Рулетка

Тэен любил расширять лимиты своих возможностей и браться за уникальные и трудновыполнимые задачи, начинать новые, ранее не виданные проекты, которые во всей красе показывали огромный список его талантов и умений. О его великих делах и потрясающих задумках слагали легенды, а конкуренты в профессии не всегда брались тягаться с таким любителем испытывать свое тело и силу духа. Тэен поистине гордился своими огромными возможностями и умением работать на пределе и не стеснялся демонстрировать окружающим силу своих ног, особенно тогда, когда, отвлекшись на секунду в аптечном киоске, упустил из виду собственную дочь, заметив ее отсутствие в тот момент, когда на нее несся большой неуправляемый чемодан на колесиках. Именно в тот момент альфа выявил у себя уникальную способность развивать поистине феноменальную скорость примерно в тысячу километров в секунду. Мунбель даже не успела подобрать цветной мячик, который по неосторожности выронила из рук, как уже оказалась на руках у отца. Тэиль именно в этот момент отошел в туалет и не успел оценить драматизма ситуации, что радовало, ведь во-первых Тэен теперь мог не опасаться быть отлупленным за недосмотр за старшей дочерью, а во-вторых Тэилю нельзя было волноваться, ведь малышка Ханбель в его животе итак вела себя достаточно беспокойно. Альфа же несколько секунд приходил в себя от нервного потрясения, а потом, поставив, свою малышку на пол, начал вертеть ее вокруг оси, осматривая на предмет повреждений. Девочка же, ни капельки не испуганная и не вдохновленная отцовской нервозностью, хихикала и пыталась руками схватиться за тэеновы коленки, чтобы вновь вернуться в родительские объятия. - Моя малышка в порядке? Нигде не болит? – Тэен по очереди осмотрел ручки и ножки Бёль, пощупал каждый пальчик и заглянул в сощуренные от непрерывного хихиканья глаза и, не заметив, никаких повреждений, облегченно выдохнул, - как хорошо, что моя Звездочка не пострадала, наверное, я лучший отец в этой вселенной. Но вселенная – вещь переменчивая, в одну секунду ты любимчик фортуны, а в другую – лишь очередная жертва плохого стечения обстоятельств, обреченная на растерзание человеком, который стал любовью всей твоей жизни. - И почему это моя дочь должна была пострадать? – в те минуты, когда в семье царила идиллия, и детский смех отскакивал от стен, даря сердцу приятное тепло и ровный счет ударов в минуту, Ли Мунбель была дочерью своих папуль. Любимое дитя, долгожданное, как первый теплый луч весеннего солнца, как тот самый день, когда все экзамены позади, а перед носом маячит лето бесконечных юношеских свершений. Это исключительная мирная любовь, когда отпрыск в безопасности и комфорте, в обстановке полнейшей защиты, в которой даже синяки на коленках набиваются исключительно через мягкие матрасы. Но стоит только одному из родителей не досмотреть за дочерью, и ему тут же предстоит испытать на себе явление природы, похлеще чем тайфун и цунами. И имя ему – папуля в режиме «мой ребенок», - Ли Тэен я отошел всего на пару минут по делам нашей младшей дочери, а ты чуть не наделал делов со старшей? Малышка, у тебя что то болит? Тэиль неуклюже присел, чтобы быть с дочерью на одном уровне. Ноги ему для этого пришлось раздвинуть пошире, чтобы вместить большой живот. Тэен тут же переместился мужу за спину, чтобы быть готовым в любой момент помочь ему подняться. Небольшие склоки – это лишь временно, а вот помощь и комфорт для любимого Персика нужно создавать каждую секунду жизни, ведь он итак испытывает стресс и физические нагрузки. Тэен готов был даже выдержать небольшую трепку, если это означало, что после он сможет урвать пару маленьких поцелуйчиков с любимых губ, пока Мунбель будет дремать на отцовских коленях, убаюканная мерным гулом самолета. - У Бёлли нисего не баит! – крикнула девочка звонко и кинулась в объятия к папуле, обвив его шею тоненькими ручонками. Тэиль засмеялся, успокоенный жизнерадостностью дочери и едва не повалился на спину, но был спасен Тэеном, что все еще стоял позади своего омеги, - Енни оппа меня шпас! Енни оппа в ответ на обращение дочери икнул, будто упомянутый той самой свинкой, которая вспоминает из-за угла и тут же содрогнулся от визга Бёль, которая мгновенно бросила своих родителей и кинулась куда-то назад, а Тэену даже оборачиваться не надо было, чтобы узнать, куда та побежала, ведь в ответ ей завизжали еще три до боли знакомых голоса. И если двум из них, в силу весьма крошечного возраста, визжать было положено, то третий визжал по велению души и левой пятки, хотя оправдывал он свое поведение широтой взглядов и отсутствием необходимости зависеть от чужого мнения. Тэн вообще зависел только от поцелуев своего драгоценного омеги, кряхтения малыша Хендри и улыбок прелестных близнецов, которые прямо сейчас плясали в безумном хороводе, взявшись за руки со своим отцом и Мунбёль. Чону стоял рядом и благоговейно глядел на эти ритуальные танцы, играя маленькой улыбкой на уголках губ и ладошкой на лысой головке Хёни, которая торчала из слинга. Сам он плясать не мог, потому что маленький омежка болтался на грани полусна, приложившись мягкой щекой к папочкиной груди. Маленькими пальчиками он елозил в районе замочка на груди омеги, который открывал для малыша дверь к нектару жизни, намекая на то, что скоро нужно будет отлучиться в комнату для кормления. - Мои прекрасные детки, - заворковал Тэен, когда подавил в себе необходимость стукнуть Тэна по ляжке, - мои маленькие букашки, идите ко мне. Дети тут же прекратили ритуальные танцы и мгновенно облепили ноги любимого повара, который так часто кормил их печеньем, самодельными пирожными с фруктами и давал всем по очереди облизать ложку с кремом. Тэен быстро присел, длиннющими руками обхватил всех троих детей и поцеловал каждого в макушку, а потом, когда те кинулись общаться со вторым своим любимым поваром, подошел к брату и тихонько заглянул в слинг. - Щеночек еще не спит? – маленький человечек в ответ глянул на него темными, сонными глазками, моргнул и отвернулся. - Щеночек хочет покушать и поспать, - ответил ему Чону с улыбкой, - привет оппа, хорошо доехали до аэропорта? Тэиль писал, что Бёль немного капризничала утром. Тэен глубоко вздохнул и глянул на дочь, которая бегала за Лукасом и Юкхеем, размахивая руками и периодически задирая до ушей свою фатиновую юбку. - Бёль как истинная принцесса хотела выйти из дома в роскошном платье, ее не особенно интересовало, что едем мы не на вечеринку, а в аэропорт, где она, естественно, оботрет все самые грязные стены. Все, на что мы смогли договориться – эта нежно розовая юбка и сандалии со стразами. - Видимо сегодня солнце взошло не под тем углом, - Чону хохотнул и добавил, - Юкхей категорически отказался надевать спортивный костюм и настоял на рубашке с шортами, а ведь он капризничает не так часто, хотя этим утром оба они заставили нас понервничать, Тэн весь вспотел, пока ловил их для того чтобы одеть, только этот маленький кабачок не доставлял хлопот, ведь он с самого утра лежал именно там, где я его оставил, - Чону погладил Хёни по макушке и засмеялся. - Возможно, они просто взбудоражены своей первой поездкой, а ведь они даже не знают куда мы направляемся, - предположил Тэен и сделал пируэт, чтобы уклониться от кометы по имени Лукас, который уже мчался к выходу из аэропорта, потому что наметил новую цель для обнимашек. Там, не спеша волоча маленький чемодан на колесах, вышагивал Джемин, не желавший ждать Джено, который еще медленнее тащился с огромным чемоданом чуть позади. - Уж кто-кто, а Юкхей точно был воодушевлен, все время спрашивал, поедет ли с нами Доенни-хен, он даже намеревался сесть с ним рядом в самолете, - Чону шутливо возмутился, - ох уж эта душевная связь, можно подумать, что Хей на свиданки к еще не родившемуся малышу бегает. - Кто знает, Чону, кто знает… - Ну, если это действительно так, то у судьбы оригинальное чувство юмора, - омега представил, как они с Тэном придут просить руки сына Джехена для своего сына и содрогнулся. Вряд ли земля перенесет столкновение заклятых друзей на подобном событии. - Всем привет, - в пятно света из окошка, как в свет лучей софитов продефилировал Джемин, в одной руке которого была небольшая дорожная сумка, а во второй – ладошка Лукаса, с которым по цепочке схватились за руки остальные дети, - что-то вы рано, я думал, что вы будете позже. - Это вы что-то задержались, - тут же отчитал брата Тэиль, - мы с детьми справились быстрее, чем ты со своей сумкой, она вроде небольшая, так почему ты собирался так долго? Обвинения Тэиль слал адресно, потому что не было сомнений в том, кто виноват, что эти двое прибыли в аэропорт последними. Наверняка Джемин в последний момент вспомнил, что забыл упаковать еще пару десятков трусов и носков на каждый день недели, а может, втихаря прятал в чемодане игрушки для взрослых, на которые Тэиль дал свое барское разрешение. С тех самых пор жужжащие, вибрирующие, светящиеся и греющие примочки для интима стали для младшего омеги святой коровой, которой он пока воспользоваться не мог, но готов был распаковать все в считанные секунды, если половое созревание, наконец, даст о себе знать. Были среди барского добра и игрушки для Джено, который немного мучался от невозможности присунуть, поэтому Джемин решил потратиться с карманных денег, и купить для любимого альфы мягонькую имитацию задницы, изготовленную по его собственным размерам. Для пущего эффекта, во время использования альфой этой вещицы, Джемин находился рядом и наблюдал весьма внимательно, заранее оценивая то, что ждет его в будущем. Вот только плоскодонкой Джемин не был, поэтому Тэиль решил, что в связи с габаритами сумочки, которую младший омега держал в руке, задница осталась дома. В такую мизерную сумочку она бы просто не влезла. - А, эта сумка не моя, - Джемин махнул рукой за спину, - моя вон там, а это сумка Джено. Тэиль снова перевел взгляд на своего зятя и на огромный чемодан на колесах рядом с ним, в который искусственная задница поместилась бы определенно. - Там все только самое необходимое, - увидев осуждающий взгляд старшего брата, Джемин тут же начал защищаться, ведь не считал, что третья шелковая пижама была в этом чемодане лишней. Если всякие престарелые личности с детьми уже завершили свою сексуальную жизнь то он, молодой и еще не познавший прелести узлов и скачек, жизненно нуждался в красивых вещичках. Ах, если бы он только знал, что творится за дверями пар «преклонного возраста» и если бы видел тот наряд сексуальной медсестрички, который прямо сейчас лежал на дне Тэилева чемодана, ожидавший своего выхода, то не стал бы так опрометчиво кидаться заявлениями. Ведь, может они с Джено молоды и горячи, зато люди преклонного возраста опытны и знают, что присунуть можно не только в мягкую задницу, но и между чуть сжатых бедер. - Я искренне надеюсь что это так, а то не хотелось бы знать, что я нужен тебе только в качестве грубой силы, - Джено подоспел к концу разговора и подвергся атаке детей наравне со всеми, но стоически выдержал нападение маленьких варваров и тут же вернул взгляд на своего омегу, который отчего-то слишком долго принимал решение о том, как воспринимать фразу альфы. Как жалобу на плохие условия жизни или как намек на грязные шалости, а итогом должно стать решение по урегулированию вставшей проблемы. Стоило ли создать профсоюзный комитет по защите прав Джено или было достаточно увести его в туалетную кабинку, чтобы дать себе грязный и долгожданный шанс испачкать светлые брюки на коленках. К решению омега не пришел поэтому, когда дети снова унеслись по своим детским делам, он осторожно притянул своего альфу за рукав поближе и озадаченно прошептал ему на ухо: - Я так и не понял, просил ли ты меня взять твой член за щеку или нет, - для убедительности Джемин потыкал в ту самую щеку языком и Джено даже если не просил до этого, то теперь резко воспылал желанием. - Просил! - Точно? – Джемин в силу своей природной подозрительности на секунду засомневался в искренности его ответа, но потом ощутил странный зуд в области копчика и решил положить на свою подозрительность большой и толстый болт. Когда же еще ему выпадет шанс предаться разврату в узкой, тесной кабинке под аккомпанемент звука смывания туалетных бачков. Такую романтику он пропустить не мог, - тогда пошли, и чемодан захвати, а то у всех есть за кем смотреть, помимо мои..кхм…наших вещей. Джено, уже нарисовавший себе в голове дальнейшие оральные перспективы, схватился за ручку чемодана автоматически и без возражений. - Только нам нужно успеть за пятнадцать минут, - сказал Джено, ведь самолет ждать не будет, пока они закончат свои делишки. - Я справлюсь за десять, - самонадеянно ответил ему на это Джемин и Джено почувствовал, как по спине бегут мурашки предвкушения, ведь для того чтобы покрыть такое маленькое время, интенсивность работы должна возрасти, а это значит что и силы омега должен будет приложить больше, а в общем все приводило к выводу о том, что в этот раз будет особенно жарко. - Эй, куда вы двое собрались, наш рейс скоро объявят, - Тэен, стоявший дальше всего и занятый щупаньем мягких щек младшего племянника, отвлекся от происходящего, поэтому попытался вразумить младшее поколение, которое его целиком и полностью проигнорировало, погруженное в свои грязные туалетные фантазии, - Чону, я не понял, куда они? Чону хоть и не слышал деталей, но в связи с наличием троих детей, развивший у себя ультра тонкий слух, в общих словах ситуацию понял. - Оппа, я не думаю, что ты хочешь это знать. Я вот догадался обо всем и очень об этом жалею, - покачал омега головой, как главный в мире волк в овечьей шкуре, ведь, чья бы корова мычала, как говорится. Ему не стоило осуждать чужие сексуальные кинки, ведь сам он из них состоял чуть менее, чем полностью, - в любом случае, давайте пойдем выпьем по чашке кофе, пока наши младшенькие решают свои проблемы, но сначала я пойду покормлю Хёни, а то он уже спать хочет. Время за чашкой кофе прошло незаметно, Тэен свою даже допить не успел, как из туалета вернулся счастливый Джено с растрепанными волосами и уголком рубашки, застрявшим в ширинке штанов. Джемин плелся сзади, яростно потирая горло и кряхтя, но альфа лишь молча оборачивался на него, будто не впечатленный его страданиями. - Что-то вы быстро, - Тэен так и не осознавший всего происходящего, обратился к Джемину, который облокотился на лестницы, недалеко от столика, за которым сидели альфы. Омеги не присутствовали, потому что повели ребятишек в детскую зону, чтобы те побегали перед полетом. Джемин хотел что-то ответить на это замечание, но лишь раскрыл рот и закрыл его обратно, а потом нахмурился. Тэен нахмурился тоже, еще не хватало, чтобы с Джемином что-то случилось, да Тэиль тут камня на камне не оставит в поиске виноватых. - Эм, какое-то время Нана не сможет говорить…- Джено вдруг сделал виноватое лицо, а Тэен героически сдержал в себе предательское «слава те хосподи», которое пыталось вырваться из глубин его сердца, - но все в порядке, это пройдет, обещаю. Джемин, перед глазами которого все еще в красках стояла картина произошедшего в туалете, смерил альфу взглядом, обещающим ему адские муки, если он не постарается как следует позаботиться о своем нежном и ранимом омеге, который пострадал душевно и физически от того, каким грязным образом воспользовались его ртом. Тэн же, сложивший все кусочки паззла мгновенно, посмотрел на ребяток с неким уважением и беспокойством, так как в уме быстро подсчитал количество имевшихся у их компании детей и тех, которые еще на подходе. Это заставило его задаться вопросом, войдут ли дети Джено и Джемина в первую десятку родившихся в их семье? Ведь судя по их прыти и амбициям прибавления в семействе ждать было недолго, тем более, что Джемин разок ляпнул, что страстно желает чтобы Джено разбогател и содержал его, пока он будет дома растить детишек. Взаправду это было сказано или нет, покажет только практика, ведь когда дело доходит до На Джемина и его фокусов, никогда не угадаешь в какой момент жизни он захочет быть нежным, ранимым цветком, зависимым от своего садовника, а когда решит завести себе двадцать трех котов, чтобы стать сильным и независимым. Хотя даже во втором случае Джено станет его котом номер один – большим, ласковым и мурчащим, когда его чешут за ухом. - Чужие дети так быстро растут, скоро и у них будут дети, - пробормотал Тэн едва слышно, но Тэен, которому уже три ночи подряд снились деревья, на которых дети росли как персики, вздрогнул и обернулся. - Еще дети? У кого? – по его подсчетам в их семье в ближайшем будущем ждали только двоих, неужели кто-то еще решился? Джемин еще не мог, Доен с Тэилем пока не разродились, так неужели…этот тайский кролик совсем не бережет покой его брата?! – ты что, Чону же только родил! - Что? – теперь уже Тэн хлопал глазами озадаченно, - чт…нет, нет, мы не беременны, нет…что ты, - Тэн отчаянно замахал руками, в душе надеясь, что его дрожащий голос не сдаст его с потрохами, ведь они с Чону еще не говорили Тэену, что собрались идти за четвертым, ведь оба они хотели бы родить дочку. Старший брат, безусловно, будет рад племяннице, но все происходило как-то слишком быстро. Только недавно Тэен взглядом коршуна следил за тем, чтобы никакой альфа не навредил его драгоценному Чону, а теперь его любимый братишка во власти другого альфы и больше не нуждается в его помощи так сильно, как раньше. Это огорчало лишь капельку, но радовало все же больше, ведь сейчас, в окружении любимого мужа и многочисленных детишек, Чону был счастливым как никогда. Была ли это компенсация за то, что его самого родители недолюбили в детстве? Старая, затянувшаяся травма, как необходимость дать своим детям то, чего он сам получить не смог. Тэен правда не любил об этом думать, потому что мысли заставляли его вспоминать о том прошлом, которое он так яростно пытался забыть. Он смотрел на свою дочь и иногда пытался поставить себя на место своей приемной матери, которая так беспечно отреклась от собственного сына. Ханбёль не была и никогда не будет альфой или омегой, ей никогда не понять тонкостей истинных отношений и она никогда не привяжется к чьему-то запаху. Ее жизнь в какой-то степени будет сложной, потому что в выборе партнера ей нужно будет полагаться не на инстинкты и эмоции, а на собственный опыт, который получить она должна будет тоже сама. Ханбёль – бета, обычный человек без запаха и истиной пары, Тэену было немного страшно от того, что с бетами, помимо приемных родителей, он сталкивался не так часто. Альфа переживал о том, что не сможет помочь дочери, когда она будет в этом нуждаться, не будет способен разобраться с ее проблемами или особенностями организма. Жизнь его дочери будет отличаться от той, которую он привык вести с Тэилем, она не будет зависеть от течек и партнера, будет свободнее во взглядах и в выборе любви, ей нужно будет выбирать пару путем проб и ошибок, встречаясь и стараясь поладить с человеком, который ей понравится. Запах не вскружит ей голову, как ему самому в свое время везде начали мерещиться персики, и придется стать в два раза более бдительным, чтобы на пути дочки не попался какой-нибудь придурок, который решит поиграть с чувствами девушки. Ее путь будет другим, в какой-то мере сложным, в какой-то – более свободным, но это не значит, что ее путь будет неправильным. Вне зависимости от ее сущности, малышка Бёль – все еще его любимая дочь, счастье всей его жизни, луч света, греющий сердце и душу, кровь от его крови. Даже под пытками, он никогда не смог бы от нее отречься, слезы подступали к горлу сами собой, только при мысли об этом. От того еще яростнее в нем была злость на людей так с Чону поступивших, от того еще сильнее хотелось защитить его от всего мира. Его семья – это сокровище, самое ценное и необходимое, даже этот вечно шумный Тэн был дорог его сердцу, хотя вслух он в этом никогда не признается. - Оппа! – Бёль явилась неожиданно, она взобралась на отцовские колени, как маленькая обезьянка и начала шлепать маленькими ладошками по лицу альфы, - пасиму ты пласишь, папулика? - Ох, - спохватился Тэен и начал вытирать слезы, которые пустил от лишней сентиментальности. Все-таки с появлением в их семье детей он стал слишком чувствительным, - папуля плачет от радости, ведь у него есть такая принцесса, - Тэен чмокнул дочь в лоб и та запищала. - Ты опять напридумывал себе какой-то ерунды? – Тэиль подошел, с мягкой улыбкой на губах, нагнулся чтобы клюнуть своего ранимого альфу в макушку и его круглый живот уткнулся прямо Тэену в щеку. - Это все потому что я слишком эмоционален из-за всех вас… - И из-за меня тоже? – Тэн подал голос, полный надежд. - Ты в моем списке эмоций на первом месте… - Ох, неужели… - С конца, - Тэен щелкнул зятя по носу, схватил дочь на руки и помчался в сторону зоны досмотра. Раз уж все собрались, то стоило поторопиться на посадку, ведь от разрушения чужих планов их отделяли всего несколько часов полета и еще чуть-чуть. *** - Нам нужно было купить больше шампанского! – с надрывом прошептал Доен в трубку. - Но, котик, я один столько не выпью, а тебе нельзя, - с той стороны спокойно ответил Джехен, но в голосе его читались панические нотки. Что было не так? Стоило ли уже натягивать кроссовки и мчаться в магазин за порцией алкоголя и для чего? Хотел ли Доен выйти замуж, лежа в ванной из шампанского или ему просто захотелось втянуть ноздрями шампанское, чтобы бульбашки пощекотали в носу? Это не было странно, по крайней мере не настолько странно, как целое ведро копченых анчоусов для снятия стресса. Доен раздавил их всех, после того как узнал, что ему пока нельзя есть шоколадные кексы и есть ложками сахарную пудру, - зачем нам столько алкоголя? - Просто…просто я знаю, что надо! - Тогда я попрошу мистера Пака заказать еще пару, ладно? Или, может, мне прийти? – мистер Пак не был несчастным человеком, ведь зарабатывал на организации выездных свадеб достаточно, чтобы терпеть тысячное изменение во всем, что только можно изменить. Цветы на свадебной арке и по периметру были и только красными, и только белыми, и «а может добавим немного синевы, чтоб под цвет моря», «нет, так синего слишком много, мне из-за этого грустно», «давайте арка будет белая, а на стол поставим красные розы или лилии, ну или сами там придумайте», «а плетеные стулья все таки надо посветлее, у нас не встреча совета директоров, а свадьба, но белые тоже не подойдут», «и застелите стол белой скатертью, завязанной снизу как конфетка красным бантом…или белым?», «а мы зарезервировали точно песчаный пляж, а не каменистый, а то у меня немного отекают ноги», «на торте нужно больше консервированных вишен, красных, желтых и зеленых, а эта фигурка женихов меня пугает». Мистер Пак был профессионалом своего дела, омегой с железными нервами и каменной выдержкой, готовым среди ночи мчаться на помощь каждый раз, когда Доен не мог влезть в свою жилетку. Они с Джехеном решили выбрать парную свадебную одежду в бежевом стиле – легкие брюки, рубашку с коротким рукавом и желтую бабочку, вот только у омеги жилетка в связи с интересным положением была больше на пару размеров и затягивалась сзади шнуровкой, которую с течением времени приходилось все больше расслаблять, ведь казалось, что живот Доена растет не по дням, а по часам. Доену не было жаль, он чувствовал себя в любом случае прекрасным, особенно когда пришел на первую встречу выпускников с Джехеном под руку. Университет он закончил на хорошей ноте и даже успел завести пару приятелей под конец, но его распирало от гордости, когда за общим столом все судачили о том, как сложно найти нынче работу и хорошего партнера. Бокал вина, который ему предложили однокурсники, он отверг манерным взмахом правой руки, которая была украшена обручальным колечком. Рука плавно рассекла воздух и осторожно легла на уже округлившийся живот. Ткань рубашки он натянул посильнее, для тех, кто сидел на Камчатке, чтобы всякие завистливые петухи, судачившие по углам о том, что Джехен его бросит, как только трахнет, закрыли свои грязные рты. Ведь нет, Чон Джехен его не бросил, и бросать не планировал, более того они уже успели определиться планом на собственную свадьбу и прошвырнуться по магазинам с детской мебелью, чтобы присмотреть кроватку для будущего малыша. Его жизнь, как омеги была сверкающим, наполненным до краев, сосудом с живой, родниковой водой, в то время многие те, кто его обижали, до сих пор сидели в своем болоте зависти и сплетен. Доен даже не считал нужным отвечать на все расспросы по поводу своей личной жизни, предпочитая лишь легонько пожимать плечами и жевать салаты, чем общаться с этими лицемерами. Он был прекрасен, несмотря на то, что многие присутствовавшие когда-то пытались его самого убедить в обратном. Доен все еще помнил все те обидные слова, которые эти трусы кидали ему в спину, вместо того чтобы сказать их в лицо. Иногда он перебирал их у себя в голове и пытался примерить, но никакое из обидных прозвищ не подходило его светлому, счастливому лицу. Его блестящие, наполненные жизнью глаза отрицали прошлое, а душа отказывалась погружаться в то болото, в котором была заперта так долго. Доен был счастлив, как никогда, совершенен и бесконечно любим. Даже с лишними килограммами, которые он успел набрать к свадьбе, с круглым животом и пухлыми щеками, он не видел в себе недостатков. Правильно говорят, что омега расцветает, когда его любят. А когда его и еще и терпят, то это ли не счастье? - Да, скажи, пожалуйста, а то у меня какое-то предчувствие. Я ведь сегодня икнул раз сто, представляешь? А приходить не надо, с нами все в порядке, – к концу предложения тон Доена сделался совсем жалобным и лишь одно остановило альфу, от немедленного прибытия – сказанное вчера вечером перед сном безапелляционное «видеть своего супруга перед свадьбой – плохая примета». После этой фразы Доен, завернутый в одеяло, как в кокон, ушел ночевать в соседнее бунгало. Джехен, вообще то, этим был страшно недоволен, но отговорить Доена от чего-то весьма сложно, да и мистер Пак обещал за ним присмотреть, так что опасений быть не должно, но все таки спал альфа нынче ночью очень плохо. Подушка была слишком теплой и шершавой, одеяло тяжелым, а матрас критически неудобным. Все было не так, когда Доена рядом не было. Но, несмотря на это, как только рано утром зазвонил его мобильный, он максимально сладеньким голосом пожелал солнцу своих очей доброго утречка, стараясь звучать так, будто он совсем не расстроен такой долгой разлукой. С каждым часом разлука становилась все более невыносимой и Джехен в каждом разговоре по телефону искал малейший предлог, чтобы примчаться к своему омеге. Если бы альфа только знал, что Доен тоскует еще больше, он бы наплевал на все традиции и приметы. - Наверное, это просто предсвадебный мандраж, малыш, ведь совсем скоро все случится. Ты уже готов? Молчание на той стороне трубки заставило Джехена напрячься. Все внутри замерло в ожидании ответа, даже сердце будто перестало биться и прислушалось, кровь перестала шуршать по венам, а легкие сжались в последнем вдохе. - Котенок? Доенни? Белый шум, как результат отсутствия ответа заставили Джехена ринуться вон из своего бунгало, чтобы вскоре замереть с рукой, сжимающей дверную ручку. Тихий всхлип и жалобный голос, едва слышный, но уверенный перекатился тихим эхом через динамик в ушную раковину и далее в сердце, заставив его снова биться в ровном темпе. - Конечно, готов, зачем ты спрашиваешь? Из-за тебя у меня потек макияж, мистер Пак скоро плюнет на все и улетит ближайшим рейсом обратно в Корею. Сегодня я буду много плакать, будь к этому готов, Чон Джехен, - это должно было прозвучать как угроза, но для Джехена это было самое сладкое обещание. Несмотря ни на что, сегодня он сотрет каждую слезинку с лица своего супруга - руками, губами или мягким прикосновением щеки. - Я так люблю тебя, ты не представляешь… - Зачем ты заставляешь меня плакать еще больше, я чувствительный, все я кладу трубку, не звони мне больше! – короткие гудки и тиканье стрелки часов, которая стук за стуком приближалась к назначенному времени. Еще полчаса и Доен больше не сможет найти оправдания, чтобы улизнуть. Джехен заберет его себе, присвоит как самый ценный трофей, которого он, наконец, добился. Путь его не был легким или скучным, каждая минута, проведенная рядом с Доеном была, как последняя секунда перед тем, как вспыхнет целых склад с порохом и патронами. Никогда не знаешь, когда выстрелит и куда снаряд полетит. Все-таки, Джехен оказался тем еще любителем адреналина - сначала гонки и драки, а теперь самый непредсказуемый в мире омега с бесконечным количеством тараканов в голове. С каждым из насекомых Джехен уже был знаком и водил давнюю дружбу, поэтому ничего не боялся, кидаясь во все причуды омеги как в новые путешествия, которые приводили его к потрясающим открытиям. Джехен не станет лукавить, если скажет, что ни разу не уставал от постоянных выпадов со стороны своего омеги, Доен хоть и был причудливый, но никогда не действовал из злых побуждений. Он швырял трубку, когда был слишком смущен воркованием Джехена, отчитывал на людях, когда альфа приставал к нему в парке слишком настойчиво, дул губы из-за мелочей, внутренне желая получить примирительный чмок или дополнительную булочку из Джехеновой тарелки. Несмотря на все колючки и внешнюю неприступность, Ким Доен с самого начала отчаянно нуждался в любви и заботе, в крепком плече, на которое можно опереться в трудную минуту. И Джехен стал для него всем – другом, любовником, жилеткой для слез, главным слушателем в моменты терзаний, лучшим психологом и массажистом, защитником. Оставалась лишь одна позиция, которую Джехен должен был вскоре покорить – стать для Доена супругом. Иногда это выглядело как сон, как несбыточная мечта, которая лишь примерещилась альфе в жаркой пустыне, где он погибает от жажды и безысходности. Джехен бесконечное количество раз щипал себя за руку, считая что если и просыпаться, то заранее, чтобы боль не была настолько невыносимой, как если бы сон прошел в тот самый момент, когда Доен решит сказать ему «да» у алтаря. Но каждый раз сон не проходил, в месте щипка оставалось красное пятно и легкое жжение, а Доен все никак не исчезал. Его растрепанная зубная щетка все еще стояла в стакане рядом с джехеновой, пушистые тапки с зайцами (они мне не нравятся, просто Чону отдал, я не могу выбросить его подарок!) аккуратно стояли на коврике у кровати, шкаф был полон узких штанишек (сейчас мой зад в них не влезает, но это пока!), а комод ломился от белья всех цветов и фасонов (в том числе и тех фасонов, от которых у Джехена кровь носом шла). Доен все еще бегал по квартире в халате нараспашку, поддерживая живот и даже не пытаясь прикрыть грудь (а че ты там не видел, а!?), его чуть подгоревшие блинчики ровной стопочкой лежали на кухонном столе в тарелке, рядом с двумя чашками горячего какао с маршмеллоу. Обед на работу, заботливо приготовленный с вечера был разложен по судочкам, а рабочая форма сложена аккуратно в пакет. Омега все также суетливо провожал его на работу, давая наставления по поводу того, что купить по дороге домой. Джехен покупал всегда чуть больше, ведь всегда помнил, что Доен с утра жаловался на то, что «охота чего-нибудь этакого». Все эти мелочи складывались в его прекрасный сон, и Джехен надеялся, что он будет спать вечно. От размышлений о насущном Джехена отвлек стук в дверь и вежливый голос человека из стаффа, напомнившего, что пора выдвигаться к месту церемонии. *** Доен еще раз придирчиво осмотрел свое лицо в отражении зеркала, пощупал насколько крепко прицеплены к его волосам цветы, снова подправил макияж, выпрямился во весь рост и покрутился вокруг своей оси, присел пару раз, понагибался, оценивая не давит ли рубашка под мышками и не слишком ли туго затянута шнуровка на жилете. Сегодня очень важный день в его жизни и все должно пройти идеально! Даже если этот день кроме них с Джехеном никто и не увидит. С самого начала они с альфой решили провести приватную церемонию только для двоих. За последнее время они побывали на стольких свадьбах и днях рождения, что им самим захотелось провести столь важный день в полном уединении, для этого они даже тайно улетели на острова. С родителями с обеих сторон они договорились провести повторную церемонию уже по приезду в Корею, когда туда прибудут и родители и братья Джехена. Вторая церемония уже не должна быть столь волнительной как первая – Доен все рассчитал. Это сегодня он сможет нареветься вдоволь, наесться от пуза и насладиться обществом любимого мужа. Он планировал провести все время в его объятиях, может даже попросить целовать его по тридцать раз в минуту и кормить тортом с ложки. Омега планировал быть сегодня максимальной липучкой, нуждающимся малышом и пусть Джехен только попробует не быть счастливым из-за этого. Он отсидит и отдавит своему альфе все колени, и, может, склонит его заняться чем-нибудь эдаким на пустынном побережье, снятом и огороженном только для них двоих. Этот день определенно будет самым лучшим. Доен мысленно разложил по полочкам свой план, глубоко выдохнул и направился на выход, туда, где Чон Джехен уже стоял в ожидании участи стать занятым мужчиной. Мистер Пак пришел к нему ровно без десяти девять, чтобы проводить к месту церемонии. Доен к тому времени уже успел обуться и еще тридцать пять раз покрутиться перед зеркалом. По пути до пляжа Доен внимательно осмотрел все вокруг, даже небо, которое к всеобщему облегчению было ясным и чистым, потому что не ясно есть ли у местной администрации вертолет, способный разогнать тучи и хмурое настроение Ким Доена. - Какой прекрасный денек, чтобы выйти замуж! – весело прощебетал Доен и мистер Пак безусловно согласился, потому что через час его срок работы по контракту подойдет к концу и он сможет со спокойной душой вылететь домой к мужу и детям, оставив новоиспеченную чету Чон и их суету наедине друг с другом. Главное доставить омегу в целости и сохранности до дорожки, устланной цветами, благословить, а там его полномочия закончатся. Для своей церемонии Джехен с Доеном не стали нанимать никакого персонала, звукооператора заменили стереосистемой с пультом, а вместо живого исполнителя у них, судя по всему, был шум моря. Изначально, эту идею предложил сам Доен и Джехен был немного сконфужен, ведь считал, что омега захочет пышную свадьбу с голубями, салютом и караваем ручной работы. Но ответ Доена был краток и прост – на нашей свадьбе мне нужен только ты. Сказать, что Джехен не был польщен – значит ничего не сказать, была бы его воля, он бы всех людей с планеты выгнал, просто потому что его омега хотел побыть с ним наедине. Но настолько всесильным Джехен не был, поэтому пришлось ограничиться уединенным островом вдали от материка. Доен вообще наотрез отказался от всяких традиций в плане рукописных клятв, долгой и медленной проходки омеги до алтаря, зачитывания половины священного писания и прочего. Возможно, он боялся что его ноги и руки будут так дрожать от волнения, что он обязательно что-нибудь испортит, возможно, просто не хотел начинать реветь с самых первых секунд свадьбы, хотя, скорее всего, просто хотел как можно быстрее прыгнуть в объятия Чон Джехена. В буквальном смысле прыгнуть, потому что, как только они с мистером Паком дошли до условленного места, Доен размял руки и ноги, прочистил горло и крикнул что есть силы: - Чон Джехенни, я иду, будь готов! Джехен готов был ко всему – к тому что Доен прилетит на вертолете и прыгнет на него сверху или спустится с пальмы на тарзанке, а может вынырнет из пучин океана верхом на дельфине. От него можно было ожидать чего угодно, но нет – вот он, глубоко беременный и счастливый, просто бежит по свадебной дорожке без фанфар и спецэффектов, как маленький ураган, который ворвался в его жизнь, несколько лет назад, завернутый в одеяло. Тот самый Доен, который с самого начала не был оптимистично настроен на новые отношения – одинокий и замкнутый, обиженный мальчишка с тоненькими ручками и ножками. Такой сложный и колючий, но с первого взгляда запавший в сердце. Джехену пришлось несладко, но разве все эти трудности не стоили того? Определенно, стоили, если Доен сейчас настолько счастлив. Омега смеялся звонко и громко, его глаза превратились в две узкие щелочки, а рот растянулся до ушей. По пути с его волос выпало пару цветов, а уголки рубашки выбились из штанов от интенсивности бега. Да, это он, тот самый Ким Доен, который тщательно подбирал оттенки каждого бутона, которые прикололи к его волосам, чуть ли не по линейке замерял расстояние между цветами, чтобы они ровно покрывали всю поверхность головы. И именно он разглаживал все складки на жилете, добивался «оптимальной длины» и проверял, не торчит ли где рубашка из штанов. И что? В итоге он все равно сделал все по-другому, наплевав на цветы и все остальное. - Лови меня! – а сейчас, подпрыгнув так высоко над полом, Доен, судя по всему, наплевал на нервные клетки своего альфы, который мгновенно ринулся навстречу летящему омеге. Женщина, выписанная из загса и ждавшая тут же, чтобы начать церемонию для двоих, аж ахнула от таких пируэтов, в ее молодости беременные омеги такой фигни на свадьбах не совершали. - Доен, ну ёлки-палки! – запричитал Джехен, когда довольный омега целиком очутился у него на руках. - То ли еще будет, Джехенни! – омега многообещающе улыбнулся и слез с альфовых рук. Джехен внутренне воздал хвалу небесам за то, что на их свадьбе не будет мишуры и спецэффектов. Зачем, когда один только Ким Доен как бесконечная праздничная петарда – пальнет, так пальнет! Женщина-регистратор начала говорить только спустя пару секунд после того, как привела в равновесие свой тонкий душевный мир. Начала она издалека – тщательно рассказывала про плюсы и минусы супружеской жизни, про болезнь и здравие, про богатство и бедность и всякое прочее. Доен с замиранием сердца ждал, когда же она дойдет до заветного вопроса, на который у него давно уже готов ответ. Но женщина все болтала и болтала, отбирая у Доена заветные секунды, в которые он уже давно мог целовать своего мужа. И, вот, наконец, первый вопрос прозвучал, но только вот не такой как надо. - И если прямо сейчас у кого-то есть причина, по которой эти двое не могут стать супругами, то пусть озвучит ее сейчас или замолчит навеки. Доен многозначительным взглядом обвел все четыре пустых плетеных стула, но ни один их них возражать не спешил. - Простите, но… - У меня есть возражения, - этот наглый голос был до боли знакомым, но отчего-то хриплым, - я возражаю против свадьбы без колец. Доен метнул взгляд к проходу, по которому бежал недавно, и увидел На Джемина, чье лицо не выражало ни капли раскаяния. Этот омега вообще мало чего в своей жизни стыдился, и уж точно голый торс и цветастые шорты до колен в этот список не входили. Джемин был доволен своим внешним видом, особенно резиновыми шлепками через палец и пляжным ковриком под мышкой. Его волосы на макушке были собраны в пучок, а отросшая челка зачесана маской для ныряния. Идеальный отдыхающий, едрить его налево. - Мы тут шли на пляж и увидели, что здесь что-то происходит, решили заглянуть, правда, ребята? А потом пошло-поехало. На дорожку высыпали дети в разноцветных панамках и жилетах, потом Тэн с коляской на буксире, следом выплыл большой пляжный зонт, под которым взявшись за руки вышагивали Чону и Тэиль в пляжных шортах и сланцах, на голове у обоих были широкополые шляпы и очки от солнца. Зонт над ними нес Тэен, который одеждой был обременен еще меньше, ведь купальные трусы на пляже за одежду не считались. Все его белоснежное тело было в разводах от солнцезащитного крема, а к носу очками был придавлен кусочек бумажки. А позади этой процессии тащился Джено, навьюченный как ослик сумками всех цветов и размеров. - Мы буквально на пять минут, а потом можете предаваться своему сексу на пляже или что вы там планировали, - счастливо объявил Тэн, припарковавшись с коляской неподалеку от молодоженов. - Вы нас даже не заметите, правда. Мунбёль, иди к папочке на ручки, - Тэиль умостился на один из стульев, и девочка как метеор примчалась на его зов, но резко затормозила, подняв босыми ногами небольшую волну песка, а после осторожно залезла к папе на колени. Ей не хотелось причинить боль папочке или сестричке. Чону сел с Тэилем рядом, но не был уверен стоит ли призывать сыновей к себе, потому что каждый из них убежал по своим важным делам – Юкхей уже вовсю обнимал доеновы колени, а Лукас влез на табурет и горстями поглощал фруктовую нарезку с шведского стола. Наверное, было лучше все оставить как есть, ведь Лукас молчит и не отсвечивает только когда ест, так что это было оптимальным вариантом. - Ну все, мы готовы, продолжайте, - дал отмашку Тэиль, когда все рассосались по местам. - Простите, но все в порядке? – спросила регистратор, ошеломленная появлением столь пестрой компании в полосатых купальниках. - Полагаю, что да, - Джехен глубоко выдохнул и легкая улыбка тронула его губы, - в нашей семье это вроде как норма. Доен не знал норма тут что-то или нет, за последние минуты это понятие сильно размыло границы в его понимании. Он даже не осознавал, как все эти люди оказались тут в данный момент. Обычной случайностью это быть не могло, а значит, кто-то из этих хитрецов приложил руку к раскрытию их с Джехеном грандиозного плана побега. Омега немного поразмыслил и чаша весов в его голове немного склонилась к значению «норма», ведь что еще можно ожидать от такой шумной, неугомонной семьи? - Так что, кольца то вам нужны? – Джемин все еще сиял, как начищенный чайник и держал в руках синюю бархатную коробочку. Кстати об этом. Джехен выпучил глаза и похлопал себя по пустым карманам. И как этот мелкий проходимец вообще смог их раздобыть? Джехен же все время держал их во внутреннем кармане пиджака, который…с самого утра сиротливо висел на стуле полностью без присмотра. А он сам, в стремлении выглядеть максимально красиво на собственной свадьбе, несколько часов торчал в ванной, а дверь в бунгало закрыть не догадался. И эта шайка-лейка в любом случае вычислила отель, в котором они с Доеном забронировали места, так что скорее всего они поселились в том же месте, чтобы открыть себе беспрепятственный вход на внутреннюю территорию. - Ах ты мелкий зас…кхм…в общем тащи сюда кольца, - Джехен нетерпеливо протянул руку, решив что разбором полетов займется позже. Да и горящий взгляд Доена говорил о том, что объяснений всем этим нарушителям явно не избежать. - Я так и не поняла, против они вашей свадьбы или нет, - подала голос регистратор, когда глаза немного привыкли к мельтешению. - Даже если и против, то это не имеет значения, их мнения никто, в любом случае, спрашивать не будет, - быстро ответил Доен, - давайте уже побыстрее перейдем к той части, где нужно целоваться. Подобный ответ привел женщину в еще большее непонимание ситуации, но разбираться в деталях она не горела желанием, поэтому поспешила продолжить, пока к ним на церемонию еще кто-нибудь не ворвался. - Итак, раз возражений нет, то попрошу вас, брачующиеся, ответить, согласны ли вы взять в мужья друг друга? - Да! – звонко оповестил писклявый голос откуда-то снизу и Доен с Джехеном опустили взгляды вниз, туда, где Юкхей все еще обнимался с доеновой ногой. Доен тихонько рассмеялся. - Малыш, - он аккуратно уложил руку на свой живот, - кажется тут только что твоя судьба решилась. Так же как и моя, потому что…я согласен. Доен вытащил из бархатной коробочки кольцо и осторожно надел его на палец чужой палец, не разрывая с альфой взгляда. Джехен услышал ответ и впервые подумал, что это не Доен будет главным плаксой на этой свадьбе, а он сам. Альфа не ожидал услышать в ответ ничего другого, но все же это «я согласен» будто затронуло самые потаенные струны его любящей души. Он ощутил, что до этого будто и не жил вовсе, а лишь таился в ожидании этого момента. Как он мог оказаться таким счастливчиком, что сейчас, когда слезы наполняют его глаза, а губы трясутся, неспособные выдавить хотя бы что-то похожее на ответ, Доен не нервничает и не обвиняет его в слабости, а обнимает его голову руками, позволяя уткнуться в свое плечо. Шепчет что-то неразборчиво, но так тепло, ерошит тщательно уложенные лаком волосы и, кажется, целует в ушко. Джехен не мог ничего разобрать, окруженный коконом ласки и любви, как робкий подросток, который набрался смелости явиться перед своим крашем, но не нашел нужных слов, чтобы позвать его на свидание. А объект его любви такой теплый и понимающий, готовый хоть целую вечность ждать, когда же прозвучат те самые слова. Он не торопит, лишь водит кончиками пальцев вдоль позвоночника, успокаивая, настраивая, давая собраться с мыслями. Джехен ощущает, как волны успокоения прошивают его тело насквозь, проходясь от макушки до самых пяток и ноги становятся ватными, а кончики пальцев начинают гудеть от желания прикоснуться. И он касается. Стискивает омежье тело сильно, но бережно, ведет носом по его тонкой шее от ключицы до уха и будто слышит, как сердцебиение Доена отдается эхом в его собственной груди. Джехен не хотел заставлять Доена ждать ответа так долго, но он ничего не мог поделать с тем, что рот его хотел просто касаться омежьей кожи, вместо того чтобы говорить. Целовать его бесконечно и мокро, оставляя следы на светлой коже и, возможно, давая понять всем присутствующим, почему их с Доеном свадьба предназначена только для двоих. Кто знает, где альфе захочется пометить, принадлежащего ему, омегу и в каких количествах? Будет ли состоять весь их день свадьбы из объятий из поцелуев или они смогут сделать хотя бы пару тройку вздохов? Джехен не знал ответов на эти вопросы. Пока. Зато, он знал кое-что другое. - Я согласен быть твоим мужем, котенок, - второе кольцо, наконец, нашло свое место и по залу раздался облегченный вздох, потому что пока Доен с Джехеном там терлись, Тэен, на нервах от затянувшегося молчания, уже успел откупорить бутылку шампанского и приложиться к горлышку. Тэн же, уволок Юкхея подальше, чтобы его сына не передавило там чужими обнимашками. Маленький альфа никогда в жизни не видел поцелуев так близко и не мог сказать, что эти странные лизания пришлись ему по вкусу. Он любил облизывать только леденцы и мороженое, а Лукас облизывал еще картонные коробки, пока родители не видели. - В таком случае, властью данной мне, объявляю вас супругами. А теперь можете…хотя, вы итак уже целуетесь, поздравляю! – целующихся друг от друга не смогли отвлечь ни звуки аплодисментов и счастливые крики, ни цокот бокалов и чпоканье крышек шампанского, которое все же пригодилось. Связанные навеки, Джехен с Доеном перестали реагировать на внешние раздражители и погрузились в свой собственный мир поцелуев и объятий. И никогда еще прикосновение губ не было настолько сладким, настолько животрепещущим, казалось им двоим теперь и дышать то необязательно – достаточно целоваться и кислород сам собой перетечет из одного рта в другой. Джехен больше не плакал, зато ощутил влагу на омежьих щеках, когда провел по ним подушечками больших пальцев. Слезы Доена ощутились так волшебно и правильно, стекли из глаз абсолютно незаметно, будто омега и сам не понял, когда это все началось. С первым ли прикосновением губ или с полученным «я согласен в ответ»? А может, омеге всю жизнь суждено провести вот так в слезах, которые лились прямиком из его сердца, переполненного чувствами? - Джехенни, я плачу, сделай что-нибудь с этим, - Доен лишь на короткий миг оторвался от губ альфы, чтобы без пауз пролепетать свою первую жалобу в качестве законного супруга. - Люблю тебя, - Джехен увел губы выше, и лизнул правую щеку Доена, - бесконечно люблю, - и левую… - Не помогает, так я плачу еще больше, но ничего страшного, не останавливайся…- Доен начал вертеть головой, подставляя лицо под новые ласки. - Вот почему они на свадьбу никого не позвали, - Джено ни за что бы не признался, что пялился на новобрачных слишком пристально, слишком уж смущал факт заинтересованности в чужих потираниях. - Вот она где молодость и страсть, не будь Доен в положении я бы поспорил на сотку, что сегодня они состряпают ребенка, - а Тэн не знал стыда и смущения, поэтому пялился тщательно, попутно прижимая любознательного Лукаса личиком к своей груди. Юкхей в наблюдениях заинтересован не был, так как уже пришел к выводу о том, что в своей жизни ничего кроме конфет лизать не будет. (Но открою вам тайну, что на восемнадцатый день рождения своего истинного омеги он с удовольствием оближет все его лицо :) Бёль из всех детей была самой культурной, поэтому отвернулась по своей воле и на всякий случай закрыла ладошками пупок папули, на коленях которого все еще сидела, ведь это была единственная щель, через которую Ханбель из живота могла подсмотреть за происходящим. Женщина регистратор слилась уже давным давно, не желая принимать участия в дальнейших событиях. - Я думаю, нам уже пора уходить, - Тиль, раньше всех осознавший, что дальнейшего взаимодействия с молодоженами не будет, спустил дочь с колен. - П-подождите, - Доен запнулся на первой букве, потому что сделал глубокий вдох, впервые так надолго оторвавшись от джехеновых губ, - останьтесь тогда, раз пришли. - Нет, нет, - Чону тоже поднялся со стула, - у нас с Тэилем запись в спа салон через полчаса – массаж, процедуры для кожи и все такое, а у отцов день веселья с детьми, так что все расписано по часам. Я думаю, что вам и без нас будет чем заняться. - Ох, хорошо, - выдохнул Доен как то слишком облегченно, будто надеялся только на такой ответ. - Подарки и объятия оставим на другой раз, потому что я даже отсюда вижу как блестят от слюны у Джехена губы и щеки. - Фи, - прокомментировал это Джемин, но внутренне весь вспыхнул, ощутив, как внутри что-то натянулось от предвкушения. Зад засвербел с удвоенной силой, а расстояние между ним и Джено, который стоял чуть поодаль, показалось бесконечным. Поэтому он бочком, осторожно прокрался к нему, прижался со спины и задался вопросом, стоило ли им прямо сейчас затеряться в зарослях пальм, чтобы прочувствовать грядущий отдых всем телом? - Ну, все, малышня, скажите пока Джехенни и Доену и пошли купаться, - скомандовал Тэен и в ответ ему прозвучал неровный строй голосов с прощальными выкриками. А когда процессия скрылась за пределами места церемонии, Джехен с Доеном выдохнули в унисон и обнялись, наслаждаясь звуками тишины и шумом волн. - Мы должны наслаждаться обществом друг друга, пока можем, с рождением малыша это будет роскошью, которую мы не сможем себе позволить, - тихонько сказал Доен, - но это определенно стоит того, правда? - Все, что касается тебя того стоит, малыш. Ты подарил мне все это, - Джехен обвел взглядом то место, где они находились, - ты сделал возможным то, о чем я раньше даже мечтать не смел. До встречи с тобой я не был хорошим парнем, ты это знаешь, и могло бы показаться, что ты мне послан в наказание за все то, что я совершал, но это не так. Ты пришел ко мне, чтобы спасти мою душу, которая прозябала в пустоте и одиночестве. Никто кроме тебя не смог бы сделать из меня целого, завершенного человека. Ты часть моего сердца, предназначенный мне судьбой, такой же одинокий, но совершенный для меня. Не буду врать, с твоим появлением, моя голова начала болеть чаще, но что же делать? Наверное, я мазохист, раз мне нравится получать от тебя все, в том числе и боль, да? - Нет, ты просто влюбленный щеночек, Джехенни, - Доен захихикал, смешно сморщив нос. - Котенок вышел замуж за щеночка? Да мы с тобой разрушаем стереотипы, правда? - Прекрати говорить ерунду и пригласи меня лучше на танец, - Доен наигранно надул губы и шлепнул альфу по груди, - но если ты поставишь какую-анибудь слезливую песню, обещаю, этот день станет последним в твоей жизни. Джехен поспешно слез с брачного парапета, на котором они с Доеном стояли, и ринулся искать пульт от стереосистемы, стараясь в процессе поисков сильно не смеяться, потому что песня, которую он подобрал, точно Доену понравится. И как только в воздухе разлились первые ноты мелодии, Доен замер, прислушиваясь, покрываясь мурашками постепенно, потому что он знал эту песню и любил, но к словам никогда особенно не прислушивался, а теперь, когда Джехен подхватил текст синхронно с певицей, сливаясь ней в прекрасном дуэте, омега почувствовал новый залп слез. Чон Джехен все подстроил намерено, не иначе. - Что бы я делал без твоего острого язычка, которым ты, то покоряешь меня, то не даёшь спуску. У меня от тебя кружится голова, без шуток. Мне не под силу поймать тебя на слове. Я хочу узнать, что же творится в твоих прекрасных мыслях, И пускаюсь в это волшебное и таинственное исследование тебя…* - И как я должен танцевать, по-твоему? Я снова плачу… И песня звенела ответом, разбивая сердце нежным голосом альфы. И собирая его заново бережным прикосновением рук, когда Джехен обвил руками бедра омеги и потянул на себя, призывая обнять. Доен последовал за движениями и спустился с парапета, тут же повиснув у Джехена на шее, обвив его тело руками и ногами. Теперь губы альфы шептали слова песни прямо ему в ухо, заставляя сотни табунов мурашек разбегаться от шее вниз по позвоночнику. Доен уже не мог сдерживать слезы, он слушал шепот Джехена и впитывал слова всеми клеточками своего тела. Каждая буква была пропитана любовью и благодарностью, обещаниями вечной преданности и жизни, полной заботы. Доен уже давно не был одиноким и сломленным, как раньше, но с этой минуты он будто получил пожизненную пуленепробиваемую броню. Руки Джехена, как сама крепкая стена, объятие – как надежное убежище, его губы – сладкое успокоительное. Альфа любил его любым. И омега любил его в ответ так сильно, что не мог нормально дышать от слез счастья, что катились по его щекам. - Сколько ещё раз мне нужно повторять, что ты прекрасен, даже когда плачешь. Мир сбивает тебя с ног, а я сопровождаю каждый твой шаг. Ты — мой крах, ты моя муза, моё безумие, мой ритм и блюз. Я не могу перестать петь, и эта песня для тебя звенит в моих ушах.* Они мерно покачивались в первом танце их супружеской жизни. Доен слушал пение альфы, а альфа в ответ слушал то, как Доен хлюпает носом. Наверняка, нос омеги к этому времени стал похож на помидорку черри, а щеки покрылись розовым румянцем, проклюнувшимся из-под стертого слезами биби крема. А они ведь даже не успели еще сделать свадебное фото, хах, какое же это счастье – Джехен обязательно нащелкает сотню кадров того, как Доен пытается закрыть руками свое заплаканное лицо. Песня уже закончилась и зазвучала новая, но Джехен все никак не желал спускать омегу на землю. - Мы так и проведем всю жизнь в объятиях? – спросил тихонько Доен с надеждой в голосе. Лично он готов был пойти на это. - Звучит как отличный план, - альфа в этом был с ним полностью согласен. - Но как же быть, я хочу кушать, - ответил Доен и заплакал снова. Ему хотелось обниматься и кушать, какая досада. Плакать ему не хотелось, но полумер Доен не признавал, если уж начал что-то делать, то от всей души. - А как насчет - покушать, сидя у меня на коленках? - Звучит интересно, давай так и сделаем, - согласился Доен, - посади меня на кресло и сходи за едой. Но моей выдержки, чтобы сидеть в одиночестве хватит только на три минуты, имей ввиду. Джехену и самому то не очень хотелось Доена оставлять, но морить голодом двух своих деток он тоже не мог, поэтому сделал как было велено и уже через две минуты и пять секунд сел рядом с доеном, поставив на стол перед собой тарелку с разными вкусняшками. Омега же, не раздумывая ни секунды пересел к альфе на колени. Было ли подобное прилипчивое поведение идеальным в его видении быта семьи – неясно. Но одно можно было сказать точно – ни о каких раздельных кроватях после пятидесяти и речи быть не могло. Многие пары, достигнув определенного возраста, считают зазорным спать в одной кровати или делить одно одеяло, мол возраст, да и потребности уже не те. Плевать, Доену было глубоко плевать на это все, потому что с Джехеном он готов был делить не то что одеяло, но и собственную жизнь. Но вот вилочку он должен был принести себе отдельную. - Знаешь, Джехенни, я твой душой, телом и сердцем, но я все еще личность и есть хочу собственной вилкой. Джехен поджал губу. Об этом он как-то не подумал. - Ты знаешь, - ложь во спасение тут же завертелась у альфы на языке, - я вообще-то так и планировал. Видишь ли, руками я бы все равно не смог воспользоваться. - Это почему? - Потому что они будут заняты, обнимая тебя, - звучало больше как вопрос, но видимо для плававшего в слезах мозга Доена, этого было достаточно. - Ох, мой влюбленный щеночек идет на такие жертвы, но ничего я не позволю тебе остаться голодным на нашей свадьбе, ведь наш вечер любви, танцев и слез только начался. - Ты собрался лить слезы до самого утра? - Да, мы сейчас покушаем и ты включишь нам песенку Ли Хай. - Ту самую? - Именно. А после мы снова будем целоваться и пить шампанское, - Доен сделал широкий жест рукой, изображая водопады бурлящего алкоголя. - Я буду шампанское, а ты будешь фруктовый сок, - уточнил Джехен. - Я буду сок и плакать, - вставил омега свои пять копеек. - Как я мог об этом забыть, - звучало это на самом деле забавно, Джехен не пытался быть оптимистом, это ни к чему, когда твоим мужем является Доен – бывший Ким, ныне – Чон. - А еще я буду любить тебя в перерывах между слезами и соком. И фруктовыми канапешками. - Тогда, - Джехен наклонил голову и опалил шею Доена своим горячим дыханием, рука его скользнула на внутреннюю сторону Доенова бедра и прошлась выше. Упругая плоть, обтянутая легкой тканью штанов, пропускавшей тепло кожи, ощущалась под ладонью весьма многообещающе. Доен понимал, к чему Джехен ведет, но не собирался облегчать Чон Джехену жизнь, - стоит ли тебе начать любить меня прямо сейчас? - Глупый, я люблю тебя уже несколько лет, неужели не знал? – омега накрыл ладонь альфы своей и настойчивей потянул ее к своей промежности. Если в прошлом Доен и был внутренне в чем-то ограничен, то с недавних пор все чаще расширял горизонты своих желаний и возможностей. И вообще, он для того и настоял на приватной свадьбе, чтобы позволить себе делать все, что захочется. Тот кусок пляжа, на котором они находились, был зарезервирован только для них и персоналу отеля было дано указание не пускать на пляж никого после того как уйдет регистратор. Видимо, это пожелание они поняли буквально, раз до ухода женщины пустили целую орду их с Джехеном товарищей. Зато теперь, когда они с альфой остались только вдвоем, можно было немного покуролесить. Доен сполз на коленях Джехена чуть ниже, так чтобы расщелиной булок сидеть не на его бедре, а между – в стратегически важном месте, которым он сегодня планировал попользоваться. От этих движений, их с альфой переплетенные руки впечатались прямо в член Доена, уже немного напряженный под тканью штанов. Доен издал едва слышный стон и Джехен задался воспросм – сколько слоев одежды сейчас на омеге? И не забыл ли он свое белье в верхнем ящике комода? Проверить это альфа решил на практике – без лишних слов он расстегнул пуговицу доеновых штанов и вжикнул молнией. Ответ в виде гладкой, красной и ничем не покрытой головки члена тут же появился у него перед глазами. - Ах, ты проказник, - альфа надавил на головку большим пальцем, заставив Доена жалобно всхлипнуть. Одним из достоинств омежьего положения была его повышенная чувствительность к разного рода ласкам. Особенно Доену нравились игры с его пополневшими сосочками, но до десерта Джехен доберется попозже. - А ты что, правда, думал, что собираюсь тебя слезами поливать до самого утра? – Доен двинул бедрами вверх, намекая. - Ох, значит, слез больше не будет, - с одной стороны это было облегчением, но с другой – неужели Доен перестанет быть маленькой прилипчивой обезьянкой? Хотя, во время их интим марафонов, омега с Джехена тоже обычно не слезал, но это другое. Ведь иногда секс с Доеном напоминал попытки сближения с разъяренной дикой кошкой – сначала хрен присунешь, а потом хрен высунешь. - Но Ли Хай мы все равно будем слушать, - пояснил Доен, чтобы Джехен вдруг не подумал, что он тут шутки шутит. - Блин, а я уже размечтался. - Мечтать сейчас ты должен исключительно обо мне, но ты еще даже штаны с меня не снял, - с момента своей поздней половой зрелости, у Доена никогда не было проблем с эротическим энтузиазмом. Возможно, самым первым актом публичной близости в колесе обозрения Джехен разбудил в этом омеге какого-то дремавшего зверя, может просто толкнул его по кривой дорожке. Узнать это сейчас уже не представляется возможным, да и нужно ли это делать, когда каждый доволен происходящим. Доен охотно приподнялся, позволяя альфе стащить с себя брюки и ботинки, потом расшнуровать шлейки жилета сзади. Омега уже сидел спиной к Джехену на его коленях, когда одежда перестала так неправильно сжимать его кожу. Доен облокотился локтями о край стола и опустил голову вместе с глубоким выдохом, когда Джехен уложил свои ладони на омежью поясницу, а потом скользнул вверх, задирая пока еще застегнутую рубашку вместе с жилетом. Ткань плотно прошлась по круглому животу и осела в области подмышек, а Джехен тут же припал губами к обнажившейся спине. Доен тихонько заскулил и почувствовал, как дернулся член, возбужденный даже от такой мимолетной ласки. Задница его стала стремительно мокнуть и, скорее всего, на штанах Джехена уже образовалось большое влажное пятно, но кого это сейчас волновало? Точно не альфу, который выцеловывал омежьи позвонки один за другим. На спине омеги постепенно расцветали слабые укусы и, местами, засосы, мокрые дорожки слюны от скользившего языка петляли между красных и розовых отметин, как среди россыпи рубинов и розовых сапфиров. Доен скулил от получаемой ласки и только шире расставлял ноги, инстинктивно пытаясь потереться промежностью обо что-нибудь. В постели для этих целей он использовал подушку или свернутое одеяло, а сейчас его бедра натыкались только лишь на воздух, а от того недовольство сквозило в его полустонах полувсхлипах. - Повернись, - Джехен, чутко уловивший нотки недовольства в голосе любимого, тут же нашел решение проблемы. Доен поменял позицию и сел на одно джехеново бедро, по которому тут же скользнул промежностью на пробу. Член, почувствовавший под собой восхитительную твердость и передал по телу импульсы восхитительного блаженства. - Ммм, - утвердительно промычал омега и двинулся уже ближе, марая собственной смазкой штанину джехена по всей длине бедра. Ему вдруг захотелось запятнать эту слишком чистую ткань посильнее, - можно я испачкаю тебя, а потом ты разденешься, ладно? Такой странный способ пометить свою территорию был для Джехена в новинку. До этого аккуратист Доен в подобном вандализме замечен не был, но так становилось даже любопытнее. Интересно, станет ли омега теперь натирать джехеновы рубашки своим запахом? Альфе бы этого очень хотелось. Только, конечно, пусть натирает их через запаховую железу, а не пропуская через свои влажные булки. - Хорошо, кончи для меня разок, покажи, как сильно ты хочешь меня испачкать, - Джехен добавил дровишек в огонь, стянул с Джехена жилетку и расстегнул пуговки на его рубашке, чтобы, наконец, насладиться видом пухлых, возбужденных сосков, а затем блаженно откинулся в кресле, готовый к горячему представлению, - двигайся, котенок. И Доен двинулся. Так двинулся, что с первого раза ощутил, как тело выгнулось от удовольствия. Руки альфы на его бедрах бездействовали, а вот взгляд вдоволь облизывал желанное тело, что выгнулось так маняще. Только вот чувствительные соски скрылись за тканью запахнувшейся рубашки и альфа нетерпеливо дернул ее вниз, задев набухшие бугорки, заставив этим Доена вскрикнуть и двинуть бедрами еще пару раз. После этого омега не смог остановиться – он елозил промежностью по бедру альфы снова и снова, пока светлая ткань не пропиталась его смазкой полностью. Джехен поглаживал его бедра и задницу почти невесомо и старался не кончить от одной только картины, открывшейся перед ним. - Двигайся, малыш, двигайся быстрее, - выдержка истончалась буквально каждую секунду, член Доена напрягался и подрагивал, дыхание срывалось между хрипами и стонами, а глаза в блаженстве подкатывались под веки. Омега был у самого пика и готов был вот-вот кончить – такой восхитительно красивый и развязный, с бисеринками пота, блестевшими тут и там на бледном теле. В свете солнца Доен сверкал, как хрустальный, хрупкий и необычайно нежный, но порочный лебедь. Джехен восхищался и завидовал самому себе, готов был смотреть на свою развратную любовь часами, но вот Доен уже крепко зажмурил веки и распахнул губы в идеальный соблазнительный круг. Верный признак того, что сейчас все и свершится. И внезапно Джехену захотелось тоже поучаствовать. За доли секунды «до» он скользнул одной рукой между влажных ягодиц по знакомому пути, въезжая сразу двумя пальцами в сморщенную дырочку. Доен от неожиданности распахнул глаза и кончил с громким и пронзительным вскриком, на задворках сознания ощущая, как альфа раздвигает в нем пальцы на манер ножниц. Оргазм был долгим и сладостно мучительным, а в самом конце Доен даже тихонько всхлипнул и снова расплакался, уткнувшись в плечо своего альфы. - Ну, ну, тише, - пальцами чистой руки Джехен погладил Доена по волосам, - тебе понравилось? Теперь я достаточно грязный для твоего душевного спокойствия? - Угухм, - Доен издал смешок вперемешку со всхлипом и прижался губами к джехеновой шее, - теперь настал твой черед сделать меня грязным, давай. Доен слез с колен альфы и вскарабкался на стол, предварительно отодвинув тарелку с едой в сторону. - Приспусти штаны и сделай это грязно и быстро, ладно? - Я стану самым грязным папочкой на свете, - в другой ситуации Доен бы велел Джехену перестать болтать подобную хрень, от которой пальцы на ногах скрючиваются, но сейчас он был полностью погружен в роль плохого мальчика, жаждущего хорошей трепки. - Покажи мне, что ты можешь! Джехен с готовностью встал, приспустил брюки до колен, задрал рубашку и закинул обе ноги Доена к себе на плечо. С тех пор как положение омеги перестало им позволять заниматься полноценным сексом, они придумали для себя новую схему получения удовольствия. - Расслабь немного ножки, вот так, - Джехен присунул свой твердый член омеге между бедер и блаженно выдохнул, - теперь поехали. Доен теперь в точности знал, насколько надо сжать ногами член альфы, чтобы он скользил туго, но достаточно свободно для получении удовольствия. Он получал необычайный кайф от созерцания того, как влажная головка скрывается и снова появляется между его бедер. Развязность момента его будоражила и опьяняла, заставляла возбуждаться заново, а ощущение периодических шлепков на заднице разносили по его телу электрические разряды. Джехен двигался сейчас отрывисто и размашисто, не так как при их обычном сексе. Несмотря ни на что, они оба любили медленные, тягучие акты, когда удовольствие разливалось по венам постепенно. Сейчас же, под влиянием момента они погрузились в хаотический танец двух тел, которые шлепались друг о друга с максимально развратными звуками. - Да, да, да, - Доен трясся вместе со столом и тарелка с едой плясала уже где-то на грани, но ловить ее никто не собирался. Если разобьется, то на счастье, - кончи мне на лицо Джехенни, давай. Альфа издал громкий рык, двинул бедрами вперед и кончил, спустив омеге на живот и на пухлые соски. Пара капель даже осела на доеновых щеках. И под финальный стон обоих со стола сорвалась тарелка и тут же шмякнулась в песок, расколовшись о лежавший тут же камень. Первая жертва родившейся буквально недавно семьи. Но последняя ли?