Принц ханжей

Северус Снейп Впервые в жизни возненавидев цифры, Северус низко склонился над расчётной ведомостью урожая ликорисов за 1963 год и пытался понять, почему проданного больше, чем выращенного, и откуда взяты запасы на непосредственно варку зелий. Часы в гостиной насмешливо отсчитали третий час, как он пытался это понять, и мужчина обессиленно откинулся в кресле, потирая уставшие глаза. Заставил же Лорд!.. Конечно, теперь ему отказать было гораздо сложнее: раз, и получи Круциатус, но это не делало жизнь Северуса проще. Он не хотел брать род двадцать лет назад — он не хотел его и сейчас. И даже многочисленные контракты и запасы ингредиентов не соблазняли его. Он добился всего сам, мог сам себе это позволить, а библиотека Принцев, увы, не стоила стараний. Но Лорд настаивал — и Северус уступил, сам в глубине души не в силах признать, что любил род. Не самих Принцев, нет, а именно Род, ещё одну магическую веху, любил магию. Он знал, что он лучшее, что случалось с Принцами за последнюю сотню лет. Он врал, но на самом деле он хотел и считал Род своим, своей собственностью, своим наследием. Не себя частью Рода, а Род частью себя. И резкий отказ Серпенты признать его наследником болезненно ударил по гордости семилетнего мальчика, у которого всего и было, что мечты. Так что он мстил — себе и Роду, но Лорд ему приказал. И теперь Северус мечтал умереть, разбирая бумаги рода. С момента смерти Октавинуса и Серпенты Принц никто не занимался делами рода, но и при их жизни обходились всё больше клятвами, что, конечно, не облегчало существование Северуса. И теперь разрозненные счета, выписки, расчёты, договоры, ведомости, накладные, кредиты и прочие бесполезные на его взгляд бумажки, назойливым облаком витали вокруг Северуса. Выдохнув, новоявленный лорд плеснул огневиски в бокал. Что ж, без ста грамм, как говорили маглы, здесь точно было не разобраться. Залпом выпив огневиски, Северус решительно поднялся на ноги. Он мог попросить помощи у Люциуса или у Лорда, — только им двоим он мог доверить болезненную гордость, и не в последнюю очередь потому, что оба видели его в куда худших обстоятельствах. Он честно мог признаться, что ничего не понимает ни в накладных, ни в договорах купли-продажи, но Люциус готовил выборную кампанию вместе с Нарциссой, готовил документы для пересмотра дел их друзей и соратников, проводил проверки порядком запущенных предприятий, а к Лорду соваться было чревато. Не говоря уже о том, что Лорд занимался несравнимо большим количеством дел, и всё же… Именно поэтому, разумеется, Северус отправился в кабинет Лорда. Заставил же он его принять нежеланный титул, вот пусть и разбирается с последствиями. А последствием была огромная куча бумаг, в которых Северус не понимал и половину. Вне собраний Тёмный Лорд предпочитал выделенный ему ещё Абраксасом небольшой кабинет на втором этаже. Северус уверенно подошёл к двери и замер. Вся решительность постепенно уходила в никуда. — Мой Лорд? — он неуверенно постучал, готовый и к приглашению войти, и к Круциатусу. Из-за двери послышалось разрешение. Северус неспеша открыл дверь, просачиваясь внутрь. Покрепче сжав пергаменты в пальцах, он смело поднял взгляд, в который раз поражаясь, как мало осталось человеческого в его лидере. Прежний Волдеморт любил, когда ему бросали вызов глаз в глаза, а этот предпочитал пресмыкание. Что так повлияло на него? Достанет ли ритуалов Нарциссы, чтоб всё вернулось, как было? Заметив в руках Лорда пергамент с пылающим гербом Азкабана и печатью Аврората, Северус замер. Меньше всего он хотел мешать. Но Волдеморт вполне дружелюбно поднял на него безбровное лицо, и только в глазах мелькнула искра. Северус с опозданием преклонил колено. — С-с-садис-сь, — прошипел Волдеморт, и Северуса пробрала дрожь. Только сейчас он заметил, как стынет воздух в кабинете. Северус присел в гостевое кресло, держа себя максимально спокойно. В животе поселилась пустота, и он постарался незаметно прикусить щёку изнутри. — Мой Лорд, — начал Северус, но Волдеморт перебил: — Я прос-сил называть меня Марволо, — прошипел он, и по столу пошёл иней. — Марволо, — повторил Северус, и у него перехватило дыхание. — Я хочу попросить помощи с делами моего Рода. Ими никто не занимался много лет, а я… У меня… — Нет соответствующего образования или навыков, — закончил Воллеморт, бросая насмешливо-злой и уничижительный взгляд на него. Северус кивнул. Это было больнее всего: прежний Лорд никогда не позволял себе унижать соратников и давить на их слабости. — Да. Волдеморт откинулся на спинку и прищурился. Его глаза превратились в две полосы на смертельно бледном лице, а Северус замер как истукан. — Что там с твоими бумагами? — спросил наконец Волдеморт, наклоняясь к своему последователю и требовательно протягивая руку. С облегчением Северус выложил на стол многочисленные договоры и накладные и принялся объяснять, что именно ему непонятно. Волдеморт с интересом придвинул к себе документы, и Северус тихо выдохнул. Бумаги, кажется, успокаивали Лорда, возможно, напоминая ему его исследования. Старые пергаменты шелестели под его руками, грозя рассыпаться в пыль, если исчезнут сдерживающие их заклинания. Но чары, на благо, держались крепко, и можно было не переживать о сохранности документов. Волдеморт всё равно заметил, что все важные данные необходимо дублировать на новый пергамент. Они много времени потратили на разбор и сортировку документов. Многие договоры требовали продления, ещё больше давным-давно прекратили свою работу. Вчитываясь в забористый почерк деда, Северус на чём свет материл его высокопарный язык и откровенно неприбыльные проекты, пока Волдеморт степенно расхаживал по кабинету за его спиной, разбираясь в поставках чего-то там для кого-то там. — Какой же мрак творили твои родс-с-ственнички, — бормотал он иногда, доставая из кипы пергаментов ещё один, чтобы начать скрупулёзно его изучать. — Я говорил тебе ещ-щё в прош-ш-шлый раз, ч-что надо было взять главенство над Родом, тогда бы ты не упустил контракт с Медич-ч-чи. Едва ли они с-с-снова с-соглас-сятся на его заключ-чение. — Тогда, — хмыкал Северус, — была жива моя бабка, она никогда бы не позволила мне занять место главы. — Я бы тебе помог с этим. Северус покачал головой, прикрывая глаза. — Тогда вы и так слишком много для меня сделали, — тихо сказал он, как никогда ясно ощущая за спиной присутствие господина, и не мог понять, чего в нём больше — страха или надежды. С момента заключения контакта Инициации, Лорд стал в разы более сдержанным, способным куда лучше контролировать своё безумие, но его аура оставалась нестабильной и оставляла призрачный привкус тлена. Только сейчас Северус понял, что в этом во многом и было дело: разрушенная аура Лорда влияла на них всех. Они были связаны через Метку, и их многочисленные обеты друг другу сыграли сейчас для них плохую роль. Ведь неужели давние школьные друзья позволили бы Лорду творить то, что творил он? — Кру-цио! — услышал Северус за мгновение до того, как боль стала белой вспышкой, и неловко упал на колени, скребя рукой пол, пока вторая впилась в Тёмную Метку на предплечье. Он неосознанно сжал её, утонув в своих мыслях. Боль стала невыносимой, а потом резко прекратилась, оставив после себя только гулкую тишину. — Северус… — донеслось до него, и — что это? — он услышал след сожаления в голосе Лорда? — Я думаю дело в Метке, — не поднимаясь с колен прохрипел Северус. Горло саднило, так что, наверное, он кричал, но вот сейчас это не имело значения. Важным казалось донести эту мысль. — Мы связаны Меткой, и я думаю, она как-то влияет на ауру. Ваша становилась сначала темнее, — а мы верили статьям Пророка, а сейчас ваша аура повреждена, нестабильна, и это лишает рассудка и нас. Поэтому мы не остановили вас, поэтому ничего не сделали. Этот страх, мы даже его не осознаём, — Северус сбился, переводя дыхание. Второй Круциатус вполне мог последовать неожиданно — всегда так и следовал, и Северус просто хотел дышать. — О, это мыс-сль интерес-с-сная, — срывающимся голосом прошептал Волдеморт, — Но я не люблю, когда меня не с-слушают! — крикнул он, и Северус ещё ниже опустил голову. — Встань, — приказал Волдеморт, отвернувшись к окну. Его рука впивалась в столешницу, оставляя глубокие следы от когтей, и Северус замер за спиной повелителя, ожидая его решения. — Проч-чь! — прошипел Волдеморт, и Северусу не требовалось повторения. Он спешно собрал документы и выскользнул за дверь. И даже это было куда лучше начала года. Один Круциатус, — Волдеморт даже дал ему уйти. Северус оттолкнулся от стены, чувствуя себя обожравшимся флоббер-червём, перееханным катком. Голова пухла от новых, казавшихся лишними знаний, виски тянуло от боли. Знания эти не относились ни к зельеварению, ни к теории проклятий, которую Северус изучил ещё в школе и успешно применял, если судить по той же Сектумсемпре. Может, она и не являлась уж слишком уж безобидным проклятием, но она была рабочим заклинанием. Северус любил с её помощью нарезать крупные туши ингредиентов, на собственном примере доказывая, что не важна суть заклинания, важно, как его применяют. Боль мешала думать. Выдохнув, Северус поспешил в малую гостиную, где предпочитал проводить время в Малфой-меноре, но не дошёл до неё, измученно застонав, когда Патронус Дамблдора потребовал немедленно явиться пред светлы очи начальства. *** Волдеморт В ярости сметя все бумаги со стола на пол, Волдеморт впечатал кулаки в дерево. Он мог сколько угодно бить стол — он всё равно не чувствовал боли. Как же бесил Северус! Своей дерзостью, всем собой. Он мог держать себя в руках — или не держать, но Волдеморт всегда знал, что тот его не боится. И готов рискнуть всем. Всегда и всецело. И этой своей жертвенностью тоже бесил, максималист мерлинов. Резко взмахнув палочкой, Волдеморт вернул документы и принадлежности на стол. Руки дрожали, и он прорвал пергамент с ответным письмом Амелии Боунс, слишком сильно надавив на перо. Клочки желтоватой бумаги неаккуратно украсили стол. Волдеморт постучал пальцами по исцарапанному столу и глубоко выдохнул. ему нужно было работать. Уж больно быстро Амелия дала ход делам так называемых Пожирателей — его людей. Что-то во всём этом… настораживало. Амелии доверять поводов не было. Но не было их и подозревать её. Хотя Волдеморт подозревал почти всех, что много раз спасало жизнь ему и не только. Он просто всегда помнил, что все могут предать. Ещё раз перечитав официальный ответ Отдела магического правопорядка и вежливо-осторожное личное письмо Люциусу, Волдеморт посетовал, что слушанья начнутся только после Рождественской недели. В связи с особой важностью, Амелия просила встретиться с ней сразу по окончанию праздников, третьего января*, а на четвёртое собиралась назначить первое слушание. Люциус предлагал подождать до понедельника, восьмого, чтобы вышедшие из отпуска чиновники успели войти в рабочий ритм и не слишком возмущались пересмотром, но на этот компромисс не соглашался уже Волдеморт. К тому же, его подвижников уже считали монстрами, три дня ничего не изменят, думал он. Их адвокат глава старинной семьи Льюис воздерживался. Волдеморт знал, что любой вариант он считает проблемным. В дверь раздался новый стук, и Волдеморт в ярости ударил по столу. — Кто?! — рявкнул он, уже из-за двери ощущая эманации страха. Однозначно, Люциус. В ту же секунду дверь приоткрылась и внутрь скользнула сначала белоснежная распущенная прядь, а следом просочился и хозяин. — М-мой Лорд, — немного растерянно и, разумеется, испуганно, пробормотал Люциус, представая перед повелителем. Волдеморт заинтересовался. — Ш-што случ-чилось? — спросил он, приподнимая псевдо-брови. Люциус прикрыл глаза и резко выдохнул, а потом зачастил, спеша выдать информацию: — Пришёл Сириус Блэк, требует встречи. Говорит, нужно обсудить договор, а ещё он может помочь с Лестрейнджами. Нарцисса все эти годы поддерживала сестру в Азкабане, я говорил вам, но оказывается, она делала это вместе с другой сестрой Андромедой и Сириусом Блэком, который служил проводником магии в самом Азкабане. Волдеморт ещё выше приподнял надбровный валик. — То есть… — медленно сказал он, обдумывая информацию и делая короткие редкие вдохи, — возможно, Белла в куда лучшем состоянии, чем мы думали? — Я не знаю, мой Лорд, — выдохнул Люциус. — Что ж, — хмыкнул Волдеморт, — зови сюда Блэка. Люциус кивнул и выскользнул в коридор. Спустя несколько минут появился и сам гость. Для беглеца, скрывающегося от властей, выглядел Блэк куда лучше всех вместе взятых сподвижников Волдеморта. С шикарной копной волос в щёгольском жилете и распахнутой мантии в родовых цветах, он так же не побрезговал и символами власти Рода: кольцом и парными браслетами. Волдеморт мог поспорить, что на этом всё и заканчивалось, но приличия, однако, были соблюдены. Значит, Блэк — глава Рода. Что ж, тогда становилось понятно, как он мог участвовать в таких сложных циклических ритуалах, которые проводила Нарцисса и, очевидно, Андромеда. Впрочем, Волдеморт никогда и не верил, что великолепная Вальбурга изгнала сына. Тот, конечно, дурён на голову, но, вот, стал же главой. — Чем обязан? — прищурился Волдеморт, пристально разглядывая Блэка, пока эльфы выставляли лёгкую закуску. Враги там или нет, а чтобы у Малфоев — да этикет не соблюдался, такого не бывало. Блэк усмехнулся. — Поговорить надо о крестничке, женишок, — с ходу заявил он, заставив Волдеморта поморщиться. Он, конечно, и сам пренебрёг всеми правилами, сразу начав разговор, но тратить время и нервы на ещё одного идиота совсем не горел желанием. — О Гарри? — Волдеморт приподнял недоброви, понимая, что глупо как-то отнекиваться. Блэк покачал головой и кивнул. — Мы с ним поговорили, и, кстати, вот, — он вытащил из кармана помятый свиток пергамента и положил на стол. — Это та пентаграмма, которую ты, судя по всему, видел в доме. Мы с Гарри были в Годриковой Впадине, и она вырезана прямо на полу, так что, очевидно, это Лили перестраховалась. Волдеморт хмыкнул и подвинул рисунок к себе. Пентаграмма оказалась странной: не цветок на основе розы ветров, как обычно рисовали в Англии, а скорее просто цветок в стиле раннего римского периода с редкими включениями скандинавских рун. Явно не английский ритуал. — Я передам это Нарциссе, — сказал Волдеморт. — Лучше бы, конечно, Белле, — хмыкнул Сириус. — Кстати, насчёт Беллы, — начал было Волдеморт, но Сириус его перебил: — Сначала Гарри. Волдеморт на это нахмурился и промолчал. — Я хочу знать твою версию событий, — сказал Сириус серьёзно. — Гарри рассказал мне, но это его точка зрения, составленная с твоих слов и подкреплённая его и Гермионы находками. Я хочу знать, что и как скажешь ты. И воспоминания увидеть хочу. Волдеморт прищурился, но всё же велел появившемуся на зов домовику принести Омут памяти. А дальше он уже почти привычно вытянул несколько прядей воспоминаний, — и куда больше, чем для Гарри, — и опустил их в мутную опалесцирующую жидкость Омута. Сириус жестом предложил ему окунуться и вместе с ним нырнул в Омут. Воспоминания они смотрели долго. Там оказались и фрагменты о встрече с Поттерами, некоторые стычки на улицах магического мира, кое-какие обрывки с собраний Вальпургиевых рыцарей. Сириус вынырнул из Омута задумчивый и серьёзный. Он постучал пальцами по деревянной поверхности стола, пока Волдеморт снова собирал воспоминания в голову. Конечно, он и раньше не слишком верил в виновность сидящего напротив мага, но теперь… Всё это дурно пахло. Так чертовски дурно, как Сириус не чуял уже давно. Несмотря на его лёгкость и кажущуюся беспечность, он, как и все маги, не так легко относился к переменам как маглы. И сейчас всё менялось слишком резко. Последние два года в жизни Сириуса Блэка выдались для него слишком насыщенными, как и однажды четырнадцать лет назад. — Что ж, на первый взгляд, воспоминания не поддельные, — пробормотал он, откидываясь на спинку кресла и складывая руки под подбородком. — Что мы будем с этим делать? — продолжил Сириус, разговаривая будто бы сам с собой. — Я хочу гарантий — перевёл он твердый взгляд на сидящего напротив Волдеморта, — Гарантий безопасности Гарри и того, что всё это, — он махнул рукой, имея ввиду ситуацию в целом, — Именно то, чем кажется. — Ты с-с-смееш-ш-шь требовать?!.. — прошипел Волдеморт, поднимаясь из кресла, пока за его спиной сгущалась чернота. Сириус шарахнулся в сторону, чуть не теряя равновесие и не падая на пол. По стенам кабинетам пошла изморозь, но это был не снег, а нечто иное, разлившееся от магии Лорда и цветшее сине-фиолетовыми узорами. — Вот дьявол!.. — прошептал Сириус, во все глаза разглядывая стены, не в силах сказать что-то. А Лорду даже не нужно было что-то говорить, его сила делала всё за него, хотя и сам Лорд, кажется, потерял все слова от наглости Блэка. — Угомонись! — Сириус, наконец, взял себя в руки и поднялся следом. Ему потребовалась вся его сила воли, чтобы опереться на стол, пытаясь нависнуть над Лордом, и из него хлынула сырая дикая сила Хранителей чистой крови, кто давным-давно позабыл истинное своё значение. Узоры на стене треснули и осыпались пеплом под ноги магам. — Я беспокоюсь о Гарри! — только мысль о крестнике не позволяла Сириусу сдаться и обратить внимание на вставшие на дыбы волосы даже на спине, подгоняемые потусторонним холодком. В самую пору поверить в заступничество самой Смерти за своих потомков. Волдеморт отсупил на шаг. Напор силы постепенно уменьшился. Сириус постарался незаметно перевести дыхание. — Что это за херня такая? — выдохнул он с опаской поглядывая на Волдеморта. — Ты ж-же с-сказал, ш-што знаеш-шь о моём безумии, — хмыкнул Волдеморт, окончательно беря силу под контроль. — Знаю, — кивнул Сириус. — Но я… Знать и видеть — совсем разные вещи, — он покачал головой, всё ещё ощущая подспудную дрожь. — А Гарри и не видел, как я выхожу из себя. При нём я вполне контролирую силу. Сириус снова покачал головой. — И тем не менее, я хочу гарантий. Гарри — мой крестник, и пусть я не слишком-то хорошо выполнял свои обязанности, доверившись Дамблдору, но я умею признавать ошибки. Волдеморт приподнял недо-бровь. — И какие же гарантии станут для тебя достаточными? — спросил он, складывая руки на столе и с интересом продолжая разглядывать собеседника. Сириус неуверенно пожал плечами. — Я думаю, Непреложный Обет вполне подойдёт. Глаза Волдеморта сощурились, и в кабинете снова дохнуло могильным холодом, но, раз попробовав чужой злой силы, Сириус уже не боялся её. Бояться можно того, с чем не знаком, в ином случае нужно действовать. Волдеморт ещё пару мгновений давил своей силой, но потом хмыкнул и покачал головой. - Не многого ли ты просишь? — Нет, не многого. Гарри — мой крестник, а ты вроде как Тёмный Лорд современности. Если я, - мы, - ввязываемся в ваши дела, я должен быть уверен, что делаем это с полным пониманием ситуации, а не потому что нас обманули. Похмыкав Тёмный Лорд не нашёл, что возразить, и клятвы с посильной помощью Нарциссы согласился принёс. Сириус задумчиво смотрел, как колышется магический огонёк на кончике палочки Волдеморта, формируясь в змею-Патронуса, которого он проследил с таким скептическим выражением лица, как будто видел впервые. и думал, что же теперь со всем этим делать. — Теперь о Лестрейнджах... Сириус хмыкнул, и притянул к себе пергаменты, не обращая внимания на очередную вспышку ярости Волдеморта. — Нарцисса уже рассказала про наши ритуалы? — деловито спросил он, вчитываясь в убористые строчки. — Как будто бы они были тайной, — пробормотал Волдеморт, беря себя в руки. Промолчав, Сириус погрузился в чтение, постепенно составляя картину, что уже было сделано и как лично он может помочь в освобождении как минимум Лестрейнджей. Спустя десяток минут в кабинет робко постучались. Волдеморт махнул рукой, и дверь распахнулась, являя царственную Нарциссу и нервно переминающегося с ноги на ногу Люциуса. Сириус снова приподнял брови, но опять промолчал, со скрытым весельем наблюдая за родственничками. На лице Люциуса читалось столь яркое кислое смирение, что смех становилось сдерживать всё сложнее. Нарцисса же гордо склонилась в приличествующем случаю поклоне, приветствуя главу своего пусть и покинутого рода. Сириус чисто из вредности ответил на её церемониальное приветствие столь же идеально, что даже павлин Люциус не смог бы придраться. Коротко Волдеморт объяснил, что от Нарциссы требуется, и довольно быстро они составили текст клятвы и закрепили её, невольно вернув Волдеморту ещё крупицу его рассудка. Волдеморт выдохнуд более свободно, когда всё закончилось и передал женщине мятый свиток с рисунком Сириуса. Та задумалась на мгновение и кивнула, явно уже зная, что собирается делать. Именно за это Волдеморт всегда и ценил обеих Блэк: за их чистое и ясное понимание ситуации и умение в ней идеально ориентироваться. После этого все четверо погрузились в продумывание стратеги защиты. *** Гарри Поттер «Опять поссорился с Лилс. Предложил ей всё бросить и уехать к чертям, она в ответ психанула. Она, конечно, права. Нельзя уезжать. Сплю на диване», — дальше шли две страницы расчётов, постичь которые Гарри был не в силах. Какие-то каракули, сделанные явно рукой Сириуса, пара заметок об анимагии (весьма толковые, даже Гарри их понял), потом снова: «Получили известия о МакКинонах. Лилс рыдала весь вечер. Сири тоже молчит. Ремус где-то среди оборотней, с ним связи нет, Фенрир, говорят, свою стаю спрятал чуть ли не в пространственный карман. И правильно сделал». И - вау, - Фенрир? Война в дневниках отца так естественно сплетался с мирной жизнью, что становилось жутко от того, как бесконечно долго шла эта война. Как бесконечно много она требовала, чтобы прокормить своё вечно голодное пламя. Смерти на потрёпанных листах пергаментах сплетались в одно полотно с маленькими радостями. Джеймс писал о Гарри, писал о Лили, писал о своей любви к ним, о том, что чует во сне свою смерть. Гарри листал его дневник, чувствуя, как на пальцах танцуют призраки тех, кто уже давным-давно умер. Он думал, что сможет, думал, что когда найдётся хоть кто-то, кто его защитит, кто-то, кто будет старше, мудрее, он позволит ему вести, позволит быть просто ребёнком себе самому, но правда заключалась в том, что он не был ребёнком. Он, кажется, никогда им не был, всегда полагаясь лишь на себя, всегда решая всё сам. Закрыв дневник Джеймса Поттера, его сын точно знал, какой выбор всегда будет делать. Такой же, какой делал его отец, желавший сбежать, чтобы защитить семью, но каждый раз позволявший жене себя переубедить, потому что знал, его место — здесь. Всегда в первых рядах. И убегать, даже ради спасения близких, никогда не было в привычке Поттеров. Гарри знал, что не позволит себе отступить. Эта война — она крутилась вокруг него, и он не позволит взрослым решать его проблемы. Хотят они того или нет, Гарри уже в центре бури. Ему не сбежать. Он просто не может. Он должен. Пусть тем, кто давно превратился в пепел и пыль, но, может статься, что этот долг самый важный. В дверь тихо постучались, и миссис Уизли заглянула даже раньше, чем он смог открыть рот. — Милый, там внизу профессор Снейп, он хочет поговорить, — сказала она, вырывая его из своих мыслей. — А? — тупо переспросил Гарри. — Снейп? — Профессор Снейп, — поправила его миссис Уизли. — Иди скорее, он очень торопится. Гарри ничего не оставалось как кивнуть и слезть с такой удобной постели, старательно не обращая внимания на нахмурившуюся женщину, явно не одобрявшую его «сибаритства». Гарри это не волновало. Всё детство он провёл в тесноте и темноте чулана, и имел право теперь на отдельную комнату. Спустившись в кухню, Гарри застал поистине забавную картину: Снейп и Сириус напряжённо сидели друг напротив друга за длинным столом, и в воздухе разве что не летали молнии, так всё было пропитано взаимной неприязнью. Гарри кашлянул, привлекая к себе внимание. Сириус и Северус одновременно развернулись к нему, и их взгляды так синхронно потеплели, что Гарри стало почти смешно. Без слов Северус поднялся и наложил на кухню такой спектр чар, что Сириус уважительно присвистнул. — Надо сказать, Снейп, — вполне нейтрально проговорил он, — После такого я даже готов признать, что ты не так плох, как кажешься. Северус скривился. — Премного благодарю, но видал я твоё одобрение там… Гарри был вынужден шумно сдвинуться, чтобы не дать потасовке перейти к непристойному обмену оскорблениями. Не то чтобы он не интересовался словарным запасом своего крёстного и своего учителя, но что-то ему подсказывало, что время немного неподходящее. Северус обернулся на него и, кажется, даже немного покраснел. Его бледная кожа на скулах расчертилась едва заметными мазками цвета, и сам он на мгновение показался Гарри таким молодым и почти… трогательным и уязвимым, что Гарри пришлось потрясти головой, чтобы выгнать странные мысли. Это же… Снейп! — Мистер Поттер, — Снейп успел взять себя в руки почти буквально, складывая конечности на груди, — Гарри, — добавил он через мгновение, и Гарри снова увидел в нём ту неуловимую мягкость. Сириус прокашлялся. Гарри обернулся на крёстного и переглянулся со Снейпом. — Так, — сказал он, садясь на стол. — Что происходит? — и посмотрел поочерёдно на Снейпа и Сириуса. — Да, мне бы тоже было очень интересно узнать причину твоего столь неожиданного прихода, — влез Сириус, заставив закатить глаза и Гарри, и Снейпа. Тот помолчал пару мгновений, покусывая губы, а потом в упор уставился на Гарри, да так, что по спине парня невольно побежали мурашки. Взгляд у Снейпа был… подавляющий. — Директор изъявил желание, чтобы в этом семестре вы изучали окклюменцию, — сказал он гнетущим голосом. — Окклю… — начал Гарри, и тут же замолчал. Сириус нахмурился. — Он, что же, собирается?.. — спросил мужчина, но не закончил вопрос. — Такими подробностями он со мной не поделился, — язвительно заметил Снейп, но тут же смягчился, с опаской глядя на Гарри. — Он сказал, что хочет, чтобы Гарри научился закрывать свои мысли от вторжения Волдеморта. Ваш… сон, когда вы увидели Артура Уизли, хоть и очевидно насланный, однако он так же похож на проявление крайне редкой ментальной практики по связыванию двух разумов. Если бы вы, Поттер, испытали на себе второе, боюсь, в конечном итоге, это свело бы вас с ума. Если директор придерживается этой версии, тогда использование окклюменции не только оправданно, но и необходимо. В основе своей это практика защиты сознания, как подготовительный этап при Инициации она используется только на начальном уровне, однако ничто не мешает магу попытаться развить навык дальше. Это бывает весьма не лишним. Гарри кивнул. — Я знаю, что такое окклюменция, но, — он замялся, — Я думаю, наши с… ним разумы на самом деле связаны. В ту… ночь я испугался, и ещё… однажды мне снился сон, где я вроде как был Волдемортом, и он пытал какого-то Пожирателя, а потом появился ещё один Волдеморт, и… — Гарри вздохнул, массируя виски, чувствуя, как начинает болеть голова от происходящего вокруг бреда. Если что-то может случиться — с Гарри Поттером оно обязательно случится, будьте уверены, — В общем, Волдеморт сказал, что этот сон насланный, и что никого он не пытает, а потом помог мне уснуть. Снейп тревожно переглянулся с Сириусом. — Это похоже на связь разумов, — пробормотал он. — Что было во второй раз? Волдеморт снова сам появился в вашем сознании? Что-то изменилось? — требовательно повысил голос Снейп. Гарри задумался. — Я… сам нашёл дорогу. Там была как будто прозрачная стена. Всё. Снейп выдохнул. — Что ж. Чем бы это ни было, он это блокировал. Хотя, не идеально, конечно, — мужчина снова нахмурился, — По крайней мере, он знает об этом и вряд ли оставит просто так. Такая связь очень опасна. — Кстати, об этом, — снова вмешался Сириус, и Снейп поднял на него раздражённый взгляд. Кажется, эти двое не переносили друг друга просто за сам факт существования, — Я говорил с ним насчёт Гарри. Снейп приподнял брови, а спустя мгновение Гарри залился краской, поняв о чём речь. — А можно как-то без меня? — простонал он, распластываясь по шероховатой поверхности стола. Сириус усмехнулся, но, когда это он упускал случай подколоть кого-нибудь. Он коротко рассмеялся своим лающим смехом, но через мгновение снова стал серьёзным. — Гарри, — негромко начал он. — А что ты сам обо всём этом думаешь? Гарри удивлённо поднял глаза на крёстного. — Я? — спросил он, переводя взгляд на замершего со странным выражением лица Снейпа. Как будто ему было больно. Сириус пожал плечами. — Это твоя жизнь, тебе решать, что с ней будет, — сказал он. — Если ты не хочешь Инициации, то я постараюсь тебя переубедить, но не стану навязать; или если ты не хочешь в качестве Наставника — его и… Снейпа… Ты должен знать, что твой выбор не ограничивается ими, и такое решение нельзя принимать от отчаяния. Это повлияет на всю твою жизнь... в любом случае, — Сириус снова пожал плечами. — На правах твоего магического опекуна я могу выступить против и разорвать контракты. Несмотря на то что после Турнира ты имеешь право на эмансипацию, ты её ещё не прошёл, так что… Гарри уставился в стол. Глаза ощутимо жгло, но короткие выдохи позволяли держать себя в руках. — Почему… — начал он хрипло, — почему ты бы попытался меня переубедить? Сириус немного неловко пожал плечами. — Я знаю, что Инициация для маглорождённых часто бывает шоком, но в магическом мире это обычная практика, и, если честно, она действительно необходима. Многие ритуалы будут тебе недоступны без Инициации, ты будешь гораздо слабее, чем мог бы, не говоря уже об общественном мнении… Так уж работает магия, с этим ничего не поделаешь, — он снова пожал плечами, и Гарри только вздохнул. Несколько мгновений он обдумывал, что собирался сказать, а потом решительно поднял голову и посмотрел на крёстного. — Я сделал это не от отчаяния, - Гарри помялся. - Ну, в основном. Но я правда знаю, что делаю. Или думаю, что знаю. В любом случае, я понимаю, что у этого моего выбора будут последствия. Я к ним готов. А с точки зрения магии, Волдеморт - лучший вариант, разве нет? Сириус медленно кивнул. - А что ты думаешь о... сексе? Гарри покраснел и упёрся взглядом в столешницу. - Дядя Вернон страстно ненавидел геев и… честно говоря, он вообще много чего ненавидел, так что это неудивительно, и… я правда не знаю, что думать. Я никогда не… — Гарри покраснел ещё сильнее, — не думал об этом, как-то не находилось времени, но это ведь действительно нужно, так? Я не… Это не сломает меня, так что всё в порядке, я думаю. Есть некоторые вещи, которые просто должны случиться, к тому же я… правда не знаю, как к этому относиться. Конечно, наверное, я бы предпочёл этого избежать, но этого не избежать, так? Значит, надо расслабиться и получать удовольствие по мере возможностей, — он пожал плечами, чувствуя себя неуверенно оттого что едва ли не впервые так серьёзно высказывал свои принципы. - Я уверен в том, что я делаю. Отчасти, мне интересно, и я хочу? - немного удивлённо произнёс Гарри, внезапно понимая, что это правда. Где-то в глубине души он знал, что с ними не всё в порядке, и то, как он думал — это не совсем здорово, но за годы унижений и лишений он научился довольствоваться малым и смиряться с неизбежным. Сириус посмотрел на него со страданием во взгляде, но больше Гарри ничего не мог ему предложить. Ему стало совсем неловко. Он поёжился и посмотрел на Снейпа, но и тот со странным выражением на лице задумчиво смотрел будто сквозь, ритмично поглаживая губы кончиками пальцев. Сириус прокашлялся. — Ну, — сказал он, — в любом случае, если тебе понадобится поддержка, ты всегда можешь поговорить со мной. И, Снейп, — я слежу за тобой, только попробуй обидеть Гарри, — закончил он, показывая пальцами всем известный жест «я слежу за тобой», и Гарри бросил на него наполовину благодарный, наполовину возмущённый взгляд. Снейп только фыркнул. — Благоговея, жду, — парировал он, поднимаясь и взмахивая палочкой. Сириус проделал то же самое. — Не забудьте, мистер Поттер, я жду вас в понедельник в шесть вечера. Если спросят — вы изучаете лекарственные зелья. Всякий, кто видел вас на моих занятиях, не усомнится, что вам это необходимо. По пятницам у вас назначены отработки, и я думаю, что имеет смысл выбрать ещё один день, когда мы с вами будем встречаться под предлогом окклюменции. Гарри открыл рот. — Но… а как же квиддич! — ляпнул он, возмущённый и разочарованный. Если Снейп собирается занять три дня в неделю, то с самостоятельными занятиями, расследованием и прочим, у Гарри и вовсе не останется никакого свободного времени! Снейп мерзко ухмыльнулся. — Посмотрим на ваше поведение, — самодовольно заявил он. — Эй! — тут же нахмурился Сириус, и в этот момент дверь на кухню распахнулась, являя мистера Уизли. — Здоров! Полностью здоров! — радостно объявил он, а потом обратил внимание на окружающую обстановку и нахмурился. — Что тут происходит? Гарри огляделся и понял, что так смутило мистера Уизли: Сириус и Снейп стояли со всё ещё поднятыми палочками, Сириус мрачный и агрессивный (хотя так он выглядел всегда, если честно), и Снейп с перекошенным лицом (так неудачно стекала с него ухмылка). Да ещё и Гарри между ними, как будто он пытался их остановить. Они все замерли как кролики перед фарами. Снейп сориентировался первым: резко убрав палочку, он сложил руки на груди, взмахнув полами мантии, и заявил: — Понедельник, шесть вечера, Поттер, — и ушёл, оставляя после себя тонну недосказанности. Впрочем, как и всегда. *** Волдеморт — Твои ритуалы не работают, — холодно произнёс Волдеморт Нарциссе, выходя из ритуальной купели, окружённой начертанными пентаграммами и рунами. В подвале, освещённом тусклым светом магических факелов, они находились вдвоём. — Да, мой Лорд, — сухо согласилась женщина, отмечая что-то в длинном свитке пергамента, лежащем у неё на коленях. — Я думаю, что нам придётся прибегнуть к кровным ритуалам с участием мистера Поттера. Волдеморт кивнул, окидывая взглядом место, где обычно стоял Северус во время каждого ритуала Очищения, которые Тёмный Лорд проходил всю Рождественскую неделю. Сегодня он отсутствовал, и Воллдеморт с трудом сдержал подступающую ярость. Ритуалы не помогали. Они давали ему только временную передышку — или не давали её совсем. Волдеморт знал: ему нужна кровь Гарри Поттера и очень сильные ритуалы Искупления. Его тревожила не незаконность этих ритуалов, а… то, как отреагирует пятнадцатилетний подросток на необходимость поделиться несколькими литрами крови. Гарри, конечно, не глупый ребёнок, но… Лорд, замерший в густых тенях подземелья, накинул мантию и развернулся к Нарциссе. — Подготовь «Кровавое прощение» и его модификации, — тихо велел он. Перо в руках Нарциссы замерло на мгновение, а потом дрогнуло, и она подняла глаза. — Милорд, вы уверены? — осторожно спросила женщина, застыв на своём месте. Волдеморт прикрыл глаза, ещё раз оценивая своё состояние, и медленно кивнул ей в ответ. — Да, сделай это. Закончив прибираться, они потушили огни. Волдеморт пропустил Нарциссу вперёд из подвала, и вместе они поднялись в каминную залу, где уже ждал нервный Люциус в парадной мантии. — Мой Лорд, — склонился он, — Амелия Боунс ждёт нас. Я договорился с лордом Льюисом, если всё пройдёт удачно, он будет готов включиться в работу немедленно. Волдеморт коротко кивнул и шагнул к камину. Его бесило, что простой поход в министерство становился проблемой. Люциус приложил немало сил, чтобы возрождение его повелителя оставалось в тайне, и несмотря на то что Фадж незапланированно сделал козлом отпущения Гарри на пару с Дамблдором, цели они добились, поэтому никто не хотел идти через главный вход и показывать палочку**. Это было равносильно тому, чтобы в том же Атриуме прокричать о возрождении. Знавший о министерстве почти всё Люциус предложил воспользоваться чёрным ходом. Он находился неподалёку от входа для посетителей и представлял собой старый едва не разваливающийся лифт в таком же старом давно нуждавшемся в сносе здании. Трансгрессировав из небольшой магической закусочной в центре Лондона в мрачный закоулок, Люциус брезгливо огляделся и незаметно направил палочку на металлическую дверь, почти сливавшуюся от времени и ржавчины с таким же замызганным от грязи фасадом. — Сюда, — коротко позвал он, даже не пытаясь угадать выражение скрытого под глубоким капюшоном мантии лица Волдеморта. Теоретически Люциус знал, что вырос Волдеморт не в самых благополучных условиях, но так, когда это было? На лифтовой площадке царила кромешная тьма, а гулкая тишина, в которой многократно отражался уличный шум, только усиливала ощущение оторванности от реального мира. Люциус поёжился и набрал на панели неработающего лифта код министерства. Откуда-то сверху раздался мелодичный звон, а через секунду створки распахнулись, приглашая волшебников в ярко освещённое пространство обитой тёмным деревом кабины лифта. Накинув капюшон по примеру повелителя, Люциус наложил на них чары отвлечения внимания и напряжённо замер, пока лифт неторопливо ехал вниз. Тихо, поддаваясь нелепой атмосфере детской шалости, Люциус ещё раз повторил то, что они собирались сказать Амелии Боунс. Волдеморт промолчал, зная, что больше это нужно нервному Люциусу. Он ни секунды не сомневался в необходимости освободить своих сторонников. Он не понимал, почему никто до его возрождения не занялся этим. Наконец двери лифта раскрылись, пропуская их в неярко освещённый атриум. Люциус вышел первым и повёл их запутанным переплетением коридоров. На них мало обращали внимания: здесь, в Отделе магического хозяйства***, скрытого ото всех в стенах и перекрытиях министерства, подобная картина никого не удивляла. Многие чиновники предпочитали пользоваться чёрным ходом, скрываясь или скрывая нежелательных посетителей. Мракоборцы частенько водили здесь или особо опасных преступников, или особо важных свидетелей. Репортёры проскальзывали тайком в поисках сплетен. Чёрный ход был чертовски слабым местом министерства, поэтому, наверное, хорошо, что знали про него, на удивление, немногие. Распахнув очередную дверь, Люциус вывел их на узкую безликую лестницу со множеством пересечений, площадок, переходов и дверей. Отдел магического хозяйства как паутина оплетал всё министерство, и его сотрудники имели доступ едва ли не во все помещения, включая кабинет министра и Отдел тайн. Впрочем, в Отдел тайн Волдеморт не собирался. Лифт чёрного хода останавливался, как и лифт для посетителей, на восьмом уровне: здесь располагались все основные службы магического хозяйства, а за стенкой — Атриум. Поднявшись на второй уровень, Люциус ловко разобрался в переплетении лесенок и площадок и открыл ещё одну неприметную дверь, которая вывела его и Волдеморта в небольшой тупичок Отдела магического правопорядка. Справа высились дубовые двери штаб-квартиры мракоборцев, слева — администрация Визенгамота, а прямо — кабинеты главы отдела и секретариата. Люциус направился прямо туда. Стоило им войти в небольшую светлую приёмную, как молодая ведьма в светло-голубой мантии подняла на них взгляд. — Добро пожаловать в приёмную главы Отдела магического правопорядка, чем могу вам помочь? — профессионально-вежливо поприветствовала она их. Люциус склонил голову в приветственном кивке. — Люциус Малфой, госпожа Боунс просила о личной встрече. Волшебница в голубой мантии одарила Люциуса пронзительным взглядом, явно немного удивлённая его высокомерием — о встрече обычно просили Амелию, а не она сама, но тем не менее взмахнула палочкой, и перед ней высветилось расписание начальницы, в котором отчётливо высветилось: «Люциус Малфой, консультация». — Похоже, всё в порядке, можете пройти, — кивнула волшебница, и Люциус величественно проплыл к кабинету следом за Патронусом-лисой волшебницы, успешно отвлекая на себя внимание от фигуры в тёмном капюшоне позади себя. Амелии Боунс было уже под сорок, когда она потеряла всю свою семью, кроме племянницы. Вынужденная встать во главе пусть маленького, но старинного рода и отказаться от помолвки, она заняла пост главы вскоре после смещения Барти Крауча и короткого периода смуты и неразберихи в отделе. С её вступлением в должность Отдел магического правопорядка приобрёл сильную руку, способную держать всю разгульную братию мракобоорцев в железных рукавицах, что уже стоило немало. Амелия, как и весь её отдел, хоть и подчинялись формально министру и Визенгамоту, вполне могли составить им конкуренцию по влиянию. Одно то, что она на девяноста процентах заседаний выступала в прямой оппозиции Фаджу, заставляло Волдеморта её уважать. Когда они вошли, Амелия подняла голову на Патронус и отложила свой знаменитый монокль в сторону. Её строгое аккуратное лицо обрамляли несколько рано поседевших прядей, выбившихся из высокой изящной причёски. — Люциус, — поприветствовала она, вставая, и перевела взгляд на фигуру в капюшоне, оглядывая её сверху донизу, — Так значит, это правда. Мне было интересно, все эти слухи… Люциус приподнял белёсые брови. - Боюсь, я не совсем понимаю, Амелия... - начал он, но женщина перебила его. - Давайте мы будем говорить прямо. Здесь есть защита от прослушивания, - Амелия обвела рукой помещение, едва заметно сверкающее по периметру золотым светом. - Вы попросили меня об очень серьёзном одолжении, и я бы хотела в ответ получить каплю искренности. — Но если вы и так уже всё для себя решили, зачем вам наши слова? - тихо спросил Волдеморт, не дав снова ответить Люциусу. Амелия снова перевела на него взгляд. Во всей её неподвижной фигуре читалась настороженность, - и смирение, - но она не боялась его. Не боялась своей смерти, но не желала её по глупости или из-за безрассудства. И не могла не получить хоть каких-то доказательств, Люциус слишком о многом просил её. Амелии не приходило в голову заняться изучением старых дел: её всегда что-то да отвлекало, она вынуждена была выносить огромное давление, только вступив на свой пост, а пропаганда работала так хорошо: кому пришло бы в голову усомниться в жестокости Беллатрисы Лестрейндж? - Но это только мои догадки, не так ли? - приподняла брови женщина. Волдеморт склонил голову к плечу, обдумывая все варианты, но время его спокойствия утекало сквозь пальцы, и медленно, под напряжённым взглядом Амелии, он показал свою светлую изогнутую палочку из тиса, которую знала каждая собака, не то что Амелия Боунс. Амелия молча прикрыла глаза. — У меня так много вопросов, - в сердцах прошептала она, до побелевших костяшек сжимая пальцы на краю столешницы. Выдохнув, она жестом предложила им разместиться в удобной зоне с диванчиками и взмахнула палочкой, призывая поднос с чашками. - Так что же случилось четырнадцать лет назад? — наконец спросила она, всё так же настороженно глядя на них. Волдеморт быстро перебрал в голове варианты ответов, старательно давя в себе гнев. Он буквально чувствовал, как понемногу рассеивается действие почти только что проведённого ритуала. — События четырнадцатилетней давности и для меня остаются не совсем ясными. Но то, что меня и моих сторонников жёстко подставили - очевидно, - сказал он. - И я хочу в этом разобраться, а для начала освободить незаслуженно осуждённых. Пока я был в коме, - небрежно бросил уловку Волдеморт, - почти всех моих сторонников так или иначе преследовали по едва ли не надуманным поводам. Скажите, с какой целью, вы пожелали этой встречи? - Хотела убедиться, - качнула головой она, - Так много всего произошло с прошлого года. Так много всего случилось с тех пор, как Гарри Поттер вновь появился в волшебном мире. Я чувствовала, что однажды война к нам вернётся. - Не мы устраиваем эту войну, - решительно ответил Люциус, - И даже те нападения, в которых нас обвиняют, не наших рук дело. - И всё же вы в центре этой войны, - горько парировала Амелия, - Вы, Гарри Поттер, Альбус Дамблдор, и самое во всём этом страшное, что мы не знаем, что происходит на самом деле. Как я могу быть уверена, что дела ваших сторонников не сфабрикованы специально таким образом, чтобы их можно было освободить? - Вы ведь присутствовали на слушаниях в прошлом, - заметил Люциус. - Далеко не на всех, - Амелия покачала головой, рассматривая солнечный пейзаж в зачарованном окне. Волдеморт тоже молчал, откинувшись в кресле. Капюшон он по-прежнему не снимал, догадываясь, что Амелии не понравится то, что она увидит. Она и не настаивала. - Что ж, возможно, мне просто нужно было обрести почву под ногами, учитывая, что я собираюсь докопаться до истины. - вздохнула она спустя некоторое время. - В таком виде, в котором дела существуют сейчас, оставлять их недопустимо, и мне интересно, кто в своё время их закрыл, но это уже внутреннее расследование. - Держу пари, Барти Крауч, - пробормотал Люциус, недовольно кривясь. Амелия склонила голову, покачав так и не выпитый чай в чашке. - Он, несомненно, эти дела открыл, - хотя, не все, - но его довольно быстро отстранили, а дальше началась неразбериха, и сложно сразу сказать, кто за что был ответственен. Взмахнув палочкой, она призвала десять потрёпанных папок пергаментов. - Не обессудьте, я буду действовать строго по букве закона, расследование же проведу наиболее полное и тщательное. Мне очень не нравится, что в своё время и Сириуса Блэка пресса определила в преступники, хотя дело на него даже не было возбуждено. И если ваши последователи окажутся на самом деле виновны... - Нас это устраивает, - поспешил заверить её Люциус, чувствуя, как начинает снижаться температура в комнате. - Мы только хотим справедливости. Амелия, тоже чувствуя холод, приподняла бровь, но промолчала. - Я бы хотела пройтись по всем делам и услышать ваши комментарии. На завтра я назначила закрытое слушанье, но суть его пока никому не раскрыта. - Мы можем вызвать моего адвоката? - подался вперёд Люциус, переходя в деловой режим. Амелия кивнула, не поднимая глаз. Её серьёзное лицо осветила вспышка Патронуса, пока она сортировала все десять папок на три стопки, с дрожью думая о том, каким же всё это обернётся скандалом.