Рулетка

Утро выходного дня должно начинаться с нежного поцелуя любимого, с теплого шелеста одеяла и копошения переплетенных рук, с небрежно задернутых занавесок, сквозь которые проглядывает ласковое летнее солнышко, с дуновения теплого ветерка, залетающего через приоткрытое окошко. С завтрака в постель, в конце концов. Но Доен, живший с Джехеном уже больше недели, не мог припомнить ни одного такого теплого утра. А утро этого выходного дня началось особенно неудачно, а именно с двух не очень приятных вещей. Во-первых, это боль. Доену снились стройки, где рабочие бесконечно долго забивали сваи, потом ему снились наковальни и колокольные башни, а потом глаза открылись и Доен понял, что все это нифига не сон, а печальная реальность. В копчике пульсировала такая боль, что булки невольно поджимались. От копчика боль начинала отдаваться в ноги, особенно в пятки, как будто кто-то протыкал бедное омежье тело стальными прутами. Место выше копчика – поясница и нижняя часть спины на ощупь были деревянными и абсолютно безжизненными, а в заднице чуть жгло, будто бы там кто-то подпалил фитилек. И из-за всей этой какофонии уже начинала болеть голова. А второй плохой вещью был истошный крик: - А ну быстро встали, ленивые задницы! Тэен, поразительно воодушевленный в пол мать его восьмого утра проорал свою умную мысль с порога комнаты, стуча кулаком по косяку двери, и почти мгновенно исчез. Доен от громкого крика слишком резко сел на кровати, сразу же схватился за поясницу, которую чуть прострелило от боли. Все-таки этот странный хен слишком сильно его напугал своим появлением. Доен не так долго жил в этом доме, поэтому еще не привык к перепадам настроения старшего. Джехен же, проживший с Ли Тэеном уже несколько лет, выработал иммунитет к приступам его внезапной активности, поэтому лишь немного поворочался и пробубнил себе под нос маршрут, которым Тэен должен обязательно сходить этим утром. Доен, тем временем, с приглушенным стоном лег обратно на кровать, отчего альфа приоткрыл глаза. - Ты чего стонешь? - От того, что ты вчера на ночь мою задницу не полапал, - в привычной манере ответил Доен, чуть приподнял бедра и запихнул под поясницу одеяло, надеясь, что боль хоть немного пройдет. Но Джехена такой ответ не устроил, поэтому он приподнялся на локоть и внимательно посмотрел на сжавшегося омегу. Конечно, альфа не мог не заметить, что всю прошлую неделю они с Доеном часто занимались…кхм…рукоприкладством, но было такое ощущение, что омега делал это не из-за того что не умел подавлять свои порнографические позывы. - Я серьезно, тебе больно? Да, Доену было чертовски больно. Ему больно, потому что с утра поясница просто отламывается, а в заднице пульсирует так, будто кто-то внутри него нефть добывает и с минуты на минуту из дырки должен вылезти стальной бур. По телу прокатывается неприятная судорога и Доен морщится и неосознанно перекатываясь на бок, отворачивается от Джехена. А с Джехена всю сонливость уже как рукой снимает. - Да что такое, Доен? – Джехен садится на колени и, упираясь руками в кровать, нависает над омегой, пытаясь заглянуть ему в лицо. Доен думает, что Чону поразительно точно описал эти предтечные дни. Все действительно очень дерьмово. А особенно дерьмово то, что Джехен сейчас смотрит так обеспокоенно-напряженно и ждет объяснений. А что тут объяснить? Джехен, у меня скоро начнется течка, поэтому мое тело разваливается на части и помочь мне может только твой офигенный запах в комплекте с умелыми руками? Для Доена это слишком, но, в конце концов, он делает несколько глубоких вдохов-выдохов и медленно поворачивается к альфе. - Я в порядке. - Не ври мне, я вижу, что это не так - но Чон Джехена просто так не обвести вокруг пальца, - я могу тебе помочь? В ответ на это Доен только судорожно вздыхает. Да, Джехен может помочь, но если Доен попросит его о помощи, а тем более если примет, то вероятнее всего сгорит от стыда. Потому что о таком не просят, такое само спускается на молодые горячие тела и головы. Такое просто случается из-за большой и чистой любви, но каждый раз, когда начинала болеть задница, Доен буквально уламывал Джехена на слишком интимные ласки, наплевав на всю романтику и факт того, что они недавно знакомы. А Джехен, гад такой, всегда соглашался без лишних слов, с готовностью стягивал с Доена штаны, лез своими горячими руками ему между ног, а потом искра, буря, безумие и новая порция стыда после окончания. Доен слишком погружается в самокопание, поэтому молчит слишком долго и Джехен делает странный, но чертовски верный вывод о том, что помочь он все-таки может, но вид Доена говорит о том, что он никогда не признается как именно. Альфа скользит взглядом по телу Доена, пытаясь на глаз определить, где тот напряжен больше всего. Взгляд цепляется за втянутый живот, выглядывающий из-под задравшейся майки. Джехен некоторое время назад подметил, что таким напряженным Доен становится прямо перед тем, как начинает позволять ему распускать руки, так что… - Здесь болит? – Джехен осторожно ведет пальцами над резинкой шорт Доена, а потом скользит вверх к пупку, по пути задирая майку еще дальше. Доен в ответ молчит, кусает губы и смотрит как-то отчаянно, - значит болит. И что-то подсказывает, что таблетки тут не помогут. Джехен более уверенно кладет теплую ладонь омеге на живот и начинает аккуратно гладить круговыми движениями, как будто пытаясь разгладить узлы и складки, образовавшиеся под мягкой кожей. Доен медленно подгибает ноги и разводит сомкнутые колени, а пальцами обеих рук вцепляется в запястье руки Джехена, которая елозит по его животу. Смотрит несколько секунд, не зная оттолкнуть или прижать сильнее. Джехен прекращает движения и смотрит, ожидая какое решение Доен примет. Но решение за Доена принимает боль, вновь прошедшая по позвоночнику и осевшая в бедрах. В этот раз она шарахнула так, будто пыталась добить своего узника. Доен резко зажмурился и выгнулся, приподнимаясь на кровати, а потом болезненно застонал, готовясь рухнуть обратно на кровать, но столкновения не произошло, потому что Джехен подхватил его и осторожно прижал к себе, укладывая его голову себе на плечо. Осознание того, что с Доеном происходит резко обрушилось на голову альфы, разогнало пульс до максимальной скорости и заставило пропустить несколько болезненных вдохов. Своих и доеновских. Джехен одной рукой аккуратно поддержал омегу за спину и прижал к себе его хрупкое тело, а второй скользнул во влажные от пота рыжие волосы на затылке. Доен тихо лежал, уткнувшись носом альфе в изгиб шеи и испускал рваные, судорожные вдохи. Эти вдохи маленькими горячими лезвиями проходились по коже Джехена и уходили внутрь, почти до самого сердца. Каждый вдох и без того нес в себе частичку не утихавшей боли омеги, которая смешивала в голове Джехена все разумные мысли, а когда альфа почувствовал, как по его шее вниз стекает пара влажных капель, он совсем растерялся. - У тебя начинается течка? – Джехен прошептал это куда-то в область шеи Доена, обжигая взволнованным дыханием кожу. Вместо ответа Доен заскулил чуть слышно. Внутри Джехена все сжалось от волнения и беспокойства. Он вспомнил через что проходил Чону, когда у него начиналась первая течка и невольно поежился. В тот период весь дом был буквально пропитан напряжением и нервозностью, поэтому он не смог выдержать этого больше дня. А еще он не мог выдерживать болезненных стонов и тихих всхлипов, доносившихся из-за двери комнаты Чону. Это было тяжело морально, поэтому Джехен тогда сбежал. Но теперь все было абсолютно по-другому. Теперь от боли скулит не просто знакомый омега, а свой собственный. Скулит и сжимается в комок нервов, а еще тихо плачет. И теперь Джехен не мог сбежать, не мог отстраниться, поэтому изо всех сил окутывал теплом подрагивающее тело, мягко сминал футболку на его спине и целовал в плечо успокаивающе. Доен дрожащими руками обнимал своего альфу за шею и, кажется, пытался врасти в Джехена, потому что чем ближе он был, тем слабее была боль. - Это еще не течка, - Доен немного расслабился, окутанный успокаивающим запахом альфы, убаюканный его теплыми прикосновениями, - это подготовка. - Я могу тебе помочь? – Джехен задал этот вопрос повторно, надеясь в этот раз получить ответ. - Да, - и в этот раз Доен ответил, потому что боль немного отключила в нем тягу к самокопанию. - Как? – Джехен это почти шепчет и тихонько скользит рукой по спине омеги, задирая майку, Доен двигается чуть ближе и Джехен разводит колени, позволяя омеге прижаться еще сильнее, а потом скрещивает ступни за его спиной. Доен вытаскивает ноги из переплетения тел и слегка вытягивает по бокам от альфы, почти прижимаясь пахом к его паху. Омега чувствует, как запах альфы проникает под кожу, скапливается в тех местах, где особенно больно и замещает собой все неприятное и инородное. Это ощущается как наркоз, разливающийся по телу и из-за которого немеют все конечности. Но конечности Доена не немели, скорее покрывались легкой судорогой внутри, с каждой минутой становясь все приятнее по ощущениям. Пульсация в копчике становилась слабее и начала опускаться ниже к судорожно сжавшемуся отверстию, которое на несколько секунд расслабилось, подарив Доену приятное ощущение открытости и неги. Джехен в этот момент проводил рукой где-то на уровне поясницы, поэтому Доен не смог сдержать удивленного стона. - Ты знаешь как, - Доен все еще чувствовал боль, но уже где-то на периферии, потому что близость Джехена подавляет все неприятное в его теле. - Догадываюсь, - как-то немного печально ответил Джехен и Доен снова чуть-чуть пожалел о своих действиях. Но практически сразу обо всем забыл, потому что Джехен перенес свои ладони с его поясницы ниже, пробираясь под шорты. А Джехен понял теперь, что вся эта физическая близость вызвана тем, что так Доен снимает напряжение от приближающейся течки. И да, Джехен всегда готов помочь ему, облегчить его боль и ему, в принципе, нравится прикасаться к Доену, ласкать его тело, дарить нежность, слушать его горячие стоны, но одновременно с этим он чувствует, что что-то не так. Будто Доен делает все это не по своей воле, а по принуждению и если бы у него был выбор, то ничего этого бы не было и их отношения так и остались бы на уровне «я не трогаю этот кактус, потому что он может откусить мне пальцы по локти». - Если ты сейчас расстроишься, то я тебя тресну, - Доен чувствует грусть в голосе альфы и немного злится. На себя, потому что стыдно, а на Джехена потому что «давай сначала вздрюкнем, а потом поговорим», - и не смей щупать мой член с грустным выражением лица. Джехен уже стянул шорты с задницы Доена, осмотрел взглядом его оголившийся член и подзавис, потому что застрял в недоумении, дотянув шорты до середины бедер. Доен скрестил ноги за его спиной и шорты дальше не снимались. - Я, конечно, извиняюсь, но у меня тут плюс сто пунктов к грусти. Я буду щупать твой член не просто с грустным выражением лица. Скорее всего, я буду поливать твой член слезами. Мы, кажется, слишком рано переплелись. И Доен, конечно, понимал в чем дело, но не имел ни малейшего желания двигать конечностями. Несколько секунд назад боль утихла, но ничто не помешает ей вернуться при каком-нибудь неловком движении. - Тебе придется проявить свой ум и смекалку, Чон Джехен, - И Джехен бы ответил на эту колкость колкостью в ответ, но понимал, что у него язык не повернется это сделать. Сейчас Доен был относительно спокоен, но еще несколько минут назад он плакал и Джехен готов был кому угодно душу продать за то чтобы забрать все его слезы. В любой другой ситуации и при других обстоятельствах Джехен бы нашел один, очевидный выход из ситуации – подхватить этого негодника под задницу, повалить на спину, сдернуть штаны и…Но Джехен так поступить не мог, потому что все еще чувствовал, как по телу Доена проходит дрожь. Кожа омеги была холодной и влажной, будто покрытой легким инеем. Пальцы рук все еще с силой сжимали футболку, слегка надавливая костяшками на спину, а голос дрожал, готовый сорваться на плач в любой момент. Доен хоть и храбрился и пускал в ход свои колкие словечки, но все еще ощущал в теле недавнюю боль, все еще боялся, что его накроет с новой силой, поэтому просто занял удобную позицию и ждал, когда совсем отпустит. И Джехен либо поспособствует этому своими действиями либо сделает еще хуже. Одно из двух. Джехен медлил, потому что страшно боялся причинить своему омеге боль. Последнее, что он хотел видеть и слышать – это как Доен плачет. И свое собственное возбуждение, которое выпирало из штанов, было уже не так важно. - Не думай об этом так много, просто сделай, - Доен вдруг почувствовал, что из-за нерешительности альфы в животе опять начинает стягиваться тугой комок. - Я боюсь причинить тебе боль. - Боль причиняет твое бездействие, поэтому сотри уже с лица это грустное выражение и приласкай своего котенка, - Доен хоть и не мог видеть выражения лица Джехена, но прекрасно мог его себе представить. А так же он имел представление о том, за какие рычаги в альфе нужно потянуть, чтобы убрать всю его нерешительность, - мне нравятся твои руки на моем теле. Последние фразы прошлись по телу Джехена волной огня, сжигающей все на своем пути. И пусть сгорят эти шорты в адовом пекле, если помешают им двоим предаться грешным и грустным щупаньям членов друг друга! - Тогда держись крепче, котенок, - Доен от этой фразы сильнее сцепил пальцы на спине альфы. Джехен же подался чуть вперед, скользя руками со спины Доена к его животу, потом локтями налег на мягкие шорты, которые тут же просели под натиском, заставляя Доена слегка свести ноги. Джехен начал прикасаться к Доену осторожно, почти невесомо, аккуратно водя пальцами по слегка возбужденному органу. Доен все еще был скован, поэтому выгибался рвано, как будто бы боль все еще отзывалась глухим эхом где-то на задворках сознания, поэтому Джехен медлил. Но спустя время, когда из омеги вырвался первый настоящий стон удовольствия, он позволил себе крепко обхватить член Доена, тут же наращивая темп. Доен в ответ сжал кольцо рук на шее Джехена плотнее и заскользил задницей по простыне, тут же промежностью ягодиц впечатываясь в джехеново возбуждение, пока что скрытое под тканью шорт. Крепкий ствол, ощутившийся под тонкой тканью, разогнал по телу Доена до жути приятные мурашки и заставил почувствовать легкую дрожь в теле, скапливающуюся где-то на кончиках поджимающихся пальцев. Но уже через мгновение скопившаяся дрожь пробирает до костей, заставляя Доена пораженно выгнуться и вскрикнуть, потому что Джехен внезапно поводит рукой как-то слишком сильно. Доен сам не замечает, как расцепляет руки и начинает заваливаться на спину, а бедрами наоборот рефлекторно подается вверх, потому что разрядка все еще не наступила. Джехен не успевает его подхватить, поэтому омега мягко падает на подушку, раскинув руки в стороны. Выглядит он при этом удивительно расслабленным, но Джехен все равно переживает, но продолжает сжимать в руке его подрагивающий орган. И Джехену хочется тут же спросить у Доена, все ли у него в порядке, не ударился ли он, но Доен видит вопрос в глазах альфы и коротко качает головой, безмолвно прося ничего не говорить. Джехен чуть заметно кивает, а потом чувствует, что Доен расцепил свои ноги, поэтому аккуратно тянет мешающиеся шорты омеги вниз, осторожно вытаскивая каждую ногу из штанин. - Свои тоже сними, - Доен следил за этими манипуляциями и не мог не заметить, что Джехену тоже тесно в его шортах. - Но…- Джехен хочет сказать, что это не важно, что его удовольствие может подождать. - Просто сними, - но Доен капризно поджимает губы и сгибает правую ногу в колене, не давая Джехену до конца стянуть шорты. - Ладно, ладно, - альфа сдается и быстро стягивает с себя шорты, а потом снова садится на колени между разведенных ног Доена. Джехен снова пальцами обхватывает дрожащий член омеги, а потом несколько секунд задумчиво гладит большим пальцем головку с выступившей смазкой. В итоге он поднимает на Доена вопросительный взгляд. Доену кажется, что в голову альфы снова пришла какая-то крышесносная идея. - Что? – Доен одновременно и хочет знать, что за светлая мысль поразила голову Чон Джехена, а одновременно и не хочет. Потому что такие пошлые ситуации вкупе с мыслями Джехена обычно приводят к порнографии в общественных местах. В конституции определенно нужно написать новую главу, законодательно запрещающую Джехену думать и одновременно перекатывать в пальцах доеновский член. - Я сделаю это, даже если после этого ты меня уничтожишь, - Джехен вдруг скользит коленями по простыни вниз, опуская голову и туловище ниже, а Доен начинает паниковать, потому что догадывается, о чем говорит Джехен. - Нет…нет, нет, нет, ты законченный извращенец, - Доен пытается вывернуться, но Джехен руками скользит омеге под ягодицы, одновременно приподнимая их и фиксируя для того чтобы через секунду языком словить влажную головку чужого члена. Член Доена пружинит и качается, потому что Доен машет бедрами, а у Джехена руки заняты и не могут помочь, но, в конце концов, альфа щекой прижимает возбужденный член омеги к его собственному животу и медленно поворачивая голову и горячо прижимается губами у самого основания. Доен возмущенно скулит, но почти перестает дрыгаться, потому что губы Джехена, скользящие вверх до головки, завораживают. А когда эти горячие губы обхватывают свою цель полностью, Доен поджимает пальцы на ногах. Нет, статья в конституции тут не поможет, Джехена самого надо запретить законодательно, потому что Доен чувствует, что однажды свихнется из-за чувств, которые его разрывают каждый раз, когда этот альфа вытворяет что-нибудь такое. Доен почти задыхается и изламывается всем телом, когда Джехен с напором скользит по стволу, и не может контролировать свои конечности. И он совсем не замечает, как одной ногой скользит Джехену между ног. Джехен этого сначала тоже не замечает, погруженный в свое грязное, но такое сладкое дело, но потом гортанно стонет и сжимает рот сильнее, чуть царапая зубами чужой член, потому что Доен стопой давит ему прямо на незащищенную ничем промежность. Пальцы ноги омеги скользят вокруг твердого ствола, вжимают его в напряженный живот альфы, а Доен даже не замечает своих действий, продолжая орудовать ногой так профессионально, будто эти самые его ноги обучались в университете на специальности «приласкай этот член так, чтобы из Чон Джехена весь разум вышел». Джехен давится воздухом и с пошлым чмоком выпускает изо рта чужое возбуждение. - О, мой бог, Ким Доен, что же ты творишь, - Джехен уткнулся лбом омеге в живот и коротко усмехнулся. Доен, слегка прибалдевший от удовольствия, почувствовал холодок на члене и приподнял голову, намереваясь узнать куда делся чертов рот Джехена. Одновременно с этим он почувствовал влажность между пальцев одной ноги и устремил свой взгляд туда. Ой-ей. - Ты что…ммм...фут фетишист? – Доен не знает, зачем спрашивает такие, казалось бы, очевидные вещи. При этом ногу он не вытаскивает и даже не сбавляет напор, а ловко чуть зажимает основание головки члена Джехена между двумя большими пальцами, а пяткой надавливает на мошонку, вырывая из альфы очередной глубокий стон. - Нет, у меня тут другой фетиш, - ответил Джехен, когда сумел собрать в голове мысли, - весь ты мой фетиш. И на языке Доена почти рождается новая колкость, но тут же умирает, потому что Джехен губами снова ловит его член, плотно сжимается вокруг ствола и начинает двигаться жестко, втягивая щеки. Он как будто вакуумом вытягивает из Доена стоны и удовольствие. Доен же, снова потеряв связь с реальностью, вдавливается ногой в пах Джехена почти бездумно и Джехен подмахивает бедрами, потираясь возбуждением о предоставленную опору. Все это жутко неудобно и пошло, но какая уже разница, если в итоге от этого так хорошо. Доен кончает первым, Джехен приподнимает голову и обхватывает дрожащий от оргазма орган пальцами, делая пару размашистых движений, помогая освободиться от напряжения и тут же чувствует подступление собственного оргазма, поэтому обхватывает стопу Доена ладонью и вжимает в свой пах сильнее. Он пару раз толкается бедрами и следует за Доеном в космическое пространство. Несколько минут они лежат вот так – Доен раскинувшись на подушках, а Джехен скрючившись и обнимая ногу омеги. Лбом он утыкается в живот любовника и даже не замечает, как пачкается челка, потому что омега кончил именно на живот. Доен дышит, медленно поднимая и опуская грудную клетку и пытается по отдельности ощутить свои руки и ноги, потому что вместе они не ощущаются. Пальцы на руках чуть подрагивают, ноги распрямляются с трудом. - Когда в наших отношениях будет романтика, а? – Доен невпопад задает вопрос, и Джехен вытаскивает вторую руку из-под задницы Доена. Он чувствует, что пальцы немного онемели, потому что слишком сильно сжимали ягодицу, и, скорее всего, на омежьей попке от этого останутся следы, но тысяча чертей, это так потрясающе, что Джехен скорее тридцать три раза даст шарахнуть себя молнией, чем откажется от этого в будущем. - У нас полно романтики, - Отвечает Джехен и подцепляет доеновские шорты, начиная обтирать ими живот омеги. - Да ну? – Доен из-под прикрытых глаз наблюдает, как альфа еще больше пачкает его живот. - Мы ходим на аттракционы, в парки, кушаем сладкую вату, - чем дальше Джехен перечисляет, тем шире становится его улыбка и тем сильнее щурится Доен. - Ну, ведь самому же смешно! – начинает кипятиться Доен и пытается встать, потому что лежать с разведенными ногами перед Джехеном уже как-то неловко, но тот только наваливается на омегу всем телом и неожиданно прижимается губами к его выступающим ребрам, а потом скользит неотрывным поцелуем вниз – до пупка. - Тебе больше не больно? – Джехену плевать, что живот Доена грязный, потому что Доен отзывается на эту ласку и вплетается пальцами в волосы Джехена, слегка потягивая вверх. Джехен послушно скользит губами по телу, пробегая мимолетными поцелуями по каждому выступающему ребру, широко проходясь языком по одному соску, а затем по ключице и переходит на шею омеги. Он постепенно накрывает своим телом тело Доена, вжимая его в кровать. Доен поднимает руки и сцепляет их на шее альфы, делает объятия крепче и теснее, заставляя Джехена лечь сверху полностью, а потом касается губами его губ. Совсем невесомо, но так, чтобы Джехен почувствовал всю искренность, которую Доен хочет сейчас показать и высказать. И Джехен чувствует, что Доен собирается с мыслями, поэтому напрягает все внимание, готовый слушать, впитывать и запоминать, потому что есть вероятность того, что Доен соберется с мыслями и скажет что-то всего один раз. И Джехен не хочет ничего упустить. - Ты…- Доен коротко мажет влажными губами по подбородку Джехена. Джехен нависает над ним, упираясь локтями в кровать, не высоко и не низко, так чтобы дать губам Доена свободно скользить по своему лицу, - я знаю, что ты все неправильно понял. Ты думаешь, что я позволяю тебе все это для своей выгоды? Чтобы сделать себе легче? Это не так. Джехен прикрывает глаза и коротко выдыхает, а Доен целует Джехена в щеки. - Я знаю, что ты нуждаешься во мне так же, как я в тебе. И хоть твой организм не меняется, но меняется что-то внутри, правда? – Джехен коротко кивает головой, он правда чувствует, что внутри у него рушатся стены, сгорают дотла целые города и нации. И ему абсолютно плевать, даже если там пройдет геноцид и вместо оживленной вселенной в его душе останется лишь выжженная пустыня. Вот этот противоречивый парень сможет даже в пустыне без капли воды вырастить внутри него целый райский оазис. Доен уже пускает в Джехене корни, вытесняя собой все, что было «до». Этот омега распускает в сердце альфы красные розы с маленькими шипами, которые оборачиваются вокруг сердца и шепчут: «ты только мой». И Джехен покорно принимает, готовый на любую сладостную боль, лишь бы только быть рядом, лишь бы только ощущать эти невесомые поцелуи и дарить свою любовь в ответ, - И ты ведь знаешь, что я не особенно хорош в выражении своих чувств, но я не настолько жесток, чтобы постоянно тебя отталкивать. Это попросту неразумно и неправильно, потому что глупо отрицать, что мне нужен только ты. Как и тебе нужен только я. Но, я все еще плох в отношениях, к тому же у меня немного скверный характер, сам понимаешь. Поэтому я стараюсь дарить тебе радость тогда, когда могу и как могу. И если это пока что выражается только в порнографии, то тебе нужно просто смириться и продолжать творить все эти отвратительно-замечательные вещи с моим телом. Я вовсе не гонюсь за собственным удовольствием, я ведь понимаю, что ты тоже хочешь ласки, поэтому мы с тобой постоянно оказываемся вот в таком голом положении, а то что попутно я снимаю собственную боль, так это приятный бонус. Не более. Так что прекращай себя накручивать и просто позволь мне радовать тебя так, как я умею. И нет, мне больше не больно. Джехен не мог с точностью сказать, вдохнул ли он хоть раз за время всего этого монолога или нет. Признание Доена о том, что он хочет принести ему, Джехену, радость совсем лишило его дара речи. Все эти слова были до такой степени искренними и прекрасными, что Джехен не мог поверить своему счастью. Доен своим «тяни-толкай» буквально взбалтывал в Джехене все внутренности, превращал все его тело в бесформенное, колышашееся желе, готовое растаять от любого ласкового слова. Ощущение того, что Доен может послать в пешее эротическое, а потом приласкаться на коленках и признаться в любви, почти доводили Джехена до просветления. Эта непредсказуемость омеги не давала расслабиться, но именно сейчас Джехен потерял бдительность, потому что слишком сильно обрадовался доеновскому признанию, поэтому совсем не ожидал атаки с воздуха. - А еще ты выглядишь отвратительно, потому что у тебя челка измазалась в моей сперме, - Доен захихикал в излюбленной манере, а Джехен опустился с небес блаженства на землю окаянную. - Как ты мог разрушить такой момент, паршивец, - Джехен слегка ущипнул омегу за бок и Доен со смехом перекатился на живот, пытаясь скрыться от пышущего праведным гневом взгляда альфы. - Ты сам во всем виноват, - Доен извивался и хохотал, потому что Джехен начал щекотать его бока, не давая возможности освободиться. - Виноват я, но наказан будешь ты, Ким Доен, - с этими словами Джехен закатал дрыгающееся тело омеги в одеяло и закинул к себе на плечо, а потом быстро покинул комнату и метнулся в ванную. Он забежал в нужное помещение и захлопнул дверь прямо перед тискавшимися у стеночки Тэном и Чону. - Что это было? – Чону стоявший спиной к ванной не успел заметить всей картины. - Это Джехен пробежал в ванную, размахивая Доеном и своими причиндалами, - Тэн прокомментировал это так буднично, будто каждый день за джехеновскими причиндалами наблюдал. - Иу, - наигранно скривился Чону, - я бы не хотел это видеть. - Конечно не хотел бы, мой пирожок. И кстати о еде. Где наша омма? -Тэен ночевал не в нашей квартире, - улыбнулся Чону. - Думаешь, что они с Тэилем сегодня ночью проверяли на прочность двуспальную кровать в соседней квартире? - Думаю да, - Чону задумался, а потом добавил - бедные дети. А бедные дети в этот момент стояли в ванной той самой соседней квартиры и начищали зубы щетками. Вид у обоих был не очень то и праздничный, хотя впереди их и ожидала вечеринка у бассейна. Рядом с ними на бортике ванной сидел Тэен тоже с щеткой во рту. - И всегда у вас так? – Тэен вытащил щетку изо рта и описал ей пару кругов. Джемин, стоявший ближе к нему лишь обреченно махнул головой. - Этот хен абсолютно помешанный на чистке зубов, - Джено пальцем ткнул в сторону открытой двери, туда откуда доносилось приглушенное тэилевское пение, - я думаю, что глубоко в душе он мечтал стать дантистом, но по какой-то случайности начал петь. Тэен не думал, что петь Тэиль стал по-случайности, потому что уже успел оценить вокальные навыки старшего. За ту неделю, что они были вместе, он успел заиметь себе бзик – слушать пение Тэиля во время секса. Раскладывать его обнаженное тело на кровати, целовать, входить в него и слушать мелодичный, дрожащий от возбуждения голос, срывающийся то на стоны, то на строчки каких-нибудь потрясающе пошлых песен. О да, Тэиль оказался тем еще затейником. Тэен начал невольно хихикать и покрываться легкими возбуждающими мурашками, припоминая в голове фразу из песни про «расслабься и шлепни меня, будь собой», которую Тэиль вливал в уши Тэена, пока не спеша покачивал бедрами, сидя у альфы на коленках. Тэен тогда снова «забыл высунуть», поэтому омега изводил его пошлыми песнями, давая понять, что возбудиться и кончить можно не только от физических действий, но и от возбуждающе красивого голоса и развязанного языка. Из мыслей Тэена вывел тот самый красивый голос. - Если вы закончили, то идите завтракать, я накрыл на стол, - Тэен аж слегка вздрогнул между ног и с грустью подумал, что возбуждаться теперь придется каждый раз, когда Тэиль будет открывать рот. А Джено и Джемин как будто бы только и ждали свистка, чтобы стартануть с места. К этому моменту они уже сполоснули рты, поэтому быстро повтыкали щетки в стакан и выбежали из ванной, весело пихая друг друга в плечи. Тэен же сидел на краешке ванной с щеткой в руках. Чистку зубов он закончил, но губы его все еще были перемазаны в белой пене. - Ты тоже иди завтракать, - Тэиль глянул на своего альфу вопросительно. Что-то ему подсказывало, что надвигается нечто странное. Глаза Тэена странно поблескивали, он ничего не говорил и ни о чем не просил и Тэиль знал, что лучшим решением сейчас будет повернуться и уйти, но какая-то невидимая сила подтолкнула его вперед. Тэиль шагнул в ванную и закрыл за собой дверь. - Все в порядке? – Тэиль встал между разведенных коленей альфы, забрал из его рук щетку и кинул ее в раковину, а затем пальцами зачесал назад белую тэеновскую челку и нежно поцеловал в лоб. - Да, нормально. Я просто задумался… - О чем? – Тэиль положил ладони Тэену на щеки и начал слегка сжимать, отчего губы и нос альфы смешно сморщивались. - Я вспоминал слова песни, которую ты пел, когда мы сидели сцепленные после оргазма. О, вот что это было за подозрительно чувство. - И как? Все вспомнил? - Нет, конец подзабыл, потому что к тому времени у меня член снова встал и я хорошенько разворошил твою бухту, мой персиковый, - после этой фразы Тэиль ожидал чего угодно – быстрого утреннего секса, взаимных ласк руками, громких пошлых всхлипов, но не того, что Тэен обхватит его лицо руками и начнет зацеловывать быстрыми поцелуями. - Что ты делаешь, - а Тэиль смеялся и не очень активно выворачивался из объятий альфы, который уже обхватил его ногами и прижимал к себе, не давая вырваться. Тэиль крутил лицом, потому что вспомнил, что рот Тэена все еще перемазан зубной пастой. Тэен тоже об этом помнил, поэтому вовсю чмокал лицо любимого омеги, оставляя тут и там белые разводы. Когда почти вся кожа лица Тэиля была покрыта равномерным белым слоем, Тэен отстранился и полюбовался своим творчеством. - Что, думал, что мы предадимся грязным делишкам в ванной? - Думал…- ответил Тэиль и чуть не добавил «и надеялся», но взглянул в зеркало и тут же возмущенно надул губы, - эй, я же теперь как чудовище чумазое. - Мое чудовище… мое возбуждающе красивое, пошленькое чудовище, - Тэен глядел на такого милого и сердитого Тэиля и не мог отказать себе в удовольствии подразнить его еще немного. - Я не пошленький, - тут же откликнулся Тэиль, а потом откинул голову и чуть слышно простонал, когда Тэен наклонился и губами засосал кожу на его шее. - Еще какой, - Тэен ощущал, что Тэиль уже млеет в его объятиях и подумал, что, возможно, стоит и оправдать ожидания старшего по поводу грязных делишек в ванной, - знаешь, я тут подумал, что тебе нужно в душ. - Не нужно, - тут же помахал головой Тэиль и скользнул руками под футболку альфы, - я уже сходил. - Еще раз сходишь, - Тэен пресек все возражения и затащил Тэиля в ванную, тут же наваливаясь на него всем своим телом, - только помни, что в ванной хорошая акустика, а за стеночкой сидят невинные школьники, не готовые к взрослой жизни. - О, ты даже не представляешь к чему эти школьники готовы, так что не сбрасывай их со счетов, - Тэиль знал этих двоих как облупленных, потому что периодически заставал их в смущающих ситуациях, когда Джено зажимал Джемина в каком-нибудь темном углу. - Тем лучше для них, - Тэен улыбнулся и мигом раздел не сопротивляющегося такому напору Тэиля. - Только без проникновения, ладно? А то о твоей неспособности вовремя вынимать слагают легенды, а я не готов сидеть в ванной целую вечность, - Тэиль как всегда бил не в бровь, а в глаз. - Не переживай, мои руки тоже способны на многое, сладкий, - Тэен уже разделся сам и принялся на практике показывать Тэилю ловкость своих рук. Невинные, ну или не очень, школьники в это время сидели на кухне и набивали животы вкусняшками. Тэиль сегодня накрыл действительно большой стол и Джено думал, что Тэиль по любому в очередной раз хочет поразить своего парня, а им с Джемином просто повезло попасть на этот пир живота. Но Джено не жаловался, он просто тыкал палочками в овощной кимпаб у себя в тарелке и задумчиво смотрел на Джемина, который натолкал в рот столько еды, что у него раздуло щеки. - Я думаю, что сегодня нужно будет хорошо почистить ванную, - сказал юный альфа задумчиво. - Зачем? – Джемин невинно округлил глаза, а через секунду округлил еще больше, когда отчетливо услышал раздавшийся из-за стенки стон. - Вот поэтому, - Джено пространно взмахнул палочками, все так же не отрывая от Джемина взгляд. - А, - Джемин вдруг весело захихикал и даже ни капли не смутился, хотя Джено ожидал от омеги именно смущенной реакции. - Тебя это не смущает? - Нет, а должно? – Джемин снова повернулся к альфе и прямо у него на глазах шумно втянул в рот несколько макаронин. Глаза его оставались все такими же невинными. Джено громко сглотнул. Оказывается, Джемин был жутко притягательным, когда говорил о таких порочных вещах с таким невинным взглядом. - Ну, ты разве не представляешь как они двое в ванной…голые…возбужденные…разгоряченные…И их тела переплетаются, руки блуждают везде и щупают, гладят… Глаза Джено все больше блестели и расширялись, когда он говорил об этом, руки описывали в воздухе примерные позы и положения, а приличные мысли уже медленно, но верно двигались на выход из юной головы, но Джемин прервал этот нескончаемый поток секса по телефону. - Ли Джено, и как же ты собрался жить еще как минимум три года до нашего полового созревания? – Джемин смотрел на него, подперев рукой бок и качал головой, - нельзя быть таким озабоченным в таком юном возрасте. - Я не озабоченный, это все твоя вина! Нельзя быть таким красивым, я ведь люблю тебя очень сильно и не справляюсь со своими чувствами! – Джено прямо вспыхнул возмущением, - и вообще, сейчас ты не смущаешься, а чего тогда краснел и бледнел, когда мы застали соседских хенов на диване, а? - Ну, знаешь ли, одно дело слышать какие-то невнятные стоны, а другое дело видеть все своими глазами. Есть разница, как думаешь? - У тебя просто скудное воображение, Нана, - Джено сделал вид, что оскорбился. Он отвернулся от своего омеги и затолкал в рот сразу два кусочка кимпаба, начав агрессивно пережевывать их зубами. И зря он это сделал. - А, может, это у тебя оно слишком сильное, мой юный, горячий альфа, - Джемин и Джено сидели совсем близко друг к другу, поэтому ничто не помешало Джемину свободно скользнуть рукой по ноге Джено и сжать ее в непосредственной близости от паха альфы. Альфа тут же поперхнулся и закрыл рот рукой, предотвращая выпадение кимпаба изо рта. Если в их будущих сексуальных отношениях Джено и будет тем, кто привнесет в интим много разнообразия и красок, то Джемин навсегда останется идейным вдохновителем того безобразия, которое Джено выльет на своего омегу, когда им можно будет пуститься во все тяжкие, - ты жуй, не отвлекайся. Джемин всегда соблазнял медленно, но уверенно, так что Джено весь мурашками покрывался с головы до ног. Кимпаб он проглотил, почти не разжевывая, потому что ну вот вообще не до него сейчас, когда Джемин пальчиками вот так вот подцепляет язычок ширинки и вжикает вверх-вниз, то расстегивая ширинку на джинсах альфы, то застегивая обратно. Джено каждый раз в такие моменты размышлял, (насколько это вообще возможно в таких ситуациях, когда возбуждение почти выпрыгивает из штанов) о том, где же эта черта, которую им двоим нельзя пересекать. И не пересекли ли они ее уже несколько жарких раз назад, когда оба изливались друг другу на животы и простыни. И не то чтобы Джено или Джемин были против пересечения границы, просто был соблазн и опасность пересечь границу так далеко, что потом стало бы страшно оглядываться назад. Возбуждение каждый раз било с такой силой, что хотелось броситься в омут, сгореть полностью, и остаться горсткой пепла на белой простыни. И Джемин всегда так исступленно отвечал на ласки, будто бы совсем себя не контролировал, желал начать и закончить все прямо здесь и сейчас, а потом хоть трава не расти, как говорится. Джено часто говорил о своей любви вслух, Джемин говорил реже, но именно омега в моменты близости срывал тормоза обоих и Джено едва успевал остановиться у самого края обрыва, когда сердце заходилось в бешеном ритме, а рот едва успевал втягивать достаточное количество воздуха, чтобы не задохнуться. Они зависали над пропастью на несколько долгих минут, а потом альфа бережно утягивал любимого обратно на твердую землю, укутывал его объятиями или одеялом, целовал нежно, успокаивающе, дарил ошеломленному сердцу Джемина трепетное спокойствие. И Джемин всегда благодарил безмолвно, терся носом о ладошку Джено и иногда плакал от переизбытка эмоций. И Джено вытирал слезы с раскрасневшихся щек и знал, всегда знал, что Джемин любит, дорожит и никогда не отпустит, никогда не причинит боли. Потому альфа не смел причинять боль в ответ. Все-таки, несмотря на свою внешнюю ершистость, Джемин был очень ранимым и беззащитным, поэтому Джено чувствовал острую необходимость защищать своего омегу изо всех сил. Защищать, в том числе, и от самого себя. Когда наступит время, он подарит себя Джемину без остатка, но пока он не готов, надо держать себя в руках. Именно из-за таких рассуждений Джено накрыл руку Джемина, игравшуюся с его ширинкой, своей рукой и поднял наверх, а потом раскрыл его ладошку и прижался к ней губами. - Я так тебя люблю, Нана, - он прошептал это чуть слышно, но Джемин услышал все прекрасно и нежно улыбнулся, охотно отдавая свою руку в плен любви, - хочешь, я набью тату с твоим именем на плече? - На лбу себе сначала набей. Желательно фразу: «я люблю учиться и раздражать взрослых», - Тэиль появился на кухне так внезапно, что школьники синхронно вздрогнули, но друг друга не отпустили и ни на сантиметр не отодвинулись. - Этот хен такой противный по утрам, - пожаловался Джено Джемину, который уже смеялся так сильно, что чуть со стула не падал, - профессиональный убийца романтики. - А кто сказал, что романтика убита, а Джено? – Джемин озорно сверкнул глазами, а после схватился за воротник альфы и дернул на себя с такой силой, что Джено соскользнул со стула и не упал, только потому что успел схватить Джемина за плечи. Следом за этим Джемин втянул своего альфу в поцелуй, который невинным можно было назвать с очень большой натяжкой. Да, На Джемин, определенно профессионально расшатывал и подпитывал воображение Джено. А Тэен, вошедший на кухню именно в этот момент страсти невинным бы поцелуй не назвал вообще, потому что смачные чмоки, мокрые губы и мелькающие языки никогда не ассоциировались у него с невинностью. - И часто ты им такое позволяешь? - О, просто не обращай внимание, это у них брачные игры, им можно, они же помолвлены. Булочку будешь? – Тэиль говорил об этом таким будничным тоном, будто бы это не он недавно возмущался по поводу того, что эти двое мелких нарушителей спокойствия видели голые задницы друг друга. Вот же юморист, возмущаться из-за голых телес и позволять им засасывать друг друга на глазах у публики. Да, Мун Тэиль, ты полон сюрпризов. Школьники отлипли друг от друга через несколько минут и то только потому, что их прервал звонок двери. - О, а вот и остальные дети, - Тэиль подскочил со стула и убежал открывать дверь пришедшим. Сегодня завтрак был организован в этой квартире, поэтому все явились сюда. Вообще, у них всех уже был создан общий чат, в который Тэиль и Тэен кидали сообщения о том, где будет проходить завтрак, обед или ужин, потому что искать каждого и говорить всю информацию лично было затруднительно, потому что в будни все разбредались по делам, а по выходным расходились по личным вопросам так, что даже в запертой квартире их было трудно отыскать. - Привет Тэиль, доброе утро школьники, чего это вы такие потрепанные с утра? – Тэн как всегда пылал счастьем и радостью и передвигался короткими прыжками. - У них тут были брачные игры с поцелуями, - сказал Тэен и отодвинул стул для Чону, а когда тот сел, то наклонился и чмокнул его в светлую макушку – доброе утро, крошка, и приятного аппетита. - Доброе утро, Тэен, - Чону всегда отвечал на нежности брата теплой улыбкой. - Я иногда даже завидую таким нежностям, - Тэн приземлился на стул рядом с Чону. - О, не стоит, - Тэен, внезапно, оказался за спиной Тэна и в момент стиснул руки вокруг его челюсти, зафиксировав его голову, - и тебе доброе утро, проказник, - а после несколько раз приложился губами и к его макушке тоже, попутно пару раз болюче тыкнув его острым подбородком. - Ауч, ладно, ладно был не прав, раскаиваюсь, - Тэн пытался выбраться из цепкой хватки, но Тэен держал крепко, будто пытался свернуть, наконец, тайцу шею. Все громко смеялись, смотря на эту возню, а особенно счастлив был Джехен, который жил под девизом: «во тьме ночной, при свете дня, на страдания Читтапона смотреть люблю я». Но недолго музыка играла. - Чон Джехен, хочешь я сделаю твое утро таким же добрым? – Тэен уже отпустил помятого Тэна и двинул в сторону Джехена. Тэн тут же глубоко выдохнул и отдался рукам Чону, который с улыбкой начал поправлять его растрепавшиеся волосы. - Мое утро уже достаточно доброе, так что нет спасибо, обойдусь, - Джехен выставил вперед руку с зажатой в пальцах вилкой. - Ты не знаешь, от чего отказываешься, - Тэен решил прекратить свои поползновения, потому что от вида вилки в животе проснулся голодный кит. - О, бьюсь об заклад, утро у этих двоих было действительно хорошим, - Чону не успел остановить бурный поток откровений своего альфы, поэтому в очередной раз присложил ладонь к лицу, - Джехен сегодня радостно бегал с утра голым по квартире и Доен, висевший у него на плече, закутанный в одеяло, тоже был не слишком опечален. И что-то мне подсказывает, что под одеялом он был не очень то и одет. - Лучше бы тебе что-нибудь подсказало болтать поменьше, - тут же откликнулся Джехен. - Вы за столом всегда обсуждаете обнаженку? – поинтересовался Джено чисто для статистики. - А почему бы и нет, это ж так весело, - Тэн весь искрился от счастья и даже шлепок по коленке от Чону не омрачил его настроение. - Если кто-нибудь надумает притопить сегодня Читтапона в бассейне, то дайте знать, я помогу, - Джехен посмотрел Тэну в глаза и медленно провел вилкой в воздухе напротив своего горла, типа только перни, Читтапон и уйдешь в дальнее плавание. - Я тоже помогу, - внезапно, согласился Доен, - буду держать его за ноги. - Эй! Когда вы двое успели спеться? Я не ожидал от тебя такого предательства, Доен! – Тэн театрально подкатил глаза к потолку и приложил ладонь к груди. - Но ты же сам видел их обнаженку утром, это должно было навести тебя на мысли, - Тэиль с удовольствием принимал участие в таких утренних баталиях и иногда даже подливал масла в огонь. - Может мы уже перестанем обсуждать это, а то у меня уже еда в горло не пролазит, - возмутился Доен и пнул Джехена под столом, мол сделай что-нибудь с этим. - Да, уважаемые, давайте просто заткнемся и пожуем молча, а то у нас впереди куча дел. Вечеринка на носу, а ничего еще не готово кроме алкоголя. Тэну еще предстоит выудить ключи от бассейна у консьержки, так что давайте в темпе вальса. С этим утверждением согласились все, потому что каждый с нетерпением ждал предстоящее событие, знаменовавшее соединение семей.