Enter the Fog

      - На одиннадцать заходим! – донеслось из приоткрывшейся двери кабинета. Две бабульки, сурового вида дед и молоденькая девушка с усталым лицом разом встрепенулись, словно этот зов пробудил их от векового сна, поднялись со своих мест и одновременно суетливо двинулись к двери, держа перед собой направления, как флаги – или как щиты.       Игорь шагнул в дверной проем последним. Нога недовольно заныла, когда он оперся на нее всем весом. Губы изогнулись в жесткой усмешке. Ничего, привыкай, конечность. Ишь, какие мы нежные… не сломана – и радуйся.       - Так, голеностоп, – медсестра глянула в направление, мигом выхватив нужную информацию, записала что-то в журнал и поставила отметку на обороте слегка помятого желтоватого листка. – В четвертую кабинку проходите!       Кабинет был разделен на восемь закутков перегородками из тяжелой ткани нежно-оранжевого цвета. Осторожно отведя штору, к которой английской булавкой была пришпилена цифра «4», Игорь замер в нерешительности, глядя на кушетку с подушкой. В этом кабинете он не был ни разу. На подобном лечении – тоже, да и вообще в поликлинике – не на медосмотре, а в качестве больного – оказался впервые за последние пятнадцать лет.       - Юль, – раздался за шторой негромкий голос медсестры, немного начальственный, немного – извиняющийся. – Тут все простые, уложишь? А я пойду в двести второй минут на пятнадцать…       - Хорошо, конечно, уложу, – раздался в ответ тихий мелодичный голос, и у Игоря екнуло в груди. Вот повезло так повезло…       Санитарка Юлия была той самой причиной, по которой Игорь стоял сейчас в этом кабинете за этой абрикосово-оранжевой, пахнущей стиральным порошком шторой. Именно она, а вовсе не растяжение связок. Связки прекрасно обошлись бы и без этих десяти сеансов теплотерапии.       Поначалу, когда нога болела намного сильнее, и Игорь вынужден был ходить с ортопедической тростью, ему назначили электрофорез в соседнем кабинете. Лечение и в самом деле помогало, за десять дней боль заметно уменьшилась. Однако Игорь, мысленно проклиная себя за вранье, все же на итоговом приеме у физиотерапевта преувеличил тяжесть симптомов и добавил заранее найденных в интернете подробностей, чтобы повысить шансы получить именно это назначение на дальнейшие процедуры. Он должен был попасть в двести четвертый!       Сидя у двери соседнего кабинета, он несколько раз видел санитарку из кабинета теплолечения – в отличие от медсестры, она не кричала через приоткрытую дверь, а выходила, с улыбкой оглядывала всех сидящих в коридоре (как теплело в груди у Игоря под этим взглядом!), здоровалась и приглашала на процедуры.       Нет, не романтические мысли посещали Игоря при звуках этого мягкого, плавного, как течение равнинной реки, голоса, при взгляде на это уже отнюдь не юное и, будем честны, не такое уж красивое лицо. Не банальная женская привлекательность, хотя и ее отрицать было бы нечестно – Юлия была невероятно обаятельна, на нее было просто очень приятно смотреть. Все в ней, начиная от плавных движений, наводящих на мысль о руках матери, укладывающей младенца в кроватку, и заканчивая восхитительно сидящим на ее стройной фигурке зеленым медицинским костюмом, заставляло долго хранить перед внутренним взором ее образ, тихонько улыбаясь, как от щекочущего лицо солнечного зайчика. Однако Игоря притянуло к дверям двести четвертого кабинета, как некое непреодолимое магнитное поле, нечто совсем другое.       Тайна…       Он точно знал, что видел ее раньше.       Где-то, когда-то, при необычных и трагичных обстоятельствах, где она оказалась в роли жертвы, а он каким-то образом помог ей, но при этом именно она нашла для него слова утешения и поддержки, в которых он в тот момент так нуждался.       Вот только…       Не было в спокойной, размеренной, бледно-серой жизни простого парня никаких даже отдаленно похожих событий. Ни одного за все двадцать пять лет.       Первой странной случайностью стало как раз вот это самое растяжение связок голеностопа, полученное в пустяковой ситуации.       Игорь уже две недели мучительно копался в памяти, выискивая малейшие намеки на происхождение этого странного щемящего чувства узнавания, которое охватывало его, когда он слышал тихий голос Юлии, видел ее плавный приглашающий жест. Радость, смешанная с непонятной светлой печалью. Наполняющие душу решимость и торжество, горькое сопереживание и бесконечная преданность.       Ничего. Не могло ничего такого произойти с ним. Не могло. Но… оно ведь было?..       Игорь сам удивлялся себе, откровенно напрашиваясь на процедуры в двести четвертый кабинет. Как, интересно, он намерен выяснять у Юлии, где он мог ее раньше видеть, если он сам совершенно уверен, что этого не было? Задать подобный вопрос означало выставить себя либо сумасшедшим, либо неумелым ухажером: «Девушка, а мы с вами раньше не встречались?..». Тьфу. Игоря даже передернуло, он мысленно закатил сам себе оплеуху от омерзения. Что ж… либо у меня какие-то галлюцинации, либо… тайна захочет оказаться раскрытой и сама найдет способ это сделать.       Юлия сначала зашла в кабинки к бабулькам, которые приветствовали ее ласково, как приехавшую на каникулы любимую внучку.       – Здравствуйте, Мария Петровна. Как сегодня ваши дела? Рассада взошла?       – Да, миленькая, как ты сказала, так оно и вышло. Утром просыпаюсь – а она и проклюнулась. Я аж даже повинилась перед продавцом мысленно – прости ты меня, старую, нетерпеливую, что зря на тебя поклеп возвела. Всхожие семена продал все ж таки!       – Ну вот, я же говорила, – от звучащей в простых словах улыбки сердце Игоря словно бы закуталось в теплое пушистое покрывало. – Ну а нога ваша как?       – И ноге легче намного, – судя по голосу, бабуля энергично закивала, – да мы тут все у тебя просто как от чуда поправляемся. Руки у тебя, Юленька, такие легкие, просто волшебные! Ты, наверно, отцу-матери такая радость, такая помощница! А ты не в частном доме живешь, кстати? Про рассаду так много знаешь, огород, наверно, тоже весь на тебе?       – Нет, Мария Петровна, не в частном. Дом мой… далеко. И родные… Давным-давно в моей родной земле случилась беда. Честно говоря, я плохо помню случившееся… С тех пор я одна.       Игорь похолодел – он слышал, совершенно точно уже когда-то слышал эти самые слова, произнесенные этим самым голосом, звенящим печалью и смиренным и стойким принятием произошедшего.       – Ох, родненькая, – запричитала Мария Петровна, – прости меня, старую, взялась тебя расспрашивать да расстроила. Много лет уж тому? А где твой дом был-то?       – Далеко, – печально проговорила Юлия, – очень далеко отсюда. Я уверена, что вы этих мест точно не знаете. И давно, ох как давно… Простите, – по шуршанию ткани Игорь понял, что санитарка вышла от разговорчивой Марии Петровны. Легкие шаги проследовали во второе помещение кабинета, затем вернулись, штора четвертой кабинки колыхнулась, и Игорь с замирающим сердцем уставился на Юлию, которая впервые стояла так близко от него, держа в руках медицинскую клеенку с прямоугольным пластом полузастывшего парафина.       – Добрый день, – от теплой улыбки сердце растаяло не хуже этого самого парафина, – Голеностоп, так ведь? Садитесь сюда, – Юлия быстро расстелила на кушетке одеяло, накрыла простыней и положила на нее клеенку, – закатайте штанину до колена и кладите ногу прямо на парафин, – она немного отступила назад и сложила руки перед грудью, ожидая, пока Игорь подготовится к процедуре.       – Хорошая икроножная мышца, – заметила она, ловко оборачивая мягкий пласт парафина вокруг щиколотки, – и тем более обидно получить такую травму. Вы спортсмен?       – Нет, я монтажник кабельных сетей, – усмехнулся Игорь, – по стремянкам, конечно, лазить приходится, но это у меня – не производственная травма. А мышцы – ну, в тренажерке занимаюсь…       – По вам это заметно, – серьезно сказала Юлия, оглядывая Игоря с головы до ног, от чего он смутился и отвел взгляд, – сразу видно, что вы – очень сильный и ловкий человек. Как же это получилось? – она кивнула в сторону щиколотки, укутанной парафином и клетчатым одеялом.       – Да… Глупо и странно получилось, – Игорь смущенно хмыкнул, по-прежнему глядя в сторону, – ехал с работы по частному сектору. А там половодье, дворы затопило, воды местами чуть не по колено. Смотрю, в одном дворе бабка в воде барахтается. Упала и встать не может. Полез ее поднимать, а у нее там поленница, что ли, рассыпалась, да дрова в землю вмерзли, не видно их…. На какой-то круглой деревяшке в воде поскользнулся, и вот… – он с досадой мотнул головой.       – Вам присуще истинное благородство, – со странной серьезностью произнесла Юлия. – Вы не смогли оставить человека в беде.       – Да что такого особенного-то? – Игорь удивленно вскинул на нее глаза. – Мимо ехал, остановился на две минуты. Любой бы…       – Не любой, – мягко перебила его Юлия. – Ольга Порфирьевна тоже здесь у меня лечилась. Колени она в ледяной воде застудила. До того, как вы подоспели, она минут десять подняться не могла. По дороге очень много машин проехало. Она и махала, и кричала. Никто не остановился. И когда она уже отчаялась и перестала звать на помощь, тут вы и появились. Так что вы – далеко не любой, получается.       – Ну и ну, – Игорь глянул в сторону и зло усмехнулся, – вот же нелюди! Трудно остановиться, что ли… А может, не видели просто?..       – Вы сами знаете, – Юлия покачала головой, – вы же там были. Двор Ольги Порфирьевны очень хорошо виден с дороги.       – Такие люди, – Игорь беспомощно покачал головой и повернулся лицом к Юлии, впервые осмелившись заглянуть в ее дымчато-зеленые грустные глаза, – такие времена… Иногда мне кажется, что я как будто не отсюда…       – А вы и в самом деле не отсюда, – понизив голос, вдруг проговорила Юлия. – Я ведь… помню вас. Если бы не вы… – Игорь не успел еще осмыслить услышанное, как она, словно спохватившись, быстро отступила назад и скрылась за шторой. Вскоре ее негромкий приветливый голос послышался из пятой кабинки, где своей очереди дожидалась усталая девушка с травмой кисти.       Игорь ошеломленно уставился на мерно колышущуюся ткань. Что это было?..              Сердце отбивало рваный ритм, подгоняя медленно ползущие минуты до окончания процедуры. Игорь не отрываясь смотрел на оранжевую штору, ждал – и понимал, что все равно не сможет, не осмелится задать вопрос…       Стукнула дверь, глухо и разочарованно стукнуло сердце. Вернулась медсестра, быстро и деловито прошлась по кабинкам, освобождая пациентов от остывших парафиновых оков. Словно во сне, двигаясь медленно и не ощущая пола под ногами, Игорь покинул кабинет и побрел к лифту, не обращая внимания на постреливающую боль в щиколотке. Юлия не показалась, не попрощалась. Что же делать?       Кто из нас сумасшедший?       У меня еще девять сеансов. Я выясню. Я не отступлюсь. Не знаю как, но я выясню.       Дымчато-зеленые глаза, тихий печальный голос. Шум водопада, туманы над зелеными берегами озера. Оранжевые шторы. Оранжевый отсвет на водной глади…       «Тебя может удивить эта история, но…».       Где мы встречались?..