31 октября 1981
Годрикова Впадина представляла собой тихий ряд причудливых домов, населенных дружелюбными и гостеприимными людьми. Живописные пейзажи этого места манили людей ложным чувством защищенности, заставляя верить — здесь никогда не происходило ничего плохого. Знакомо, тихо, безопасно… Но этой ночью всё на улице выражало беспокойство, зловеще шуршали кроны деревьев, а воздух пропитался страхом. Безмятежную тьму дважды пронзили вспышки света, осветившие на миг Годрикову Впадину. В одном из домов темная, облаченная в мантию фигура возвышалась над телом девушки. Неуклюже раскинувшись на полу, она напоминала ангела. Её яркие рыжие волосы запутанным месивом раскинулись вокруг лица, а зеленые глаза безжизнено уставились в потолок. И лишь дорожки слёз на щеках девушки напоминали о её последних мгновеньях. Не удостоив её излишним вниманием фигура пересекла комнату в направлении своей настоящей цели. В детской кроватке сидел малыш не старше года, держа в ручках мягкую игрушку, напоминающую черную собаку. Он не плакал, несмотря на то, что стал свидетелем жестокого убийства собственной матери. Фигура в мантии остановилась перед ним, достала палочку и направила на ребенка. Мальчик взглянул на нее своими невозможно зелеными глазами, так сильно похожими на глаза матери, разве что чуть более яркими. Резкий вздох нарушил тишину, рука убийцы замерла. Замерла, чтобы в следующую секунду сделать уверенный пасс. Третий раз комнату осветила зеленая вспышка, сформированная двумя словами: — Авада Кедавра!31 октября 1927
Темную улицу Лондона омыла вспышка света. Она была похожа на столкновение свирепо горящей в воздухе молнии с потоком добела раскаленной энергии. На мгновение мир остановился. Здания, деревья, ветер, дождь — всё задержало дыхание в предвкушении. Но вот свет погас. Дождь так же стучал по асфальту, приглушенно шуршали осенние листья. Всё было в точности так же, как прежде, кроме одного важного отличия. На мокром тротуаре сидел, прижимая к груди черную плюшевую собаку, мальчик с большими зелеными глазами и черным хохолком. Он не плакал несмотря на промокшую одежду и холодный ночной воздух. До того как суровая погода успела нанести ребенку непоправимый вред, на улицу снова пролился свет — в этот раз из открывшейся двери. В дверном проеме стояла молодая женщина с резкими чертами лица, в которых сквозило недоумение. Миссис Коул высунулась на улицу в поисках источника яркой вспышки. Увидев сидящего под дождем ребенка она ахнула и сбежала вниз по ступенькам. Уже завернув его в фартук женщина оглянулась по сторонам в попытке найти родителей малыша, но не увидев никого лишь поджала губы. Не в первый раз ей приходится сталкиваться с подобной ситуацией. Неся мальчика в здание, Миссис Коул заметила несколько странных деталей. Первое, что попалось ей на глаза — это глубокая кровоточащая царапина на лбу ребенка. Она была необычной формы, больше всего напоминающей зигзаг или молнию. Второе — надетый на него комбинезон, на котором спереди зелеными буквами было вышито имя «Гарри». — Это твоё имя, малыш? — спросила она, заходя внутрь. Зеленые глаза уставились на женщину с неожиданной осознаностью, будто он понимал её. — Ну что ж, Гарри, теперь ты будешь жить здесь. Дверь позади Мисс Коул закрылась, и улица опять погрузилась во тьму. Надпись на железных воротах, окружающих здание, гласила: «Приют Вула».