Чёрный океан

Юнги оказался в тёмном помещении. Ухмыльнулся. «Чёртовы демоны», — пронеслось в мыслях. В комнате загорелся свет. Один за другим зажигались факелы. Становилось очень светло. Настолько, что слепило глаза. Свет, как и положено у демонов, был неестественно белым. Юнги стоял практически у самой стены. Комната была по площади больше похожа на длинный коридор: стены казались слишком узкими, не больше трёх метров в ширину, а уходил он далеко вперёд, туда, где ещё не загорелись факелы. И вот, когда последний был зажжён, перед богом предстала фигура. Сначала в глазах, которые не привыкли к темноте, виделась только одна, но потом стало видно и второго человека. Юнги двинулся вперёд, сложив руки в карманы. На самом деле, он давно прочитал всё в мыслях Хэсон. Да и во сне она слишком разговорчива, чтоб не смочь выманить из неё всё, что нужно. Юнги уже было хотел обидеться на неё за молчание, но тут она сама решила всё рассказать. А затем на лице отразилась такая боль, что он больше не смог терпеть. Надо было преподать урок этому ублюдку ещё раньше, когда он первый раз заявился в сон жрицы. Юнги медленно шёл вперёд. Фигуры становились всё более различимы. Он увидел лицо Тэхёна, которое ровно на половину было залеплено скотчем. Глаза и губы — всё это было прочно закрыто серой лентой. Бог усмехнулся. Неужели папаша двинулся против любимого сыночка, только чтобы спасти свою задницу? Дахён действительно стоял сзади. Он наклонился спиной к стене. Одет был настолько просто и удобно, что Мину даже показалось, будто он готовился к битве. — Что мешает мне убить вас обоих прямо сейчас? — спросил Юнги и сделал ещё один шаг. Между ними оставалось около пяти метров. Тэхён стоял на коленях. Сквозь его белую рубашку просочились кровавые пятна, вместо рукавов остались только ошмётки. Похоже, кого-то пытали всю ночь. Ну и бурная же была ночка у этих двоих. Один вздумал являться в сны к его невесте, другой и вовсе решил пристроиться под её крылышком. Неизвестно ещё, есть ли у Ким Тэхёна что-то, что чувствует к ней сам Юнги. Что-то необычное, заставляющее покалывать в области сердца и приятной волной разливаться по груди от малейшего её прикосновения… Неизвестно. Пока. — Ты не убьёшь меня, потому что иначе я убью его. А его ты хотел бы придушить сам, не правда ли? Или Хэсон будет против? Я уже заметил, что ты выполнишь любое желание этой малышки. Что бы она не попросила. Точно так же, как и Торакаши. Но тогда ты был под внушением, а сейчас ты просто безрассудно влюблён. — Не хотелось бы вспоминать прошлое, Дахён, но я прекрасно знаю вашу с Хэян историю. И ты бы лучше помолчал, потому что из нас двоих полный идиот здесь только ты. Хочешь убить ребёнка, которого тебе подарила Хэян? А я лично помню, как она смотрела на меня. Тогда твоя мамаша уже терроризировала её. Но, увы, красавице деться уже было некуда. — Закрой свою пасть, щенок! — Дахён рванул вперёд и хотел было наброситься на Юнги, но замер. Вокруг залетали чёрные мушки. Бог злился. — Почему же ты тогда не рассказал Хэсон о истории Хэян? — Я хотел уберечь её от попыток спасти свою душу. Она могла пожалеть её и убить меня ещё тогда. А сейчас она меня не тронет. Знаешь почему? Потому что любит. А ты жалкий демон. Она и за Тэхёна не будет переживать, если он умрёт. И кто из нас ещё щенок, дорогой Дахён? Я старше тебя на несколько миллионов лет, какое право ты имеешь мне «тыкать»? — Юнги схватил Дахёна за ворот рубашки. Тот издал горловой рык, но не дёрнулся. — Ты думаешь, если убьёшь меня, тебе станет легче жить? Тебя лишат силы. Светлые не оставят так моей смерти, Мин Юнги. Они будут преследовать вас всю жизнь. Слова оказали на Юнги огромное влияние. Он дёрнулся назад. Дахён сполз вниз по стене с победной улыбкой, потирая красное горло. Он прав. Они не оставят их. Тем более теперь, когда будет повод. Юнги должен завершить революцию и прикончить этого придурка. Только тогда все будут свободны. Бог решился на опрометчивый шаг. Он сдёрнул с лица Тэхёна скотч. — Что ты творишь?! — Дахён подскочил, намереваясь приклеить его обратно, но Юнги поднял руку и в воздухе сжал её. Демона припечатало к стене. Казалось, что что-то невидимое душит его. В воздухе вновь залетали чёрные мушки. — Я оставлю тебя, Дахён, на милость твоего сына, которого ты так грозился убить. И поставлю блок на это место. Ты поступил очень глупо, когда ждал меня здесь без подмоги. Всерьёз думал, что я тебя испугаюсь? Ты идиот, Дахён. Ты помешался, — Юнги выговаривал каждое слово сквозь зубы, медленно снимая верёвку, которой был перемотан Тэхён. Тот терпеливо ждал, глядя в пол. Наверняка думал, как будет атаковать. Сражаться со своим отцом не так уж и просто. — Ты не посмеешь! — А ты думал, запугаешь меня, и я выдам тебе Хэсон, а потом она убьёт меня тем кинжалом в Ущелье? Ты смешной. Твоя Хэян никогда не освободится. Она будет вечно жить в лице моей Хэсон. Я подарю ей бессмертие. А ты сгниёшь в камере, если тебя не убьют раньше, конечно. И мне абсолютно плевать, что ты её отец. Она пошла явно не в тебя, «папочка». Тэхён поднялся с колен. Раны на его теле быстро затянулись. Он медленно снял бывшую некогда белой рубашку. На обнажённом теперь торсе не было ни единой царапины. Только на спине красовались два коричневых шрама. Юнги отошёл назад. Демон с крыльями? Невозможно. — Они достались мне от матери, — тихо сказал Тэхён. Шрамы были свежими. Значит, он недавно уже вызывал крылья. Но постойте, если у Хэян были крылья, то… Юнги думал, что знал всё о Торакаши. Но она, видимо, умолчала об одном интересном факте. И точно, как он мог забыть, что у всех ангелов смерти есть крылья! Точно так же, как и у обычных ангелов, которых уже практически нет. Юнги начинал злиться ещё сильнее. Как он мог не заметить на спине Торакаши шрамов от крыльев? Да, это весьма болезненная процедура, но, если крылья не разминать хотя бы раз в неделю, спина будет жутко ныть. Юнги подозревал, что о крыльях Намджун явно не мог не сказать Торакаши. Юнги дёрнулся назад, намереваясь уйти из этого места. Но у него возник ещё один вопрос к демону. — Где воспоминания Хэсон? — Я их уничтожил. Бог усмехнулся. Даже если это и так, то спустя некоторое время воспоминания гаснут и становятся совсем не нужны человеку. На их место приходят новые яркие воспоминания, местами совсем противоположенные тем, что были у них раньше. Одно обещание для Хэсон он не сдержит. Не вернёт ей её память. Он даст ей новую — красочную, полную любви и чего-нибудь светлого. Юнги шагнул назад и испарился в чёрной дымке, предвкушая, что сейчас здесь развернётся кровавая битва за бессмысленный трон.

***

Я сидела за столом, доедая свой рамён. Из тарелки Юнги уже давно не шёл тёплый пар. Еда остыла. Я просто ковырялась в тарелке, перебирая лапшу. Вдруг почувствовала, как сзади заискрилась чёрная дымка. — Хэсон, возможно, ты не помнишь, но в самом начале нашего знакомства ты спрашивала меня про крылья. — Конечно не помню, — отозвалась я, не поднимая взора от тарелки. Красивый узор, что сказать… — У меня нет крыльев, — ответил он. Что ж, весьма информативно, можно было догадаться. — Но они есть у тебя. Слова оставили на моём лице ожидаемый эффект: бог довольно улыбнулся и поднял меня за руку. — Надень обувь, я хочу показать тебе их. Только учти: это больно. И раз в неделю тебе придётся разминать крылья. Возможно, со временем боль пройдёт. Не знаю, я в этом не знаток. Поэтому мы сейчас пойдём к знатоку. — А как же Хосок? — спросила я, рассеянно глядя на Юнги, который с азартом тянул меня в коридор. — Его мы удивим позже. Представляешь реакцию светлых, когда за окном затмение, а тут ещё и ты с крыльями! — он, кажется, абсолютно загорелся этой идеей. Я думала, что он вернётся окровавленный, с трупом моего отца на плечах. А он говорит обо всём с таким восторгом, будто и не было вот этого его злого взгляда, когда он уходил. Мне кажется, что он мечтал об этом больше меня. Я быстро натянула кеды и мягко прильнула к Юнги, уже раскинувшего руки в стороны. Я могла бы и сама совершить переход, если бы мне сказали, куда мы пойдём. Меня решили завалить сюрпризами. Спустя секунду мы стояли в тёмной пещере, которая от затмения казалась логовом жутких вампиров. Я потёрла руками плечи, когда Юнги, наконец, отпустил меня. Он ринулся вперёд. Я без труда узнала пещеру, поняла, что уже была в ней раньше, но без подсказки вряд ли бы вспомнила из-за чего. Бог тем временем вернулся с сонным мужчиной под руку. Я прищурилась. В голове усердно всплывали воспоминания. — Ого, Нам Хэсон, — мужчина вскинул голову и улыбнулся широкой приветливой улыбкой. Я кивнула и улыбнулась в ответ. Знаете, что освещало пещеру в этот момент? Прямо-таки светящийся изнутри Мин Юнги. — Почему ты не рассказал мне, что Хэян владеет крыльями? — как-то обиженно спросил последний, но от этого его радостный вид не исчез, наоборот, обида казалась какой-то напускной. Это заставило меня ещё раз улыбнуться и уже гораздо более открыто. — А ты и не спрашивал, — ответил тот, почесав затылок и сладко зевнув. Я зевнула в ответ. Один только Юнги был непроницаем и не убирал с лица радостно-обиженной физиономии. Меня начинала забавлять ситуация. — Но раз уж моя невеста стала Хэян, мог бы и сказать! — он вскинул голову. Я видела в этом некогда злом, вспыльчивом боге милого маленького мальчика, обидевшегося за то, что ему не сказали про крутой подарок заранее, а теперь заставляют убирать игрушки, чтобы освободить место для новой железной дороги. А ещё он назвал меня невестой. Мысленно я подпрыгнула и захлопала в ладоши, а снаружи постаралась остаться невозмутимой. Зазнается ещё. — Она стала твоей невестой час назад? — прозвучало как открытая издевка, но Юнги не заметил. Брови, наконец, встали на прежнее место, складочка между ними исчезла, а глаза вновь загорелись озорным блеском. И после всего произошедшего у него есть силы радоваться жизни… Вот почему боги — великие существа. Их долгая жизнь заставляет их не придавать значение большим переменам. Если каждый раз обращать внимание на переворот в виде, допустим, появившейся меня или смерти Торакаши, то не хватит никаких нервов. А на бога, который попал в психиатрическую больницу, будет не то чтобы больно смотреть — смешно! Я прыснула своим мыслям, но на меня не обратили внимания, и я постаралась быстрее скрыть весёлость, чтоб не пришлось ничего объяснять. Вот почему боги такие спокойные и рассудительные: их холодность и равнодушие к происходящему — залог мирной и здоровой жизни. — Расскажи, как вызвать крылья? — Юнги с ожиданием уставился на парня, парень уставился на меня, а я смотрела на кеды, изучая их шнуровку. — Предупреждаю: крылья нужно разминать хотя бы раз в неделю. Сперва это крайне неприятное ощущение, можно сказать даже болезненное, но чем чаще ты их используешь, тем легче они тебя слушаются. К примеру, если в течение месяца ежедневно призывать крылья и делать небольшой облёт для них, то к концу этого месяца они будут призываться за несколько секунд, а то и мгновенно, и совсем без боли. — Откуда ты столько знаешь про крылья? Неужели сам летун? — Юнги вопросительно посмотрел на парня, но через секунду его взгляд сменился смешливым подозрением. Признаться, я немного растерялась. Я вдруг поняла, что совсем мало знаю о мире, в который собираюсь вступить. Хотелось всё про всё расспросить, но я решила оставить это для дома. К тому же я чувствовала, что очень скоро мне представится такой случай. — Нет. Я лекарь, забыл? Бог здоровья, бла-бла-бла. Но я сам считаю себя просто лекарем. Наверняка, Хэсон забыла, как меня зовут, да? — он тепло улыбнулся и подал руку. Я осторожно пожала её. Думаю, мне представляться будет не нужно. Здесь меня знают все. — Ким Намджун, брат твоей первой реинкарнации и учитель второй. На самом деле, — начал он уже для нас обоих, — Хэян оставила для меня подробные инструкции. Она знала, что вскоре умрёт. Он говорил это совсем без горечи. Словно была сестра и нет сестры, чего расстраиваться? Я нахмурилась. Слишком беспечными они мне казались теперь. Всё очарование, бывшее с пять минут назад, прошло. Интересно, случись что-нибудь ужасное со мной, как бы Юнги переживал? Хотя, он вон как расстроился из-за того, что я застукала «поцелуй», боюсь представить, что бы было, окажись я при смерти. Да уж, с чувствами бога тьмы и ужаса лучше не шутить. — И как же их призывать? — спросила я с неподдельным интересом. Я впервые вижу Юнги с таким детским восторгом на лице. Внезапно у него зазвонил мобильник. Он нахмурился и достал телефон из кармана чёрных узких джинс, с кожаными лампасами по бокам. — Слушаю. Нет, я ещё за границей. Услышав это, я выдохнула. Значит, это не некто из магического мира. Скорее всего, это его дела человеческие. Я вдруг улыбнулась, вспомнив, что он влиятельная личность. Везде успел подняться! Хотя, как будто с его характером могло быть иначе. — Я приеду завтра вечером. Что? Почему отменяется? А-а, так это всё из-за затмения. Не думаю, что это такое важное событие. Что за бред? О каком апокалипсисе речь? Все будут учиться максимально прилежно, я вам это гарантирую! Хорошо, в понедельник созовём совет преподавателей. До встречи, — он кивнул для себя и убрал телефон обратно в карман. — Не ожидал, что ты работаешь преподом, — отметил Намджун. Я улыбнулась. — Да, пришлось ненадолго устроиться туда. Я не думал, что всё произойдёт так быстро, — он поджал губы, словно был расстроен чем-то. Я решила вспомнить о крыльях, чтобы не развивать эту тему. — Так как их призывать? — Я дам тебе сыворотку. В дальнейшем просто представляй крылья за спиной, какие увидишь сейчас и старайся сразу же начать ими двигать, чтобы не было боли. Сейчас будет ужасно больно, ты готова? — он подмигнул мне. Я зарделась, но кивнула, побыстрее опуская голову. И с чего это вдруг я такая стесняшка? Намджун принёс мне рубинового цвета жидкость, плескающуюся на самом дне хрупкой длинной пробирки. Я неуверенно взяла её в руки и едва не выронила. Жидкость изнутри засветилась розоватым светом. Мне сразу же перехотелось её пить. Я робко глянула на мужчин. Они, судя по взгляду, ждали, когда же я, наконец, перевоплощусь в птичку. Я сглотнула слюну и дрожащими пальцами вытянула мягкую пробку из пробирки. Та легко поддалась. Потянуло приятным ароматом трав и ещё какого-то вкусно пахнущего цветка. Я выдохнула и сделала первый глоток. Впрочем, его оказалось достаточно. Всю спину пронзила такая ужасная, режущая и острая боль, что я совсем забыла, как дышать! Я хотела крикнуть, но изо рта вырвался вялый, едва слышный для меня самой писк. Я извивалась под этой ужасной болью, как будто меня одновременно облили кипятком и вонзили в спину копьё, причём не один раз. Казалось, что кожа на спине просто плавится, висит рваными тряпками и клочьями, истекает кровью. Взор помутился, а я упала на пол. Даже не помню, на что упала, не почувствовала этой боли совсем. Внезапно во всём теле появилась такая лёгкость, невесомость, боль куда-то исчезла, захотелось летать. Я открыла глаза и встала. И с ужасом поняла, что вижу своё тело под собой же. Я отошла назад. Боги меня не видели. Я умерла?! Не слишком ли лёгкая смерть для Хэян? Все предыдущие вон как героически умирали, а я чем хуже? Да, скорее, это мысль волновала меня больше, чем мысль о собственной смерти. Я вдруг поняла, что инстинкт самосохранения отсутствует напрочь. Если бы перед тем, как умереть, Юнги или кому-нибудь ещё не грозила опасность, я бы даже пальцем не пошевелила, чтобы спасти свою зад… жизнь. Я молча наблюдала за своим телом. Его в эти минуты охватили ужасные метаморфозы. Я упала лицом оземь и уже представляла, что будет, когда я оживу, с моим несчастным личиком. На спине в это время в области лопаток кожа висела отвратительными ошмётками, правда определялась эта зона рваными полосами шириной в семь-десять сантиметров, а длиной по диагонали около двадцати сантиметров. Мне подумалось, что это очень слабая конструкция. Вряд ли на такой получится взлететь. Они же мигом отвалятся! Несмотря на всё моё ужасное состояние тела, боги хмуро наблюдали за всем этим кошмаром, находясь в двух метрах от меня и… меня. Внезапно тело успокоилось, перестало биться в конвульсиях. Я медленно подошла ближе. — Слишком медленно. Ещё тридцать секунд и её душу затащит на тот свет, — изрёк Намджун. Он присел около тела, на расстоянии вытянутой руки. — Хэсон, не отходи далеко от тела, находись максимально близко, иначе умрёшь. Поверь, Юнги за тобой в загробный мир, как Сон Огон, не потащится, — он тихо хмыкнул, словно сам же усомнился в своих словах и тут же получил слабый пинок. — За ней я пойду хоть на край света, ясно? — сказал он, со смешинками в глазах, хотя на лице не было ни тени улыбки. — Загробный мир дальше, чем край света, — ответил Джун. Я усмехнулась. Все взоры снова обратились на тело. Я не сдержала радость! Из этих ран росли маленькие пушистые крылья, похожие на те, что растут у маленьких птенчиков. С каждой секундой они становились всё длиннее, а перья казались грубее и грубее, пока не стали огромными и длинными. Казалось, что каждое перо сияет изнутри, блистает. Несмотря на полумрак пещеры, освещаемой только тусклым жёлтым светом нескольких свечей на деревянной полке, перья были не желтоватыми, а действительно белоснежными, как лист бумаги. Меня вдруг начало тянуть обратно. Сначала это было слабое желание прилечь, которое сменилось притяжением, а затем и вовсе мощнейшей гравитацией. Меня всё-таки перетянуло в горизонтальное положение. Я оказалась снова в своём теле и резко села. За спиной колыхались два огромных белых крыла. Казалось, что они поднимут не только меня, но и целый грузовик. Они были очень массивными, а я совсем не сомневалась, что, если встану, тут же изогнусь назад под их тяжестью. Спину слабо покалывало вверху, но это не имело значения. Я осторожно поднялась, до сих пор терзаемая страхом, что прогнусь, но они оказались на удивление лёгкими. Будто на спину надели искусственные крылышки ангела. Почему-то я ожидала, что они будут чёрными. — Интересно, — Намджун поднёс руку к крыльям, но они заколыхались, словно протестуя. Скорее всего, почувствовали, что я тоже против, чтобы к ним прикасались. — Помаши ими. Я вдруг ощутила крылья, как ещё две руки. Словно вот она — вторая пара рук, которая всегда была со мной. Вместе с этим тело казалось таким воздушным, как мыльный пузырь. Я взмахнула несколько раз и меня слегка оторвало от земли. — Крылья её слушаются. Это невозможно! — Намджун едва не кричал. Я повернулась к нему. Неудивительно, что Юнги смотрел на меня. В его глазах сквозило восхищение. Он довольно улыбался, сложив руки на груди. — Что ты имеешь в виду? — спросил он, не отрывая взгляда от меня. Я же наоборот решила, что хватит пялиться на него и повернула голову к Джуну. Последний выражал такие эмоции, будто он сейчас видит мамонта, а на нём огромную красную курицу с копьём в крыле и секирой в другом. Я невольно прыснула от таких мыслей, потому что эта картина мгновенно пришла в голову. Но удивлённо-напуганное лицо Намджуна никуда не делось. — Этого не может быть! У тёмного существа может родиться только тёмное существо. Знаешь, почему в мире почти не осталось ангелов? — он повернулся к Юнги, который, наконец, удостоил взглядом кого-то, кроме меня. — Не припомню. Может, ты расскажешь? — он нахмурился. Я обратилась в слух. Надо же пополнять знания! — Светлый ангел может родиться только от пары светлых ангелов. В случае, если в паре есть хоть один не ангел, тогда ребёнок рождается с магическими способностями не ангела. К примеру, если мужчина светлый ангел, а женщина тёмный, родится тёмный ангел. И никаких перемешек быть не может! Хэян абсолютно точно была тёмный существом. И крылья у неё тоже были чёрные. Понимаешь? Значит, Хэсон магическое существо не только от того, что в неё вселился дух падшей Хэян. Скорее всего, душа моей сестры почувствовала очень сильную магию или что-то ещё, что в этот раз точно сможет защитить её. Хэсон, кем были твои родители? — Её отец демон, мать бывший демон. — Не может быть. Это невозможно, — он покачал головой. Я снова нахмурилась. Теперь улыбаться и радоваться уже не хотелось. Неужели демон мне соврал? Кто тогда мои родители? А что, если это просто аномалия? — А вдруг у неё в роду было много ангелов? — Нет. Ангел может родиться только от двух ангелов. А белые крылья могут быть только у чистокровного ангела. Я не понимаю, что происходит. Что-то мне подсказывает, что именно поэтому светлые устроили охоту. Будьте наготове оба, — он закончил эту речь и отошёл назад. — Как их спрятать? Всегда будет так больно? — спросила я. Нужно же перевести тему. Юнги снова нахмурился. Озорные огоньки перестали бегать в глазах, а взгляд помутился. Словно он ушёл глубоко в свои думы. — О, прятать не больно. Сперва будет казаться обычным ножевым ранением, но со временем боль будет утихать, если будешь часто использовать крылья. Один минус — платья с открытой спиной носить нельзя: от крыльев остаются шрамы. После этого Намджун ещё несколько минут рассказывал мне, как прятать крылья и как с ними обращаться, чтобы они привыкли ко мне. Я кивала и запоминала рекомендации, а ещё иногда кидала взгляды на Юнги. Он всё ещё хмурился, глядя в пол. — Намджун, мне нужно переговорить с тобой. Юнги оттолкнулся от каменной стены и пошёл в глубь пещеры. Я прикусила губу, ожидая, что после этого они оба выйдут с кислыми минами. Намджун пожал плечами и поспешил пойти за ним. Тихое эхо приносило мне окончания их слов, но сам смысл диалога остался для меня загадкой. К моему удивлению, оба вышли с улыбками на лицах. Я тоже широко улыбнулась. День обещает быть хорошим. Бог вон уже два раза за день пребывает в отличном настроении, а это несомненно хороший знак. — Сейчас к Хосоку, — громко скомандовал он и отодвинул руку, чтобы я подошла к нему. Намджун помахал рукой. Мы испарились в привычной чёрной дымке. Я впервые за долгое время оказалась не где-нибудь в Чистилище, а дома у самого Чон Хосока! Мы встали у высокой калитки. Забор был сделан из какого-то светлого металла, на высоких пиках красовались красные завитушки. За всем забором, исключая калитку, росли разные цветы: шиповник, высокие розы, несколько вишнёвых и персиковых деревьев в цвету. Казалось, что смешались резкий готический и нежный японский стили. Персики и вишни создавали ощущения мягкости и уюта, в то время как красные розы с шипами и цветы шиповника отталкивали, заставляли съёжиться под своей остротой и строгостью. Я с восхищением оглядела сад. За высокой калиткой, что состояла из листа того же металла и красивых узоров из него, нельзя было разглядеть дом, но я уже чётко представила, какое здание сейчас увижу. Что-то вроде китайской готики: твёрдого грубого металла, мягких скошенных крыш и высоких шпилей с корабликами из серебра. Моё воображение вовсю рисовало восхитительную картинку. Когда Юнги толкнул калитку, которая оказалась незакрыта, перед взором предстал необычный дом. Он смешал в себе абсолютно всё: классику, готику, чуточку викторианского мягкого стиля и даже дольки барокко! Я широко раскрыла глаза. Юнги был более чем доволен моим лицом. Дом казался просто превосходным. Красивые шпили на лаконичной японской крыше уходили в небо, высокая лестница, казалось, уходила к самому верхнему этажу. Стены выполнены в серых, донельзя простых тонах, но кое-где проглядывалось серебро, золото, красный и персиковый цвета в нескольких своих оттенках. Мы медленно прошли по мощёной большим камнем тропинке к плиточной лестнице. Я успела разглядеть и сад. Вдоль всей тропинки тянулись всякие-всякие деревья и кустарники. Он казался хаотичным палисадником, но всё здесь было посажено так правильно, что не возникало сомнений о том, что здесь всё находится на своих местах. Даже вон то персиковое деревце, со всех сторон сжатое розами, создавало единую картинку и выглядело так идеально. Юнги дождался, пока я рассмотрю всё окончательно и толкнул большую деревянную дверь, на которой не нашлось замка. Обитатель явно не боялся прихода воришек. Мы вошли внутрь. Интерьер совсем не сочетался с наружной облицовкой. Я даже не особо зациклилась на нём. Обычный дом в современном стиле. Только не нашлось ни одной лампочки: всюду стояли торшеры и канделябры на квадратных ножках. Мы сняли обувь и поставили её на железную этажерку. Вокруг было очень светло. — Хоть какая-то от этих демонов польза. Искусственный свет поглощает магию, поэтому мы используем живой. А он очень тусклый. Клан мастеров напридумывал очень много интересных штук. Например, как делать живой огонь ярким. Только мы чуть заглушаем его, — пояснил мне бог, пока мы шли вглубь комнаты. За углом просторной гостиной, которая была смежная с прихожей, находилась огромная кухня-столовая-бар. У правой стены располагался кухонный гарнитур, со всевозможными крутыми штуками, напротив стоял прямоугольный стол на шесть персон, а у самого окна, разделяя столовую и кухню, вытянулся барный стол цвета песка. Над ним в хрупкой на вид железной сеточке стояли бутылки с вином и ещё некоторыми напитками. Мне казалось, что вот-вот эта конструкция рухнет, но нет, видимо, она заслужила доверие хозяина. Сам же хозяин вертелся у кухонного гарнитура, что-то нарезая, скидывая в сковороду и поливая ароматными специями и маслами. Пахло восхитительно. За барным столиком сидела Хваса, мечтательно глядя в окно. Она, как и Хосок, не заметила прихода гостей. Я шла за Юнги, поэтому меня было почти не видно. Крылья едва слышно колыхались за спиной и совсем не мешали. Я уже привыкла к ним, как привыкла к своим рукам. Иногда мне хотелось тронуть их руками для достоверности происходящего. Я незаметно загибала руку за спину и прикасалась пальцами к мягким шёлковым перьям. Они тут же податливо прислонялись к моей ладони. Каждый раз я тихо улыбалась, пряча лицо в волосах. Хосок, наконец, заметил наше присутствие. Он широко улыбнулся, но тут же из-за спины Юнги вышла я. Ложка и какая-то, к счастью, не открытая, бутылка тут же упали на пол. Ложка глухо ударилась о тонкий ковролин, а бутылка укатилась к ногам Хвасы. С лица бога сбежала улыбка. В глазах промелькнул страх, удивление и отвращение. Я тут же испугалась. Неужели дело в том, что у меня белые крылья? — Ты не сказал мне… — тихо промямлил он и тут же поднял упавшие вещи. Я сглотнула слюну. Хваса с интересом разглядывала меня. Я почувствовала себя театральной куклой. — Я говорил, что будет сюрприз. Мне нужно выяснить, кем были её родители. Демон лжёт. Или же мать Хэсон просто соврала ему. — Сколько всего намешано в этой девочке, — Хосок весело хмыкнул и щёлкнул пальцами. Возле барной стойки появилось ещё три стула. — Ангел смерти, демон, просто ангел, человек. Как ещё ты нас удивишь? Он смотрел на меня с упрёком. Как будто я во всём виновата. — Ну уж извините, не хотела создавать вам хлопот, — огрызнулась я, усаживаясь на стул рядом с Юнги. Хваса оказалась напротив меня. За всё это время она не издала ни звука, хотя раньше очень много говорила. Глаза её казались печальными. Создавалось ощущение, что её много пытали, держали в клетке и кормили хлебом и через день. Я ужаснулась от мысли, как такую прелесть можно пытать. — Я чувствую в ней цветы, — тихо изрекла она, чем привлекла всеобщее внимание. Я косо глянула на Хосока. Он нахмурился. — Какие цветы? — спросил Юнги. Он спрашивал спокойно, как будто это ему бы что-то дало. — Много цветов. Жасмин, цветущая сирень, чёрная лилия и… — она пододвинулась ближе и выдохнула мне едва не в шею. Я чуть не дёрнулась назад. Мне захотелось уйти отсюда. — И ландыш. — Что это значит? — дрожащим голосом сказала я, вновь заглядывая в пустые глаза девушки. — Жасмин — твой природный запах человека. Каждое магическое существо им пахнет, но так как ты жила с людьми, то пахнешь им сильнее, — начал пояснять Хосок. Юнги сидел молча и иногда кивал. — Сиренью пахнут ангелы смерти. Новая жизнь, как сирень, которая начинает цвести одна из первых. — Чёрная лилия — аромат демонов, да? — я опередила бога. Он улыбнулся и кивнул. Кажется, Хосок уже закончил готовку. Блюда стояли в красивых тарелках, готовые к употреблению. — Ландыш — цветок чистоты, нежности, невинности. Но он очень опасен, местами ядовит. Ангелы — крайне опасные существа. Их истребляют, гонят, загоняют в углы, пытаются лишить силы. Только ангелы могут изменить прошлое человека. Ангелы смерти, жнецы, меняют будущее души. Ангелы опасны. Это изящные манипуляторы, жадные до чистоты существа. — В каких красках ты описываешь мою невесту! — громко выразился Юнги. Я усмехнулась. Меня немного заворожила однотонная речь Хосока. — Демоны ничем не лучше. Да, извини, он прав. Ты не воспитывалась среди ангелов, поэтому совершенно не знаешь их принципов, — Чон поставил тарелки с порциями перед каждый из нас. Юнги откупорил зелёную бутылку вина без этикетки и налил всем понемногу в бокал. — Что ты сделал с Хвасой? Вернул память? Я уж и забыл, что она была такой молчаливой и слишком умной, — Юнги уселся обратно за стол. Он говорил лениво, растягивая каждое слово. Я сразу поняла, что в этой компании он бывал часто. — Мучительная процедура. Её прежний характер вернётся через несколько дней. Воспоминания, которым много лет, — очень капризная вещь. — Хосок взял палочки и принялся ковырять кусочек курицы. Я тоже взяла металлический прибор и воткнула его глубоко в рис. — Я бы хотел вернуть их Хэсон, но демон их забрал. Интересно, как это вы, дорогие заседатели, не усмотрели за воспоминаниями опасной преступницы? — он ухмыльнулся и засунул в рот кусочек пищи. — Кто-то из наших помогает ему. Я думаю, что Пак Чимин. Если так, то его мигом сошлют на землю без капли магии. — Не может быть. Киёль? Она целовалась с моим клоном, когда меня посадили в башню. Постановка? — Слабо верится. Мне кажется, что она просто повелась. Все знают, как она влюблена в тебя. Юнги при этих словах поморщился и опустил голову в тарелку. Я легонько улыбнулась и тут же отвернулась к окну. Хваса пристально глядела на меня. Честно говоря, мне было очень непривычно видеть девушку такой. Её глаза не выражали ровным счётом ничего. Когда я ненароком смотрела в них, казалось, что я вот-вот провалюсь в потрясающе синюю бездну. Радужка стала не голубой, а глубокой синей. Я словно начинала задыхаться и отворачивалась. Интересно, а если бы мне вернули воспоминания, мои глаза приносили бы такие же чувства? Лицо девушки потеряло смуглость и весёлые морщинки у глаз. Оно было болезненно бледным. Под глазами и пышными чёрными ресницами едва-едва виднелись светло-рыжие веснушки. Волосы выцвели и обрели белый оттенок, а губы слились бы с кожей, будь она тронута морозным румянцем. Она не могла отвести от меня взгляд, а я — смотреть на неё. Казалось, что только богам здесь было наплевать на наше напряжение, которое прямо-таки прожигало воздух между нами, создавало электрические разряды. Я потёрла шею сзади и встала. — Мне нужно в уборную. Можно узнать, где она? — я виновато улыбнулась. Из-за меня они прервали разговор, а Юнги застыл с набитой щекой, как у хомячка. Тут же вскочила Хваса и пусто улыбнулась. — Я провожу, — тихо отозвалась девушка. По моему телу прошлась дрожь. Я кивнула и вышла из-за стола. За спиной тихо шоркали по полу пушистые белые крылья.