Не виновен

Всей власти захотел… Киевом править хочешь? Щенок! Так тихо здесь… Он помнит, как бабушка водила их сюда играть в надежде, что братья объединятся, перестанут издеваться над маленьким бастардом отца. Неужели сам Владимир был виноват в том, что родился от ключницы, от прислуги? За него некому было вступиться. Ярополк с самого детства называл его безродным, а Олег тянулся за старшим. Княгиня любила всех своих внуков, и сердце разрывалось у бабушки при виде их вражды. «Негоже вам спорить да важничать. Вы же братья, Святославичи. Одного гнезда, одного отца.» — Два брата у меня было, — Владимир стоял сейчас на месте их детских игр. Он любил их. Он любил бои на деревянных мечах с Олегом, любил, когда бабушка под сенью золотых дубов рассказывала ему о далёкой Византии, любил, подросши, гулять здесь одному. Владимир любил своих братьев. Не виноват я. Не повинен в смерти Олега. Другому все эти смерти нужны. Дождь в этих местах идёт так редко. Новгородский князь стоял под когда-то золотистыми дубами. Так тяжко на душе, так тяжко… Навсегда он запомнит предсмертные рваные вздохи старшего брата, навсегда запомнит его последние слова. И кровь, родная кровь на руках. Ярополк тоже любил его. Где-то в закоулках княжеской души было это светлое чувство, именуемое братской любовью. Почему же брат предал брата? Почему сговорился с убийцей их отца? Почему? — Тьма ослепила меня… Тьма и ярость. Красный плащ больше не красный. Красной осталась лишь кровь на его руках.