Рулетка

-Хен, если мухи живут 14 дней, то означает ли это, что я поступил жестоко, оборвав и без того короткую жизнь парочке мух сегодня утром? Будут ли их мушиные судьи судить меня и стоит ли мне нанять адвоката-муху для своей защиты? – Тэн не знал, интересует ли Джено мушиное законодательство на самом деле или это просто недотрах сказывается на его психическом здоровье, хотя одно он знал точно – прямо сейчас, Лукас и Юкхей, наконец, решили пожевать бутерброды, перестав наяривать круги по лужам, а это целых десять минут тишины и покоя! И это драгоценное время альфа уж точно не собирался тратить на насекомых. - Слушай, Джено, я тебя очень люблю, знаешь? В моем списке самых любимых людей на свете ты стоишь первым, ну…первым после моих детишек, Чону, родителей и братьев, - Джено мысленно загибал пальцы и обнаружил, что согласно всем подсчетам место его примерно в конце первой десятки. Весьма условное первое место. Джено подобными вычислениями не оскорбился, потому что ощущал себя весьма странно на прогулке с Тэном и его детьми, - но я хочу, чтобы ты осознал одну вещь. Если ты не можешь трахать своего омегу, то это не значит, что ты можешь трахать мне мозги. На последних строчках Тэн понизил свой голос до сверхнизкого шепота, который не должен был дойти до ушек его милых близнецов, но то ли Лу умел читать по губам, то ли Хей, сосредоточенно возивший по столу куском колбасы, сидел слишком близко, потому что в итоге вышло то, что вышло. - Папуля, а что это такое…тлахать? – Юкхей распахнул свои очаровательные глазки и уставился на отца в ожидании ответа. Лукас, после озвученного вопроса, даже жевать перестал, потому что огурец из сэндвича хрустел слишком громко, создавая лишний шум. А Лукасу хотелось услышать детали. Все-все-все мелочи. Лукас любил быть всезнайкой, поэтому замер со ртом полным еды. - Эээ, - Тэн предполагал, что череда неудобных вопросов от детей начнется с «а откуда берутся дети?», но никак с процесса их создания, - так говорят, когда два человека очень сильно друг друга любят. - А Бомзун на пласядке казал, что его сестла тлахается с козлом. Его папчка так вчела казал, когда она пишла очень подно домой, – этот самый Бомджун с площадки уже несколько месяцев сидел у Тэна в печенках потому что явно обладал весьма длинным и грязным языком и это в семь то лет! А еще Юкхей общался с ним слишком часто, поэтому хватал всякие странные мысли. В прошлый раз это были вопросы о том, можно ли переплыть реку Хан на крышке от унитаза. - Папулечка, сестла Бомзуна юбит козла? Но они стласные и какают мелкими говняшками, - Лукас тут же сморщился и вышвырнул вон выглянувшую из сэндвича маслину, потому что бедняга напомнила ему о вышеупомянутых козлах. Сам по себе маленький омега был весьма брезгливым и из тех же соображений выкидывал черные шоколадные драже, шоколадные кукурузные шарики и прочее мелкое, круглое и коричневое. Или перекладывал в тарелку к брату, который поглощал все, без разбору, даже если это хоть на одну тысячную напоминало ему отходы чьей-то жизнедеятельности. - Я думаю что Бомджун просто что-то не так понял, такие темы обычно обсуждают взрослые люди. Маленьким деткам о таком переживать еще рано, - Тэн как мог пытался замять тему, потому что если Чону узнает о подобном, то вряд ли будет в восторге. - Я стану байсим, когда буду пахнуть, да папуля? – спросил Лукас и выпятил грудь, довольный своими познаниями. - Да малыш, это так, и когда вы двое обзаведетесь запахами, я вам обязательно расскажу о том слове, которое вас так заинтересовало, а пока вы не должны об этом переживать. - Скажешь, как тлахать? – громче чем надо уточнил Юкхей и Тэн вздрогнул в то время как Джено прыснул в кулак от смеха. - Обязательно скажу потом, а пока идите поиграйте в песочнице, если доели. - Чул, в этот лаз я мумия! – взвизгнул Лукас, вскочил на ноги и умчался вперед, готовый всем телом рухнуть в груду песка. - Только не сыпьте песок друг другу в лица! – предупредил детей отец мальчики дружно согласились. - Все-таки малыши очаровательны, - вздохнул Джено горько и распластался по деревянной столешнице. Тэн посмотрел на него с сочувствием, - смогу ли я забраться в штаны Наны, чтобы состряпать пару детишек тоже? - Послушай, все омеги ведут себя в предтечный период по-разному. Кто-то начинает нуждаться в комфорте и объятиях, а кто-то наоборот стремится отгородиться от всех. В этом нет твоей вины и беспокоиться не нужно, в любом случае, когда течка окончательно придет, Джемин будет нуждаться в тебе, так или иначе. Ты ведь его альфа, а омеге сложно провести такое время в одиночестве, особенно в первый раз, я знаю, о чем говорю, поверь мне. Чону провел свою первую течку в одиночестве, потому что физически не было никого, кто мог бы ему помочь и, по его рассказам, это было ужасно, Джемин ни за что на это не согласится. Потерпи пару дней, ведь судя по его состоянию, до дня икс осталось совсем немного. И не беспокойся сильно, сейчас старшие омеги смогут о нем позаботиться. - Сегодня утром я проходил мимо нашей с Наной комнаты, из которой он меня накануне вечером выгнал, и услышал, как он плачет. Я заглянул, чтобы спросить что стряслось, а он сказал, что не выспался потому что мерз всю ночь в одиночестве. Он был накрыт тремя одеялами и все равно чувствовал лишь холод. И всего на пол часа он позволил мне лечь рядом с ним, он жался ко мне, так будто завтра никогда не наступит и клянусь, я слышал, как Нана мяукает и урчит, представляешь? Никогда ничего восхитительнее не слышал, а потом он…в общем выгнал меня снова, - Джено тактично опустил ту часть истории, где Джемин, нагревшийся от объятий, с раскрасневшимися щеками, растрепанными волосами, чуть завитыми на концах и припухшими от слез веками, так интенсивно терся о тело альфы, что заработал нехилую палатку в пижамных штанах, отчего Джено пришлось при помощи магии рта помогать ему с этим. И не успело еще белое вещество остыть на губах альфы, как его тут же выставили вон за порог. - Да я слышал, что некоторые омеги еще сохранили способность урчать, но такое бывает редко. Видишь, как тебе повезло? – Тэн приободряющее похлопал младшего по плечу. Урчание омег, действительно, стало явлением редким в последнее время. Ученые говорили, что это что-то вроде рудиментов, типа зубов мудрости. Практической пользы это не несло, но было приятным бонусом в отношениях. - Но теперь, когда я знаю, что мой Нана умеет так восхитительно урчать, мне стало еще хуже, ведь, возможно, он урчит сейчас там в одиночестве, в холодной, темной комнате… - Джено, это невозможно, омега урчит, когда находится в тепле, комфорте и безопасности, а судя по твоим словам, это далеко не так, - возразил старший альфа, но Джено его словами совсем не вдохновился. Никогда раньше он не находился от Джемина настолько далеко, ведь тот морозил его уже вторую неделю. Альфа не мог жаловаться, ведь омега тоже проходил через трудные времена, это было особенно заметно в те короткие моменты, когда Нана прижимался со спины и тыкался носом в изгиб шеи Джено, когда несколько минут в задумчивости теребил теплые пальцы альфы, пока они ждали автобус до их университета. И сердце альфы почти разбилось от боли и любви в те пару раз, когда он нашел Нану спящим в груде своей одежды, как в гнезде. Джемин нуждался в нем, но отталкивал, причиняя боль обоим, а Джено настаивать не мог, потому что упрямству омеги можно было позавидовать. Оставалось ждать и… Грустные мысли Джено прервало странное ощущение тревоги. Оно поднималось откуда-то из живота, будто ото сна просыпался вулкан, спавший веками. Альфа раздраженно повел шеей, тряхнул плечами, будто пытаясь скинуть с себя неприятное чувство. Чувство, что сейчас он должен находиться совсем не здесь. Джено поерзал на скамейке, пытаясь отвлечься, но беспокойство, раззадоренное движениями, стало расползаться по телу с удвоенной скоростью и вот уже по коже альфы прошли мурашки, заставив мелкие волоски на руках подняться дыбом. Джено скрестил руки и прошелся ладонями от кистей до плеч, будто пытаясь снять верхний слой кожи, шелушившийся морозной тревогой. Что-то не давало покоя. Что не так? Парень обеспокоенно огляделся по сторонам, будто пытаясь найти раздражитель поблизости, но к успеху не пришел. В метре беззаботно ковырялись в песочнице близнецы, Тэн уткнулся в телефон, вероятно занятый отправкой фотографий детишек своему омеге. Немного поодаль пожилая пара выгуливала маленьких собак, которые раздражающе тявкали, встав на задние лапы у какого-то дерева, видимо увидев птицу. Но до Джено их лай доносился, будто сквозь расстояние, отделявшее его пеленой тумана от реального мира. Где-то сверху сияло солнце, искаженное толщами мутной воды, там же сочился воздух, но Джено не мог вдохнуть ни капли, будто его легкие иссушило и стерло в порошок, который теперь тонким слоем покрывал все его тело. Альфа поморщился и попытался тряхнуть головой, но все его тело, будто свинцом налилось и упорно шло ко дну. Ему определенно чего-то не хватало. Джено не мог ощутить себя целым, его тело трещало по швам, раздираемое непонятной тоской, расстояние до реальности увеличивалось с каждой секундой, затягивало в пучину непонятного… одиночества? Почему так? Джено не был одинок, у него был его малыш Нана. Нана. Один слог, повторённый дважды, будто стуком пульса сладко отдался глубоко в сердце. Нана. Джено ощутил, как слезы, взявшиеся буквально из ниоткуда, начали течь по его щекам. Его глаза были сухими, но кожа буквально ощущала горячие потоки, омывавшие щеки и подбородок, будто плакал не он сам, а кто-то другой. Из груди Джено вырвался рык и за секунду его захлестнуло неконтролируемой потребностью защитить лишь одного человека. Никогда раньше альфа не ощущал бурлившие внутри настолько первобытные инстинкты, будто волк, дремавший глубоко внутри него, проснулся и теперь рвался на свободу. К своему омеге. Теперь Джено достаточно ясно осознал, где он должен был находиться прямо сейчас. - Джено? – Тэн, обеспокоенный тем что младший впал в странный ступор, коснулся его плеча и тут же одернул руку, потому что Джено встал так резко, что даже задрожала лавка, - что…что случилось? Но Джено, даже взглядом старшего не удостоив, бегом бросился в сторону дома. Тэн подскочил следом и бросился к детям, на ходу перебирая в голове причины столь странного поведения. Когда он уже почти добрался до песочницы, телефон в его кармане разразился мелодией и альфа замер, начав копошиться в куртке дрожащими руками. - Ал…- но Тэн даже закончить предложение не смог, перебитый встревоженным голосом Тэиля. - Где Джено? Почему он не берет трубку, дай мне его сейчас же! - Джено нет, он убежал куда-то, я…я не знаю что с ним произошло, - если до этого альфа переживал, то теперь, услышав, как дрожит голос Тэиля, начал практически паниковать, - что случилось? - Я не знаю? – возмущенно - вопросительно прикрикнул Тэиль с того конца трубки, - я понес Джемину обед в комнату, а он с самого порога обрычал меня. И я, конечно, не физиогномист, но что-то в его злобном оскале подсказало мне, что стоит делать из квартиры ноги. Поэтому сейчас я у Доена и мы…подожди, я слышу какой-то шум в подъезде. О боже, это Ли Джено, он сейчас уничтожит дверь нашей квартиры, - после в трубке послышался приглушенный хлопок и удивленный вскрик Тэиля. - Эй, все в порядке? - Уф, у меня-то да, а вот за своего брата сказать не могу. Если Джемин рыкнет на Джено, как на меня, то кто знает, останется ли от него хотя бы мокрое место. - Что-то не слышу я в твоем голосе беспокойства. - От хорошего, грубоватого, полного любви секса на моей памяти еще не умер ни один полу-девственник, - ответил на это Тэиль тоном извращенца-профессионала, опыт которого могли подтвердить чемодан особых игрушек на шкафу, золотая скидочная карта в популярном интим магазине и один альфа - сексуальный энтузиаст. Тем более, младшеньких назвать девственниками можно было с большим сомнением, ведь если исключить непосредственный опыт проникновения, Джено и Джемин, наверное, успели заняться всем, до чего додумались их светлые головы, - тем более моему братцу не помешает хорошая трепка. Джемин насчет трепки уверен не был. Он сидел в углу их с Джено кровати, замотанный в одеяло с головой и шевелил ноздрями, ясно ощущая, что запах его альфы становился все более насыщенным. Джено даже не было рядом, но омегу будто душило в подавляющем запахе. Он начал ощущать дискомфорт примерно полторы недели назад, когда даже мимолетный запах альфы, достигший его носа, обрушивался на него невыносимой силой и давил на плечи, навязчиво пихал в голову странные мысли. Джемин слабым себя никогда не считал, напротив, кидался вихрем в драки, спорил, отстаивал свое мнение, иногда любил действовать на нервы, даже немного практиковал сквернословие. Недаром в былые времена он не любил свою омежью сущность, ведь она шла вразрез с той бурей, которая жила у него внутри. Джемин любил быть главным, умел привлекать к себе внимание, ему нравилось, когда с ним считались, как с сильным человеком. С появлением в его жизни Джено, омега, конечно, стал вести себя мягче и спокойнее, будто альфа одним своим присутствием сглаживал все его неровности и угловатости. Джемину это нравилось – любовь к Джено делала его жадным до нежности и ласки, почти ненасытным, когда дело доходило до прикосновений и контакта тел. И не было нужды проявлять какую-либо активность, ведь при малейшей надобности Джено давал ему все чего омега у него просил, будь то крошечные поцелуи в щеку в автобусе, где Нана держался за Джено, полностью игнорируя поручни, или внезапное желание искупаться в море голышом среди ночи. Джено делал все для своего омеги, и потому у Джемина просто больше не было нужды протестовать или добиваться. Нана был благодарен за все это, поэтому, ведомый какой-то внутренней силой, всегда отдавал взамен всего себя, оставляя независимой лишь самую крошеку своего сердца, которая все еще помнила старые добрые бунтовские деньки. Но сейчас же, с наступлением течки, Джемин чувствовал как внутри него что-то умирает. Медленно и тягуче, нехотя прогрызает себе путь из глубин тела и рассыпается пылью его оставшееся чувство независимости и бунта. Тот крохотный кусочек сердца, который старался сохранить самобытность, тонул в губительной потребности подчиниться окончательно. Джемин чувствовал, что грядет нечто новое, неизведанное, но боялся открыться и принять неизбежное. Он плакал и сопротивлялся, пытался взывать к разуму, но тело и сознание не могли найти общего знаменателя. Разум все еще цеплялся за остатки прошлого, а тело уже горело в ожидании будущего. На разгоряченной коже почти физически ощущались следы крепких, фантомных рук, которые держали крепко, лишая всякой воли, ласкали и заставляли подчиниться. Нана сходил с ума от необходимости стать шелковым и послушным, трясся каждой клеточкой тела, боясь получить наказание за бунтарство, но разум всего этого не желал. Нет, омега не привык быть слабым и покорным, огонь внутри него никак не хотел гаснуть, распалял податливое тело, отчего на коже проступали бисеринки пота. Они блестели как бриллианты, немного охлаждали тело и впитывались в простыни, делая белье влажным и неприятным на ощупь. Омега хотел, чтобы о нем позаботились, желал тепла и комфорта, ему нужно было лишь протянуть руку к телефону и позвонить, чтобы пришел тот, кто может все ему это дать, но он не сдавался. Краешком сознания он понимал, что как только альфа появится здесь, его бой будет проигран. Нана не хотел сдаваться так легко, он должен был протянуть еще немного, хоть на денек окунуться в эту ложную самостоятельность. Но терпение не причиняло ему ничего кроме боли. У него кружилась голова и дрожали, покрытые смазкой бедра, его гнездо, которое он соорудил из украденных у Джено вещей, было разворошено и раскидано по полу вокруг кровати. Запах альфы с вещей практически исчез, покрытый теперь тонким, раздражающим слоем собственного хвойного, с солеными нотками запаха. Джемин обнаружил новый запах сегодня утром, но он был настолько ненавязчивым, что он не обратил на него внимание и только к обеду запах хвои разошелся настолько, что хотелось выть. Запах морского бриза и влажного луга пропал, микрочастицы соли, которые раньше почти осязались на рубашках альфы, теперь заменились на нотки терпкого соснового запаха. Джемин страдал от осознания того, что теперь он не получит наслаждения, даже если уткнется в рубашки альфы всем лицом, теперь ему нужно было больше. Нужен был сам Джено. Омега страстно желал и боялся, дрожал от того как его тело ломалось в нескончаемой пытке, в безумном желании повиноваться и слушаться. Это было невыносимо. Больно и изматывающее. Из груди вырывался отчаянный скулеж, а бедра сжимали одеяло в отчаянной попытке получить хоть какое-то удовольствие и расслабление, но покрытая смазкой кожа лишь скользила по влажному пододеяльнику, принося только мучение и новые приступы отчаяния. Все его тело изламывалось в болезненном возбуждении, а пульсирующий анус выталкивал все новые порции ароматной смазки, было невыносимо горячо и обидно от пугающей пустоты внутри. Никто не грел его тело, никто не ласкал его кожу, сердце внутри спазматически дергалось и дрожало, а колечко мышц сокращалось все быстрее, с каждым разом выпуская наружу все больше смазки. Слезы бежали по щекам, смачивали поджатые в неудовольствии губы, и на несколько секунд Джемину даже показалось, что дыхание, вырвавшееся из его легких, закупорилось противным комком где-то в горле, когда он, в очередной раз, скользнув бедрами по одеялу, не ощутил ничего, похожего на удовольствие. Нана замер и расплакался пуще прежнего, но телефон упорно отодвинул в сторону, дав ему, в итоге, упасть с кровати на пол. С каждой секундой он все слабее осознавал, почему так противится приходу альфы, но каждый раз заставлял себя вспоминать о том пугающем чувстве абсолютного подчинения, которое крепко засело у него внутри. Будто если Джено придет, то это сделает Нану слабым и безвольным, абсолютно покорным и готовым на все, что альфа захочет. Джемин все еще не был готов к такому, поэтому дрожащей рукой потянулся между ног и скользнул внутрь дырочки пальцами. Этого было недостаточно, но уже лучше, чем обычное трение о простыни. Но не успел Нана сделать и пары движений, как за дверью послышался жуткий грохот, а вслед за ним в ноздри и легкие омеги ворвался желанный запах. Джемин даже рот приоткрыл, будто пытаясь словить его на язык, который выскользнул изо рта мгновенно, смочил пересохшие губы и уходить обратно не захотел. Бедра омеги конвульсивно дернулись, а пальцы выскользнули, отобрав у тела даже минимальную наполненность. Дверь в комнату Джено распахнул резко, так что она с глухим стуком ударилась о край тумбочки, стоявшей у входа. И прямо с порога альфу обдало терпким запахом хвои, вскружившим голову. Альфе в голову сразу пришли те огромные хвойные сосны, что свисали с обрывов своими могучими ветвями прямо над бушующим морем, корнями зацепившись за края холмов. Альфа внутри него заурчал, довольный запахом принадлежавшего ему омеги. Сильный запах для сильного омеги, иначе и быть не могло. Вот только Нана на его появление среагировал неоднозначно, потому что вместо того, чтобы кинуться в объятия любимого, он забился в угол кровати и зарычал чуть слышно. Джено уставился на него в ответ, не моргая, пока внутри него просыпался бурлящий вулкан негодования. Омега кутался в грязное одеяло, насквозь пропитанное его собственным запахом и совсем не выглядел счастливым после появления альфы. Джено и без того мало что понимал, так еще эта дикая потребность в чем-то необъяснимом прогрызала его внутренности изнутри, пытаясь найти путь на свободу, совсем сбивая с толку. Запах Наны сводил с ума, заставляя ноздри расширяться непроизвольно, забирался под самую кожу, ставя волоски на теле дыбом. Ранее, в научных статьях, которые они изучали на одном из предметов в выпускном классе, Джено иногда встречал странный термин «альфа внутри человека» - описываемый как некое существо, которое живет внутри тела и обладает собственным сознанием. Для Джено это было совсем непонятным, потому что с таким ни разу в жизни не сталкивались ни его знакомые, ни он сам, насколько было известно, подобное явление крайне редко, альфы и омеги почти утратили такую черту в ходе эволюции. Так что же сейчас? Что это за постороннее чувство, будто кто-то изнутри, раззадоренный запахом течного омеги, пытается заполучить контроль над ситуацией? И чего на самом деле так боялся Нана, который буквально насильно толкал Джено к половой зрелости, а потом и сам делал все, чтобы стать взрослым поскорее? Где тот азарт, который плескался в шоколадных глазах? Где обольстительная улыбка и грязные движения, которые доводили до степени максимального возбуждения? Где провокации и шуточки? Почему Джемин глядит так испуганно? Джено, разочарованный собственной недогадливостью, зарычал сердито и внезапно ощутил, как тело обдает волной жара, после того как уши уловили жалобный скулеж со стороны кровати. Едва слышимый, но такой желанный для чувствительного слуха, легкий и трепетный звук, рождавший в его голове самые грязные желания. Уже в следующую секунду альфа словил себя на мысли, что хочет подчинить, сломать, завладеть…кем? Малышом Наной? Нет, нет, нет, не было нужды в насилии, омега ведь давал согласие или…Джемин смотрел все так же напряженно и мял в кулаках грязную ткань одеяла, закрываясь им как щитом. Взгляд его был упрямым и только губы слегка размыкались, выталкивая из горла сладкие звуки, звучавшие так... Покорно. Омега желал узла, но отказывался покоряться. В глазах Джемина не было больше испуга, как только явился альфа, он собрал все остатки своей боевой натуры, готовый бороться за свою независимость. Джено подошел ближе и Джемин блаженно прикрыл глаза, накрытый такой желанной волной запаха альфы, его бедра дернулись вверх под одеялом, а дырочка спазматически запульсировала, выталкивая из себя пахучую смазку. Альфа замер в нескольких шагах от кровати, потому что в полумраке комнаты ему показалось, что взор внезапно заволокло красной пеленой. Стало невыносимо жарко и Джено скинул одежду с верхней части тела, оставшись до пояса обнаженным. Со стороны кровати послышалась неразборчивая ругань и тихий всхлип. Зверь внутри Джено заворчал недовольно. Почему омега расстроен? Кто-то причинил ему боль? С кем-то нужно сразиться, чтобы омеге стало легче? Или он грустит, от того, что все еще не заполнен членом и горячей спермой изнутри? - Омега, - голос Джено понизился до хрипоты и коленки Джемина бы мгновенно подкосились, уронив его на пол, если бы он уже не сидел на кровати. Но даже этого было недостаточно, потому что от голоса альфы захотелось упасть покорно на колени. Аура Джено пришибала с размаху, давила на плечи и заставляла склонить голову, - омега, отвечай мне. Ответом был сдавленный скулеж и рваный всхлип. Джемин очень хотел возразить, но в уме произнес: «зови меня по имени», а ртом чуть не ляпнул что-то о покорности. Поэтому он решил, что сейчас лучше не говорить вообще, но альфа его решение не оценил. - Я не хочу причинять тебе боли, ты знаешь это, - голос Джено все еще не стал мягким ни на долю и Джемин совсем ни в чем не убедился, - я пришел помочь, ты не справишься сам. Альфа убеждал своим взглядом, своим крепким телом, которым хотелось укрыться как одеялом, своими губами, которые двигались так возбуждающе, своими пальцами и ладонями, которые сжимались в кулаки до побеления костяшек. Джемин хотел этого, хотел до дрожи, но ему совсем не улыбалось стать лужицей покорной жижи, разлитой у ног сильного альфы. Натура Джемина, пусть и омежья, была крепкой, но натура альфы Джено, внезапно, стала в разы крепче. Нана смотрел на альфу с вызовом, но чувствовал, что был не в состоянии даже пальцем пошевелить без его разрешения. Что за черт? Разве Джено не был всегда мягкосердечным или детали их совместной жизни настолько исказились в глазах омеги, что он сам себе казался сильнее, чем был на самом деле? Или он просто был настолько слеп, что недооценил альфу, с которым связался? Жизнь, как вьетнамские флешбеки пронеслась перед его глазами и цепочка потихоньку выстроилась. Джемин никогда не был подарком судьбы, Тэиль раньше даже жалел будущего альфу своего брата, ведь того ждала абсолютно несчастная жизнь на самом краю вулкана. Но посмотрите на Ли Джено, на данный момент он несчастным совсем не выглядел, да и чувствовал себя вполне комфортно, пусть ему и приходилось разбираться с кучей чужих тараканов. Альфа был рядом уже много лет и Нана не слышал от него ни одной жалобы на свою судьбу, только слова о любви и будущей безоблачной жизни. Ну, конечно, со строптивым омегой сможет справиться только по-настоящему сильный альфа, можно было понять это уже тогда, когда при первой встрече Джено без малейшего страха выволок Джемина за шкирку из драки. А если вспомнить те пару раз, когда альфа защищал его, Джеминово, тело и достоинство? Насколько яростно ввязывался в драки, когда какой-то чужак покушался на его омегу, насколько сильно терял контроль над собственными действиями, защищая то, что ему принадлежит. Джемин понимающе ухмыльнулся – он видел, кого брал, просто не хотел признаваться самому себе, что партнер его оказался сильнее его самого. Вот только это не меняло того факта, что покоряться до сих пор не хотелось, хоть все надежды на то, что он будет сидеть во главе стола, буквально таяли на глазах. - Отвечай мне, - будоражащий голос раздался внезапно слишком близко, омега вздрогнул всем телом и обнаружил, что, пока он был в задумчивости, Джено успел обойти кровать и встать около того угла, в котором Джемин прятался, - просто скажи мне, чего ты хочешь и я дам тебе это. Нана задрал голову и теперь уже физически ощутил, как альфа доминирует над всем его омежьим миром, который теперь сузился до чуть заметной дорожки темных волосков на животе альфы, терявшейся за кромкой джинс. - Да ну и хрен с ним, - тихо выругался омега, когда своим, внезапно возникшим от течки рентгеновским зрением, рассмотрел под штанами и бельем альфы крепко стоящий член. С расстояния он еще мог принимать какие-то жалкие попытки сопротивления, но когда его от альфы разделяли жалкие сантиметры, его выдержка лопалась, как мыльный пузырь. В данной ситуации у него было два пути – сохранить свою гордость и отбросить коньки от перевозбуждения или сдаться и проиграть одну битву, все еще сохранив надежду выиграть целую войну. Это ведь пока что только секс, а не полная капитуляция. Невозможно же проиграть только потому, что позволил кому-то пихнуть себе член в задницу? История таких случаев не знает, а если и знает, то молчит. Джемин не может стать первым прославившимся на этом поприще. Все верно, а значит…, - я покажу, чего я хочу альфа. Джемин выдохнул последнюю фразу с огромным облегчением, будто, наконец, снял с себя пояс верности. Он откинул от себя одеяло, перевернулся задницей вверх, и на пузе скользнул по, скользкой от смазки, простыни вниз. Скатился с кровати и уткнулся широко разведенными коленями в мягкий ковер. Верхняя часть его туловища осталась лежать на матрасе, потому что сил на большее откровение у него уже не осталось. Джемин лишь надеялся, что разведенные достаточно широко ноги и пульсирующая смазкой дырка, говорили достаточно о его желаниях. - Я заполню тебя своими щенками, ты будешь счастлив моему узлу, - раздалось сзади слегка угрожающе и Джемин заскулил в очередной раз, чувствуя, как все разумное растворяется в его голове, оставляя место лишь безграничной похоти и желанию понести от альфы обещанных щен…погодите, кого? - Щенков? Каких еще щен…а-ах, - разум омеги успел взять контроль над ситуацией и задаться правильными вопросами лишь на несколько секунд. Ровно до того момента, как Джемин ощутил, как его немного болезненно, но уверенно нанизывают на стальной поршень. Рот омеги приоткрылся беззвучно, не способный вытолкнуть из себя ничего, кроме шипящего воздуха, пальцы на ногах и руках поджались, а поясница выгнулась до хруста. Вход, не разработанный ничем заранее, покорно растянулся, и Джемину даже нечего было возразить, настолько правильно это ощущалось, пусть и было немного слишком. Член Джено, что, увеличился в размерах? Насколько помнили его рот и горло, длина его ствола должна была закончиться несколько секунд назад, а ширина не должна была раздвигать стенки настолько широко. Но не успел омега испугаться того, что альфа проткнет его насквозь, как его спину сзади накрыло горячей грудью, значит двигаться дальше, было уже некуда, но что теперь? Почему та мимолетная боль, что появилась во время проникновения, сменилась настолько успокаивающим наслаждением? Джемин буквально балансировал на грани всепоглощающего блаженства и легкого недовольства от слишком статичного положения. Почему альфа не двигается? Джено не мог пошевелиться, потому что пришел в себя только тогда, когда его бедра уперлись в мягкую джеминову задницу. Он не мог поверить, что только что просто снял штаны и вошел в любимого без малейшей подготовки. А как же их планы про сладкий первый раз? И где же разговоры, жаркие прелюдии и поцелуи, знаменующие начало их прекрасной сексуальной жизни? Альфа внутри невольно зарычал, недовольный тем, что кое-кто думает о вещах не столь существенных, вновь не позволяя ему контролировать ситуацию. Разве нужны разговоры сейчас, когда омега снизу недоволен, отчего в его божественный, хвойный запах начали примешиваться нотки горечи? Им обоим нужен узел, альфе – чтобы показать, насколько он компетентен в вопросах удовлетворения и оставления потомства, а омеге – чтобы унять испепеляющее влечение и зачать щенков…Стоп, стоп, стоп. Мысли о необходимости обзавестись потомством буквально сводили Джено с ума. Они с Джемином подобные вопросы еще даже не обсуждали, так почему все его инстинкты кричат о том, что в их ближайших планах не было? Джено не мог поступить так эгоистично, он знал, что Нана расстроится, если что-то пойдет не так. Омега ведь только поступил в университет на театральный, он хотел играть, а не нянчиться с детьми в таком юном возрасте. Нужно было быть более осторожным. Альфа сделал глубокий вдох и невольно прислушался к звукам, доносившимся снизу, но ничего даже отдаленно похожего на плач или недовольство не услышал. Неужели, все прошло гладко? На пробу он слегка вытянул член наружу, а потом вогнал его обратно. Джемин под ним затрясся всем телом и застонал так пронзительно и чувственно, что красная пелена вновь опустилась перед взором. Зверь уверенно расправил плечи и гордо вышел из тени, довольный тем, что омега больше не расстроен, значит, он выбрал верную стратегию. - Да, да, о да,- Джемин подавался задом навстречу движениям альфы и все еще считал, что ему чего-то не хватает. Недостаточно близко, недостаточно жарко, недостаточно сильно. Хотелось, чтобы искры сыпались от трения кожи, чтобы слезы текли, рожденные болью и страстью. Джемин хотел втереться в тело альфы над ним, показать ему всю свою покорность, раздвинуть ноги еще шире, позволить проникнуть еще глубже, ощутить, как головка члена упирается прямо туда, где будут зачаты их щенки, - альфа, сильнее, пожалуйста. - Хороший омега, такой послушный для меня, видел бы ты, как жадно твоя задница всасывает мой член, наверное, давно ждала этого момента, - Джемин чуть не задохнулся от осознания своих новых кинков на похвалу и грязные словечки. И когда это Джено успел стать таким красноречивым? - Черт, - снова выругался Нана и тут же заскулил от сладкой боли, когда одной рукой Джено слегка сжал его горло и зашептал, склонившись над его ухом. - Хорошие омеги не должны сквернословить, или мой малыш не очень то и хороший? – ответа альфа дожидаться не стал, сразу шлепнул по горящей ягодице свободной рукой, бедра его в этот момент застыли на месте, после того как в очередной раз, широким движением, вогнали член в омежью задницу. - Я не…я не знаю, - Джемин метался между вариантами быть хорошим омегой, чтобы Джено снова начал двигаться, и стать плохим, чтобы быть отшлепанным до полыхающих ягодиц. Оба варианта выглядели максимально привлекательно. - Если ты не можешь решить, я сделаю выбор за тебя, - Джено вытянулся вперед и обхватил пальцами запястья Джемина, тут же заведя его руки назад. Он уложил ладони омеги на его же мягкие полушария и приказал, - разведи их в стороны и держи, пока я не разрешу отпустить. Джемин повиновался и растянул половинки попы в стороны, уже предвкушая, какое лакомство его ждет впереди. И Джено не подвел, когда начал снова вбиваться в тело омеги, синхронизируя толчки со шлепками ладоней по нижней части ягодиц Наны, чуть ниже омежьих рук, костяшки на которых побелели от слишком крепкой хватки. Это было какое-то потрясающее комбо, Джемин никогда в жизни не чувствовал себя настолько счастливым и одновременно разбитым и покоренным. Оказалось, что быть послушным, отдаваясь в чьи-то любимые крепкие руки не так уж и плохо, Джемин обязательно выпросит добавки и продолжения. А сейчас, счастье и удовольствие настолько сильно переплетались внутри него, что зажатая пружина, которая стянулась внутри живота, внезапно завибрировала и выстрелила вверх, давая всем стальным завиткам запружинить в оргазме удовлетворения и блаженства. Джемин кончил так бурно, что ощутил боль в области шеи и предплечья настолько невесомо, что даже не дернулся, когда клыки альфы впились в его кожу. Мир вдруг вспыхнул, все смешалось перед глазами и тонкие струйки крови, потекшие с ключицы на грудь и следом на кровать, показались лишь миражом. Джемин несколько долгих секунд смотрел, как красные пятна множатся на светлой простыни и не мог понять что это, откуда эти капли? Неужели его наслаждение от оргазма стало настолько сильным, что из его глаз потекли кровавые слезы? Джемин провел пальцами по щекам и взглянул на ладони – влажные, но абсолютно точно не красные. Все это омегу волновало буквально несколько секунд, до тех пор, пока он не ощутил, как его разбитый грубыми и быстрыми движениями проход начал растягиваться еще больше, принося дополнительную порцию боли. Джено дошел до грани тоже и теперь прочно сцеплял их двоих узлом, собираясь наполнить своего омегу до краев. Могло ли что-то еще ощущаться так правильно и в то же время дико, ведь накрывшая ранее с головой похоть, начала притупляться, оставляя место остаточному наслаждению и саднящей боли в области шеи, а также ничто не позволяло забыть о крепком узле, который делал свое дело. Первым след от укуса увидел Джено. - Черт возьми, Нана, ты в порядке? – альфа внутри обиделся. Конечно, с омегой все в порядке, теперь он меченый и принадлежит только им, что тут могло быть не так? - Что случилось? – Джемин пришел в себя следом, он с видимым усилием приподнял с кровати голову и обернулся, чтобы посмотреть на альфу, что все еще прижимался сзади, но внезапная боль, пронзила его и он зашипел, снова утыкаясь лбом в матрас. Краем глаза он уловил те самые красные пятна на простыни, после чего вопросы о произошедшем снова к нему вернулись, - это что, кровь? Мы что, занялись сексом, как дикие звери? Джемин пытался шутить, как он обычно делал в ситуациях, которые не до конца понимал, но Джено его юмора не разделял, потому что балансировал на краю понимания ужаса от содеянного и, наполнявшего его грудь бесконечного счастья. Разорванная кожа омеги стояла перед его глазами, капли крови, стекавшие по плечу, кружили в глазах, как маленькие змеи, а во рту ощущался привкус крови. Джено понимал что, он сделал, но пока что отказывался принимать. Это ведь почти как первобытный инстинкт, давно оставшийся в прошлом, то чем их далекие предки занимались в своих пещерах, между поеданиями мамонтов и выбиванием огня из камня. Или это было не настолько давно, как Джено предполагал? Как нечто дикое смогло просочиться в их цивилизованный, наполненный эволюцией мир? И стоит ли ему теперь, как живому артефакту сдаться в музей или научную лабораторию, чтобы ученые смогли тщательно изучить повадки древних пещерных людей? Изменится ли его жизнь теперь, когда он открыл в себе такое и не подтвердятся ли глупые легенды про то, что их очень далекие предки могли оборачиваться в волков? А в таком случае, не лучше сдаться в зоопарк или заповедник, начать привыкать к вкусу сырого мяса и учиться охотиться на куропаток и косуль, ходить в набедренной повязке и лупить крапиву палкой, в качестве развлечения? А может… - Ты что, пометил меня? – за своими размышлениями Джено совсем не заметил, как омега под ним уже достаточно пришел в себя, чтобы суметь сформировать для себя кое-какие выводы. Альфу прошибла волна беспокойства, но не раскаяния. Сожалеть о метке ни он, ни его альфа даже не собирались, ведь согласно их инстинктам, они поступили очень даже верно. Теперь никакой другой альфа не посмеет подойти к их омеге…то есть, к его омеге. Джено встряхнул головой и попытался выбить из разума эти мысли сумасшедшего с раздвоением личности. Его внутренний альфа и есть инстинкт, только и всего. Но важнее всего сейчас было то, как Джемин кончиками пальцев на ощупь водил вокруг укуса, очерчивая края в молчании. Он будто размышлял о том, что делать дальше, испугаться и попытаться смыться подальше от агрессивного альфы или влепить ему со всей силы по лицу, чтобы знал, как кусаться. Но правда была в том, что ни та, ни другая версии не были и на каплю приближены к истине, - это…это горячо. - Что? – услышав слова поощрения, Джено наклонился ниже, к самому уху омеги, так что даже стало горячо от влажного, теплого тела, которое коснулось его груди. Ему хотелось услышать больше. - Ох, твою ж…- Нана заскулил и убрал руку от раны, тут же вцепившись окровавленными пальцами в простынь, - как так то, Джено, ты меня укусил, а я завелся, что с нами обоими не так? В голосе Джемина слышалось некоторое отчаяние, которое Джено не одобрил, поэтому грубовато толкнул бедрами вперед, заставив омегу упереться пахом в деревянный каркас кровати. Нана захныкал, потому что вновь вставший член уткнулся в слишком твердую поверхность, а хотелось бы чего-нибудь более теплого и нежного, например, чтобы кое-кто протянул руку помощи. - Наверное, потому что мы друг друга стоим, сладкий, - голос Джено вновь стал горячим и искушающим, узел постепенно сдувался, давая теперь возможность поменять позицию. Что Джено и сделал – он вышел из омеги, подхватил под колени и закинул на кровать. Джемин перекатился на бок и судорожно выдохнул, ощущая, как пульсирующий анус выталкивает порции смешавшейся смазки и спермы. Отлично, теперь он не чувствовал себя удовлетворенным ни с одной из сторон. Пустота и отсутствие телесного контакта раздражали его, одновременно превращая в скулящую массу - перевозбужденную, но недолюбленную. Но вместо обычного дерзкого комментария в духе «ты к кровати через адские пустоши добираешься?», он только перекатился на живот и согнул колени, выставив задницу в приглашающем жесте. И никаких тебе трех загадок, чтобы ворота открылись или тысячи летающих ключей, из которых лишь один подходил для данной замочной скважины – ничего. Джемин бы еще сам себя смазал, если бы не чувствовал, что нужная смазка сама по себе из него вытекает. Так вот она, какая эта течка. Проходи, располагайся, чувствуй себя как дома. Джемин, правда, был рад, но с тихим злорадством вспоминал недалекое прошлое. Как там врач говорил? Первая течка у неопытных альфы и омеги вряд ли пройдет гладко? Сначала нужно будет настроиться, найти общую волну, приспособиться к отсутствию техники и практики, попробовать разные позиции, чтобы найти комфортную для обоих партнеров, пару раз наступить на грабли, почувствовать немного боли и бла-бла-бла. Чушь собачья. Джемина только что без растяжки грубо трахнули на коленях, и он кончил так, что крыша слегка поехала шифером, а теперь он снова возбужденный, с широко раздвинутыми ногами и бардаком в мыслях, машет задом перед альфой, готовый к тому, чтобы его скрутили в бараний рог и разрушили его задницу в щепки. Неопытность? Кто она такая, Джемин с ней не знаком. В ответ на свою позу Джемин услышал усмешку сзади и лукавый голос. - Кажется, мы с тобой оба экспонаты для выставки нашего доисторического прошлого, малыш. Ты тоже чувствуешь, как шевелится зверь внутри тебя? Только в отличие от моего, твой – такой послушный и уступчивый, готовый принимать столько, сколько я готов ему дать. Я прав? Джемин совсем не стыдился того, насколько отчаянно закивал головой, потираясь кожей щеки о простынь, прямо сейчас он чувствовал себя абсолютно беспомощным и незащищенным, готовым на что угодно, лишь бы снова ощутить удовольствие. - Я позабочусь о тебе омега, ты можешь мне довериться, я не причиню тебе боли, - прорычал Джено низком голосом, одновременно начиная вводить член в дырочку омеги снова. В этот раз орган вошел плавно и свободно, без капельки боли и напряжения и Джемин ощутил лишь ничем не прикрытый восторг. Его глаза подкатились к веку, а рот приоткрылся, выпуская наружу вмиг пересохший язык. Доверие никогда не рождается из пустоты, оно зарабатывается годами, как было и в их с Джено случае, но сейчас, чувство абсолютно безопасности возникло будто из ниоткуда. Как большой мыльный пузырь оно поглотило все тело омеги, отрезав от мира вакуумом любви и нежности. В этот раз все было несколько иначе. Альфа двигал бедрами плавно, тягуче, будто занимался любовью с хрустальным лебедем, а не сходящим с ума от течной похоти, омегой. И каким-то образом, это состояние покоя передалось и Джемину тоже - облако с запахом трав и моря окутало омегу с ног до головы, позволив расслабиться и улыбнуться от того, насколько ярче ощущался секс, когда разум не затянут дымкой страсти. Все его тело до кончиков пальцев прошибало томительной слабостью и омеге хотелось лишь раствориться в сильных руках, доверить свою жизнь и тело единственному альфе. Место укуса теперь немного покалывало, но не пораненная кожа давала о себе знать, а нечто более глубокое, соединившее метку и сердце бесконечно прочной нитью. Нана ощущал свое наслаждение вперемешку с чужим, буквально чувствовал, как под кожу врастают стоны альфы и маленькие поцелуи, которые он рассыпал на плечах и шее любимого. Джемин выгибался кошкой и даже не чувствовал, как капли горячего пота выступают на коже, смешиваясь с потом альфы, и стекают на кровать, превращая беспорядок в еще больший хаос. Вряд ли это белье теперь подлежало стирке и восстановлению, но на данный момент оно, пропитанное запахами влюбленных альфы и омеги, было раем. Джемин хотел навсегда остаться здесь, в этой комнате, где Джено любит его во всех смыслах. Омеге хотелось плакать от счастья, ведь он понимал, что любит в ответ и готов был отдать всего себя без остатка, для того, чтобы это счастье длилось вечно. Сейчас, как никогда, ему хотелось жить с альфой, создать семью и превратиться в сморщенного старикашку рядом с ним. Все что угодно, лишь бы иметь возможность прикасаться к Джено, целовать его припухшие ото сна веки, тереться щекой об отросшую щетину на подбородке и прокрадываться к нему ванную, когда альфа просто стоял под теплыми струями, смывая с себя усталость после тяжелого учебного дня. Ли Джено стал для него целым миром, единственным пристанищем посреди иссохшей пустыни, человеком способным справиться с его невыносимым характером и теперь, судя по всему, лучшим любовником, какого Джемин мог только пожелать себе. - Я так рад, что ты уже пометил меня и предложил выйти за тебя замуж, альфа, иначе мой омега истребил бы всех возможных омег в этом городе, - Джемин ерзал, устраиваясь поудобнее, на вновь сформировавшемся узле, и выравнивал дыхание после очередного оргазма, когда эта светлая мысль посетила его голову. - Почему ты так думаешь, мой послушный мальчик? – Джено тщательно вылизывал языком кожу укушенного плеча, которую он успели очистить салфетками и довольно подергивал бедрами, пытаясь протолкнуть узел еще дальше. - Потому что…хи-хи, Джено мне щекотно, - омега, не смотря на то, что лежал, развратно раскинув ноги с членом в заднице, смутился как юный девственник от того, что альфа поднял его руку и лизнул в подмышку, - …кажется, я обрычал своего брата, когда он попытался зайти в нашу комнату. Его с альфой ведь связывают только кольца, а не метки, поэтому я посчитал его своим конкурентом. Из уст омеги это звучало как претензия с намеком, типа ха, вас с вашими альфами связывает лишь кусочек металла и бумажная бюрократия, а меня с моим - кровь и неудержимое пламя. Звучало это так себе, но Джемин позволил себе немного возгордиться тем, насколько уникальной стала его с Джено связь. - Ммм, омега хочет мой узел только для себя? – пробормотал альфа и прикусил мочку уха Наны, легонько потянув ее в сторону. - Да, да, - послушно проскулил Джемин и позволил альфе перевернуть себя на живот, тут же ощущая, как от смены позиции, член с узлом проходит в него глубже. Живот, чуть надувшийся от наполненности, приятно потянуло от напряжения и омегу начало накрывать новой волной желания, но узел даже не думал сдуваться, поэтому Нана решил спасаться потиранием о несчастную простынь. - Позволь мне позаботиться об этом, омега, - выдохнул Джено горячо, затем приподнялся и сел на кровать, следом за собой поднимая Джемина и усаживая к себе на колени. Его большая рука окольцевала твердый джеминов член и начала медленные, сводящие с ума движения. Омега расплылся от удовольствия и уже совсем ни капельки не жалел о том, насколько мокрой лужицей он расплылся у ног альфы. Что угодно, лишь бы только навсегда вместе.