Рулетка

Джемин быстрым шагом шел по коридору, стараясь успеть к назначенному времени. Его телефон уже разрывался от пропущенных звонков и гневных сообщений от брата, который вот уже полчаса сидел в комнате жениха, ожидая начала свадебной церемонии. Джемин, как и условлено, должен был нести корзинку с лепестками роз, раскидывая их на пути у молодожен, но вместо того, чтобы уже сидеть рядом с нервничающим Тэилем, он только бежал к нужной комнате. Но, задержался он, конечно же, не просто так и осознание причины собственного опоздания заставило его растянуть губы в довольной улыбке. Этот сюрприз Джемин готовил несколько недель и предназначался он для глаз лишь одного человека, а то что вместе с этим счастливчиком его подарок увидят еще несколько десятков человек – это лишь сопутствующие факторы, не влияющие на главную цель. Предвкушение от долгого ожидания заставило Джемина прибавить ходу, ведь времени до начала мероприятия оставалось совсем немного, но перед началом хотелось встретиться кое с кем, чтобы показать итог своего труда. И этот кое-кто не заставил себя долго ждать, появившись из-за угла извилистого узкого коридора. - Джемин! Какого хр…- Джено осекся на полуслове, когда его омега, подловленный на полпути, замер посреди красной ковровой дорожки. Ладони его тут же метнулись вниз на бедра, будто стараясь сгладить несуществующие складки на потрясающем алом с золотыми узорами…платье? – ну, Джемин, ну я же просил! Джено страдальчески приложил ладонь ко лбу, на котором тут же собралась испарина. Наивный альфа решил, что хотя бы на свадьбе, омега пощадит его нервные клетки и растущее, напичканное бушующими гормонами тело, но не тут то было. Вот он На Джемин стоит и светится, как тысяча солнц в своем безусловно прекрасном наряде. Джено прекрасно понимал, что не смотреть не получится, хоть и отчаянно хотелось скрыться куда-нибудь от этого безумия, потому что кровь уже прилила куда надо, а мысли затопило красочными картинками из недавнего опыта. Это все началось с того розового платья и кружевного нижнего белья. С тех самых пор Джено потерял покой и сон, потому что у Джемина обнаружилась хорошая фантазия, а у Джено слабенькая выдержка и собственнические замашки. Его внутреннему альфе безусловно нравился весь этот кордебалет и почти ежедневные омежьи выкрутасы, но отдыхать ведь тоже когда-то надо. А теперь Джемин стоит тут и по его стройному телу струится алая, гладкая ткань с узорами из золотых нитей. Рукава платья чуть коротковаты по какой-то извращенной задумке хитрого мастера и открывают вид на тонкие запястья, опутанные изящными золотыми цепочками браслетов. От края рукавов, вдоль руки до сгиба локтя закручиваются замысловатые узоры листьев и стеблей, на концах которых распускаются пышные бутоны цветов с вкраплениями мелких блестящих камушков. Рукава остаются чуть широкими, но за счет отменной шелковой ткани подчеркивают все достоинства умелых рук омеги. Руки Джемина – это эстетическое наслаждение, это испытание, к которому Джено оказался не готов. Даже скрытые плотной тканью, они будоражили его воображение лишь небольшой полоской открытой кожи запястий. Выше по плечам поднимался гладкий шелк красивой ткани, заканчивавшийся вокруг шеи небольшим стоячим воротником, окантованным по краю широкой расшитой орнаментом полосой золотых нитей. И да, лучше бы ткани на груди точно так же скрывали молодое тело, как были скрыты тонкие, красивые руки, но нет, эта жизнь не для слабаков, поэтому вдоль груди шел узкий фигурный вырез, в котором при желании можно было разглядеть острые ключицы Джемина. Те самые ключицы, кожу на которых Джено еще пару дней назад яростно всасывал, оставляя собственнические метки. Наверняка, следы той бурной деятельности еще не прошли, стоило лишь отогнуть воротничок и едва посветлевшие алые пятна тут же расскажут о своем происхождении. Ниже взгляд альфы скользнул по ветвям орнамента, который проделывал тот самый путь, который любил совершать Джено собственным языком. От сосков к впадинке между груди, вниз по дрожащему плоскому животу, пересчитывая все ребра, к пупку и в самый низ, где уже так сладостно поджимается ожидание и возбуждение. И как финальный штрих узор ниже паха, там, где все их игры и заканчиваются, уступая место лишь приглушенным стонам в прижатое к лицу одеяло, ведь вообще-то им рано таким заниматься, но все запретное слишком сладко, не так ли? Так же сладко, как и улыбка на губах Джемина, как его язык, скользящий между приоткрытых губ, как его глаза сверкающие удовольствием и пониманием, что в наряде он все-таки не ошибся, потому что Джено, открывший в себе фетиш на переодевания, буквально пожирал своего омегу глазами, нервно сжимал ладони, метаясь между желанием сейчас же приступить к разворачиванию своей сладкой конфетки и чувством ответственности, ведь сейчас не время и не место для их бурных игрищ. Потому что где-то там нервничает Тэиль, готовый родить скорее не от большого срока, а от переживания, где-то там родители и друзья, там торжество любви и зарождение крепких уз, а здесь и сейчас есть только сиюминутное сумасшествие и На Джемин в шелковом…платье? - Что это? - Джено, обретший возможность связывать звуки во внятные слова задал вопрос, чтобы разрядить искрящуюся обстановку, - я думал, что мы все обсудили и решили, что ты обойдешься без платья на свадьбе. Ты мне обещал… Джемин нервно сминал губы, покусывая их зубами, пока Джено медленно приближался. Между ними действительно был уговор обойтись без платья, потому что данный предмет гардероба у обоих ассоциировался исключительно с ролевыми играми, ведь то розовое платье положило начало целой веренице потрясающих костюмированных интим вечеринок для двоих. Были там и другие принцессы и принцы, сказочные персонажи и оригинальные герои, рожденные бурной фантазией На Джемина, а так же целый ворох сопутствующих аксессуаров виде бельишка, ушек и даже несколько видов портупей (последнее благословение чуть не довело Джено до нервного заикания, когда после утренней шутливой борьбы у раковины у Джемина распахнулся халат, явивший взору Джено тонкие черные ремешки, обтянутые вокруг груди, скрывавшиеся в мягких складках халата и появлявшиеся снова снизу вокруг мягких бедер). За все время этих игр у Джено выработался четкий рефлекс на подобные вещи, а на свадьбе он хотел сохранять холодность ума, поэтому после последнего случая с костюмом очаровательной пиратки в рваной юбке, Джено заставил Джемина пообещать, что хотя бы во время свадьбы они обойдутся без переодеваний. - Но это не платье, технически это длинная рубашка, так что я не нарушил обещания, - пролепетал, внезапно растерявшийся от реакции альфы Джемин, - тебе не нравится? Омега опустил глаза и пробежался взглядом по своему одеянию, пытаясь выведать, где он допустил ошибку. Если Джено сейчас разозлится от его выходки, то все будет плохо, очень и очень плохо. Когда альфа злился на него за проделки, то Джемину плакать хотелось из-за своего скверного характера. Но сейчас взгляд Джено не выдавал ни капли злости, а руки так знакомо натягивали ткань одеяния в области бедер, пытаясь то ли снять с любимого тела ненужные тряпки, то ли убедиться в реальности существования этого сексуального чуда в перьях, что так растерянно сейчас хлопал глазами. - Ну, по крайней мере, ты догадался натянуть штаны, - шепот Джено раздался совсем рядом с ухом и Джемин прикусил губу, боясь провоцировать своего альфу еще больше, чем сейчас. А ему очень даже было чем его спровоцировать, - твои свободные штаны делают тебя труднодоступным. В этот самый момент в голове Джемина сгорела последняя перегородка здравомыслия, которая до сих пор спасала его от стихийного бедствия в лице альфы. - На самом деле ничего трудного в них нет, ведь под них я не надел белья. Эту звенящую тишину, что повисла в коридоре после слов омеги, не смогли прервать даже звуки музыки, доносившиеся из торжественного зала. Где-то там шло веселье, люди готовились к празднику, а прямо здесь и сейчас Джемин играл на нервах Джено, тестируя его выдержку своими грязными приемчиками. - А еще я… - Замолчи! – Джено совсем не нежно зажал ладонью рот этого провокатора потому что знать что там у Джемина еще он совсем не хотел. Ну, то есть хотел, но не сейчас, когда совсем недалеко от них беременный Тэиль сходил с ума от того, что его «девочка-цветочница» все еще где-то потеряна в пространстве и времени. Вот только разум понимал, что сейчас не время и не место, а руки сами собой тянули себе свое главное сокровище. И Джемин уже дышал прерывисто, потому что одна рука Джено крепко обвилась вокруг груди, а вторая навязчиво скользила по бедру. Пальцы перебирали по гладкой ткани быстро, но внимательно, ощупывая каждый сантиметр, пытаясь обнаружить хоть один шов ткани, прикрывающей интимные места, но поиски были тщетны. Помимо ткани рубашки и штанов на Джемине на самом деле ничего не было. Джено тяжело выдохнул и уже собирался убрать руку от желанного тела, чтобы не провоцировать самого себя, но омега, внезапно, вцепился в его руку и потянул ее вниз. Глаза Наны заблестели в предвкушении, а Джено не успел и рта открыть, потому что губы внезапно ссохлись от того, что ощутили что-то плотное и узкое где-то на уровне середины бедра. - Нана, только не говори мне что это… - Ремешки, - тут же подтвердил опасения Джено омега, - кожаные подвязки, которые крепятся к кожаному поясу, а снизу обхватывают бедра, -точное описание, как в магазине на диване, чтобы у альфы не сложилось ложное впечатление, чтобы дернулось где надо, чтобы мысль пошла в нужном направлении. - Ты такой испорченный мальчишка… - Скажи мне еще, что тебе это не нравится, - прощебетал довольный собой Джемин. - Я скажу, много чего скажу, но позже, потому что если сейчас мы оба не прекратим заигрывать друг с другом, нас обоих натянет Тэиль. - Ох, - Джемин вдруг вспомнил, зачем он вообще сейчас сюда пришел, - точно, я ведь уже опаздываю. Омега выпутался из объятий жениха и быстро разгладил ткань своего одеяния. - Спасибо, что напомнил, - Джемин привстал на носочки и чмокнул Джено в висок, - увидимся на церемонии, сладкий. Джемин упорхнул так же внезапно, как и появился, оставив Джено посреди коридора в объятиях пустоты. Возможно, его недавние действия были несдержанными, а что еще более возможно, все это приведет к логичному исходу из-за которого придется прятаться от Джено весь оставшийся вечер, но зато сколько новых эмоций и впечатлений! Джемин бежал, вновь погруженный в себя, и хихикал в кулачок, представляя, как будет весело играть сегодня с альфой в прятки, и даже не заметил, как одна из дверей в узком коридоре, в который он свернул, внезапно открылась. - Я убью этого мелкого засранца, а потом его дрожащая душа будет разносить на моем пути цветочки, - эту фразу Джемин слушал уже с ковра, потому что дверь со снайперской точностью впечаталась прямо ему в лобешник, - что за хрень… Из-за двери высунулась напудренная и уложенная голова Тэиля, с целью посмотреть, что там был за грохот. - Ах, вот ты где! Чего разлегся, вставай бегом! – Тэиль бы нагнулся, чтобы схватить брата за шкирку, но был глубоко беременным и не имел возможности даже завязать собственные шнурки. Никто, конечно же, не просил его выходить замуж на сносях, но кто же знал, что подготовка к свадьбе затянется аж до восьмого месяца беременности. Изначально, дата бракосочетания примерно выходила на шестой месяц, но потом в море начался сезон штормов, следом Тэиля затаскали по больницам, потом вскрылись какие-то недостатки в организации свадьбы, потом случился еще какой-то маленький апокалипсис, еще неделю Тэиль отлеживался дома потому что «как же меня все это достало», а Тэен откармливал любимого фисташковым мороженым. И вот теперь, Тэиль стоял посреди коридора в белых пушистых тапочках и попинывал в бедро валявшегося на полу Джемина. А тот в ответ предпринимал слабые попытки проникнуть в каюту, но, возможно, Тэиль получал некоторое удовольствие от чужих страданий, поэтому процесс проникновения проходил медленно. А когда же оба брата все-таки оказались в комнате для подготовки к свадьбе, Тэиль немного подуспокоился и даже соизволил причесать растрепанного Нану. - Где ты пропадал? Я уже начал беспокоиться, все хорошо? – Тэиль тщательно разгребал неуложенные вихры своего брата, пытаясь привести их в ухоженный вид, но те укладываться не хотели и пружинили, возвращаясь в исходное положение. Но Тэиль просто так сдаваться не привык, поэтому продолжал орудовать деревянной расческой, изредка сбрызгивая чужие волосы лаком. Такими вот волосы Джемина были всегда – непослушными, как и их хозяин. - Да хен, прости, мой костюм не был до конца готов, и мне нужно было ждать, но я торопился, как мог! Честно! – Джемин проследил за тем, как в отражении зеркала меняется выражение лица Тэиля. Вместо рассерженно-напряженного оно теперь стало мягким и расслабленным, таким как у настоящего будущего папочки. - Симпатичное платье, братишка, - Тэиль улыбнулся и потрепал младшего за щеки. Волосы, наконец, стали выглядеть более менее ухожено. - Это не платье…- буркнул в ответ Джемин, но как будто бы кто-то слушал его возражения. - Помоги мне завязать пояс, а то я не дотягиваюсь, - из груды одежды Тэиль выудил широкий бежевый пояс из легкой сетчатой ткани с тонким подкладом. - Я все еще не понимаю, зачем он тебе, - Джемин вздохнул, приняв из рук брата легкую ткань, - главное, чтобы ты бандаж надел, а пояс это уже лишняя деталь. - Слушай, то что я беременный, не означает, что я могу экономить на своем свадебном наряде. Я, знаешь ли, тоже хочу быть красивым. - Хен, но ты и так красивый, а Тэен согласится выйти за тебя, даже если ты натянешь на себя мешок из-под картошки, - Джемин с улыбкой посмотрел, как смущенно алеют щеки его старшего брата. В беременность Тэиль стал более чувствительным к таким вещам, как комплименты и похвала, а Джемину доставляло удовольствие говорить теплые слова брату, ведь несмотря на свой скверный характер, Тэиля он любил очень сильно. Брат для него никогда и ничего не жалел, поддерживал и наставлял на путь истинный. Все эти придирки и раздражение по поводу их с Джено интимной жизни были не столь существенными по сравнению с тем, чем Джемин был ему обязан. Ведь даже Джено он буквально собственными руками ему подарил, так что комплименты и хорошие слова – самое малое, что Джемин может ему дать в ответ. - Ты такой добренький, Нана, это меня иногда пугает, - Тэиль вытянул руки вперед, давая Джемину возможность завязать пояс вокруг выпуклого живота. Мягкая, легкая ткань, вышитая серебряными и нежно оранжевыми нитями с вкраплениями блестящих страз и с ажурной окантовкой аккуратно легла поверх свободной праздничной рубашки из тонкого льна. Тэиль не хотел выглядеть на свадьбе вычурно, да и положение обязывало делать выбор в пользу удобства, а не моды, поэтому выбор его пал на свободную белую рубашку и такие же белые легкие штаны, закатанные до щиколоток. Единственным украшением его свадебного наряда стал широкий пояс, вручную расшитый одним из лучших мастеров, которого они смогли найти. Все узоры и цвета Тэиль подбирал сам, продумывал до мелочей каждый сантиметр рисунка. Тэиль очень гордился своей задумкой и создавал его в условиях полнейшей секретности, позволив лишь Джемину взглянуть на него за пару дней до свадьбы, ведь именно ему предстояло завязывать на брате сие чудо современной моды. И Джемин был искренне поражен, когда увидел все это изящество, которое мастер по задумке Тэиля смог воплотить на обычном куске ткани. Тонкая материя буквально струилась легкостью и магическим светом, обхватывала талию и выпуклый живот идеально, будто бы обнимая бережно будущее чудо рождения, сохраняя малышку, что ждала своего звездного часа. Узоры, вышитые простыми нитями сложились в волшебные узоры, из которых складывалась сама история. В самом центре произрастало пышное персиковое дерево с большими спелыми плодами, под тяжестью которых гнулись тонкие ветви, а вокруг струился серебристый ветерок, срывавший тяжелые плоды, которые падали вниз, катились по сверкающей траве и уходили в землю, где после произрастали молодыми побегами, знаменующими начало новой жизни. В стороны от основной картины тянулись персиковые облака, между которых летали серебристые птицы, широкими взмахами крыльев, создававшие вихри из страз. Облака, потревоженные летающими гостями и порывами ветра, колыхались и смеялись, сбрасывая на землю капли драгоценных камней, что струились тонкими нитями от крупного камешка к более мелкому, достигая земли мельчайшими крупинками, разбиваясь о листья растений сверкающими каплями. Цветы, орошенные водой, пышно цвели своим сверкающим цветом. Они, пусть и ограниченные палитрой от ярко оранжевого до нежнейшего персикового, сверкали ярче, чем все радуга, переливались под выглянувшим драгоценным солнцем всеми цветами, на которые были способны. Трава стелилась под ними серебряная, будто присыпанная мелкой, сверкающей пылью, она пригибалась под тяжестью капавшей с неба драгоценной воды и пружинила снова вверх, когда влага скатывалась по гибким листьям, впитываясь с серебряную землю. Сам воздух этой чудесной рукотворной природы сверкал тончайшими нитями, вплетенными в пространство умелыми руками. И даже несмотря на такое богатство действия, плотная шелковая ткань оставалась максимально изящной и струящейся, уходящей за окантовку рисунка длинными белыми шлейфами, что завязывались на спине широким бантом. Пояс по ширине доходил примерно до середины пупка Тэиля, но был настолько удобным, что казалось, что это не пояс, а первая колыбелька для малышки, которая пока еще дремала в папином животе. Тэиль повертелся перед зеркалом, максимально довольный результатом, чуть поправил длинные хвосты пояса, что свисали ниже бедер и счастливо влез в свои свадебные домашние тапочки (буквально тапочки, ведь «эти кожаные колодки – наказание для моих беременных ног»). - Нана, ты готов? С минуты на минуту придет отец, чтобы проводить меня к алтарю. - Я-то готов, но корзинка с лепестками… - Она там, - Тэиль махнул рукой в сторону груды разномастного барахла, сваленного в углу. - Шикарно, - Нана подкатал рукава и полез на поиски. Спустя нескольких минут грохота и проклятий, корзина, наконец, была найдена, а часы пробили ровно тот час, когда Тэиль должен идти под венец. Дорога до торжественного зала пролегала спокойно, не считая бесконечной трескотни Наны по поводу предстоящего мероприятия и взволнованного сопения отца с левой стороны. Для него этот день был исключительно важным, ведь именно сегодня свет его очей, его маленький принц, услада отцовских глаз и радость сердца уйдет под безвозвратную опеку другого альфы, другого любящего мужчины. И хоть любовь отца и сына отличается от любви пары, но она так же сильна и неоспорима, так же как и крепка рука, которую будущий жених держит так уверенно. Еще несколько шагов и его рука соскользнет, а ладонь ляжет в другую ладонь, еще несколько минут и двое скажут друг другу «да», поклявшись в верности в присутствии десятков свидетелей. Еще совсем чуточку и маленький папин принц станет королем в своем собственном королевстве, создаст свою страну и будет греться в лучах любви и заботы, а вскоре точно так же возьмет чью-то маленькую ручку, как много лет назад Мун Дэджин взял в свою ладонь крошечную ручку маленького Тэиля. Малыш был похож на маленький, сморщенный, сердитый изюм и все время перебирал губами, будто пытаясь сказать что-то очень важное, но вместо слов из его рта вырывались только недовольные крики и плач. Только спустя много месяцев изюм научился улыбаться и лепетать что-то на своем детском языке, но внятные слова все так же не выходили из его рта. Потом изюм учился ползать и ходить, перестал обсасывать папины пальцы своим беззубым ртом, выдержал период резавшихся зубок и однажды среди бела дня вдруг пролепетал что-то смутно похожее на «тата», сопровождаемое в конце голубиным «курлык-курлык» и запашком от переполненного подгузника. Тогда малыш Тэ был неловким и рассеянным, собиравшим все углы своим лбом и все ямы своими сбитыми коленями, но посмотрите на него сейчас. Он медленно, насколько позволял ему выпуклый живот, шел к своей цели, чуть улыбаясь уголками губ своему будущему. Изюм вырос и теперь сам вынашивал в себе такой же прелестный маленький сухофрукт, который обещал явиться на свет уже в следующем месяце. Тэиль был счастлив и уверен в себе, одной рукой он держался за отцовскую руку, а второй поддерживал живот, слегка поглаживая его пальцами. Малышка внутри него с самого утра спала спокойно, хотя обычно вела себя достаточно активно в течение дня, наверное, она чувствовала, что должна вести себя хорошо в такой важный для родителей день. Когда троица дошла до входа в зал, а Джемин сделал несколько шагов вперед, встав во главе процессии, Тэиль сделал несколько шумных выдохов, будто приводя в спокойствие волновавшееся сердце, и впервые почувствовал что у него немного тянет поясницу, но придавать этому значения не стал. Джемин в нетерпении ухватился за ручки двери и обернулся назад, чтобы проверить готовность членов своей семьи встряхнуть зал. Встряхнуть буквально, потому что получив одобрительный кивок от Тэиля, он толкнул дверь от себя, тем самым дав знак звукооператору наваливать музло. С первым шагом Джемина на белую ковровую дорожку по залу раскатились биты клубной музыки. Тэиль, еще более довольный собой вплыл следом за братом, сопровождаемый слегка удивленным отцом, ведь он, вообще-то планировал медленно провести сына по свадебной дорожке, всплакнуть тихонько и утереть слезу заранее припрятанным в кармане платочком, но под танцевальную музыку плакать неприлично. Да и довольный вид Тэиля на грусть совсем не наводил, а чуть ли не пляшущий впереди Джемин вообще поднимал настроение, так что самому хотелось идти в пляс. Поэтому к началу текста у Дэджина уже потряхивало коленки танцевальными судорогами, а к тому времени, как наступила кульминация перед припевом, он наплевал на все то, к чему готовился и радостно закачался на ходу, все также не отпуская руку смеющегося сына. Тэиль смотрел на выкрутасы отца и смеялся так сильно, что слезы из глаз брызнули. Где-то на галерке корпоративное трио пороняло стулья и с громким улюлюканьем вывалилось на ковровую дорожку, составив Джемину компанию в свадебных плясках. Ренджун трясся в своих узких штанах и размахивал тонкими конечностями, едва не задевая извивавшегося рядом Хэчана, отплясывавшего с Марком, которого тот сумел вытащить на мини танцпол. К этому моменту они уже достаточно изучили тела друг друга, поэтому не стесняясь потирались друг об друга выглаженными костюмами. Ченле своего Джисона вытащить не смог, потому что Сычен выпнул дельфина со стула раньше, чем он смог за кого-нибудь ухватиться. Оба альфы в показательных плясках принимать участие не желали, по крайней мере, не в трезвом виде. И если Сычен не хотел этого делать, потому что танцевать прилюдно не любил, то Джисон зашифровался из меркантильных соображений, потому что понимал, что там на дорожке сейчас будет твориться не таинство танца и искусства, а абсолютная вакханалия. И по факту так оно и вышло, потому что даже Джемин, фигурно выкидывавший лепестки из корзинки в лица танцующих и не очень людей за искусство не мог сойти, потому что двигался он не так уж изящно, скорее конвульсивно. Остальные гости тоже радостно повскакивали со своих мест и хлопали, смотря на разыгравшееся действо, медленно продвигавшееся другому концу зала, где Тэен, развеселенный, но по прежнему напряженный, радостно скакал на ступеньках, впившись внимательным взглядом в своего веселящегося Персика. Тэиль плавно лавировал между танцевавших тел, бережно охраняемый отцом от чужих рук, то и дело взметавшихся в воздух. Джемин кружился вокруг своей оси и посыпал цветами все что видел, поэтому уже к середине пути волосы Тэиля были покрыты лепестками ровно на треть, несколько красных пятнышек даже затерялось за поясом и в складках ткани на пояснице, но кого это волновало, когда вокруг царило абсолютное веселье, эпицентром которого был молодой жених. Еще на подготовительном этапе, когда начинали подбирать музыкальное сопровождение, Тэиль заявил, что ни за что в жизни не пойдет к алтарю под заунывные тексты или тягучие мелодии. Свадьба – это повод веселиться, а не плакать в платочек. Вся эта сырость на свадьбах и тихие всхлипы, по его скромному мнению, совсем не уместны на этом празднике жизни. Традиции традициями, но идти под венец Тэиль планировал лишь один раз, поэтому решил оторваться на всю катушку. Ну, по крайней мере на ту часть, на которую позволит малышка в его животе. И в этом царившем вокруг хаосе веселья практически не участвовал только один человек. Тэен, стоявший у самого алтаря перед украшенной тканью тумбочкой, за которой пританцовывал священник, смотрел сквозь толпу веселящихся людей. Среди буйства красок и разнообразия лиц, его глаза видели лишь одного человека, чья улыбка отдавала сладкой болью в сердце, чьи волосы, покрытые розами, так чертовски привлекательно выбились из красивой прически. Его тело, даже чуть опухшее от беременности, так обольстительно проглядывало сквозь прозрачную ткань, что почти просвечивалась в свете фонарей и свечей, покачивавшихся от движения у самого пола. Огоньки плясали в стеклянных стаканах, откидывая причудливые тени на ковер, вторя большим, ветвистым теням, что тянулись от декоративных деревьев, но ни одна из теней не могла затмить то сияние, которое исходило от Мун Тэиля. Тэен смотрел зачарованно и думал, что с каждой секундой наблюдения этот светлый образ все больше выжигается на сетчатке, руки все чаще сжимаются в нетерпении, желании сжать родные, теплые ладошки с немного опухшими пальцами. Но Тэиль далеко, а песня длинная, казалось, она будет играть еще сотню веков, а Тэиль так и будет танцевать там в отдалении в толпе знакомых, но таких мешающих сейчас лиц. Альфа нервно переступал с ноги на ногу, смотря как со всех сторон к Тэилю тянутся чужие руки, счастливые лица поздравляют жениха с торжеством, гладят руки и хлопают по плечам, хвалят его красоту и желают много удачи в семейной жизни. Тэен в уме считал шаги, которые омеге осталось сделать до алтаря и, когда по его расчетам оставалось сделать шагов двадцать, их с Тэилем глаза встретились и альфа понял, что он тонет. Абсолютно добровольно погружается в карамельную радужку и позволяет пучине терпкой любви затянуть его с головой. Песня постепенно начала замолкать, последние танцевальные машины направлялись к своим стульям, а отец Тэиля уже вел сына ближе к ступеням. Священник на заднем плане начал говорить вступительную речь, где-то на заднем фоне раздались щелчки фотоаппаратов. Тэен слышал все это будто сквозь толщу воды, зацикленный лишь на одном образе, который сейчас стоял перед ним, будто сошедший с небес. С ног до головы в белом, сверкающий камнями и стразами где-то в районе живота, Тэиль расплывался в глазах Тэена, как утренний мираж, но его это не пугало, потому что этот мираж альфа сумел приручить и привязать, так что это призрачное волшебство с покорностью заглядывало ему в глаза. Улыбка зарождалась где-то в его мозгу, отстраненно напоминая о том, что сейчас происходило. Тэиль вложил свои ладошки в ладони альфы, и тот в ответ автоматически большими пальцами начал поглаживать нежную кожу. После руки сами собой автоматически двинулись выше, чуть подгребая свободные рукава белой рубашки, скользя до локтей и выше к плечам. Тело под пальцами задрожало трепетно, а грудная клетка подалась вперед, отвечая знакомым прикосновениям. В зале стало тихо, все замерли, будто ожидая чего-то, а Тэен как завороженный тянул руки вниз, остановив движение только у кромки расшитого пояса, там, где под тканью тонкой рубашки еще чувствовалась теплая кожа, где выпуклый пупок упирался прямо в центр ладони, как самая высокая точка любви, как самое главное достижение в жизни двоих любящих людей. Жизнь, живущая под кожей, надежно спрятанная от посторонних глаз, доступная только двоим родителям, которые свое чадо могут ощущать через любое расстояние. Это их залог вечной любви и преданности, их неразделимая судьба и неоспоримое «да, я согласен», которое хочется прокричать в открытое окошко, чтобы добровольное согласие взмыло в воздух и донеслось до ушей каждого. Да, он Ли Тэен, согласен взять в мужья Мун Тэиля потому что по другому жизни своей не представляет, потому что его ладони сморщатся и ссохнутся, если перестанут ощущать родную бархатистую кожу, его глаза потеряют единственный ориентир, тот источник света, что сможет провести сквозь любую темноту. Можно хоть сто лет стоять на этом самом месте и распинаться в том, что еще с Тэеном станет без Тэиля, но в конце концов все сводится к одному итогу – без Мун Тэиля не будет Ли Тэена, даже тени его не останется, поэтому альфа согласен, бесконечное количество раз согласен на брак. Вопрос священника про согласие на брак прозвучал где-то совсем близко и от этого огоньки счастья в прекрасных глазах омеги засияли еще сильнее, так что Тэен почувствовал, как уголки его собственных губ разъезжаются от улыбки к самым ушам. В голове и сердце болезненно пульсировали все слова, выражающие утверждения, которые он только знал. Да, конечно, согласен, безусловно, я уверен, именно так, совершенно убежден, хочу только этого. И губы даже приоткрылись, чтобы дать единственно верный ответ, который вышел так легко и привычно, так восхитительно и прекрасно, будто капелька меда капнула с кончика языка… Согласен, согласен, согласен… - Тэен? – нежное прикосновение к щеке и тихий шепот вывел Тэена из сладостного транса. Альфа моргнул и встряхнул головой, избавляясь от остатков наваждения. Он мелено поднял глаза и встретился с тэилевым теплым взглядом. Уголки его губ были чуть приподняты в робкой улыбке, а щеки заливал розовый румянец, кончики ушей Тэиля пылали ярко красным. Милый персик был смущен чем-то, но…чем? – все хорошо? Ну, конечно же, все хорошо, Тэен не понимал, что вообще может быть плохо, они ведь все проблемы вроде разрешили, так что же не так? Они же…ох. Только сейчас, опустив глаза вниз, Тэен понял, что притянул Тэиля слишком близко, настолько, что почти касался своим телом его живота, а руками шарил по его телу аж до поясницы, пробуждая в теле омеги привычную ответную реакцию. И сейчас в глаза отчетливо бросались признаки легкого возбуждения омеги – разрумяненное лицо, сбившееся дыхание и, о боги, торчащие из-под рубашки чувствительные, набухшие соски. - Шеф, просто ответь на вопрос и дай уже нам бухнуть нормально, - раздался вдруг сзади веселый голос Джонни и ржач в четыре горла следом (ну ладно эта корпоративная троица, но ты-то куда, Кун?). - Каждый стакан вычту из твоей зарплаты, - Тэен ответил, не оборачиваясь, и Тэиль захихикал, услышав начало этой перебранки. - Отлично, тогда бухнем за счет Джонни! - И из твоей тоже, Хэчан, - на этот раз Тэен развернулся, чтобы пронаблюдать недовольное лицо младшего альфы. - На таких жлобских свадьбах я еще не бывал! – и Хэчан не был бы собой, если не начал пререкаться в ответ. - Зато окупится с лихвой, - а Ренджун был рад подколоть друга. - Молодняк дело говорит! – из другого конца зала подал голос Тэн, который держал на руках довольного Лукаса, - Тэен давай уже говори свое веское «да» и пойдем веселиться! - Но я же сказал уже, - с долей непонимания и некоторого раздражения ответил альфа и развернулся, чтобы увидеть подтверждение в глазах своего омеги, но вместо этого увидел, как Тэиль растерянно моргает глазами, - подожди, я же сказал, верно? - В своих мечтах! – ценный комментарий от Чон Джехена окунул душу Тэена в леденящую стужу страха. Брови удивленно поползли наверх, а пальцы вцепились в теплые омежьи ладошки, что так преданно лежали в его собственных. Не может быть такого, чтобы он до сих пор не согласился, ведь вопрос прозвучал почти три минуты назад! - Тэен, родной, ты не ответил, - одна из нежных ладоней выскользнула из хватки и альфа уже дернул рукой, чтобы схватить ее снова, но не успел, потому что беглянка аккуратно легла на его щеку. - Ох, ох, я согласен, конечно же, согласен, так и запишите. Подождите…вы же не записываете, ох, - Тэен разволновался не на шутку, а Тэиль захихикал и, не дожидаясь повторного вопроса священника, тут же ответил: - И я согласен, согласен на все с тобой. Все грабли и шишки вместе, помнишь? - Помню, конечно помню. - Тогда давай сюда кольца, ведь я уже очень хочу тебя поцеловать, - Тэиль прикусил губу игриво и Тэен вспыхнул тонной энтузиазма, начав шарить по карманам со скоростью света. - Кольца, кольца, – искомое нашлось в карманах брюк, было выужено чуть трясущимися руками и чуть не уронено на пол. Вот была бы потеха этим корпоративным гиенам, если бы босс на собственной свадьбе поронял бы кольца. Потом бы у каждой кофемашины это было бы темой для обсуждения номер один. Но нет, Тэен не даст этим стервятникам повода для смеха больше, чем уже есть, - вот, нашел. Тэен раскрыл коробочку и, дождавшись отмашки священника, выудил одно из колец. Тэиль в готовности поднял ладонь и растопырил пальцы. Заиграла торжественная музыка, и альфа под звук оваций натянул колечко на палец теперь уже своего мужа, бормоча в процессе бесконечное «мой, мой, мой». Тэиль возбужденно хихикал и наблюдал, как старательно альфа натягивает кольцо на его чуть опухшие от беременности пальцы. Еще бы пару миллиметров и колечко бы застряло где-то на сгибе, но Тэен был очень упрям и уверен в своем желании связать себя узами брака со своим персиком, поэтому если бы понадобилось, он силой мысли или мощью лазерного взгляда увеличил бы размер кольца до нужного. Но к счастью, после секундной заминки украшение скользнуло на свое место и альфа, довольный собой, протянул Тэилю раскрытую коробочку. – Твоя очередь, булочка. – Эй! – Сладкая булочка, самая любимая, давай же, – Тэен потряс рукой и пылающим взором указал на свой пока еще девственный безымянный палец. Тэиль пылал желанием окольцевать Тэена не меньше, поэтому без лишних возражений нацепил кольцо на палец своего альфы. Закончив, он сцепил их окольцованные руки вместе и вздрогнул, потому что по залу прошлась еще одна волна рукоплесканий и несколько голосов закричали, чтобы они уже поцеловались наконец. А Тэиль как будто только этого и ждал, потому что моментально схватил своего супруга за воротник и дернул на себя, тут же буквально врезаясь своими губами в губы альфы. Весь зал накрыло волной одобрительного улюлюканья, среди которого раздался сверхзвуковой писк маленького рта. Видимо Лукас заценил это домашнее порно, которое устроили два его дяди. Юкхей же в это время увлеченно дергал сиреневые волосы дяди Доена, который сидел рядом с папой Тэна. Этот омега слов на ветер не бросал, поэтому перекрасился в течение недели после того, как пригрозил этим Джехену. А Джехен, изначально достаточно скептически отнесшийся к идее смены имиджа омеги, нагнул Доена прямо в прихожей их квартиры сразу по возвращении того из парикмахерской. Нет, ну кто мог знать, что Ким Доен выглядит так горячо даже с волосами цвета, мать его, фиалки! Сейчас же Джехен чуть ли не громче всех скандировал слова поддержки для своих друзей, которые все еще пытались сожрать друг друга на сцене. Даже священник, смущенный таким откровенным проявлением любви с легкой улыбкой отошел подальше ведь, судя по всему, новоиспеченные супруги не собирались останавливаться на символическом поцелуе. Тэен крепко держал мужа за талию, нагибаясь вперед сильнее, потому что выпуклый омежий живот не давал ему прижаться сильнее, а Тэиль в ответ едва слышно постанывал, не в силах держать внутри себя то количество счастья и благодарности, что сейчас бурлило в его сердце. Да он готов был сейчас родить от восторга, которое пробиралось по каждой клеточке его тела, ведь Тэен целовал так, будто завтра никогда не наступит, его губы почти пылали от укусов и горячего языка, а дыхание обжигало, выходя из легких с небольшими задержками. Расцепились молодожены только тогда, когда легкие обоих скукожились от недостатка кислорода. И Тэен уже сделал глубокий вдох, чтобы снова упасть в сладкую пучину любимых губ, но был прерван Джехеном, который почему то уже оказался рядом. – Эй, герой любовник, вы еще одним ребенком не разродились, а уже второго собрались делать, – в ответ ему вокруг согласно загудела толпа и Тэен оглянулся. Со всех сторон их окружали друзья и родственники со счастливыми лицами тянувшиеся к ним. Все они произносили слова поздравления, а Тэиль уже сгружал на стол многочисленные букеты, шедшие ему со всех сторон. Многочисленная родня омеги уже лезла к Тэену с объятиями. Оба его папы омеги - кровный и приобретенный, уже заливались слезами счастья, а отцы трясли обе его руки с двух сторон, поздравляя с окончательным вхождением в семью. Толпа все не уменьшалась, голоса все не умолкали, а от букетов почти шатался стол. Тэиль принимал все поздравления и искренне улыбался, едва поглядывая на своего мужа, который, оглушенный толпой, лишь кратко отвечал на все теплые слова. Это было похоже на головокружительный калейдоскоп, в котором разноцветные стеклышки кружили в пространстве с бешеной скоростью, складывая собой уникальные узоры. Люди мелькали вокруг знакомые и слишком знакомые, но взгляд Тэена постоянно тянулся только в одну сторону, ту, где розовощекий Тэиль счастливо щебетал с гостями. План в голове альфы зародился сразу же, как только он посмотрел на бесчисленные руки, которые тянулись к его Персику. Растолкав Джонни и Ренджуна, которые только дорвались до молодоженов, он приобнял своего супруга за плечи и наклонился так низко, чтобы только он мог его расслышать. – На счет три – бежим, – Тэен чмокнул омегу в щеку и прижал к себе теснее, разворачивая животом вовнутрь. – Чт…– Тэиль в ответ растерянно хлопнул глазами. - Приготовься, детка. Раз, два… – Тэен сделал шаг вперед, потянув Тэиля за собой, и тот покорно пошел за ним. Народ все еще не раскусил их план побега, поэтому продолжал сыпать поздравлениями, но уже через секунду Тэен ускорил шаг и Тэиль снова захихикал, прижимаясь всем телом к мужу, отдавая себя в его полное распоряжение, – три! Они оба побежали так, как могли. Со стороны Тэиля это было больше похоже на перекатывания из стороны в сторону, ведь на восьмом месяце особо не побегаешь, но это ли главное? Народ, удивленный такими странными действиями начал расступаться и, в конце концов, освободил для беглецов дорогу, позволив им беспрепятственно проскакать примерно до первых рядов стульев, где Тэиль залился смехом и сквозь сбитое дыхание объявил, что уже выдохся. Но Тэена это не остановило, поэтому он подхватил своего мужа на руки и под очередные громкие аплодисменты вынес его из зала. – Куда это они так шустро? – Джено стоял ближе всех к выходу, поэтому лучше всего разглядел, как Тэен скрывается за поворотом коридора, сопровождаемый звонким омежьим смехом. – Дальше банкетного зала не убегут, – ответил ему Джемин, – возможно, Тэен уже ускакал к столу со спиртным, чтобы как следует отпраздновать, ой… В этот вечер Тэиль временно покинул свой пост блюстителя морали и девственности джеминовой задницы, потому что все четыре родителя были рядом. И именно от своих пап он получил двойного леща после своих неосторожных слов. - Эй, ну за что, - Джемин обиженно почесал затылок. - За то что тебе еще рано говорить про такое, - сурово ответил на это его родной папа, а приемный утвердительно закивал. - Но нам-то с тобой можно выпить на свадьбе сына, да Ханыль? – приемный джеминов папа взял его родного родителя под руку и повел на выход. - Честно скажу, интересная у тебя семья, Нана, - Джено наблюдал за этой санта-барбарой со стороны. Ему всегда было интересно наблюдать, как все четыре его родителя тесно между собой общаются. У него два родных родителя не особо ладили, а у Джемина аж четверо находили между собой общий язык. - Теперь это и твоя семья тоже, Джено. Ты же помнишь, что мы следующие так? - Эй! – стоявший рядом Джехен ворвался в их разговор, недовольный тем, что его уже списали со счетов. Они что, серьезно думают, что ему с Доеном свадьба не светит? – чего это вы следующие? - Потому что, признаемся честно, в этом столетии тебе свадьбы не видать, - ответил Нана, но на всякий случай отошел от Джехена подальше, а потом вообще спрятался за спиной Джено. - Это мы еще посмотрим, - ответил Джехен, уверенный в том, что уж кого-кого, а школьников они обставить смогут. Хотя, если принять во внимание, с какого раза Доен неофициально согласился взять его фамилию, дело с официальным согласием может затянуться. - Джехенни, - как ответ его внутренним соображениям и тайным желаниям откуда-то из толпы вынырнул Доен и тесно прижался к боку своего альфы, - это так романтично, что Тэен выкрал своего любимого, правда? - Ты хочешь, чтобы я тоже тебя выкрал? – вот он, шанс, возможность узнать истину и прощупать почву. - Я хочу, чтобы ты прямо сейчас увел меня в укромное место, - ответил ему на это Доен и Джехен растерянно моргнул. - Это еще для чего? - Для того чтобы мы смогли вместе прочитать томик Шекспира по ролям, - Омега был немного раздосадован недогадливостью своего альфы, но что теперь поделать. Он должен был быть ко всему готов, когда позволял Джехену назваться его парнем. - Оу, так бы и сказал, - Джехен, наконец догадался о том, чего омега так жаждет, - иди ко мне, котенок. Джехен призывно растопырил руки и Доен с готовностью прыгнул в объятия любимого. Подхватив омегу под бедра, Джехен умчался вдаль по дорожке и скрылся за поворотом. - Эй, почему все уносят друг друга на руках? Я тоже хочу, - Ченле своим зорким взглядом заметил все сразу и тут же ринулся на поиски своего альфы, который, увидев горящий дельфиний взгляд, начал щимиться сквозь толпу на выход. Но Ченле был ловким малым, к тому же упрямым, поэтому цель свою выловил уже через два метра и с разбегу запрыгнул на спину Джисона. - Ченле, какого хрена, - Джисон резко согнулся под тяжестью чужого тела и чуть не полетел лицом в пол, но вовремя удержался за кого-то, кто так удачно проходил мимо. - Я просто хочу любви, - проныл ему Ченле на ухо, а потом вскарабкался повыше и добавил, - к тому же ты все еще должен мне нормальную свадьбу. А пока ты бездействуешь, будь добр удовлетворить меня на чужом празднике. - Я тебя удовлетворю сегодня ночью, будь уверен, - Джисон сдался на милость своей головной боли, подхватил счастливого омегу под коленки и понесся вперед, сопровождаемый оглушительным писком. - Какие они все-таки странненькие, - Джонни, наблюдавший эту картину покачал головой и улыбнулся чужой чудаковатости, но тут же навострил уши и обернулся, когда услышал знакомый тихий голосок и ощутил, как его робко тычут пальцем в плечо. - Джонни? - Что, мой перчик? - А не могли бы мы тоже так, ну…- Кун сложил бровки домиком и указал в том направлении, где скрылись предыдущие пары. - О, - Джонни тут же автоматически согнул колени и развернулся спиной к своему омеге, намекая на то, что Куну можно все, - конечно. Кун осторожно обвил шею альфы руками, подпрыгнул и умостился поудобнее, когда Джонни подхватил его под коленками. - Держись крепче, мы идем на взлет! – Кун вскрикнул, когда Джонни распрямился и понесся на выход, перебирая своими длинными ходулями. Омега сначала немного испугался и зажмурился, уткнувшись носом в плечо альфы, но быстро успокоился, почувствовав животом тепло родного тела. Теперь, когда омега привык считать этого альфу своим, из его жизни ушла огромная доля одиночества и страха, а все плохие мысли, которые все же остались на задворках памяти, Джонни теперь мастерски выцеловывал из омежьего сердца каждый вечер и утро, и на работе в перерывах на кофе, а еще украдкой в метро, когда уставший Кун ронял голову ему на плечо. Омега научился доверять Джонни так, как никогда бы не смог довериться своему бывшему, которого знал почти что сто лет. Теперь, по прошествии времени, ему стало предельно ясно, что чувства, которые когда-то у него были ни за что не сравнятся с тем, что он ощущает теперь, обнимая широкие плечи Джонни, прижимаясь к его теплой спине. И не успели еще эти двое скрыться, как в зале нарисовался новый активист. - Марк, сладкий, мы не можем им проиграть, - Хэчан тут же присел, чтобы подобрать своего омегу на руки, но тот отпрыгнул от альфы чуть ли не на полметра. - Эй, что ты задумал? Не надо, я боюсь высоты, - Марк почему-то не очень хотел идти к Хэчану на руки, видимо, свежи были еще воспоминания о том, как альфа уронил его с новенькой стиральной машинки, которую они купили вместе как символ их начавшегося сожительства в хэчановой квартире. В тот романтичный вечер они начали хорошо – ужин, свечи, приятная музыка, продолжили тоже как надо – сначала на столе после десерта, потом в коридоре у стены, а потом что-то пошло не так и закончил свой вечер Марк с холодным компрессом у расползавшегося по бедру синяка, явившегося после падения (просто Хэчан перестарался с поцелуями, а Марк был слишком озабочен получением удовольствия). - Да не так уж там и высоко, всего полтора метра, - а Ренджун не мог промолчать и не поддеть своего закадычного друга. - Вообще-то метр семьдесят! - Мммм, проседаешь, во время прошлого спора было на пять сантиметров больше! - Да иди ты…эй! Марк, все это время судорожно соображавший, как бы избежать критической ситуации, не придумал ничего лучше, чем самому схватить альфу на руки среди разговора и умчать в даль. -Эй, поставь меня на место, так быть не должно! – Хэчан извивался на руках у омеги, но тот оказался достаточно сильным для того, чтобы не обращать на все это внимания. - Видимо, Марк этому альфе все-таки присунет, - у Ренджуна в голове, внезапно, всплыл тот самый разговор о смене позиций. И нынешняя ситуация посеяла в омеге зерно уверенности, что скоро это и случится. Но если посмотреть, то так ли это страшно и можно ли уломать Сычена на подобные эксперименты? Омега перевел на стоявшего рядом альфу заинтересованный взгляд, от которого тот тяжко вздохнул, как будто бы принял свою участь. - Что? У меня нет выбора? Такой достаточно двусмысленный ответ Ренджуна заинтересовал, как будто это был знак свыше, ответ на его пагубные мысли о заднице Сычена. Рука омеги незаметно для других, но заметно для альфы легла на его филейную часть и сжала одно полупопие под серой плотной тканью. - Сейчас у тебя выбора нет, - Ренджун улыбнулся так миленько, как мог и повис на шее альфы, а тот в ответ покорно подхватил его руками под бедра, подтягивая выше к себе, но потом у тебя будет возможность обсудить кое-что. - Мне стоит начинать бояться? – Сычен достаточно неторопливым шагом направился на выход, а Ренджун уткнулся носом в шею альфы и слегка поелозил по коже языком. - Тебе стоит знать, что твой омега любит эксперименты. - Мой омега? Это кто? Я таких не знаю, ауч! – Сычену было больно ощущать, как челюсти Ренджуна мстительно сжимаются на его коже, но очень приятно потом чувствовать, как губы омеги тут же начали покрывать место укуса маленькими поцелуйчиками, - а, вот этот омега? Теперь припоминаю, но моя память все еще нуждается в помощи, так что… - Эм, папочка, но банкетный зал у другой стороне, - Ренджун был так занят вылизыванием шеи альфы, что совсем не заметил, когда они свернули в противоположную от праздника сторону. - Знаю, но у папочки сейчас в кармане лежит то, что он хочет показать своему малышу, - подобные словечки и ролевые игры вошли в жизнь пары недавно, но прочно, поэтому оба не стеснялись применять все свои новые знания на практике. - Оу, - Ренджун заинтересованно съехал вниз и поелозил бедрами по бедрам альфы, тут же ощутив, как внутри что-то очень знакомо твердеет и перекатывается, - я чувствую большой леденец, или это большая анаконда? Стоит ли мне ждать, что большая змея атакует меня скоро? - Тебе стоит ждать письмо из Хогвартса, потому что волшебную палочку тебе уже заочно прислали. - О да, всегда мечтал быть волшебником. Надеюсь, что у тебя есть на примете подземелье, где ты мог бы мне показать волшебство, - Ренджун откровенно плыл от собственных фантазий и в ушах уже слышал звон цепей, за которые Сычен подвесит его к потолку, натянет до сладкой боли в мышцах и… - Ооох, да, так хорошо…- жалобно просящий голос Хэчана, а затем резкий хлопок двери выкинул Ренджуна из сладкой дремы. - Погоди, это был Хэчан? Марк его таки нагнул? Эй, Сычен, давай вернемся и посмотрим! - Нет, Хогвартс экспресс движется без остановок на чужие извращения, - Сычен с еще большим напором понесся на поиски свободной комнаты, ведь те распластавшиеся по столу в подсобке мелкие извращенцы, один из которых активно пожирал зад другого, подлили масла в огонь его собственного пожарища, который активно разгорался в штанах. И, хм, возможно ли Ренджуна уговорить на то, чем был занят Марк? Это выглядит мерзко, но так маняще, да и развиваться омеге тоже надо, набираться опыта, пусть и в лизании чужих задниц. То есть чужой задницы, одной, только Сыченовой, ничьей больше, иначе на Землю упадет апокалипсис раньше, чем схлопнется солнце, потому что Сычен сожжет всех своей яростью. - Мммм, котенок ты такой сладенький, когда молчишь, - снова хлопок двери и Ренджун снова начал изворачиваться во все стороны, огорченный, что снова пропустил чужое порно. - Там снова кто-то кого-то нагнул? Эй, ну так не честно, я тоже хочу посмотреть! – Ренджун захныкал, как обиженка и надул губы, а Сычен подумал, что сейчас было бы неплохо воспользоваться методом любовников из второй комнаты. Там Джехен, подхватив ноги Доена под коленями, прижал его спиной к стене и вовсю наяривал тазом и даже тихонько рычал, а омега и слова сказать не мог, потому что один галстук был засунут в его рот, а второй, тот что подлиннее закрывал его глаза. Видимо, Ким Доен, наконец, переполнил чашу терпения альфы своей трескотней и пререканиями до такой степени, что тот решил воспользоваться подручными средствами успокоения, - почему ты не даешь мне ничего посмотреть? - Потому что сейчас ты все испытаешь на себе, - Сычен победно улыбнулся, когда распахнув очередную дверь, не увидел ничьего голого зада, - добро пожаловать в волшебное подземелье. *** - Эй, а где все? – Джонни был единственным, кто донес свою драгоценную ношу до нужного места, и по пути не присунул ничего ему в рот или задницу. - Может, они пудрят носики, - мысли Куна были девственны и чисты, так же как и наполовину чиста была его любовь, не посрамленная кинками и любовью к плеткам разной длины. - Ага, конечно, знаю я их похотливые задницы, - главный любитель плеток и извращений, товарищ «я все еще не умею вытаскивать» сидел за столом вместе с Тэилем и кормил того клубникой, вымазанной в соусе карри. Брови Куна удивленно поползли вверх, когда он посмотрел, с каким довольным лицом Тэиль принимает в рот такое странное сочетание вкусов. - Я видел как Сычен с палаткой в штанах забегал в какую-то подсобку, - Юта, слегка припозднившийся из-за очередного свидания вслепую, зашел в зал и вручил Тэилю ведерко фисташкового мороженного, - прошу прощения за опоздание, надеюсь что вы примите это в качестве извинений. - Конечно, Юта-сан, проходи, проходи, -Тэиль, увидев любимое лакомство, радостно махнул рукой в сторону свободных мест, - надеюсь твое свидание прошло удачно. - О, в этот раз все было замечательно, я познакомился с очень милым омегой. - Это очень хорошо, ведь в нашей компании так не хватает хороших омег, только мой Персик, Кун и малыш Чону подходят под это понятие, остальные все какие-то со странностями. Кун, услышав такие хорошие слова о себе, порозовел в щеках и уткнулся лицом Джонни в шею, чтобы никто не увидел его смущение. Но Джонни почувствовал эмоции своего Перчика даже спиной, поэтому улыбнулся, представляя, как омега, наверное, сейчас миленько выглядит. - Какая хорошая пара, - Тэиль чпокнул крышечкой банки и указательным пальцем зачерпнул мороженое, которое тут же отправил в свой рот. Юта уже было открыл рот, чтобы попробовать напомнить Тэилю о существовании ложки, ну или хотя бы вилки, но Тэен, угадав его намерения. Лишь покачал головой. Мол, лучше не вникай, целее будешь. В это же время в банкетный зал начали стекаться родители Тэиля вместе с Тэном и Чону. Каждый из старших альф держал в руках по близнецу, которые теперь уже совсем разыгрались и радостно пищали, восседая на руках у дедушек (да, кое-кто уже приписал себе внуков, ну а что? Лишних внуков никогда не бывает). Тэен с некоторой завистью посмотрел на то как Лукас счастливо размахивает руками и прекрасно себя чувствует в объятиях деда Хеншика. Приемный Тэилев отец, тот самый который из жарких стран – мулат с корейскими корнями, судя по всему, умел не только профессионально танцевать всякую ламбаду, но и подрядился профессионально отжимать чужих племянников. - Твой отец какой-то маг или что? – Тэен указал пальцем в сторону счастливой парочки и Тэиль на мгновение отвлекся от колупания банки мороженного. - О, Папа Шик хорошо ладит с детьми, даже Джемин перед ним блеет, как невинный барашек. - О, ну раз Джемин блеет, то это совсем другое дело, хоть какая-то управа на этого сорванца. Кстати о нем, а они куда запропастились? - Не знаю и знать не хочу, - радостно объявил Тэиль и облизал палец, - сегодня за этих демонов отвечают родители. Кстати…отец! На зов Тэиля обернулись оба альфы – Дэджин и Хеншик, папы омеги в это время плавным вальсом двигались к столу с выпивкой, поэтому просить их о чем-либо не было смысла. Когда Ханыль с Джихо пересекались на общих посиделках, то начинался бразильский карнавал. Тэиль предчувствовал, что сегодня именно они будут веселиться больше всех, ведь из сумок обоих уже торчали удобные шлепанцы, в которые они переобуются уже после третьего бокала горячительного. И тогда танцпол встанет с ног на голову, ведь парочка ХаДжи никогда не против тряхнуть телесами. - Папа Дэ, - Тэиль призадумался, снова глянув как Джихо и Ханыль улепетывают от толпы, - хотя нет, лучше оба. На эту парочку сегодня можно не рассчитывать, так что заботу о Джено и Нане я возложу на вас. Они, кстати, уже где-то затерялись. Я подозреваю, что у них взрыв гормонов и какие-то тайные делишки, поэтому было бы неплохо, если бы вы держали их подальше от спиртного и темных углов. - Не волнуйся, мой хороший, мы все сделаем. Я сегодня за рулем, так что глаз не спущу с этих проказников, - отрапортовал Дэджин и тут же ушел искать пропащих, не забыв перед этим отдать малыша Юкхея Чону. Альфочка, наряженный в красивый праздничный детский костюмчик с бабочкой пошел к папе на руки с охотой, он маленькой ручкой вцепился в воротник его рубашки и уложил голову ему на плечо. - Кажется, малыш Хей хочет спать, - любовно проворковал Тэн, стоявший рядом, - можно я пойду его уложу? А ты пока повеселишься здесь. - Конечно, - Чону передал сына Тэну и, пошарившись в коляске, вручил ему пакет с детскими приблудами, - ты помнишь, где комната для детей? - Я все помню, не волнуйся, лучше поцелуй папочку перед сном, - Тэн выпятил свою щеку, которую Чону тут же чмокнул, - а теперь поцелуй воробушка. Чону наклонился к сыну и аккуратно расцеловал все его маленькое личико. Малыш смешно поморщился, потому что папины волосы щекотали его лицо, и стал закрываться маленькими ладошками, чтобы сбежать от папиной ласки. Такие игры Юкхею нравились, и он радостно попискивал, когда губы Чону снова тянулись к его лбу. Но Чону тоже был хитер и умен, поэтому, когда лицо малыша скрывалось из виду, он чмокал маленькие пальчики и пушистую макушку. - Эй, почему ты меня только чмокнул, а его всего расцеловал? – наигранно возмутился Тэн, который наблюдал за этими игрищами с улыбкой. - Потому что его я рожал несколько часов в муках, а ты на меня свалился из будки, - Чону ответил ему в такой же манере. - Ох, ладно, тут мне крыть нечем, - Тэн поудобнее перехватил сына и двинул к выходу,- люблю тебя, Булочка. - И я тебя, мой мужчина, - Чону послал мужу воздушный поцелуй и оглянулся, чтобы найти своего второго сына. Омежка в это время так и ходил со своим новоприобретенным дедом Хеншиком. Они оба развлекали себя тем, что теребили висюльки, свисавшие с потолка. - Если Лукас вас утомит, то можете отдать его мне, - Чону поправил маленькие подтяжки, что перекрутились на плечах сына и подтыкнул его рубашечку, выскочившую из штанишек, - этот омежка такой сорванец, хотя даже ходить еще не умеет. - О, все в порядке, ты можешь немного отдохнуть, пообщаться с молодежью, а мы с Лу тут повеселимся. Чону поблагодарил мужчину за такой потрясающий подарок, ведь что может быть для папы лучше, чем небольшой отдых от собственных детей. Совсем тут не расслабишься, потому что натренированный глаз уже косился в сторону Лукаса, а тело готово было в любую секунду сорваться к чаду, если будут заметны хоть малейшие признаки его недовольства, ведь если Лукас чем-то недоволен, то страдают все в радиусе километра. - Хей, расслабься, - Тэен поймал проходящего мимо стола брата за руку, привлекая к себе его внимание, - Тэиль сказал, что Хеншик умеет ладить с детьми, так что позволь себе немного повеселиться. - Я повеселюсь, если ты подаришь мне второй медленный танец, на первый не претендую, но на следующий рассчитываю. - Конечно, родной, - Тэен чмокнул ладошку любимого брата и улыбнулся. Долгое время только этот человек был его семьей. Джехен у него тоже был, но Чону - его так внезапно приобретенная плоть и кровь был для него будто кусочком собственного сердца. Маленький, зашуганный омежка, которого Тэен буквально спас и передал на реабилитацию в заботливые руки Тэна, тот нескладный подросток, которого он холил, лелеял и учил любить себя и окружающий мир, оберегал от всех бед, стал для него одним из важных лучиков света. Сейчас он счастлив и любим, так же как сам альфа счастлив и любим Тэилем. Жизни удачно сложились и их семья теперь стала намного больше, но Чону навсегда останется тем, кто изменил его жизнь, кто своим появлением забрал его и сомнительной тусовки и заставил задуматься о нормальной жизни. Можно сказать, только с появлением этого омеги в его жизни Тэен задумался о будущем, остановил себя, несшегося на всей скорости в какую-то непроглядную бездну. И, наверное, это заслуга Чону в том сейчас вокруг так много улыбок и цветущей жизни. Чону смог сделать счастливым Тэена, а Тэен смог одарить любовью и преданностью то пузатое чудо, которое сейчас чуть ли не по локоть засунуло руку в банку с фисташковм мороженым. Они помогли друг другу и мир стал еще чуточку светлее. Вокруг струится свет, счастье и льется веселая музыка, хотя официанты даже не подали еще закуски, но кого это волнует, когда Чону улыбается в ответ и шепчет едва слышно: - Поздравляю, оппа, ты станешь отличным отцом, - глаза Чону переметнулись на Тэиля, который так и застыл, не донеся палец, вымазанный мороженым до рта. - Ты это о чем? – мороженое капнуло, измазав светло салатовым девственно белую скатерть, и Тэиль почувствовал, как в груди трепещет что-то непонятное. Наверное, предчувствие того, что свадьба выйдет что надо.