***
Хлопая входной дверью, Хазан сбрасывает с себя куртку. — Бетюль, ты не представляешь, — кричит на всю квартиру Хазан, — этот козёл, этот… чёртов козёл, от любви к которому я умираю, укатил в Америку со своей псевдо-подружкой! — Хазан со злостью сбрасывает с себя обувь. — Не может быть, — шепчет ее подруга, выходя к ней. Хазан только больше распаляет себя в гневе. Все лучше, чем плакать, как сопливая девчонка. — Ну уж нет, дорогой. Мистер Америка! Сначала целуешь меня, а потом хоп и в Америке. Видите ли, бессмысленно. Не первый поцелуй. Ещё чего! Козёл! Это для тебя не первый! Хазан подходит к подруге, клокоча от гнева и грозя пальцем. — Я ему покажу, я его из-под земли достану… Что значит уехать с Фарах в Америку?! Бетюль смотрит на свою ошалелую подругу, не зная, пора ли уже сказать Хазан, что у них гости. — Ну, я тебе покажу, Ягыз Эгемен, на другом конце света найду… — продолжая свою тираду, Хазан направляется в комнату и застывает в проходе. На ее кровати нагло развалившись лежит Ягыз Эгемен, посылая девушке самую насмешливую улыбочку из своего арсенала. Вся робость и сомнения, мучавшие его до прихода Хазан, исчезли, как только он услышал заветное словечко из ее уст, приправленное ревностью. Ягыз расплывается в улыбке: — Хазан, так далеко отправляться тебе не придется. Как думаешь? часом ранее — Когда придет Хазан? — поинтересовался Ягыз, осматривая гостиную. — Она уже давно должна была прийти, Ягыз. Наверное, очередной круг по городу наворачивает. Зазвонил телефон и Бетюль потянулась к мобильному. — Это Эдже, — пояснила девушка Ягызу, — алло, Эдже. Да, Ягыз уже у меня в квартире, ждем Хазан. Что? Что ты сказала? Честно, Эдже, даже для меня это слишком. Она же теперь вообще не придет. Хазан в последнее время, мягко говоря, непредсказуемая. Ох, Эдже, что ты наделала! Ягыз недовольно наблюдал за девушкой, хмуря брови. — В чем дело? — Эдже сказала Хазан, что ты уехал в США с Фарах. На последнем слове Бетюль скривила лицо, словно проглотила таракана. — Господи, вы девушки всегда сочиняете чушь и все усложняете. Зачем говорить это Хазан? Бог знает, что она навыдумывала себе. Позвони ей, скажи, чтобы срочно возвращалась. Бетюль наконец-то дозвонилась Хазан через несколько сброшенных ею звонков. — Она будет где-то через 10 минут. Ой, наконец-то эта драма закончится, — выдохнула девушка, присаживаясь на диван. — Честно говоря, я уже устала от такой Хазан. — Какой Хазан? Что ты имеешь в виду? — Хазан… всегда была Хазан. Никогда не говорит о чувствах, а потом взрывается за секунду. В первый день я только и слышала «построю новую жизнь вдали от Стамбула, вдали от Эгеменов…». Прошел один день, а мы уже пьем вино и она рвет глотку напевая «Расставшиеся любя» и кучу других тюркю, о которых я даже не слышала. Вообще не знала, что у нее такая страсть к турецким лирическим песням. Честно, впору было ракы доставать для полного колорита. Может это от тоски по родине у нее крыша поехала конечно, но… — Хазан? Турецкие песни? «Расставшиеся любя»? Не преувеличивай настолько, дорогая, — скептично произнес Ягыз, отстукивая мыском по паркету. Минуты тянулись безбожно долго. — Честно говоря, я рассказываю далеко не все. Как никак она моя подруга. Ладно, мне надо собираться, если хочешь, пока подожди ее в комнате, — подмигивает Бетюль. Ягыз заглянул в комнату Хазан. Немного подумав, он сел на кровать. Еще немного подумав, он на нее лег. У Хазан была огромная двухспальная кровать. Он даже немного попрыгал на ней, проверяя жесткость матраса. Услышав, что Хазан зашла в дом, Ягыз вскочил с кровати как ошпаренный, разлохмачивая волосы и собираясь выйти к ней. Однако когда она с порога начала именовать его козлом, он, недолго думая, вновь лег на ее кровать и натянул на лицо свою самую нахальную ухмылочку. Наконец Хазан застыла на пороге. Она выглядела просто в футболке изумрудного цвета и темно-синих джинсах, но она была самой красивой. — Хазан, так далеко отправляться тебе не придется. Как думаешь? Ягыз встретился взглядом с Хазан. Она выглядела измученной, ее карие глаза неотрывно смотрели в его глаза, и он готов был поклясться, в ее глазах светилась любовь. Его сердце хотело вырваться из груди к ней на встречу. Ее руки дернулись на встречу ко нему, но она остановила себя, переминаясь на месте в нерешительности. — Ягыз… — ее нижняя губа задрожала и она приложила ледяную руку к пылающему лицу, ее глаза отчетливо наполнились слезами. Увидев перемену на ее лице, Ягыз резко вскочил и в два шага преодолел расстояние между ними. Хазан встретила его объятиями, хватаясь за его светло-бежевый вязаный джемпер и зарыдала. Оглушенный ее рыданиями, он обнял ее, не зная, что делать. Хазан лишь крепче вцепилась в ткань и уткнулась ему в плечо. Слезы Хазан, проникающие сквозь одежду, обжигали кожу. Он не в силах был ничего сделать, кроме как успокаивающе гладить ее по волосам. — Прости меня, прости меня, прости…- шептала Хазан и Ягыз не знал куда деться, не совсем понимая, за что она извинялась. Бетюль, уже давно собравшаяся по делам, чтобы оставить их наедине, услышав рыдания подруги, поспешила к ней в комнату и замерла. Хазан трясло от слез. — Я принесу воды, — прошептала она и побежала на кухню. — Хазан, ты чего? — испугано спросил Ягыз. Он начал гладить ее по спине и плечам, пытаясь успокоить, но девушка лишь сильнее заплакала. Вместо жаркой перепалки или закрытой дверью перед носом он встретил ее измученные рыдания и страшнее этого не было ничего. — Хазан, ты пугаешь меня, — Ягыз кое-как усадил ее на кровать. Кое-как, потому что Хазан категорически не намеревалась отпускать его ни на секунду. Наконец пришла Бетюль и села на корточки перед Хазан, протягивая Ягызу прозрачный стакан с водой. Хазан, увидев Бетюль, отпустила его и отсела как можно дальше. От него не укрылось то, как она, словно застигнутая врасплох, наспех вытерла слезы ладонями, пряча взгляд. Этот жест полоснул его прямо по сердцу. — Хазан, если бы я знала, что ты так отреагируешь, ни за что бы не пустила его за порог дома, — подруга девушки попыталась разрядить обстановку, но стало еще хуже. Хазан судорожно втянула воздух, утирая сопливый нос и глядя на все вокруг, но не на волнующихся за нее людей. — Ничего страшного, Бетюль, ты иди по делам, — наконец произнесла Хазан дрожащим голосом, — все нормально. Бетюль посмотрела на Ягыза, заключая договор глазами — «ты позаботишься о ней или тебе же хуже». Он кивнул. — Родная моя, — обратилась Бетюль к подруге, — я сегодня не приду, дом в вашем распоряжении. Хазан закивала в ответ, так и не поднимая на нее взгляд. Бетюль неуверенно обвела их взглядом и вышла. Хазан сидела, сжав руки и направив свой взгляд вперед, изучая пол. Ее влажные ресницы дрожали и она изредка с всхлипом втягивала воздух. — Хазан, я ничего не понял, то есть… держи, выпей воды, — Ягыз придвинулся к ней и протянул стакан. Если обычно женские слезы ставили в неловкое положение, то слезы Хазан разрывали сердце. Ягыз ждал любой реакции Хазан, но не этой. Хазан покачала головой, не принимая стакан, но взглянула на него покрасневшими виноватыми глазами. — Извини, я веду себя…крайне глупо… — Что случилось? — настаивал Ягыз. — Ничего, это все от перенапряжения, я не могу уснуть уже несколько дней… Ягыз допустил, что возможно у нее эмоциональное переутомление. Оставить семью и привычную жизнь, оказаться в незнакомом месте — он как никто другой знал, как это не просто. — Не можешь уснуть? — спокойным голосом спросил он. — Не знаю, кажется не привыкла к месту, не смогла уснуть, я очень устала, — измученно выдохнула Хазан и слезы опять полились у нее из глаз, обжигая лицо. Она не лгала Ягызу, вот уже несколько дней Хазан не могла уснуть и страшно от этого мучилась, испытывая беспомощность и невероятную усталость. — Веду себя как ребенок, — вымученно рассмеялась Хазан, но Ягыз покачал головой. — Вставай, — на полном серьезе сказал он. — Что? — Вставай, я постелю кровать и уложу тебя. Девушка, несмотря на свой скептичный настрой, послушно встала и стала наблюдать за ним. Ягыз краем глаза отметил, что она еле стоит на ногах. Он поторопился покончить с кроватью, забив на перфекционизм, и затем подошел к шкафу, пока Хазан растерянно следила за его действиями. Выудив из шкафа ее голубую пижаму, состоящую из хлопковых брюк и майки, Ягыз повел ее в ванную, придерживая за талию. Заведя ее в тесную ванную, он открыл кран и отрегулировал температуру воды. Он принялся умывать ее, проводя влажной ладонью по лицу и стирая дорожки слез. Хазан виновато наблюдала за ним, с бледным лицом и опухшими от слез глазами. — Я выйду, а ты переоденься. — Я приму душ, — сказала Хазан, поправляя хвост и не задерживая свой взгляд на нем. Зайдя в комнату Хазан, Ягыз еще раз осмотрел ее. Это была самая обычная скромная комната со старой планировкой и мебелью. Двуспальная кровать, окно, закрытое плотными коричневыми шторами наполовину, два старых высоких шкафа, тумбочка у изголовья кровати, а на ней горшок с ромашками. Ягыз невольно улыбнулся. Неплохо было бы заварить ромашковый чай для Хазан. Заварив чай и приготовив чашки, он направился к ванной и немного постояв, постучал: — Хазан, все в порядке? — Да, я уже выхожу, — слабо раздался голос Хазан и она вышла через несколько секунд в пижаме. От нее веяло мятой. — Пойдем. Хазан нехотя заползла под одеяло и он накрыл ее. Ягыз решил отправиться за чаем, но Хазан неожиданно перехватила мое запястье. — Ты куда? — крайне обеспокоенно спросила Хазан. — Я сделал тебе чай, его собирался принести. — Аа, — Хазан смущенно улыбнулась и поднялась повыше, опираясь спиной к стене. Ягыз, наклонившись к ней, поправил подушку у нее за спиной. Хазан почувствовала аромат духов у самого носа и блаженно втянула его в себя, на секунду прикрывая глаза. — И так замерзла, еще и опираешься, на голую стену, — начал оправдываться он, отстраняясь от нее. Пока Ягыз гремел посудой, Хазан поправила свои волосы и разгладила одеяло, обещая себе, что будет вести себя в пределах приличия. Ягыз вернулся с подносом и поставил его на тумбочку, рядом с ромашками. — Хорошо выглядят, прижились, кажется. — Немного завяли, — Хазан указала на чуть пожелтевшие листочки, — но я хорошо за ними следила, привыкнут со временем… — Привыкнут, разве может быть иначе, — Ягыз протянул ей чашку и их пальцы соприкоснулись. Она чуть ли не выронила чашку, засмотревшись на его глаза, но Ягыз удержал чашку снизу и передал ей. — Моя неуклюжесть, если бы не ты… — усмехнулась Хазан. — Ничем хорошим бы не закончилось, — усмехнулся в ответ Ягыз и они улыбнулись, растворяясь в глазах друг друга. Хазан допила чашку под внимательным взглядом Ягыза и он убрал ее на поднос. — Спи давай, — прошептал Ягыз, задергивая шторы и собираясь уйти. — Я не смогу, я правда не могу уснуть, — измученно призналась Хазан и ее глаза вновь полны слез, — останься со мной. Ягыз нерешительно посмотрел на нее, пряча руки за спину. — Когда я была маленькой, то никогда не хотела ложиться спать. Приходил мой папа и ложился рядом со мной, пока я не усну. Останешься со мной? Мужчину разрывали противоречия, но у Хазан был настолько жалобный вид, что ему бы просто не хватило духу сказать «нет». — Хорошо, как уснешь, я лягу в гостиной, — предупредил Ягыз и добавил: — все мои вещи остались в отеле. — Можешь взять мои… — Хазан, не смеши. — Вообще, у нас кажется один размер, — улыбнулась Хазан, — на верхней полке мои серые спортивные штаны, там еще рядом черная футболка, самая большая. — Дожил, — прошептал Ягыз, доставая нужные вещи из шкафа. — Я пойду переоденусь, не знаю, налезет ли на меня. — Ой, Ягыз, можешь переодеваться тут, как будто мне интересно, что там у тебя, ну то есть, да я просто глаза закрою, делай что хочешь, — совсем засмущавшись, махнула Хазан и пожалела, что вообще открыла рот. — Не сомневаюсь, — Ягыз вышел из комнаты и вернулся переодевшимся. Одежда была ему почти как раз, но была в обтяжку, комично очерчивая каждый контур и изгиб тела. — Очень идет, — усмехнулась Хазан и подвинулась на кровати, освобождая ему место. — Ты до сих пор не уснула? — недовольно произнес Ягыз, направляясь к ней. — Спать уже расхотелось, — неопределенно произнесла Хазан, наблюдая за тем, как Ягыз ложиться рядом с ней, но не заползает под одеяло. Хазан недовольно поджала губы, но сказать ей было нечего. — Спи уже, — произносит Ягыз, наблюдая за уставшей и обеспокоенной Хазан. По девушке было видно, что она находится в крайне усталом состоянии — ее взгляд не мог концентрироваться ни на чем более пяти секунд, красные глаза слипались, на бледной коже ярко выделялись синяки под глазами. — Сначала дай мне свою руку. — Это еще зачем? — напрягся Ягыз, задерживая дыхание. — Чтобы я знала, что ты не уйдешь, пока я сплю. — Хазан… Хазан ничего не произнося, подвинулась к Ягызу и прижалась к нему, беря его правую руку в свою, скрещивая пальцы и кладя голову ему на грудь. Это было не так-то просто сделать, Хазан пришлось вытащить руку из-под одеяла. Ягыз ощутил ее ледяное прикосновение и сжал ее руку сильнее, стремясь согреть. Он начал поглаживать каждый пальчик, разминая и растирая по очереди, а Хазан, заерзав, придвинулась еще ближе. Ее будоражили его манипуляции, она почувствовала, как ее окатила неожиданная волна возбуждения. Хазан стало неловко, ведь очевидно, что Ягыз делал это без всякого подтекста. — Уже май месяц почти, а дом холодный, — замечает Ягыз. — Европейцы супер экономные в том, что касается ресурсов, я видела счета Бетюль, они просто космические, — оживленно сообщает Хазан. — Постоянно мерзну тут, даже сейчас, под одеялом. Ягыз серьезно смотрит на нее и поразмыслив, залезает под одеяло. Хазан довольно улыбается, совсем не пряча победную улыбку и вновь кладет ему голову на грудь, скрепляя их пальчики у него на груди. Она заметила, как Ягыз крайне серьезно смотрит в потолок и не поняла, что это с ним. — Почему ты просила прощения, Хазан? — Да так, я сама не поняла, — попыталась уйти от ответа Хазан. — Сама не поняла, но разрыдалась у меня на плече? — насмешливо, но осторожно спросил Ягыз. — Я просто глупая, Ягыз, из-за этого. — Это недостаточный ответ для меня. Хазан вновь почувствовала, как ком поднимается к горлу: — Если ты не хочешь, чтобы я опять разревелась, не спрашивай. — Я хочу понять тебя, Хазан. Что ты чувствуешь, о чем думаешь, чего хочешь — я хочу знать все это. — Хорошо, я объясню. Это между мной и моей совестью, даже если ты простил меня, то я не могу простить себя. Я не понимаю, как я не заметила тебя. Почему я была так слепа… Я действительно не видела твоей любви, хотя она присутствовала в каждом взгляде, жесте, слове, во всем. В каждой минуте, что ты был рядом. Я так мучила тебя, не зная об этом, не замечая. Прости меня, Ягыз, прости, что была слепой и не увидела самое прекрасное, что когда-либо было рядом со мной. На расстоянии вытянутой руки. И ты не выдавал себя, а просто был рядом. Если бы каждый получал столько счастья, сколько имеет совести, ты был бы самым счастливым человеком. И ты заслуживаешь этого. За этот год я так изменилась и я знаю, что без тебя этого бы не случилось еще долго. Это все ты. Ты встретил меня со мной настоящей. Та ночь в отеле — самая судьбоносная ночь в моей жизни. Я никогда не пожалею, что встретила тебя там в ту ночь. Прости меня за все, Ягыз, я… — Залила уже всю футболку своими слезами? Да ничего, не важно, — Ягыз погладил ее по волосам, пока она лишь крепче прижималась к его груди, слушая его сердцебиение, чувствуя его тепло. Хазан немного расстроилась, потому что он не дал ей договорить, а ведь она хотела ему сказать, что хочет сделать его самым счастливым человеком на свете. «А на что ему твои слова?» — поразмыслила Хазан. «Просто сделай это, как он делал это все это время». — Спасибо, что выслушал этот бред, я правда… — Хазан, спи уже. Завтра поговорим. — Еще только восемь вечера. — Разве не ты говорила, что не спишь уже несколько дней, твоему организму нужен отдых, иначе ты так и продолжишь нести всякий бред, спи. Хазан улыбнулась ему и закрыла глаза. Ягыз чувствовал, как постепенно тело Хазан расслабляется в его объятиях, а дыхание замедляется. Только ее рука упорно сжимала его руку, не желая отпускать. Да и уходить не хотелось. Хазан в его руках была словно иллюзия, превратившаяся в реальность. Прекрасную реальность. Свободной рукой он гладил девушку по волосам, время от времени проверяя, нет ли у нее жара. Ягыз, не менее ее уставший за последнее время, сам не заметив того, провалился в сон вслед за ней.***
Хазан проснулась до рассвета, за окном еще было темно. Она попыталась различить стрелки, указывающие время, на настенных часах. Кажется, было полпятого. Девушка не могла шевельнуться, стиснутая в объятиях Ягыза. Она лежала на боку, а он обнимал ее со спины, в точности повторяя изгибы ее тела. Она чувствовала его размеренное дыхание у своей головы и его крепкие руки у себя на талии. Хазан осторожно выдохнула. Нужно было выбираться, потому что ужасно хотелось есть. Она осторожно взяла его правую руку и постаралась отлепить от себя, но Ягыз сжал ее в объятиях еще сильнее. Хазан мысленно прокляла его, когда он ненароком надавил на ее мочевой пузырь. «Господи, помоги мне выбраться, иначе случиться непоправимое» — мысленно помолилась Хазан и с большим усилием отцепила его руки. Медленно выбравшись из кровати, Хазан на носочках побежала в ванную. Ягыз проснулся от звона посуды, осознав, что Хазан больше нет в его руках. С кухни доносился запах еды. Он тихо поднялся с кровати и проследовал на кухню, по пути заглядывая в зеркало и поправляя выбившуюся челку. Хазан стояла спиной ко нему у столешницы и нарезала салат. На плите жарились колбаски. На наручных часах было пять утра. Вот это аппетит. Хазан стояла спиной к нему и ему непреодолимо захотелось подшутить над ней. Благо, у него был чертовски превосходный голос. И это не преувеличение. Совсем не думая, что из этого выйдет, Ягыз решил проверить слова Бетюль, поэтому запел песню, про которую она упоминала. Расставшиеся влюбленными знают, что такое разлука. Расставшиеся влюбленными живут в сожалениях. Хазан резко развернулась и уставилась на него. Первоначальный испуг сменился на гнев. — С чего это ты, Ягыз Эгемен, поешь такие романтичные песни ни свет ни заря, а? — разозлилась Хазан и принялась угрожать ножом, который был в ее руке. Но ее злость лишь подначивала и он продолжил, изображая крайнюю степень страдания на своем лице. В далеких городах будут биться в такт два сердца. В далеких городах, зная, что их где-то ждут. — Ягыз, прекрати немедленно! — он медленно подходил к Хазан, а Хазан, размахивая ножом, подходила к нему. Ее глаза сверкали недобрым огнем, но его это ни капли не останавливало. Ягыз лишь прочистил горло и вновь запел. Чем ближе он подходил к Хазан, тем растеряннее она становилась, пока не начала отступать назад и не врезалась в столешницу. — Что за безвкусная песня? — недовольно спросила Хазан. — Разве ты не слушала ее каждый вечер, думая обо мне? — Ха, мечтать не вредно. — Слишком натянуто смеешься, госпожа Хазан. — Ягыз, ты кажется не замечаешь, что в моей руке нож. — Я замечаю, — прошептал Ягыз, сокращая расстояние между ними до минимума и блуждая взглядом на ее губах, — что ты съела весь сыр, пока я мирно спал. — С чего ты взял? Ягыз потянулся к ней рукой и провел большим пальцем руки по ее нижней губе, снимая кусочек белого сыра. Не долго думая, он отправил его в рот, не отрывая глаз от ошалелого взгляда девушки, которая выронила нож и даже не заметила этого. Хорошо, что не себе на ногу. Зная, на что способна Хазан с ножом, Ягыз сильно рисковал. Забыв, как дышать, она зачарованно смотрела на него и ему чертовски нравилась реакция Хазан, которая вжалась в столешницу, сжимая губы. Не выдержав зрительного контакта, она опустила глаза, но по пути задержалась на его губах. От него это не ускользнуло. Так же, как и происходящее за ее спиной. — Хазан, горит, — прошептал Ягыз, стараясь не засмеяться и наблюдая за ней. — Горит, — прошептала Хазан, приоткрывая рот. — Горит, говорю, твоя еда горит, — Ягыз кивнул в сторону плиты. — Горит, горит, — как ошпаренная закричала Хазан, снимая сковородку с плиты. — Ягыз, что это за игры, раз горит, скажи как полагается человеку. Ох. Мои баварские колбаски. Только не вы, — страдания исказили ее лицо. — Хазан, честно, я сейчас начну ревновать.