Рулетка

Еще сегодня утром, вставая с теплой кровати, нагретой объятиями двух тел, Чону и подумать не мог, что главной проблемой сегодняшнего дня для него станет не то, как изловчиться, чтобы натянуть на своих сыновей одежду для прогулки, а то как успокоить внезапно вспыхнувший конец света. В масштабах вселенной это все было не более, чем маленьким пшиком, случайным расставанием людей, которые вроде как хотели пообещать друг другу быть вместе до конца своих дней. Всего лишь одна из треснувших совместных историй, разломившаяся на две неравные части из-за банальной боязни открыть свои чувства. Люди каждый день прячут свои эмоции и глушат сомнения, которые медленно убивают изнутри, в итоге выливаясь во что-то с чем ты сам справиться не в силах. Человек сам по себе хрупкий сосуд, способный выдержать определенное количество давления, но когда всего становится слишком много, вода вытекает за край и льется по хрупким стенкам, стекая к ногам лужами горьких слез, остановить которые становится так сложно, будто они кислотой будут разъедать руки, если к ним прикоснуться. Но как ни посмотри, со стороны – это банальная история двух людей, которые что-то упустили. Такое сплошь и рядом, многие даже не удивляются когда видят парочку, которая ссорится посреди улицы. Люди просто огибают маленькую катастрофу и проходят стороной, считая себя не вправе лезть со своими наставлениями в чужую жизнь. И люди расстаются – швыряют букеты среди улицы и выливают кофе на чистые рубашки. Лепестки роз стелются под ногами алым ковром, а люди просто безразлично топчут то, что должно было стать символом самых искренних чувств. Но кто знает, если бы хоть кто-нибудь нашел в себе силы, то можно было бы хоть что-нибудь исправить, предложить вздохнуть и одуматься, на минуту взять перерыв и не рубить с плеча. Может быть, тогда некоторые из тех маленьких катастроф могли бы закончиться меньшими потерями. И это все ужасно, но до боли обыденно для всех тех сотен людей, которые проходят через это. И возможно, прямо сейчас рушатся сотни пар, десятки говорят последние слова друг другу перед вечным прощанием и тысячи покидают своих бывших возлюбленных, чтобы лишь оставить их образ в закоулках своей запыленной памяти. И, возможно, все они смирились с неизбежной потерей, покорно расцепили руки и натянули дежурные улыбки, чтобы лживо сказать, что у всех все будет хорошо. Но только у Тэена уже не будет ничего хорошего. Возможно он один такой, чье тело сковало холодом страха и осознания. Он не помнил, чтобы совершал какую-то ошибку, но уверен, что он виноват во всем. Руки напряженно вжались в ручки коляски, а зрачки глаз неподвижно замерли на захлопнувшейся минуту назад двери. То ощущение, что сейчас сковало все тело альфы, было ему хорошо знакомо. Сознание встрепенулось и отошло от сладкого сна, отпустило ниточку мерцавшего сновидения, начав медленное пробуждение. Сон постепенно отступал и возвращалось ощущение собственного тела. Солнечные лучи уже мягко ласкали кожу, а ветер из приоткрытой форточки игриво забирался под легкую хлопковую футболку, пробегая и едва касаясь поясницы. Уши уже улавливали некоторые звуки – шелест деревьев из парка под окном, чуть слышимые крики ребятишек с детской площадки и лай собак, счастливо бегавших по лужайкам. Просыпалась каждая клеточка тела, растекалась приятной негой приятная расслабленность и мягкость, а тело, хорошо отдохнувшее, буквально утопало в мягкости постельного белья. Улыбка сама собой просилась на губы, уже почти коснулась краешков рта, но внезапно замерла. Губы остались неподвижными. Еще одна попытка хоть как-то привести в движение мышцы лица снова провалилась. Сознание, отошедшее ото сна, на секунду остановилось, не понимая в чем дело, а потом медленно запаниковало, рассылая тревожные импульсы по всему телу. Ни одна мышца расслабленного тела не слушалась, тело будто окаменело и отказывалось приходить в движение. Руки явственно ощущали мягкость кровати под собой, но не могли двинуться. Провальная попытка согнуть хоть один палец привела к усилению паники и полному непониманию, что делать дальше. Нужно было успокоиться и подумать здраво, но беспричинный страх отключил все доводы рассудка, бросившись в неконтролируемый мандраж. Хаотичные попытки пошевелить ногами, повернуть шею или расплющить глаза с треском провалились в бездну непонимания. И совсем скоро около кровати послышались легкие шаги, а затем матрас прогнулся под весом кого-то. Или чего-то. Грудная клетка чуть прогнулась под навалившейся тяжестью, а шея спазматически сжалась от ощущения чего-то инородного вокруг. Давление только усиливалось и к панике постепенно подмешивался чистый ужас и боязнь застрять в этом состоянии навсегда. В попытке освободиться из плена Тэен кричал мысленно так, что уши забивались немыми возгласами, а существо, навалившееся сверху все слышало и поспешно спрыгнуло с кровати, когда в голове альфы разнеслось отчаянное «пошел вон!» Топот невидимых ног стих, а существо ушло, неслышно хлопнув входной дверью. Ноги и руки мгновенно пришли в движение и наваждение спало, оставив после себя лишь тревожную дымку и эхо не существовавших никогда шагов. Тогда Тэен не стал переживать о произошедшем, быстро избавившись от давивших на голову мыслей. Вся мистика прошла так же быстро, как и появилась, стоило лишь зайти в мировую сеть и погуглить свои симптомы. Всего лишь сонный паралич, такое бывает от перенапряжения или лишней психологической нагрузки. Просто реакция организма на вредные внешние факторы. А сейчас? Сейчас альфа нервно цеплялся руками за ручку коляски и перебирал губами, будто пытаясь вытолкнуть из своего рта хоть что-то внятное, но выходило откровенно хреново. Вместо слов вырывались лишь хрипы и вздохи, будто бы Тэен был рыбой, выброшенной на берег прямо в руки голодным рыбакам. Его море мгновенно иссушилось и там, где еще минуту назад он плавал, подставляя гладкие, блестящие бока прохладным водяным полотнам, теперь был лишь губительный песок, едва влажный и помнящий о том, как восхитительно раньше было. Все море теперь ушло и оставило вместо себя лишь глухой хлопок двери. - Оппа, просто постой здесь, ладно? Я с ним поговорю, - Чону спешно подошел к брату, чтобы крепко сжать его руку, а потом выбежал из зала вслед за ушедшим Тэилем. Омега думал, что нужно будет искать беглеца по всей яхте и, выбегая, из дверей, уже прикидывал в уме в какую сторону ему сначала податься. Стандартное место для унятия истерики после таких ситуаций – это туалет. Еще вполне подойдет какая-нибудь дальняя палуба, скрытая от посторонних глаз или пока еще пустующая капитанская рубка, но каково же было удивление Чону, когда персиковый хен нашелся на мягком диване за ближайшим поворотом. Тэиль сидел, подобрав под себя ноги и тихо всхлипывал, нервно пожевывая губы и оглаживая круглый живот. Сейчас интересное положение омеги стало более заметным, особенно если смотреть на него сбоку, туда, где неоспоримым фактом и итогом любви натягивалась рубашка. Сам Чону, когда узнал о беременности, захотел поторопить свадьбу со своим альфой, чтобы не стоять у алтаря пузом вперед, но Тэиль был другим. Омега бережно хранил и проживал каждый день своей жизни, он просыпался по утрам и по десять минут крутился возле зеркала, чуть ли не отмеряя, на сколько сантиметров увеличилось его пузико. Он вставал боком и спиной, прищуривался и недовольно хмурился, когда с какого-то ракурса не мог просмотреть свое положение. О его будущем ребенке должны знать не то чтобы все люди, а буквально все мироздание и вселенная со всеми ее черными дырами и спиральными галактиками непременно должны быть в курсе того, что Тэиль носит под сердцем маленькую Звездочку, почти невозможную девочку, ставшую итогом бесконечной любви. - Тэиль? – от внезапного голоса Тэиль вздрогнул и уже почти спустил ноги с дивана, чтобы начать бежать, но Чону оказался проворнее. Он перекрыл старшему путь отступления, тут же плюхнувшись рядом с ним на диван и мягко обхватив его запястья, - все хорошо, это всего лишь я. - Ох, Чону, - старший омега слишком уж сокрушенно вздохнул и опустил голову, - он сейчас злится, да? - Нет, это не так, - Чону мягко провел по мягким волосам старшего ладонью, - ты же знаешь, что оппа не может на тебя злиться. Скорее всего, сейчас он стоит и вспоминает, где он так сильно облажался, что от него сбежал жених накануне свадьбы. - Это еще хуже, - вздохнул Тэиль и вытер мокрые щеки тыльной стороной ладони, - он ведь ни в чем не виноват, это я струсил. Наверняка, он теперь во мне разочаруется. - Тэиль, ты говоришь глупости… - Потому что я и есть глупый. Испугался собственной свадьбы, а ведь я очень хочу, чтобы она состоялась, так почему же…- Тэиль начал часто дышать, будто бы из пространства вокруг, внезапно откачали весь кислород. Щеки его покраснели, а руки, наоборот сделались белыми и холодными как лед. Полное осознание того, что он натворил начало медленно спускаться на его понурую голову, - …так почему же я…бросил своего любимого человека? Чону успокаивающе гладил старшего по волосам, а уголки его губ дрожали по направлению вверх, потому как было в поведении Тэиля нечто смутно знакомое. Или не смутно. - Не ты первый, не ты последний, - вдруг пробормотал Чону, склонившись к уху старшего, и Тэиль шокировано распахнул глаза. На что это младший намекал? Неужели в самой райской парочке их семьи были какие-то трудности? - Но ты ведь не сбегал от своего альфы, - пробубнил Тэиль и потеребил края своей рубашки-распашонки. - Не сбегал, - Чону чуть улыбнулся и добавил, - всего лишь разок возвращал Тэну обручальное кольцо. - Что?! – Тэиль воскликнул так громко, что, скорее всего чайки, сидевшие на перилах верхней палубы, испугались и взмыли в небо, - что значит возвращал кольцо? - То и значит, - пожал плечами Чону, - Тэн делал мне предложение дважды – один раз тогда на вечеринке у бассейна, а второй – в одной милой передвижной корейской кафешке с токпокки. Тогда мы уронили кольцо в острый соус, потому что у Тэна слишком дрожали руки, а мои пальцы были слишком влажные от слез. -Что… - Просто посреди нашего перекуса, на который я вытащил Тэна в три часа ночи, мне подумалось, что я всего этого не достоин. Моего альфы, моей нынешней большой семьи, моих малышей, которые на тот момент росли во мне, всего того счастья в котором я живу последние годы. Я подумал, что для меня это слишком хорошо и, если я вдруг сделаю что-то не так, то все вокруг лопнет как мыльный пузырь и я не просто останусь снова в одиночестве, но и разочарую всех вокруг, особенно своего любимого. Знакомо звучит? Тэиль слушал Чону, нервно пожевывая свою нижнюю губу. Каждое слово младший будто с его языка снял. - Эта проблема не уникальна, Тэиль, многие через подобное проходят, - Чону подобрался к старшему омеге уже вплотную и теперь слегка приобнимал его за плечи, а ладонью водил вдоль позвоночника, успокаивая и предупреждая новый приступ паники, - если это дело запустить, то можно довести до беды, - после упоминания плохих последствий, Тэиль шумно шмыгнул носом и сдвинул брови к переносице, отчего его лицо снова приняло несчастный вид, - но если вовремя взять ситуацию в руки, то все еще может быть хорошо! - Но я не знаю, как все исправить, как избавиться от этого поганого чувства… - Хочешь я скажу, что в этой ситуации идеально поможет избежать плохих последствий? – Чону улыбнулся и вытер с щек Тэиля одинокие слезинки. - Хочу, очень хочу, - а Тэиль в ответ схватился за руку Чону, вцепившись в нее так, будто младший собрался ему тут все секреты бытия вселенной рассказывать. Хотя, по сути для омеги так и было, ведь потерять любимого альфу для него было равнозначно катастрофе вселенского масштаба. Если его орбита вдруг нарушится или сместится в сторону от источника жизни и света, то вся жизнь на планете «Мун Тэиль» вымрет в следующую же секунду после того, как последний согревающий луч света коснется ее поверхности. Некогда пышущая здоровьем и обширными лесами планета, вмиг превратится в кусок холодного, безжизненного льда и вся жизнь погибнет в вечной мерзлоте Тэилева разбитого сердца. Так что да, Тэилю нужно было волшебное средство для исправления ситуации. Какая-нибудь волшебная травка или волос из бороды чародея, который сможет исполнить любое желание, ну, или на крайний случай, машина времени или ручной телепорт, чтобы обратить время вспять и принять другое решение, а не выбегать за дверь, не подумавши. Что угодно… - Разговор, - мысли Тэиля о панацее немного дали трещину. - Что? - Просто поговори с ним, я уверен, что он хочет знать о твоих чувствах. Он обязательно поймет…. - Хочет знать о чем? О том, что я сомневаюсь, выходить ли за него замуж? – Тэиля даже сама мысль об этом возмутила, и он попытался отодвинуться от младшего, но тот вцепился крепко в руку и не желал отпускать, - это глупо…и бессмысленно. Я сбежал именно поэтому, что не хотел ему об этом говорить. - Да, сбежал и смотри, к чему тебя это привело, - Чону подозревал, что Тэиль начнет упрямиться и гнуть свою линию дальше, но не думал, что с ним придется бороться не только морально, но и физически. Тэиль упирался и настойчиво старался выбраться из чужого захвата, но Чону бережно напирал, стараясь зажимать тело старшего в обход его торчащего живота, - Тэиль перестань упрямиться, просто расскажи ему все. Он поймет, обещаю, все будет хорошо. Просто попытайся сделать все наоборот, раз сейчас все пошло кувырком. Тэиль, слышишь… - Ай! – Тэиль, внезапно, замер шокировано, а по спине Чону прошелся холодок. Не мог же он случайно задеть старшего и причинить вред?, - Чону, Чону… - Тэиль? Все хорошо? Я что-то сделал не так? - Она толкнулась! – тихонько пролепетал Тэиль и зашарил ладонями по животу, - наша девочка впервые толкнулась! Тэен… Тэиль заозирался по сторонам, будто бы ища кого-то, а Чону отодвинулся чуть в сторону, а после чуть не опрокинулся с дивана, когда Тэиль вскочил на ноги и понесся в сторону зала для церемоний. Потрясающе, там, где слова не могут дойти до разума, делу может придать разгон один маленький пинок. Младший омега встал и поспешил за старшим. Тэиль бежал так быстро как мог, руками обхватив живот, будто боясь растрясти его по дороге. Малышка внутри продолжала активничать, а Тэиль боялся не успеть добежать, ведь когда-то они с Тэеном так мечтали ощутить первые движения их дочки вместе. И сейчас, Тэиль думал, что если бы он не сбежал, то они бы уже две минуты были бы самыми счастливыми родителями на свете, а альфа бы прижимал к животу омеги свои большие теплые ладони, а потом целовал и обнимал так крепко, как только мог. А сейчас все может быть потрачено так бездарно, но нет, Тэиль должен успеть! В зал Тэиль чуть не ворвался с шумом, но вовремя вспомнил о том, что внутри находится не только расстроенный альфа, но и два спящих малыша, пробуждение которых посреди дневного сна могло быть приравнено к стихийному бедствию. Дверь Тэиль открыл тихонько, просунул голову внутрь и едва слышно прокрался внутрь, уверяя себя, что два спящих младенца – это единственная причина, по которой он сейчас так нервничает и осторожничает. И что дело совсем не в том человеке, что стоит спиной ко входу, опустив плечи и обхватив голову руками. Тэен со стороны выглядел абсолютно разбитым и потерянным, таким, каким Тэилю было безумно больно его видеть. Его сильный, уверенный в себе, немножко странный альфа сейчас был похож на побитого жизнью щенка. Того самого, которого шпыняли все дворовые кошки, поливали из луж проезжавшие машины и гнали из дома все бывшие хозяева. Разница была лишь в том, что Тэена прогнал один лишь Тэиль и только он мог вернуть альфе все то счастье, которое тихо стекало по его щекам солеными дорожками слез. Омега проник в дверь и заторопился по свадебной дорожке к самому алтарю, где тихонько страдал его альфа. Когда до него оставалось всего пара метров, Тэиль подал голос. - Тэен, Тэен, она толкается, скорее, - Тэен, вмиг обернувшись, увидел, как Тэиль машет ему ладошкой, подзывая ближе и альфа, будто ведомый незримым волшебством, пошел на зов любимого. Тэиль уже сбито дышал, запыхавшись от быстрого бега, поэтому последние шаги к альфе делал не торопясь. Но Тэен облегчил его жизнь, потому что сам буквально телепортировался к своему омеге, расценив его раскрасневшееся лицо и тяжелое дыхание, как не очень хороший признак. - Персик мой, что случилось? Все хорошо? – Тэен схватил омегу за плечи и повернул его вокруг своей оси, напряженным взглядом сканируя тело любимого на предмет повреждений. - Наша детка…Звездочка, она толкается! - Ох…- альфа тут же повернул Тэиля лицом к себе, бухнулся на колени и задрал рубашку омеги, чтобы приложиться ухом к обнаженной коже. - Она…она толкалась, - Тэиль, явственно ощущавший толчки дочки еще несколько секунд назад, вдруг начал паниковать от того, что малышка больше не подавала признаков былой активности. Неужели он опоздал? - Малышка моя, слышишь? Это твой папочка, я здесь, рядом с тобой, - Тэен заворковал, уткнувшись губами в живот, а у Тэиля вмиг затрепетало сердце от накатившей на него нежности, - я тебя люблю так сильно, моя маленькая бусинка. Тэен положил ладони на живот Тэиля снизу и стал покрывать нежную кожу маленькими птичьими поцелуями, от трогательности которых Тэилю хотелось разрыдаться еще больше, но теперь уже не от горя, а от безмерного счастья. И, видимо, малышке в его животе эти манипуляции понравились тоже, а может она просто отозвалась на голос своего отца, но уже через несколько секунд нежностей крошка толкнулась снова, заставив Тэиля радостно пискнуть. - Она еще раз это сделала, видел? Видел? – Тэиль радостно взмахнул руками и Тэен, явственно ощутивший маленький пинок губами, вдруг, заплакал с новой силой. - Да, да, я почувствовал, Тэиль, любовь моя, пожалуйста прости меня… Тэиль удивленно проморгался от слез, застилавших его глаза, и опустил взгляд вниз, туда, где на уровне его живота все еще мелькала белая макушка альфы. Тот с прежним рвением продолжал осыпать его живот поцелуями, а руками отчаянно цеплялся за резинку его штанов для беременных, едва касаясь пальцами поясницы. Омега слышал его бесконечные извинения и не мог понять, за что альфа извиняется, ведь вроде как все это светопреставление начал вовсе не он, но бормотание все не смолкало. - Прости меня, малыш, слышишь? Я, возможно, не самый лучший твой вариант, но я без тебя уже не смогу…без вас двоих не смогу. Не бросай меня, пожалуйста, я не смогу этого пережить, потому что мое сердце разобьется сразу же, как только ты скажешь, что я тебе больше не нужен. Я обещаю, что все исправлю, я стану лучше, просто скажи мне, что я делаю не так. Мы сможем пройти через это вместе, я клянусь, что сделаю тебя самым счастливым. Если хочешь, я буду целовать тебя чаще, ты будешь просыпаться от нежных поцелуйчиков и теплых объятий. А хочешь, я отдам ту свою толстовку, которая так тебе нравится? Или позволю тебе растянуть в коленках все свои штаны? А еще ты можешь уже уйти в декрет и сидеть дома, а я буду заботиться о тебе ежеминутно. Куплю тебе любое мороженое, какое только захочешь. Можешь даже посыпать его солью или перцовой пастой, я не буду возражать, если тебе нравится так есть, то и я тоже буду. И если тебе хочется, то складывай на меня ноги во сне, я все тебе прощу, даже если ты будешь меня каждую ночь посылать за имбирными пряниками. Делай со мной что хочешь, только не бросай пожалуйста… Тэиль слушал его ошарашено и начинал понимать. Осознание того, что оба они просто два глупых испуганных ребенка, медленно охватывало его голову и сковывало конечности. Вот о каком понимании твердил Чону, ведь эта нерешительность и страх все испортить, оказывается, работает в обе стороны. - Тэен, мы с тобой оба такие глупые, - Тэиль опустил ладошки на макушку альфы и пропустил его светлые пряди сквозь пальцы. - Нет, малыш, ты не глупый, ты самый лучший, - тут же возразил Тэен и потерся кончиком носа о торчащий пупок омеги. - Очень даже глупый, - Тэиль шмыгнул носом и запрокинул голову чуть вверх, - дай пожалуйста платочек, а то сопельки тебе на макушку накапают… - Пусть капают, я не… - Тэен! Отставить самопожертвование! – голос Тэиля прозвучал, внезапно, слишком строго. - Сейчас, сейчас, - альфа засуетился, принявшись шарить по карманам, выуживая в итоге из заднего кармана джинсов аккуратно сложенный в треугольник платочек. Тэиль благодарно принял находку и шумно высморкался, не потрудившись даже отвернуться, потому что такие бытовые вещи их с Тэеном уже давно не смущали. - Спасибо, - Тэиль, снова обретя возможность дышать свободно, чуть улыбнулся, - а теперь встань, наконец с колен и послушай меня. Тэен послушно распрямил ноги и занял привычную позицию, чуть нависнув с высоты своего роста над любимым омегой. Тэиль, увидев лицо своего альфы в непосредственной близости, тут же обхватил его ладошками, мягко уложив большие пальцы на бледные щеки, на которых все еще чувствовалась влажность недавних слез. - Ты меня тоже прости, ладно? – омега предусмотрительно накрыл пальцем рот альфы, ведь тот снова собирался возразить и сказать, что его Персик совсем ни в чем не виноват, а Тэиль не мог допустить, чтобы альфа взвалил на свои плечи весь груз их совместной глупой ошибки, - я никогда не хотел тебя бросать, слышишь? Я сбежал не потому, что ты меня недостоин, а потому что побоялся, что я недостоин тебя. Глаза альфы тут же вспыхнули ощутимым недовольством и непониманием. То есть, как это свет его очей, персик его любви, конфетка его губ, может быть его не достойна? Да это планета не достойна того, что пачкает подошвы Мун Тэиля! Омега увидел в глазах своего любимого тот самый огонек недовольства, поэтому приложил к его рту всю ладонь, чтобы наверняка перекрыть его возмущение. - Выслушай меня и не осуждай, пожалуйста, ладно? Мысленно Тэен уже перешел в режим самого терпеливого в мире парня, ведь прекрасные глаза Тэиля глядели так умоляюще, а кончики бровей ползли вверх, образуя трогательный домик, губки поджимались по-детски и подрагивали, а мило вздернутый нос так очаровательно собрался гармошкой на переносице и да простят Тэена все боги, если это миленькое существо не выглядит слаще и красивее всего, что есть на свете. Тэен мог бы создать религию имени своего Персика, но всех тех, кто желал бы вступить в его секту, он бы жестоко наказывал и выбрасывал бездыханные тела конкурентов с края земли на съедение слонам и черепахе, потому что любить это маленькое божество, претендовать на его тело, сердце и взаимность чувств может исключительно Ли Тэен. Даже когда он постареет, кожа сморщится и божество станет похоже на миленький изюм, альфа не сможет даже допустить мысли о том, чтобы какой-нибудь посторонний дед с протезами вместо зубов будет засматриваться на его омегу. Нет, нет, только не в этой жизни. И не в следующей, и ни в какой другой, потому что конец этой любви сможет положить только обещанный, но так и не наступивший апокалипсис. И даже, когда вселенная схлопнется до размера песчинки, где-нибудь в краешке остаточного бытия будет витать недовольный взгляд альфы, смотрящий, чтобы никакой чужеродный вакуум не засмотрелся на то, что ему не принадлежит. Тэен с готовностью уставился на своего омегу и плотно сжал губы для уверенности прикусив их зубами, давая Тэилю понять что он может говорить. - В общем, чтобы успокоить тебя скажу сразу – бросать я тебя не хочу, если только ты этого не хочешь. - Нет, боже, нет, ни за что на свете… - Хорошо, хорошо, - Тэиль за руки потянул альфу присесть на стульчики, потому что ноги, внезапно, ослабели, когда основанная волна эмоций начала спадать, а ей на смену пришла необходимость говорить о серьезных, насущных проблемах, - я очень хочу за тебя замуж, честно. У меня коленки дрожат от одной мысли о том, что скоро я стану неотделим от тебя. На наши обручальные кольца я смотрю каждый день, проверяю, на месте ли они, будто боюсь, что они исчезнут или рассыплются. Я так чертовски счастлив быть твоим женихом, что в нашей маленькой вселенной вряд ли найдется кто-то счастливее, но сегодня я сделал то, что сделал потому что молчал слишком долго о том, что меня беспокоит. А беспокоит меня вся та ответственность, которая ложится на мои плечи. Я знаю, что так говорить эгоистично, но поделать с этим ничего не могу. Наверно я слишком слаб и уязвим, ведь я знаю, что твоя ответственность не меньше моей, а это значит, что мы в одинаковых условиях, и скорее всего ты так же напуган, как и я, - Тэиль проговорил все это длинной скороговоркой и, кажется, даже ни разу не вздохнул в перерывах между словами, поэтому слегка притормозил и пару раз и выдохнул через рот, будто выпуская пар от раскочегарившегося сердца, - и в связи с тем что мы оба напуганы до чертиков, я согласен выйти за тебя при условии, что все шишки, которые нам суждено набить, мы набьем вместе, наступим вместе на все грабли и исправим все ошибки. Только вместе, без исключения. Как там говорится? В болезни и здравии, так? Тэен в ответ на это заторможено кивнул, а Тэиль собрался продолжить свою минутку откровений, но притормозил, когда теплая ладонь накрыла его губы. - Так все дело было в этом? – переспросил Тэен и Тэиль непонимающе хлопнул глазами, - все эти странные взгляды и недоговоренности? Ты так вел себя, потому что был не уверен в себе? Нервничал потому что боялся? Только и всего? - А этого недостаточно? – Тэиль убрал руку альфы от своего лица и обиженно надул губы, решив, что Тэен не воспринял его проблему всерьез. - Недостаточно, - Тэен скользнул руками по мягким бокам своего омеги и прижал к себе теснее, так чтобы выпуклый живот плотно впечатался в его плоский, - недостаточно для того, чтобы я разлюбил тебя и захотел оставить. Я понимаю твои чувства, но очень хочу, чтобы ты прекратил беспокоить себя подобными мыслями, - Тэен легонько чмокнул своего Персика в висок и кончиками пальцев прошелся по коротеньким волосам у шеи, - и ты прав, я тоже иногда бываю страшно напуган, ведь перспективы на жизнь у нас с тобой весьма обширные. Я очень боюсь, что стану плохим отцом, не смогу дать своему ребенку то, чего он заслуживает, не сумею вырастить ее хорошим человеком. Еще я боюсь, что не смогу сделать тебя счастливым. Я вскоре собираюсь поклясться на этом самом месте в том, что сделаю твою жизнь сказкой, но что если у меня ничего не выйдет и мои слова окажутся пустым звуком? Что если ты разочаруешься во мне и найдешь другого альфу? Мы с тобой ведь даже не истинные, знаешь же? - Тэен…- Тэиль легко задрожал, когда альфа упомянул факт, о котором они оба знали, но боялись произносить вслух. Их истинность ничем не подтверждалась, ведь в их отношениях отсутствовало то самое интуитивное понимание друг друга, как это должно было быть у стопроцентных. Истинные складывались друг с другом, как идеальные кусочки пазла, как элементы идеально друг к другу подходящие, но Тэен и Тэиль с самого начала сложились практически случайно. Тэен влюбился в красоту и невинность омеги, в изящность его движений и в то, как от его улыбки трепетало сердце. А Тэиль в ответ влюбился, потому что странность и таинственность красивого альфы притягивала как магнитом, манила окунуться в омут с головой. Так влюбляются беты, невосприимчивые к запахам. Их обычное влечение, скрепленное общими тайными сексуальными интересами переросло в нечто настолько волшебное, что игнорировать факт нахождения в этом мире истинных обоих партнеров стало чем-то нормальным. И если когда-нибудь в двери их дома постучится чей-нибудь предназначенный, это уже не будет иметь значения и дверь перед носом непрошенного гостя закроется прежде, чем пройдет сотая доля секунды. - Тише малыш, дай мне сказать, - Тэен клюнул своего омегу в губы и заглянул в глаза, чтобы донести свою мысль яснее, - мы не истинные и я на самом деле прихожу в ужас от того, что однажды на пороге нашего дома появится твой истинный альфа. Он просто придет чинить наш сломанный кран или чистить бассейн, а может он доставит нам пиццу или будет воспитателем в детском саду нашей дочери. Я думаю об этом и отчаянно борюсь с желанием запереть тебя дома и никуда не выпускать, чтобы ты был моим навечно. Я ужасно боюсь оказаться недостаточно хорошим для тебя, боюсь сделать что-нибудь не так и испортить все наше «долго и счастливо». Звучит знакомо, правда? Тэиль кивнул и вздохнул обреченно. Слова Тэена звучали точь в точь, как его собственные мысли. Это одновременно удручало и заставляло чувствовать облегчение. - Очень знакомо, прямо с языка у меня снял, все кроме этой ерунды про истинных. Как тебе такое только в голову пришло? - Тэиль легко шлепнул альфу по спине, - может мой истинный любит заниматься сексом в темноте под одеялом. Я так не смогу… - Мун Тэиль, не могу поверить, что ты испортил такой момент пошлостью, - Тэен наигранно оскорбился и натянул на лицо возмущенное выражение. - Сексом правды не испортишь, - ответил ему на это Тэиль, - а если серьезно, то мы просто должны были поговорить раньше. Теперь, когда я знаю, что я не один такой пугливый, мне стало намного легче. Спасибо, правда, спасибо за то что ты такой понимающий. - Спасибо за то, что вернулся ко мне, - Тэен осыпал поцелуями персиковую макушку, потому что Тэиль тесно прижался к своему альфе и положил голову ему на плечо, уткнувшись носом в шею. Их романтичный момент длился еще некоторое время и никто из них двоих не заметил, как маленький Юкхей, проснувшийся несколько минут назад, смотрел на них удивленно, пока папа Чону тихонько буксировал коляску с сыновьями к выходу, чтобы начавший ворочаться Лукас не разрушил своим галактическим ором идиллию ворковавших голубков. *** - Джемин, нет! - Джемин – да! - По-хорошему тебя прошу, не делай этого! – Джено стоял около наглухо закрытой двери и настойчиво стучался. Джемин же, забаррикадировавшийся с той стороны, напрочь отказывался идти на контакт. Слушать логические доводы своего альфы он тоже не хотел, поэтому измывался над ним как мог. - Тэиль сказал мне, что я могу разбрасывать розы хоть в платье принцессы Авроры! – послышалось приглушенно из-за двери, и Джено пару раз приложился лбом о деревянную поверхность. - Тэиль просто пошутил, у него гормоны, он же беременный…- устало пробормотал альфа и хотел удариться головой еще пару раз, но внезапно, за дверью послышалось мягкое шуршание, - только не говори мне что ты действительно… Дверь с тихим скрипом отворилась и на свет явилась она. Сначала Джено уперся взглядом в нежно-розовый подол из нежнейшего атласа, из-под которого выглядывали белые кружевные оборки, дальше мягкая ткань укрывалась сеточкой нежного фатина того же цвета, что и основа, что придавало подолу воздушности и легкости. Взгляд альфы струился вверх, огибая каждую складочку и дыхание начало сбоить уже там, где подол плавно перетекал в корсет, покрытый изящным кружевом с вкраплениями сверкающих камушков. Из-за пышности подола и утонченности корсета, талия омеги стала выглядеть внезапно слишком тонкой и хрупкой, такой, что казалось можно обхватить ладонями без труда, чтобы пальцы друг с другом сомкнулись. Альфа медленно повел шеей и ощутил, как огонек чего-то неизведанного пробирается от копчика вверх, скользит вдоль позвоночника маленькими электрическими зарядами, посылая в руки импульсы – взять, мое, взять, взять. Мысли уже шли не в том направлении, а когда на глаза попались еще и выглядывавшие из-под корсета фигурные ключицы, прикрытые прозрачной тканью, переходившей в изящные рукава, мышление совсем подвело альфу. Финальным аккордом в этом театре одного актера стала тугая шнуровка, украшавшая корсет со спины. Слишком длинные ее ленточки, которые Джемин не заправил в подол, свисали вниз почти до колен, плавно огибая торчавшую из-под платья задницу. Последнюю деталь альфа увидел потому как Джемин, радующийся своей шалости, начал крутиться вокруг своей оси, шурша юбками. - Ха-ха, я теперь принцесса Джеминия! – омега подхватил свою длинную юбку и выскочил в коридор, а на повороте чуть не столкнулся с вырулившим из кухни Доеном. Старший омега решил совершить набег на холодильник во второй квартире, потому что холодильник первой был опустошен несколькими часами ранее. Опустошил его, конечно же, тоже Доен, но в причине проснувшейся в себе внутренней саранчи, ни за что бы не признался, чтобы не тешить кое-чье самолюбие. А причина звучала до абсурда просто: «котенок, мне нравится, что ты так аппетитно округлился». В общих масштабах это самое «округлился» было весьма спорным моментом, ведь на тощеньком омеге набранные граммы были едва заметны, но в масштабах одного отдельно взятого Ким Доена, это выглядело огромным достижением. И немного округлившиеся щечки были тому доказательством. Причина жора, а именно драгоценный альфа в этот момент тоже копошился на кухне, ведь вид Доена, так аппетитно поглощавшего мясные рулетики с брусничным соусом мог соблазнить кого угодно, особенно падкого на сладенького омегу слабого альфу. - Ой, хен, привет, - Джемин взмахнул юбками и упорхнул в общую комнату. - Ну, привет, - а Доен проследил за ним внимательным взглядом, краем глаза отметив, как младший альфа невидимой тенью скользнул следом за своим омегой, - а не слишком ли рано вы стали увлекаться ролевыми играми? - Это не игры, это мой наряд на свадьбу Тэена и Тэиля! – тут же донеслось из комнаты и Доен вскинул брови вверх, - я буду девочкой-цветочницей, что разбрасывает лепестки перед их ногами! Доен задумчиво пережевал мяско, развернулся, уставился на торчавший из-за дверцы холодильника зад своего альфы, слизал с пальцев остатки брусничного соуса и внезапно выдал: - Джехенни, я тоже хочу платье. - Твою мать, - ответил ему на это Джехен и от души приложился макушкой об полку холодильника, пока вытаскивал на свет свое искаженное вдохновением лицо. Альфа по природе своей был весьма впечатлительным и представить своего омегу в черном мини и изящных колготках, или в кружевном до пола легком платье ему не составило труда. Чонни, который до этого свободно болтался в его серых спортивках, тоже живо представил себе эту картину и вместе с Джехеном они пришли к общему выводу, который гласил, что грязненький список их кинков с этих пор станет больше еще на один пункт, - что прости? - Говорю, что тоже хочу платьишко, - Доен снова смачно облизал палец, а у Джехена, внезапно, подкосились коленки, - нормальное платье, а не то о котором ты подумал, грязный извращенец. Почему Джемину можно, а мне нельзя? - Джемину тоже нельзя, - донесся сзади напряженный голос Джено, который уже упорно тащил Джемина за руку в сторону их общей комнаты. - Ха-ха, видишь, никому нельзя платье, - Джехен решил поскорее соскочить с щекотливой темы. - Но я хочу, - упрямо ответил Доен и Джехен снова нырнул в недра холодильника, чтобы остудить внезапно запылавшее лицо. Когда Доен становился таким вот упрямцем, Джехену хотелось выть, потому что в перспективах начинала маячить весьма бурная ночь, которая в итоге выльется в ленивое утро и абсолютное нежелание выбираться из постели, где он по рукам и ногам будет скован теплым омежьим телом. Доен в последнее время взял привычку обниматься во сне так тесно, что иногда можно было спутать, где чье сердцебиение раздается и чья кожа горячее. Но Джехен наслаждался этим и теснее прижимался, почти вдавливая омегу в мягкий матрас весом своего тела. Трение их кожи распаляло атмосферу даже в самое прохладное утро, а пижамы, оставшиеся на полу за ненадобностью, не мешали тесному контакту двоих влюбленных. Джехен любил настойчивость Доена, любил его упрямство и сложный характер, поэтому был слаб перед его периодическими капризами. - Ладно, мы купим тебе одно, если ты скажешь, где будешь его носить, - Джехен вздохнул и, наконец, распрямился, но не заметил, что Доен уже поменял свое местоположение в пространстве, прокравшись ему за спину. - В твоих грязных фантазиях, - шепот Доена так горячо и близко скользнул по кромке уха, что Джехен от неожиданности вжался всем телом в гладкую дверь холодильника, - как там поживает Чонни? Он тоже оценил эту идею, не так ли? - Скажу честно, он очень вдохновлен, - прохрипел альфа и откашлялся, чтобы убрать из голоса дрожь, рожденную руками омеги, легшими между его лопаток. Доен кончиками пальцев надавил на позвонки и мышцы альфы, после скользнув на плечи. Носом он тыкнулся в затылок Джехена, - ему нравятся твои эксперименты. - А что если я скажу, что на этом эксперименты не заканчиваются? – новый шепот обжег ухо и Джехен тихонечко проскулил. Внезапное желание вдавиться в холодильник всем телом и избавить себя от мучений, показалось весьма заманчивым, ведь какого черта? Что творится с омегами этой семьи? Это какое-то помутнение? Скоро парад планет? Луна взошла не в той фазе Козерога? Кто-то расставил мебель не по феншую и теперь в их квартирах летают бесы? Один носит платья, другой играет на нервах своего альфы, третий играет на нервах всех продавцов свадебных магазинов, четвертый вообще сутками на свет белый не вылазит. Но у последнего хоть оправдание в виде детенышей есть, а третий беременный до глубины души. Но с первыми двумя то что не так? - И в чем они заключаются? – альфа уже мысленно приготовился к тому, что Доен скажет, что собрался забить себе руку татуировками от плеча до запястья, но услышал лишь: - Я хочу перекрасить волосы… - Ох, всего-то… - В сиреневый, - мурлыкнул Доен и лизнул кончиком языка шею Джехена сзади. - Я должен был догадаться, - Джехен нервно выдохнул скопившийся в легких воздух. - Тебе не нравится? – Доен наигранно нахмурился и Джехен слегка запаниковал, услышав в голосе омеги нотки обиды. - Нет, что ты, конечно, нравится! Я был бы разочарован, если бы услышал, что ты хочешь перекраситься в каштановый! Ха-ха… - Тебе точно не нравится, - а вот теперь Доен, кажется, начал расстраиваться по-настоящему. Он начал пятиться назад, пробираясь к выходу из кухни, а уголки его губ целенаправленно стекли вниз. Джехен тут же ринулся вперед, перекрывая Доену пути отхода и сжал его крепко в объятиях. - Нет что ты, любовь моя, это совсем не так, - Джехен начал целовать пока еще рыжие доеновы волосы, - я просто пока не могу этого представить, но мне точно понравится! Ты ведь у меня такой миленький, любой цвет будет тебе к лицу, я уверен! - Правда? Ты на самом деле так думаешь или просто боишься, что я выгоню тебя из кровати на пол? – Доен был рад утешающим обнимашкам, но сдержать свой характер не смог. - Я боюсь, что ты расстроишься и перестанешь улыбаться, - но Джехен в этот раз на уловку не повелся, ведь вопрос душевного состояния любимого омеги был для него сверхважным, - я не хочу, чтобы ты переживал из-за таких мелочей. Будут ли твои волосы сиреневыми, красными или зелеными – не так важно, главное чтобы ты сам был доволен. Твое счастье – это мое счастье, я люблю видеть радость в твоих глазах и если для этого нужно будет весь мир покрасить в сиреневый, то так тому и быть. Мы будем жить под сиреневым солнцем, пить сиреневую воду и рожать наших красивых, сиреневых детей, а мое сиреневое сердце навсегда останется в твоих теплых сиреневых ладонях. Я буду называть тебя своей маленькой фиалочкой, а все столы в нашей квартире заставлю букетами пышной сирени. Каждое утро сиреневым маркером я буду писать на зеркале в ванной, что ты самое ценное мое сокровище, самое любимое нежное и строптивое существо на этой планете. В сиреневой радужке моих глаз будет отражаться только твое лицо – счастливое и полное преданности и любви. Я буду любить тебя так сильно, что сиреневая кровь в моих венах будет бурлить сильнее от каждого твоего любовного признания, а маленькие сиреневые капельки пота будут выступать на висках каждый раз, когда наши губы соприкоснутся, чтобы разделить страсть или нежность. Что ты на это скажешь? Доен мог бы сказать много чего, если бы его губы, внезапно, не ссохлись от того, что дыхание сперло и вся жидкость изо рта испарилась, оставив после себя лишь иссушенную пустыню. Каждый раз, когда Джехен пускался в глубинные признания, Доен чувствовал себя чертовски везучим куском размазанной и влюбленной до бесконечности бесформенной массы. Его ноги и руки стали ватными, а от падения спасало только то, что он до сих пор был стиснут в крепких объятиях альфы. За что ему досталось такое бесконечное счастье, он до сих пор не знал, и даже ответить на все эти признания не мог нормально, потому что после таких красивых слов любви, ощущал, что лучшее, что вылезет из его рта, это болотная лягушка. Милая, сиреневая болотная лягушка. - Скажу, что еще ты можешь называть меня рододендроном, - а вот и она, рады были повидаться с тобой, сиреневая лягушка. Доен мысленно хлопнул себя по лбу за испорченную атмосферу, - то есть…ммм…забудь об этом. Доен попытался выбраться из объятий альфы, чтобы с позором сбежать из кухни, но Джехен засмеялся и развернулся, прижимая неудачливого беглеца к стенке. - Не смейся надо мной! Все совершают глупости! – Доен раскраснелся от возмущения и вертел головой, уворачиваясь от губ Джехена, который, кажется, хотел запечатать поцелуями все морщинки и складочки на недовольном лице своего омеги. - Я смеюсь потому что ты такой милый, - Джехен все таки поймал лицо любимого, впечатавшись губами ему в щеку, - мой очаровательно ворчливый кактус, каждое слово, которое ты произносишь – это мед для моих ушей, даже если в этом слове слишком много букв «д». - Ой, заткнись, - теперь уже и губы Доена тронула легкая улыбка, ведь шуточки Джехена всегда поднимали ему настроение, - а лучше поцелуй меня скорее, мой альфа. - Приготовься получить лучший сиреневый поцелуй в своей жизни, котенок, - шепнул альфа и потерся кончиком носа о нос любимого омеги. - Мое сиреневое сердце уже трепещет в предвкушении, - а Доен кончиком языка лизнул горячие губы альфы. Это послужило отправной точкой на уход обоих парней в их сиреневый мир грез, наполненный только влажными чмоками и тихими стонами. И никто из двоих не заметил, что изначальные виновники данной сцены и всей этой истории с платьем, куда-то исчезли уже много минут назад. *** Джено затолкал своего омегу в спальню и тихонько прикрыл дверь. На несколько секунд он замер, чтобы унять разбушевавшееся внутри сердце и успокоить внезапно проснувшегося внутри зверя. - Джено, какого…- но альфа не дал ему договорить, мягко подтолкнув в спину к большому зеркалу, стоявшему на полу. - Твой корсет зашнурован недостаточно сильно, - глухо сказал в ответ альфа и развернул Джемина к себе спиной, так чтобы омега смотрел на свое отражение в зеркале, - позволь мне помочь тебе. - Ох, - только и смог выдавить из себя Джемин, когда Джено развязал атласную ленту снизу и пальцами пробежался наверх, - хорошо. Джено дернул за гладкие шнурки и Джемин сдавленно выдохнул, почувствовав, как плотная ткань сжимается вокруг его груди. Корсет все плотнее обхватывал его тело, выбивая из легких весь воздух, что выходил наружу с мягкими стонами и растворялся в полумраке комнаты, закрытой от дневного света плотными шторами. Джено затягивал ленты медленно, но уверенно, как будто бы этим монотонным действием пытался успокоить свое волнение и чувства, которые можно было буквально прочитать в его потемневшем взгляде. Джемин слегка оцепенел, когда поднял взгляд и в отражении зеркала столкнулся с глазами своего альфы. Красивого шоколадного цвета радужки были практически черными от того, насколько расширены были его зрачки, в которых плескалось удовольствие от того, что они видели. Щеки омеги слегка покраснели от осознания того, что его альфа весьма положительно оценил его нынешний наряд. - Тебе нравится? – почти прошептал Джемин и жалобно захныкал, когда Джено стиснул веревки корсета сильнее, чем раньше. Странное мазохистское удовольствие теплыми волнами раскатилось по его телу и осело где-то в районе копчика. Ноги задрожали, а альфа только сильнее налег сзади, резко потянул шнуровку, заставив омегу слегка выгнуться в пояснице и упереться ладонями в прохладное зеркало. Теперь сбитое дыхание раскрасневшегося Джемина туманило зеркальную поверхность, а вспотевшие ладошки скользили вниз с тихим скрипом. - Нравится, - Джено почти закончил со шнуровкой, но остановился, внезапно потянув Джемина снова на себя и отходя на шаг от зеркала, - подними подол. - Ч-что? – Глаза омеги округлились, а руки вцепились в юбку. - Ты слышал, что я сказал, - рыкнул альфа, наклонившись так низко к уху, что Джемин мог кожей ощутить его сжатые в полоску губы, - делай! - Ох, ладно, ладно, - пролепетал Нана, растерявший вмиг свой вредный характер. Что-то в его подсознании подсказывало, что тот Джено, что сейчас стоял за его спиной не потерпит его обычного упрямства. Омега не с первого раза сумел подхватить все слои юбок, но когда все-таки совладал с тканью, начал приподнимать ее медленно, так чтобы Джено смог оценить каждый сантиметр открывавшихся его взору белых кружевных чулок на стройных ногах. И чем выше ползли юбки, тем сильнее Джено натягивал шнурки корсета, ощущавшийся теперь на груди стальной клеткой, в которой беспомощно трепетало взволнованное игрой омежье сердце. Когда платье было задрано почти на максимум и на свет показались кружевные края чулок с прицепленными к ним подвязками, Джено, завязал между собой длинные концы атласной шнуровки так сильно, что Джемин снова захныкал и как бы случайно разжал одну руку, позволив ткани с мягким шуршанием снова спуститься к полу. - Не играй со мной! – Джено снова зарычал и Джемин подкатил глаза в удовольствии. Видеть своего альфу таким властным и подавляющим, оказалось в разы приятнее, чем ожидалось, - я знаю, что ты еще не все мне показал! Джемин иногда поражался проницательности своего альфы, а возможно просто не до конца понимал то, насколько хорошо Джено уже смог изучить его характер и повадки. А Джено знал, что если Джемин и начинает играть, то только по-крупному. - Хорошо, тогда смотри внимательно, - Джемин снова подхватил подол платья и уже быстрее потянул его наверх, снова обнажая чулки, подвязки и… кружевное белье. - Вот черт, - выругался Джено, когда увидел тесно сжатый в кружевном белье аккуратный член своего омеги, - мне это очень, очень нравится. - Я переживал, что это будет слишком, - честно сознался Джемин и блаженно улыбнулся, когда рука альфы скользнула на его обнаженное бедро, а кончики пальцев забрались под кружевню ткань. - О тебе не стоило беспокоиться, - ответил Джено с тихим рычанием и прикусил мочку уха омеги, чуть оттянув ее в сторону. От таких манипуляций Джемин затрепетал в крепких руках любимого альфы. - Джено, пожалуйста, Джено… - Чего ты хочешь, Нана? – пальцы альфы все так же невесомо скользили под бельем, едва касаясь уже возбужденного члена омеги. Его собственное возбуждение уже настойчиво потиралось о зад Джемина через платье. - Хочу, чтобы ты сдернул с меня платье и…- Джемин всхлипнул от собственных развратных мыслей и осекся, когда в отражении зеркала заметил, как язык Джено скользит между губ. - И что, крошка? Чего ты хочешь еще? - Твой язык на своем теле, - выдал Джемин на одном дыхании и испустил скулящий стон, когда Джено накрыл его член широкой ладонью поверх кружевной ткани. - Где ты его хочешь? – а Джено продолжал дразниться. - Везде, - жалобно пролепетал омега, - везде хочу… - Покажи мне, где ты его хочешь особенно, - Джено сделал ударение на последнем слове специально, чтобы здравомыслие в голове Джемина перекрылось окончательно, дав волю его внутренней нуждающейся омежке, - давай же! - Джено, прошу…- омега трясущимися руками приподнял платье совсем, оголив обтянутую кружевом задницу, - вот тут. Джено с удовольствием ощутил, как мягкие омежьи булки трутся о шершавую ткань его брюк. - Отлично, тогда держи платье вот тут, - Джено завел руки омеги за спину, указав держать платье задранным для удобства дальнейшего действа. Джемин повиновался беспрекословно, а потом так же послушно оперся грудью и щекой и прохладную поверхность зеркала. Джено опустился на колени и положил ладони на округлые бедра, так красиво обтянутые тканью белья. Кто бы мог подумать, что оба они почувствуют такое дикое возбуждение от переодевания в женские тряпки. Казалось бы, что в этом такого, белье оно и в Африке белье. Но что теперь? Вот она – любимая омежья задница в женских трусиках и мозг альфы кроет так, что самое время самому начинать течь обильно там, где альфы обычно не текут. Губы уже сами собой тянутся к нежной, мягкой коже, целуют кружево и ложбинку между мягких булок, в которую так агрессивно сексуально врезается едва заметный шов. А Нана уже скулит и выпячивает задницу сильнее, буквально умоляя перестать играть с ним. Но разве так можно? Разве способен Джено скатиться до грубостей и не дать себе насладиться их маленькой шалостью? Разве может он упустить хоть секунду времени, когда Джемин выглядит таким нуждающимся и разбитым, охочим до такого разврата? Ну, уж нет альфа решил, что вытянет из этой ситуации максимум удовольствия и подарит удовольствие своему омеге тоже. - Советую тебе смириться со всем, что ждет тебя в ближайшее время. Нана, - Джено натянул кружево его эластичного белья и отпустил, отчего ткань едва слышно шлепнула по коже. А Джемин уже давно был готов, еще с того самого момента, когда пообещал Джено, что половой зрелости они достигнут вместе. И если для этого ему нужно будет подстегивать внутреннего зверя своего альфы, то так тому и быть. И кружевное белье лишь начало в его долгой истории соблазнения.