Неиспробованный чай

Напряжение нарастало, но я делал вид, что не замечаю его и вёл себя как прежде. Синан сумел задеть Хазан, упрекнув её в том, что когда бы он не повернулся, то находит меня рядом с ней. Она не заслуживала этих слов и я знал, что хотя и частично, это была моя вина. Это я не мог избегать её. Это я не мог держаться вдали. Это из-за меня она выслушивала эти оскорбления. Но как я мог держаться от неё далеко, если он в очередной раз оставил её сломленную, рассерженную и с разбитым сердцем? Когда вместо того, чтобы оберегать её, он делал ей больно? Я любил Синана как брата, но его отношение к девушкам было далеко неидеальным. Мягко говоря. И это знание вечно заставляло смотреть меня в сторону Хазан с волнением — я ни за что не собирался позволить ему переступить и через неё. Тревожная мысль о том, что он может ранить её, не отпускала меня и я был готов в люой момент броситься её спасать. Вечером я лично отбирал удачные фотографии с фотосессии, пока Синан пропадал в клубе. Сегодня на Хазан было чёрное облегающее игривое платье. Я вспомнил её слова о том, что это она собирала мои фотографии с той ночи в отеле. Какая нелепость! Маленькая госпожа, мне обидно, что ты настолько недооцениваешь мои интеллектуальные способности. Интересно, что делаешь ты? А не стоит ли вновь случайно проехать мимо твоего дома? Может быть, ты плачешь в подушку, может составляешь план мести, а может просто сидишь, склонив голову над книгой и подперев голову рукой. Твои глаза медленно скользят по строчкам, улыбка то мелькает, то пропадает на твоём лице и на её место приходит невероятная сосредоточенность. О чем ты любишь читать, Хазан? Я не могу предположить, но уверен, что твой выбор отличается от других. Ты сама отличаешься от других. Нет, скорее всего ты сидишь нахмуренная и колючая, размышляя о Синане и как его проучить. Не стоит. Синан есть Синан. Ты придумала неудачную ложь, причину которой я ещё не раскрыл, а Синан нашел очередной повод обидеться на неё и весь мир в придачу, просто потому что все ему должны. Единственное решение я видел в одном — Хазан стоило бросить Синана. Так бы и произошло, если бы она всё ещё не была влюблена в него. Всё ещё… Тебе не подобают такие мысли, Ягыз. Может, это шанс для Синана исправиться, повзрослеть? Я так и не мог решить, стоит ли мне держаться вдалеке от Хазан. Сегодня, загнав её в угол благодаря неудачной лжи насчет вырезок, я всласть повеселился. Хазан и сама понимала, что соврала неудачно, но отказаться от своих слов уже не могла. Поэтому я отыгрался по-полной, наслаждаясь картиной отчаяния на её лице, когда спрашивал её про архив. Видите ли, она собирает вырезки о нас с ночи в отеле. Огромный архив, переживший пожар в её доме, скрытый под матрасом в доме Кериме. В другой раз я бы не стал её так мучить и узнал бы всё сам, но на ум пришел сегодняшний сон, где развратница-Хазан, без каких-либо сожалений дразнила и мучила меня. Разве можно было отпустить её, не помучив в ответ? На мой мобильный пришло смс: «Можешь приезжать». У этой ночи было два вероятных исхода. Если у Назлы было «не то» настроение, то мы напьёмся и поговорим о жизни по душам. Если у Назлы хорошее настроение, то я смогу воплотить в жизнь не дававшую мне спокойно спать фантазию. Все было до крайней степени логично и рационально. В теории. Мне не приходило в голову видеться с Назлы с того дня, как отец и Эдже расписались. Я соскучился по старому порядку своей жизни. В моей жизни была работа, которую я любил и ставил превыше всего, и удовольствие, которое я получал, когда я хотел и ровно таким образом, как я этого хотел. Никто никогда не видел меня с девушками и многие поэтому распускали разные предположения о моей ориентации, но меня это нисколько не трогало. Возможно, у меня и не было бы богатой сексуальной жизни, если бы не Назлы. По многим причинам. Я не признавал товарно-денежный вид отношений, который был распространен в моём кругу. Меня не привлекали девушки, которых можно было завлечь ужинами в популярных местах и дорогими подарками. Это выбор мужчин, которые не могут предложить девушкам ничего, кроме денег. На связи длиною в одну ночь я не был способен, желание к девушке во мне просыпалось постепенно и не могло родиться лишь от созерцания голого тела. Я искал более глубокие связи. Но любовь не признавал. Иллюзия, самообман, глупость, беда на голову человека — вот что я думал про любовь. Обнадеживать наивных девушек, рассчитывающих на брак, мне не хотелось. Я верил в честные, партнерские отношения, основанные на взаимоуважении и взаимном желании. С Назлы я был знаком три года. Она была одного возраста с Хазан. Нас связывали сексуальные отношения без обязательств и дружеские откровенные беседы обо всем. Назлы была девушкой своеобразной, её поведение и отношение к жизни были довольно противоречивы. Больше всего я ценил в ней честность и бескорыстность. Временами она вела затворнический образ жизни, переводя книги и статьи круглые сутки, а временами её социальная жизнь была столь бурной, что она отвечала на сообщения недели спустя. Я ей тоже иногда поднадоедал, как и она мне. Даже чаще, чем мне хотелось бы. Я снимал квартиру для неё в одном из самых шумных районов Стамбула — Бейоглу, в пятнадцати минутах от площади Таксим. Ей нравились места, где кипела жизнь. Где можно было встретить компанию навеселе и запросто присоединиться к ним. Пустая блажь. Бессмысленное шатание, в моих глазах ничем не отличавшееся от глупостей Синана. Поднявшись на второй этаж, я позвонил в дверь. Она открыла мне дверь и хитро улыбнулась, втаскивая меня в квартиру за лацканы. Она крепко обняла меня за шею и я ответил на объятие, шурша пакетами с едой за ее спиной. Девушка сразу поняла, что было в пакетах и ее улыбка засияла в два раза ярче. Назлы была красивой высокой брюнеткой с волнистыми длинными волосами. У нее были карие глаза, обрамленные длинными ресницами, прямой нос, пухлые губы, забавные родинки на лице, придающие ей шарм и ямочки. Чем-то она была похожа на Хазан. Но в Назлы было больше уверенности в себе, раскрепощенности, свободного духа и эгоизма. Наверное, потому что ей никогда не приходилось ни за кого нести ответственности, в отличие от меня с Хазан. Когда же я перестану сравнивать всех с ней? Пройдя в гостиную, Назлы плюхнулась в кресло, закинув ногу на ногу. На ней был яркий, золотисто-оранжевый лёгкий халат, а под ним ночной бархатный комплект из серой майки и ультра-коротких шорт. Я знал, что она оделась для меня и меня это, можно сказать, тронуло. Притягательная девушка. — Я налью нам виски и расскажу тебе, что я хочу от тебя сегодня, — я вытащил стаканы из шкафа и поставил на дубовый низкий столик. Назлы весело болтала ногой, даже не думая помочь мне или разобрать пакеты с едой. — Подай мне сигареты со столика, — попросила она, не отрывая игривого взгляда от меня. Как любая типичная турчанка, она слишком много курила. Среди американок это было не широко распространено. Я кинул ей пачку сигарет, она ловко её поймала, хлопнув ладонями и закурила. — Слушаю тебя, красавчик. — Какой к черту «красавчик», Назлы… Что за манеры, как у проститутки? — сморщился я. — Ну и ну, что я такого сказала? Если бы мы трахались не только, когда ты этого хочешь, но и тогда, когда я этого хочу… то, наверное, проституткой я ощущала бы себя меньше. — Ты несёшь чушь. Никогда этого не было. Просто в последние месяцы слишком много всего навалилось и я не смог уделить тебе должного внимания… Как я могу это скомпенсировать? — Знаешь, ты похорошел. Задница, как орех, — довольно ухмыльнулась она, пока я стоял к ней спиной. — Черт, кажется у меня жесткий недотрах, Ягыз. Так что компенсируй делом. Если будешь так редко навещать меня, то…- она вдруг передумала и не стала продолжать свою мысль. Я вручил ей стакан и сел напротив неё на красный бархатный диван. Она в нетерпении задрыгала ногой. — Сегодня ты будешь совершенно другой девушкой, — медленно произнес я, стараясь переключить её на нужный лад. — Какой же? — Назлы была сегодня ужасно нетерпелива. Нетерпение было самым раздражающим в ней качеством, но я к этому уже привык и поэтому отпив из стакана, продолжил. — Ты будешь невинной… Я не успел даже начать, а Назлы уже начала тихо засмеялась, иронично поглядывая на меня. — Вот уж смена амплуа, Ягыз, — она удивленно смотрела на меня исподлобья. Кажется, её смутила идея изображать из себя невинность. В конце концов, девушка гордилась тем, что была далека от невинности. — Ты можешь помолчать и дослушать меня? — произнес я спокойно, пытаясь немного остудить ее пыл. Она кивнула, затягиваясь сигаретой. — У тебя есть серый кардиган, черная майка и серые штаны? Назлы вновь послушно кивнула. — Только не надевай лифчик. Я хочу, чтобы сегодня ты была наивной девственницей, к которой я зашел поздним вечером. Ты решишь угостить меня чаем, но ты ужасно неуклюжая. Ты обливаешь меня чаем, снимаешь с меня рубашку, испытывая ужасную вину за полученный мною ожог, потом отводишь меня в ванную, где я тебя трахаю, пока ты не забываешь все на свете, кроме моего имени. Назлы, поерзав на месте, округляет рот от удивления и медленно закрывает его. Умная девочка. Немного подумав, она говорит: — Ты не хочешь это обсудить? Или обговорить какие-нибудь важные детали? Зачем вообще обливать тебя чаем, если ты хочешь секса с девочкой? — девушка хотела узнать подноготную фантазии, но это было слишком личным. — Я хочу трахнуть невинную, ничего не подозревающую тебя. Без задней мысли ты раздеваешь меня, чтобы предотвратить дальнейший ожог, а я пользуюсь твоей наивностью, когда ты затаскиваешь меня в ванную. — Как меня зовут? — она тушит сигарету. Я допиваю виски и хрипло произношу «Хазан». — Какая она девушка? — не отстает от меня Назлы. Я понимаю, что она старается для меня и хочет, чтобы все было идеально. Но мне тяжело говорить вот так о Хазан. Я и так достаточно испачкал её имя своими грязными фантазиями. Мой взгляд медленно поднимается по загорелой дрыгающей ножке Назлы. Шортики едва прикрывают ее упругую, аппетитную задницу. Желание медленно наполняет меня, зрея и переливаясь. — Назлы, ты идёшь и переодеваешься так, как я тебе сказал, — я потираю рукой шею в предвкушении. — Но следующая фантазия будет моя, Эгемен. Еда, всё-таки, не мой предпочитаемый бартер. Назлы медленно идет в свою комнату, виляя задницей. Я убираю виски и сигареты, привожу комнату в порядок и проветриваю её. Назлы выходит ко мне в сером кардигане, нервно сжимая пальцы и смотря на меня из-под опущенных бровей. Она переборщила со скромностью. Надо было подробнее изложить ей, что я от неё хочу. Но она уже в образе. Это было нашим правилом: если начали игру, то обсуждать и корректировать её уже нельзя. Так можно сбить интерес. Я всегда долго и подробно излагал свои желания, если они были определенными. Сегодня я поторопился. Стушевался. — Сделать тебе чай? — осторожно спрашивает она. — Нет, я итак уже уходил, — отвечаю я. Я вижу по взгляду Назлы, что она уже догадывается — девушка должна быть упрямой и не слушающей возражения. — Минуточку, — бросает она и бежит на кухню. Она молча наливает чай мне и себе. Я вижу, что она не стала его подогревать, так что процедура обещала быть вполне безопасной. Она не спеша идет ко мне и «случайно» проливает на меня чай, спотыкаясь передо мной о собственные ноги. Я чувствую, как намокает рубашка, Назлы растерянно смотрит на меня с секунду и бросается расстегивать пуговицы. — Прости меня, — шепчет девушка, но интонация совсем не та. Не те руки, не тот голос, я не могу настроиться. — Стой, ничего страшного, — шепчу я, глядя на ее пальцы на пуговицах, и не выдержав больше, начинаю смеяться. Все было слишком глупо и совершенно не так, как я представлял. Назлы сидя на корточках, поднимает на меня растерянный и злой взгляд. Её глаза выражают все эмоции разом — от негодования до насмешки. Она начинает смеяться громче меня, теряет равновесие и падает на задницу, а затем откидывается спиной на ковер. Она прикрывает рот ладонью, стараясь смеяться беззвучно, но смех всё равно сотрясает ее тело. На что я вообще рассчитывал? Что другая девушка сможет притвориться Хазан? И что это заведёт меня? Холодный чай неприятно растекся по телу. Я тру переносицу. Боже, я чувствовал себя идиотом. — Ты всё испортил, Ягыз, — сквозь смех обвинительно произносит Назлы. — Я бы справилась с ролью. Тебя нужно почистить, пойдем в ванную, — она поднимается и протягивает мне руку. — У нас еще есть шанс спасти эту ночь, если ты перестанешь ржать, козёл, — серьезно произносит она и я замираю. Любимое словечко Хазан «козёл» (вольный перевод pislik), которое я многократно слышал в свой адрес. — Повтори еще раз, — мой взгляд становится серьёзным. — Что? — Назови меня козлом.