толку своими бессвязными путаными речами.