Неиспробованный чай

Daha kimseler çözemedi bu bilmeceyi… Aşk'mı kaderi kovalar kader'mi aşkı? Кто вертит кем, еще вопрос большой: Судьба любовью иль любовь судьбой? (У. Шекспир. «Гамлет»)

Ягыз молча стоял, прислонившись к раскрытому панорамному окну уютного балкончика и дыша ночью. Наслаждаясь свежестью воздуха после дождя и видом на широкий лес и поле, которые были все еще погружены в кромешную темноту, и в то же время не расставаясь с теплом и уютом дома. Раздавался стрекот и шум движущихся крон сосен. Абсолютная умиротворенность окутывала все вокруг. Хазан расстелила шерстяной плед на балконе и разбросала мягкие подушки, хранившиеся в шкафу. Еще одним пледом она укрыла Ягыза и он вздрогнул всем телом, не заметив ее тихого приближения. Было видно, что он думал о чем-то своем, полностью погрузившись в мысли. — Она любила меня в этом сне, — прошептал он в темноту и Хазан застыла на месте. Она прижалась к нему всем телом, поцеловав сквозь вязаный джемпер в плечо. Состояние Ягыза было задумчивым, необычным. Хазан нравилось говорить с Ягызом. За его любой фразой стояли долгие внутренние размышления. Он мерил все сердцем и разумом, выводя собственные истины. — Все было настолько реально, что я все еще словно чувствую ее прикосновение. Но это всего лишь сон, Хазан. Это я утешаю сам себя, — Хазан слушала его не прерывая и уткнувшись лицом в его плечо, глядя на мерцающие звезды на ясном небосводе. — Однажды, когда нам с Синаном было не больше десяти лет, мы пообливали друг дружку водой из шланга. Дядя Мумтаз, наш садовник, вежливо и нравоучительно проклинал нас на чем свет стоит. Мы превратили сад в болото, прежде чем взрослые спохватились. Конечно же, отец должен был нас отчитать за это. Синану повезло и он слег с температурой в тот вечер, — Ягыз усмехнулся, — а я выслушивал слова о своей беспечности. Не доглядел за братом. Вел себя непозволительно, не как старший. Неуважительно отнесся к чужому труду. Мама просидела с Синаном весь вечер, не отходя от него практически ни на секунду и пришла ко мне только тогда, когда услышала, что я лег раньше, чем обычно и не поужинал. Она пришла ко мне и я решил задержать ее, попросив прочесть сказку. Тогда она сказала, что очень устала за целый день и расскажет в другой раз. Мне приснился сегодня этот день, — Ягыз замолчал, тяжело вздыхая. — Я верю, что когда вижу своего отца во сне, это он приходит ко мне. Его душа. Разве так не может быть? — с надеждой прошептала Хазан. — Ты слишком сентиментальна, чтобы разглядеть реальность. — Я люблю бессмысленные вещи. Это самое прекрасное, что есть в жизни.  — Хазан, — она почувствовала, как он напрягся всем телом, — мне всегда снится, как люди оставляют меня. И я остаюсь один, смотря им вслед. Все вокруг темнеет и я остаюсь один в этой темноте. — Ягыз… человек, которому есть кому рассказать о своем одиночестве, уже не один, — Хазан ободряюще провела по его плечу.  — Я чуть с ума не сошел сегодня, когда думал, что ты ушла. Если ты решишь уйти, сделай это сейчас, пока я не позволил себе поверить… поверить в нас, — Ягыз ощутил, как медленно она оставляет его без своих объятий. Он обернулся и увидел, как она, развернувшись к нему спиной, выходит. Он уставился на распахнутую дверь, смеясь над тем, как быстро она приняла его руководство к действию и уже идет собирать вещи. Он слышал, как она копошится на первом этаже, ругаясь с собой, но не шел за ней. Ягыз ни на секунду серьезно не подумал, что она сейчас уйдет, а потом поймал себя на этой мысли. Он уже верил в них и сейчас произнес это намеренно, рассчитывая получить еще одно подтверждение. Хазан не оставит его. Не оставит, даже если он признается ей во всех слабостях, даже если обнажит перед ней всю свою душу. Может эта звездная ночь пьянила его так, может свежий горный воздух, а может… просто любовь? — Хазан? — крикнул он. — Иду! Иду, — Хазан появилась в проеме, загадочно улыбаясь и медленно приближаясь к нему. — Ты что-то прячешь за спиной? — нахмурил брови Ягыз и Хазан кивнула, улыбаясь. — Я же сказала, что хочу, чтобы за меня говорили поступки. Поэтому пошла в город, пока ты изображал из себя Скарлетт О-Хару. Вытяни руку, — заулыбалась она. — А глаза закрыть, госпожа? — Не надо! Я люблю в них смотреть, — хитро улыбнулась Хазан и Ягыз доверчиво вытянул руки и почувствовал согретую теплом девушки вещицу. — Возможно, это не так и оригинально, зато всегда будет при тебе, — Ягыз смотрел на серебристый лаконичный брелок в форме домика. — Можно использовать для ключей от машины, — пояснила Хазан. — Еще там есть надпись. Ягыз преподнес брелок ближе к лицу и почувствовал, как больно закололо где-то в области сердца. «Seni seven biriler var/ Есть те, кто тебя любит» было выгравировано на серебре. — Почему во множественном лице? — непонимающе взглянул на нее Ягыз и почувствовал, как внутри него поднималась волна неприятия. Как она может говорить за других? Зачем убеждает в том, чего нет? Ягыз насупился, но решил не расстраивать улыбающуюся Хазан. — Я и наши будущие дети, которые у нас когда-нибудь будут, — как само собой разумеющееся произнесла Хазан. Будущие дети… Чьей матерью будет не кто-то, а Хазан. Мужчина крепко обнял свою любимую женщину, целуя ее в висок и вдыхая запах ее волос. Ягыз позволил окрыляющим мыслям о будущем заполонить свой разум. Сердце больше не изнывало от боли невозможного. Руки больше не заламывались, когда тянулись к ней. Глаза больше не прятались. Слова не замалчивались. Разум больше не воевал с сердцем. *** Легкие распирало от продолжительного крутого подъема и только из упрямства Хазан старалась дышать не тяжело. Предрассветный свет солнца играл на покрытых росой листьях деревьев. Ягыз следил за указателями, пока Хазан, крутя шеей, разглядывала местность и делала свои замечания по поводу всего, что видела. Наконец, они поднялись на низкую вершину, с которой могли впервые оглядеть развертывающиеся перед ними дали. Зеленые, сочные, пышащие жизнью и благословленные вчерашним ливнем. Над ними разверзались серые крутые горные вершины, разрезающие дымчатую синеву неба. Хазан задрала лицо вверх и голову закружило от остроносых вершин. Мягкие первые лучи солнца коснулись ее лица и она вдохнула благодатный прохладный свежий воздух. Ягыз не мог оторвать взгляда от нее, так она была прекрасна в лучах солнца. Как только она повернулась в его сторону, он посмотрел на долину и город, раскинутый на подножии. На его лице играла улыбка и она знала, что только что он смотрел на нее. Она чувствовала его взгляд. Все вокруг утопало в зелени, дышало первозданной нетронутой красотой. Хазан направилась к Ягызу, но споткнулась на каменистой дорожке. Он вовремя подхватил свою госпожу и удержал в объятиях. Хазан встретилась с его глазами, разглядывая их и ощущая крепкие надежные руки у себя на талии. Она вспомнила, как гуляла по Берлину, видя в каждом прохожем его. Как он провоцировал ее в аэропорту. Как сицилийское вино ударило ей в голову и она кричала на всю улицу, что они будут так же весело петь и танцевать на своей свадьбе, как встреченные ими баварцы. Как в замке к ним выстроилась очередь из китайцев, желающих с ними сфотографироваться и они, смеясь, фотографировались с каждым. На множестве чужих фотографий был запечатлен момент их собственного счастья. Момент, вмещающий в себе всю жизнь. Момент, заключающий в себе любовь. Момент, которому предстояло стать воспоминанием. Хазан все это видела в его зеленых глазах. Она ахнула от этого неожиданного открытия, но не успела ничего сказать, как у них двоих одновременно зазвонили телефоны. Ягыз выпустил ее из объятий и ответил на звонок. Хазан же, увидев «мама» на экране, выключила звук. — Гекхан? Мы в порядке, да, спасибо. Какие? Что? Как такое возможно? Хорошо, хорошо. Я вылетаю первым рейсом. А какая хорошая новость? Когда? — Ягыз недовольно взглянул на Хазан, — хорошо, брат. Я вылетаю. Гекхан, вышли мне данные по почте. — Ягыз убрал телефон и вскинул бровь, глядя на Хазан. — Ты почему не рассказала, Хазан? — Не поняла? — Почему не рассказал, что Эдже родила? — Что? — брови девушки поползли вверх, но она их быстро нахмурила. — Когда? Это невозможно, то есть… — Еще вчера утром, — сообщил Ягыз и закачал головой, глядя на нахмурившуюся Хазан, на лице которой сменялись тысячи эмоций. — Она тебе не сказала… — Значит, когда она вчера мне написала… она уже… Эдже, ах, Эдже… Еще говорит, не прилетай! Посмотри на эту девчонку! Вот почему она не отвечала на мои звонки! — взорвалась Хазан, счастливо улыбаясь. — Мальчик или девочка? — Мальчик, — улыбнулся Ягыз и Хазан с визгом бросилась ему на шею, чувствуя, как счастье переполняет ее. — Выходит, баварские каникулы окончены и мы вдвоем срочно возвращаемся в Стамбул, — подытожил и слабо улыбнулся Ягыз. Хазан выпустила его из объятий, глядя на него с вопросом. — В конце концов фирма отца оказалась на грани банкротства, каким образом мы только дотянули до этого дня… Надо попробовать сделать все, что возможно, — решительно произнес Ягыз. — Моя семья нуждается во мне, — Хазан замерла, чувствуя как все нутро заполняет тревожное предчувствие. Нет, она больше никому не позволит принести Ягыза в жертву. Не даст в обиду. Вгрызется каждому в глотку. Не позволит. Но, как бы ни было горько, она признавала… он всегда делал это сам и добровольно. Что за человек был Ягыз Эгемен? Бесчувственный и холодный на первый взгляд, на поверку он оказался самым удивительным человеком из всех людей, что Хазан когда-либо встречала.