Рулетка

Утро начинается не с кофе, подумал Доен и с трудом разлепил веки. Спать ему мешал странный ор, доносвшийся откуда то из-за двери. - Эй, там кто-то рожает, - Доен локтем потыкал Джехена куда-то в область ребер. Понимание того, что не нужно было далеко тянуться, чтобы попинать Джехена в бок пришло не сразу. Только спустя несколько секунд вычислений и складывания мыслей в одну прямую омега заметил, что лежит под боком у своего альфы, чуть ли не прижимаясь спиной к его теплому телу. Спасительное одеяло наполовину лежало на полу, укрывая лишь доеновские ноги. "О боги" Доен поспешил отодвинуться, пока не стало слишком поздно. - Поздно, - вдруг пробормотал Джехен и Доен удивился тому, что ему не хватает сил отползти на другой конец кровати. Здесь где-то есть подвох. Подвох состоял в цепких пальцах, схвативших Доена за кофту. - Поздно заметать следы и отодвигаться, котенок. Я уже давно не сплю и все прекрасно заметил. И, кроме того, я уже пригрелся к твоему телу, не лишай меня радости. Щеки Доена вспыхнули румянцем, и он поблагодарил всех богов, которых знал за то, что Джехен его сейчас не видит. А то не было бы отбоя от сальных фразочек. - Но там кто-то рожает, - попытался сменить тему разговора омега. Он чувствовал как внутри нарастает паника по мере того как Джехен медленно, но уверенно тянул его к себе. А Доен лишь пытался зацепиться за что-нибудь, но дрожащие пальцы только скользили по гладкой простыни. - Это всего лишь Тэн, - пробормотал старший и прижал к себе пораженного Доена. Прижавшись к Джехену крепче, он еще сильнее ощутил тепло чужого тела. Или это был жар его собственного тела, попавшего во власть крепких рук? Спиной, прижатой к широкой груди, он чувствовал как вздымалась и опускалась его грудная клетка. Со вдохом - вверх, с выдохом- вниз. Так же билось и сердце Доена, совершая всего пару ударов в минуту. Крепкие руки легли поперек его живота, а пальцы слегка сжали бока. Задницей Доен вжался в бедра альфы и почти перестал дышать, начав против своей воли прокручивать в голове разные картинки непристойного содержания. А что если все сейчас произойдет, что если Джехен, будучи уже возбужденным с утра, откроет глаза, спустит с него штаны и вонзится в него, как нож в масло. Или, помня свои вчерашние слова просто опустит Доена вниз и заставит сделать все по-другому? А можно ведь использовать только руки. Доен представил как руками забирается альфе в штаны, как Джехен пораженно открывает глаза и подается на встречу… И двигается, двигается…. «Ядрены пассатижи, Ким Доен, вы всего один день знакомы, а ты уже в своих мечтах суешь руки ему в штаны!! Как так вообще?!» Доену было стыдно за самого себя. Как тут надо строить неприступность, когда все внутри буквально плавится от одной только мысли от близости с Джехеном. Тут и сомневаться не нужно, истинный это его альфа или нет. Но Доен так не мог. Его влекло к альфе физически, но морально он сопротивлялся этому союзу каждой клеточкой своего тела. Все что он знает об этом парне – это только его имя. Что он имеет кроме красивого лица и подтянутого тела? Может быть он псих или маньяк, может у него миллион отвратительных привычек типа ковыряния в носу и швыряния козявок на дальность? Вообще, Доен по жизни очень любознательный и никогда не покупается ни на какие судьбоносные предназначения. Если он делает какой-то выбор, то основывает его на голых фактах и своих внутренних ощущениях. В данный же момент у него были только внешние ощущения в виде утреннего стояка альфы и его же теплых рук. Но, боже, как же это было потрясающе несмотря ни на что. - Но Тэн не может рожать, - Доен сарказмом пытался отвлечься от тех горячих ощущений, что разливались по его телу. - Читтапон так боготворит тело Чону, что я не удивлюсь, что когда дело дойдет до потомства, то он сам выносит и родит ребенка, - а Джехен даже не оставлял Доену шансов на спасение. Он уже покрывал мокрыми поцелуями шею своего омеги, спускаясь губами и языком от линии роста волос сзади к кромке его футболки. Доен содрогался всем телом и пытался держать себя в руках как мог, но после того, как Джехен слегка прикусил зубами кожу на изгибе его шеи и плеча и чуть потянул ее вверх, Доен руками закрыл себе рот, потому что откуда-то из недр его легких вырвался тихий, едва различимый стон. «Пора спасать свою задницу! Эта скотина мне еще вчера что-то пела про то я как не готов, а сейчас уже засасывает меня безбожно!» С этими мыслями Доен собрал в себе все силы, схватился за пальцы альфы и стал гнуть их в стороны, как умел. Джехен почувствовал дискомфорт и оторвался от выцеловывания шеи и плеча омеги. - Котенок, что ты делаешь? – вместо того чтобы отпустить, Джехен еще крепче притянул к себе Доена и положил подбородок ему на плечо. - Пытаюсь сохранить свою девственность! – больше жалобно, чем резко выпалил Доен и с особым усилием выгнул палец Джехена в сторону. - Ауч! – Джехен не знал, почему отпустил Доена и резко сел на кровати: то ли от того, что пальцы жутко ломило от боли, то ли от осознания того, что именно он сейчас делал со своим омегой. Секунды осознания прошли в тишине. За эти короткие мгновения Джехен осознал все – касания к теплой коже, развязные поцелуи и покусывания, дрожь в теле омеги и едва слышимый стон, который все-таки не укрылся от слуха Джехена. Даже не имея запаха, Доен буквально лишал его всякого рассудка, ломал все, нажитые потом и кровью, принципы и топтал в пыли последние частички его души, желавшие свободы. Теперь ему становилась не нужна такая свобода, где этот Ким Доен ему не принадлежит. Всего один день, а Джехен уже чувствует себя полностью поверженным. Что же будет дальше? Что будет, когда Доен откроет свой запах? В этот день Чон Джехен завяжет свой член шнурочком и уйдет в монастырь, потому что ни Ким Доен ни его задница не будут рады недельному постельному марафону с передышками на «дай я вздохну» и «дай я встряхну и поехали дальше». О, если бы Джехен знал, что почти сломил этого фыркающего чертенка. Тогда бы Доен не кутался сейчас в свое одеяло. - Я не собираюсь за это оправдываться! – заявил Джехен непонятно кому. - Да вперлись мне твои оправдания, извращенец, - Ким говорил так, будто бы у него самого в штанах сейчас не было вечеринки. После этого в комнате повисла напряженная тишина. Ситуацию разрешил лишь очередной ор из коридора. - Вот! Я тебе говорил, что кто-то рожает! – Доен схватился за этот крик, как за спасительную соломинку. Джехен подкатил глаза к потолку. Звуки были слишком радостные для половины десятого утра. Чону встал сегодня рано, потому что нужно было готовиться к экзамену по химии на следующей неделе. Ночью он готовиться не мог, потому что потому, вот и приходилось вставать в такую срань, пока Тэн дрыхнет, раскинув конечности по кровати. Учиться Чону старался прилежно, потому что кто его знает, что случится завтра. В данный момент жизни они с Тэном просто наслаждались друг другом: временем проведенном вместе, чувствами, которыми они дарили друг другу. Чону был безмерно счастлив видеть в глазах своего альфы столько преданности и заботы. С тех пор как этот парень появился в его жизни, Чону чувствовал, что все бреши в его душе затянулись, все обиды на глупых людей из прошлого забылись. Он больше не чувствовал злость на свою мать за то, как она с ним обращалась. Чону всегда считал себя неправильным, уродливым, потому что родился таким. Родился омегой у простых родителей. У мамы и папы. Когда в паре двух отцов рождались омеги – это было нормально, когда у них же рождались обычные дети – это было хорошо. Но когда у смешанных пар рождались альфы и омеги – это были недоделки. Половины от нормальных людей, ни на что не годные придатки. Значит, в роду кто-то был уродом, кто-то скрыл свою сущность и попытался скрыть свою грязь за нормальными семейными отношениями. Все это Чону слышал от матери всю свою жизнь, пусть и не лично, потому что жил в приюте. При живых то родителях. Они не полностью от него отказались – они платили за его содержание там и иногда приезжали, но Чону ненавидел те дни, когда видел свою мать. Отец относился ко всей ситуации с некоторым пофигизмом, как будто ему было плевать на собственного сына. А вот мать не стеснялась в выражениях. Она напоминала ему о его уродливости в каждый приезд, в каждом письме на новый год и день рождения. Впоследствии мальчик даже перестал читать все это и сжигал конверты в раковине, не вскрывая. Чону ненавидел себя и свою сущность, он скрывал все от сверстников и страшно переживал, что однажды его раскроют и заклеймят позором. Ведь он урод. Недоделка. Позор в семье. На обилие однополых пар вокруг он совершенно не обращал внимание. Он был так замкнут в себе и забит собственной ненавистью, что считал, что все эти пары лишь насмехаются над ним, ходят вместе только для того чтобы напомнить Чону о том, какой ошибкой природы он был. Мать догадывалась о том, каким он родится еще когда была беременной, а когда во время родов по палате разлился тонкий аромат ванили, то только бросила короткое «я так и знала». Позже Чону узнал, что это прадед по маминой линии был альфой. Он смог найти женщину, которая приняла его и родила ему ребенка. Чем он руководствовался, когда делал это, Чону не знал. Просто ненавидел себя еще больше. Сразу после того, как Чону был отдан в интернат, его родители усыновили другого ребенка, чуть постарше, «нормального». Чону знал и об этом тоже. Знал и презирал еще больше самого себя. А потом в его жизни, внезапно, появился Тэен. Тот самый «нормальный» приемный брат. «-Как ты могла? – кричал Тэен и в гневе размахивал руками, - я знаю, что вы к нему постоянно ходите! Это ваш ребенок! Ты говорила, что у вас нет детей, что ты бесплодна! - Это не ребенок, это урод. Он омега. Тэен не верил своим ушам. - Ты просто омерзительна. Почему ты так кричала на него? Почему говорила ему все те вещи?? Тэен с самого детства знал, что родители постоянно куда-то ходят, но никогда не мог узнать куда именно. В малолетстве его постоянно закрывали дома на время отлучек, а после приносили горы конфет, поэтому Тэен как-то и не вспоминал, что папа и мама куда-то уходили. Что еще нужно было ребенку для радости? Конфеты и мультики до ночи. И мама с папой уже самые лучшие и любимые. А с возрастом он к этому как-то привык и не обращал внимания на их походы, а когда ему было двадцать два, он переехал в свою квартиру и уже не касался личной жизни своих родителей. Но однажды, совершенно случайно, он выяснил, куда ходят родители. Сказать, что тогда он был в шоке – это ничего не сказать. Он видел парня, с которым сидели мама и папа, видел это скрюченное, худое, задерганное тельце. Парень бесцветным взглядом смотрел в пол, пока мама выплевывала ему в лицо жестокие слова. Он даже не пытался ей перечить, в его взгляде было столько апатии и безразличия, что Тэену захотелось взорваться от злости. - Я говорила ему это, потому что имею право. Я его родила, он должен знать, что он урод! - Он не урод, он нормальный! - О чем ты вообще говоришь… Мать не понимала своего сына. - Я альфа, мам, - коротко сказал Тэен и увидел как тускнеет свет в глазах женщины, - ты вырастила двух уродов.» После этого Тэен больше не появлялся дома. На правах старшего брата он забрал Чону из приюта, в котором его принудительно держали. После этого то омега и поселился в «альфа доме». Тэену он был благодарен так, что первое время не мог говорить вообще. Тэен днями и ночами втолковывал в голову Чону мысли о том, что он нормальный, что он может жить как хочет и быть тем, кем хочет. Чону воспринимал это с трудом. Он совсем не знал, что делать со своим телом и со своими эмоциями, с теми изменениями, что в нем происходят. Все эти «омежьи штучки» просто сводили его с ума. У него рано произошла первая течка – в девятнадцать лет, и Чону был на грани выхода в окно, пока Тэен не снабдил его нужными таблетками и информацией обо всем. Потом он узнал о половых актах с альфами и возможности забеременеть, и в очередной раз он был ошарашен реальностью. Ему все еще была противна мысль о том, что ему нужно будет связаться с альфой. Иногда ему хотелось пойти по простому пути прадеда – просто найти себе девушку и скрываться до конца веков в тени «нормальной семьи». Но Тэен сказал, что в таком случае детей Чону иметь не сможет, потому что с омегами такие штучки не проходят. И Чону был в депрессии в очередной раз. Целых два года Тэен боролся с неуверенностью и забитостью своего братишки и почти добился своего. По крайней мере Чону перестал шарахаться от альф, как от прокаженных. Тем более за это время уже стало понятно, что альф он привлекает очень даже хорошо, а проснувшийся в девятнадцать аромат ванили гонял к их подъезду штабеля влюбленных самцов. Их- то и крыл матом Тэен. А после в жизни Чону появился Тэн. Человек, который на смеси тайского, корейского и английского донес до Чону мысли о том, что «ты так красив, что я просто столбенею» и «у нас будет много-много красивых детей. Я буду очень стараться». Чону не хотел, чтоб этот парень столбенел, поэтому первое время постоянно дергал его за уши и пальцы, когда тот сидел неподвижно больше минуты. Тэн в ответ на это смеялся и Чону весь расплывался теплой лужицей от этой улыбки. С Тэном Чону прошел через конфетно – букетный период, когда альфа таскал ему охапки цветов, кофе в постель и пел под окнами серенады. Чону до безумия любил такие вещи. Никто кроме Тэена о нем до этого не заботился, а теперь, казалось, Тэн может бросить к его ногам целый мир. А Чону постепенно становился нужен лишь этот теплый огонек, который отогревал его сердце, влюблял в себя день за днем, открывал ему мир, полный красок и чувств. Сердце омеги трепетало. Тэн говорил ему слова любви, заставляя Чону смущаться до кончиков волос, но при этом страстно желать слышать еще больше, еще ближе. Чону даже не заметил, как сам стал желать близости с альфой. Тэн так ненавязчиво перевел их отношения в горизонтальную плоскость, что Чону немного удивился, обнаружив себя, однажды за разглядыванием обнаженного Тэна в зеркале прихожей. Он был красивым и притягательным. И желанным. Ласки Тэн дарил постепенно – начиная с мимолетных касаний пальцев по запястью, соприкосновений бедер под столом во время обеда, переходя на переплетенные пальцы во время прогулок и ненавязчивые поглаживания плечей и шеи, когда делал вид, что поправляет Чону рубашку. Постепенно он стал касаться волос Чону, целовать его руки, Чону уже не боялся появляться перед ним полуобнаженным, позволял прикасаться к своей коже, но только руками. И Тэн прислушивался. Он внимал каждому слову своего омеги, реагировал на каждый его вздох и каждое движение. Если Чону напрягался от какого-то касания, то он тут же находил что-то новое и так множество раз, пока Чону не расслаблялся. Тэн не позволял себе эксперименты, потому что знал, что завоевать его доверие было самым главным для начала. Чону должен был довериться его рукам так, как он доверился его любовным признаниям. Тэн хотел, чтобы каждое прикосновение, которое он оставит на теле омеги, отдавалось в его сердце волной трепета и блаженства. Воспоминания о каждой секунде их близости должны расцветать в сердце Чону, как нежные фиалки, когда он будет вспоминать о них. Тэн почти сходил с ума от запаха ванили, он чувствовал, что этот аромат будет умопомрачительным в сочетании с его собственным запахом корицы и апельсина, но терпение и ожидание всегда бывают награждены. И Тэн был вознагражден. Чону сам захотел экспериментов и однажды ночью прижался к телу альфы в кровати и попросил показать ему нечто большее. В ту ночь Тэн показал ему многое – как и где правильно касаться и целовать, чтобы завести, как стимулировать возбуждение, какие разнообразные ласки можно использовать, чтобы дарить партнеру удовольствие. Чону метался по кровати, не зная и не умея справиться со своими чувствами. Он испытывал такое впервые и почти плакал от восторга в умелых руках альфы. Оказалось, что быть омегой не так уж и стыдно, потому что Чону бесстыдно выгибался и соглашался на все, что с ним делал его любовник. В ту ночь окончательно рухнула стена его неуверенности в себе. Тэн построил для него новую стену, ту которая теперь защищала его от всех глупых людей, от всех печалей и болезненных воспоминаний. Теперь Чону чувствовал себя нормальным. Чувствовал себя любимым. А после он стал воспринимать как норму и еще одну мысль о своей сущности омеги. Возможность иметь детей. Чону втихаря покупал в аптеке тесты на беременность и проводил их раз в пару недель. Он не знал, как самому определить беременность, а спрашивать об этом у кого-то ему было стыдно. Поэтому, он доверялся этим умным палочкам, как Чону их называл. В первые разы Чону весь дрожал и заикался, когда ждал результатов, сидя на краешке ванной. Он прокручивал в голове что скажет Тэну, что скажет своему брату, но раз за разом тест был отрицательным. Со временем он успокоился и подобные мероприятия проходили уже скорее в трепетном ожидании, чем на нервах. За этот год с альфой он уже привык к мысли о детях и иногда даже крутился около зеркала, когда оставался один, задрав свою футболку и щупая свой плоский живот. Это только Чону так думал. Но от Тэна ничего никогда не укроется. Если дело касалось его омеги, то он был во внимании круглосуточно, даже во сне. Вот и сегодня перед тем как пойти учиться, Чону решил уединится с волшебной палочкой. Он уже провел все махинации и ожидал решения своей судьбы в ванной, как вдруг услышал, что во входную дверь кто-то стучится. Ванная находилась недалеко от входа, поэтому слышимость была хорошей. Никто из сладко дремавших в такую рань, скорее всего, стук не услышит, поэтому Чону решил открыть сам. О палочке в руке он даже не вспомнил. - Кто там? – протянул омега и заглянул в дверной глазок. В глазке маячила только макушка, видимо ее обладатель склонился перед дверью в вежливом поклоне. Чону решил не задавать снова свой вопрос, а просто открыть дверь. В конце концов если что, то Чону умеет громко кричать, а Тэн умеет телепортироваться на его крики о помощи и кроме того знает пару видов боевых искусств, а еще у Тэена есть целый арсенал чугунных сковородок, так что не страшно. Чону приоткрыл дверь, та слегка скрипнула и омега разглядел раннего гостя. - Тэиль, хееен, - как то слишком радостно протянул Чону и уже шире распахнул дверь, - какими судьбами? Проходи, не стесняйся! – энтузиазм в голосе Чону рос в геометрической прогрессии и под конец он уже просто за руку тянул старшего в квартиру. Тэиль, не ожидавший такого радушного приема рано утром, еле передвигал ноги. - Да, я тут просто…спросить хотел… - Спрашивай хен, спрашивай. - Я тут с утра блинчики пеку, да вспомнил, что у меня сахар кончился, а в магазин бежать рано. Вот и подумал, может у вас есть? - Да, у Тэена все есть, - ответил на это Чону. При упоминании этого имени Тэиль как-то замялся. - Но, может быть ты знаешь? Чону ничего не знал. Когда приходил Мун Тэиль и спрашивал соль, сахар или еще чего, то на Чону нападала кратковременная амнезия. -Я? Неееет, - Чону отмахнулся от старшего, -я понятия не имею где у нас сахар! Я сейчас пойду хена разбужу и он тебе все покажет! – Чону уже развернулся на пятках и бодрым шагом почесал в комнату к брату. Тэиль только бессвязно бубнил что-то невнятное ему вслед. И именно в этот момент из-за угла высунулся сонный Тэн Читтапон. И вселенная поняла, что это утро спокойным уже не будет. - Тэееееен хеееееен!!!!! – тут же раздался ор, мгновенно проснувшегося Тэна. Вместе с Тэном сейчас проснулась его внутренняя сваха, - к тебе пришел тот красавчик сосееед!!!!! Чону, проходивший в это время мимо угла вздрогнул и обернулся, а Тэн вытянул руку и сгреб своего омегу к себе. Чону лишь почувствовал, как пальцы Тэна сжимают его правую руку и забирают из его собственных сжатых пальцев тест на беременность. Тест на беременность! Чону почувствовал, как земля уходит из-под его ног. Он бросил испуганный взгляд на руку альфы и увидел, как тот быстрым движением убирает палочку в карман своих штанов. И перевел взгляд на Тэна. «Все хорошо» - одними губами, без звуков произнес Тэн и быстро чмокнул все еще зажатую в своих пальцах ладонь Чону. - Но я пришел за сахаром, - попытался оправдаться Тэиль. Но Тэну было уже все равно. За сахаром Тэиль пришел или за своей потерянной молодостью, он уже повторно кричал на всю квартиру: - Тэээен, тут такие красавчики ходят, а ты спишь!!! Но Тэен уже не спал и медленно высунулся из своей комнаты. Он все еще не понял, что происходит и зачем так орать, поэтому выглядел он мрачнее тучи. Все-таки подъемы в половину десятого утра не являлись его хобби. - Читтапон, - пригрозил он, - если ты разбудил меня из-за какой-то фигни, то я спущу тебя с лестницы. Вместо ответа, не боявшийся лестничных пролетов, Читтапон протянул руку ко входу. Тэен перевел взгляд в указанном направлении и тут же смутился. - Оу, - он поспешно вышел из комнаты, на ходу пригребая пальцами, торчавшие во все стороны белые волосы и одновременно разглаживая помятую футболку, - Тэиль хен, привет. Несмотря на всю странность сложившейся ситуации, Тэиль, кажется был рад видеть младшего. - Привет, - улыбнулся он и помахал пустой коробочкой для сахара, - прости что разбудил. - Ничего страшного, я уже почти не спал, - не моргнув глазом, соврал альфа. - Ага, конеч…- начал было уже Тэн, но был вовремя заткнут рукой своего омеги. Тэен посмотрел на брата и благодарно и слегка устало ему кивнул. После этого Тэн был утащен за горизонт. Тэен неловко подошел к старшему. - Я пришел спросить, нет ли у вас сахара, но Чону сказал, что не в курсе, поэтому пошел позвать тебя. «Какой хитрец», - подумал Тэен и улыбнулся своим мыслям. Тэиль успокоился, глядя на эту улыбку. То, что Тэен в такую рань улыбается давало Тэилю надежду на то, что он действительно не помешал. И еще немного надежды на то, что эта улыбка вызвана чем-то другим, например тем, что он рад, Тэиля видеть. - У меня все есть, пойдем я поделюсь с тобой. В это же время Чону уже затолкал своего бойфренда в их комнату. Как только дверь за ними закрылась, Тэн схватил Чону за руку и увлек на кровать. «Почитать сегодня не выйдет» - с некоторой грустью подумал омега, но послушно забрался на кровать. Тэн сел напротив него и залез рукой в карман. Чону вспомнил, что там лежит и понял, что альфа его не раскладывать по кровати собрался. - Я могу объяснить, - начал было оправдываться Чону, но Тэн улыбнулся и мягко коснулся его руки. - Тебе не нужно мне ничего объяснять. Я все понимаю. Мы не пользуемся защитой и всякое может случиться, но если ты из-за этого переживаешь мы можем начать предохраняться…- Тэн покрутил в руках тест на беременность. Он был отрицательным. - Нет, нет, - смутился Чону и опустил голову вниз. Челка упала ему на глаза, - на самом деле я не очень против. Сначала я, правда переживал, что мы будем с этим делать, если так получится, но сейчас я не волнуюсь. Я… Чону вдруг осекся. Какой-то густой комок неловкости встал у него поперек горла. Он сотню раз прокручивал эту мысль в голове, но сказать ее вот так – вслух, да еще и альфе, это что-то новое. Чону стало не по себе. Это не было что-то типа неуверенности в партнере. Просто казалось, что если Чону скажет об этом вслух, то прямо в эту же секунду из воздуха появится фея-крестная взмахнет волшебной палочкой и у Чону вырастет огромное пузо. Тэн увидел, что омега колеблется, поэтому положил руку ему на шею и мягко надавил. Чону послушно уложил голову ему на колени, поджал под себя ноги и начал успокаиваться, ощутив такой родной запах. Одной рукой альфа гладил его по плечу, а второй зачесывал спадающую на глаза омеги челку. Под успокаивающими прикосновениями Чону совладал наконец со своими чувствами и закончил свою мысль. - Я хочу этого. И все вдруг стало так правильно, что Тэн не смог сдержать счастливой улыбки. За завтраком все собрались спустя час. Тэен был в хорошем расположении духа, поэтому не захотел больше ложиться и пошел готовить завтрак, Тэн с Чону тоже были в каком-то очаровательном личном пространстве. А в таком состоянии оба хотели есть, поэтому вот уже полчаса обжимались на кухне. Джехен вполз на кухню не таким счастливым. Точнее совсем не счастливым. У него болела голова от мыслей и горели руки от недавних маневров с омегой. Который, к слову, все еще сидел в ванной. Вот уже двадцать минут. Джехен даже пикнуть не успел, когда омега бодрой рысью ускакал в направлении заветной комнаты, волоча за собой свое дурацкое одеяло. Альфа ожидал, как обычно, услышать колкость от Читтапона по поводу своего мочального состояния, но к удивлению все было тихо. Джехен бросил взгляд на парочку кроликов. Тэн, кажется, был полностью погружен в своего омегу не замечал ничего вокруг. «Что у них случилось, что они выглядят еще более счастливыми, чем обычно»? У Джехена аж в заду засвербело, так захотелось поддеть Тэна, чтобы он так не лыбился. Но он посмотрел на разрумянившегося Чону, который тыкался носом в щеку своего альфы и передумал. Когда этот ребенок счастлив, то в доме тоже все счастливы. Доен явился из ванной спустя еще пятнадцать минут. Он задумчиво прошел мимо всех, пространно с ними поздоровавшись и уселся на свободный стул. «Еще один в параллельной вселенной» - подумал Джехен и стал заинтересованно наблюдать за своим омегой. Стол к этому времени был частично накрыт и Доен неосознанно потянулся к ножу, который лежал около него. Джехен побеспокоился за свое здоровье. Мало ли что там эта колючка замышляет. Но колючка не обращала внимание ни на кого и, обхватив нож пальцами, стала всаживать нож в кусок масла, которое стояло прямо напротив. В ванной Доен полчаса размышлял над своим поведением и только пять минут мылся. Ему нужно было обдумать все те новые ощущения, которые нахлынули на него из-за присутствия альфы. «Надо было не по математике книжки читать, а по теории отношений между альфами и омегами». Доен медленно вонзал нож в масло, рассеянным взглядом наблюдая, как острие и треть лезвия скрывается в мягкой желтой массе, а потом податливо скользя, появляется снова. Снова скрывается, подтапливая масло и появляется. - Доен, детка, хватит издеваться над маслом, - Доен вздрогнул, потому что голос оказался у самого уха. И главное, чей голос… Доен медленно повернул голову влево, продолжая делать поступательные движения рукой. - Чего тебе? – как можно более равнодушно сказал омега. Он и не заметил, как тихо Джехен к нему подкрался и сел рядом, придвинув стул к его стулу, прижимаясь своим бедром к его бедру. - О чем ты думаешь, глядя на то, как нож входит в масло? Этот вопрос прошел на ура, поэтому к Доену повернулось еще дополнительно три пары глаз. «О том, как ты будешь вставлять мне…» Доен моментально вспомнил свои недавние мысли, которые роились в его голове, когда он недавно прижимался к Джехену в кровати, вспомнил возбуждение альфы и свои варианты действий по этому поводу. - Твою мать, - прошипел он и разжал пальцы. Нож со звонким стуком упал на блюдце с маслом, а потом на стол. - Ни о чем приличном, судя по всему, - Тэн впервые подал голос и тут же получил тычок в бок от своего омеги. - А можно поподробней? – Джехен с искренним интересом посмотрел на то, как Доен обреченно роняет голову на сложенные руки.