Teenage Dirtbag.

      Начало сентября. В Лондоне ласково светит солнце, что было непривычно: не то место, и не то время. На короткое время, наконец, закончились проливные дожди. Было на удивление тепло, можно было даже забыть о свитерах и ветровках, потому что на улицах города установился аномальный 'плюс', и все шло к преодолению температурного рекорда. Кто-то еще спит, кто-то уже привычно начинает свой день в офисе, не зная летних каникул, с которыми так не хотелось прощаться нашим главным героям — школьникам. Время на исходе, и вот-вот должен прозвенеть первый в новом учебном году звонок, призывая детей к получению заветных знаний (в большинстве, не понадобившихся им в дальнейшем), к пожиранию гранита наук. Дети уже толпились у дверей входа в старшую школу, другие только потихоньку подтягивались, но их всех объединяло одно — волнение перед предстоящим днем, первым в старшей школе. Обычное образовательное учреждение в Великобритании, но, нельзя не заметить, что здесь также учатся не совсем среднестатистические подростки. Сейчас, к примеру, к обычной бюджетной школе, почти что находящийся на самой окраине города, подъезжает дорогой автомобиль, из него выходит двухметровый громила — вряд ли ученик, подходит к пассажирской двери и, взяв с сидения кожаный портфель, помогает встать молодому парнишке с кудрявыми волосами. Гарри Стайлс. Мальчик родился и рос в семье успешного бизнесмена, по этому, никогда не был обделен вниманием: хороший достаток его отца привлекал множество людей, желающих, назовем это, 'подружиться', в таком возрасте в Лондоне у подростков обычно и начинается тот самый период жизни, когда хочется попробовать все, а денег хватает отнюдь не на самые впечатляющие развлечения. Но и Гаррольд не был так легок на подъем, вряд ли он бы смог выставить себя денежным мешком, чтобы зависнуть с парочкой пьяных подростков, оплатив все расходы, а потом еще и закинуться вместе с ними, приобретя не самый худший в городе товар, в какой-нибудь подворотне; если понимаете, о чем я. Гарри не интересовало то, что привлекало его сверстников, мало кто знал его настоящего, да и он не показывал себя со всех сторон, единственное, что знали о нем, так это то, что его отец вовремя сколотил состояние, собственную империю, что неотъемлемо и являлось главной причиной того, почему мальчики пытались держаться не поодаль от него, а одноклассницы и что, возможно, устрашает, девушки старше, и даже намного младше парня, готовы были в буквальном смысле раздвинуть перед ним ноги ради денег его отца — каждая мечтала стать его подружкой, совсем не интересуясь тем, что было в его душе, его интересами и образом жизни. Не менее известным фактом было и то, что Стайлс не скрывал своей ориентации — девушки его не привлекали (это, собственно, не останавливало молодых особ, которые ежедневно вешались ему на шею и раньше, но оттолкнуло большое количество народа от Гарри, когда он раскрылся). Счесть это проблемой, или нет — дело ваше, но сердце молодого человека уже занято, хотя я думаю, он даже не подозревал, какое количество сердец было когда-то разбито им самим. Гарри был достаточно высокого роста, имел хорошую фигуру — он не был накачен, или что-то в этом роде, однажды, кто-то даже пустил слух о том, что Господин Стайлс не пожалел денег для того, чтобы переделать путем пластических операций, чуть ли не всего своего сына! Абсурд, но человеческая глупость, как известно, не имеет предела. Сам Гарри не принимал комплиментов, зачастую отговариваясь тем, что не считает свою внешность особенной, но другие были не согласны. Появившись в коридоре, столовой, в классе или на школьном дворе, он моментально приковывал к себе взгляды множества людей. Его внешность поражала. Бледная кожа, словно шелк, длинные, тонкие пальцы. Его потрясающие изумрудные глаза не могли оставить никого равнодушным. Густые, шелковистые кудри каштанового цвета спадали ему на лицо, и даже неловкость придавала ему легкого шарма, не говоря уже о потрясающей улыбке парня, которую нередко можно было заметить на его губах, когда взгляд был устремлен на его молодого человека, сопровожденную очаровательными ямочками на щеках. Возможно, вы удивитесь, но сердце принца Гарри (как иногда называли его люди) принадлежало совсем не мальчику-паиньке, который берег его, как зеницу ока. О Зейне Малике давно ходила дурная слава. Люди судили курящего, пьющего и гуляющего парня, родившегося и выросшего в глубоко верующей мусульмансуой семье, практически за каждый сделанный им шаг, однако сомневаюсь, что Малик действительно прислушивался к словам окружающих. Ответным жестом на сплетни и грязь в свой адрес у него был высоко поднятый над головой средний палец. Все знали, что парень как и раньше, продолжал ставить себя выше других, и даже святой, по сравнению с ним, Стайлс, не смог изменить его. В их отношениях Зейн был доминантом, а Гарри казался просто беспомощной игрушкой в его руках, публику, разумеется, поразило, что настолько жестокий, (как о нем не редко отзываются), человек смог полюбить кого-то, кто был бы с ним одного же пола. Как он смог полюбить Гарри. Как он смог полюбить вообще кого-то. И что нашел в нем "этот кудрявый ангел".        Но если кого-то боялись и уважали в этой школе, то только не тех, о ком я хочу поведать вам теперь. Всем прекрасно известно такое понятие, как "изгой". *Примечание*: Изгой — (сущ.) социальный термин, означающий человека, выпавшего («выжитого») из своей социальной среды. И вы, наверное, знаете, как таковыми становятся. Понять, почему общество отвергало Луиса, Найла и Томаса, хотя, осмелюсь предположить, что последний оказался в компании совершенно случайно. Луи Томлинсона никогда не принимали в школе. С самого первого дня в стенах этого здания он подвергался не только моральному, но и физическому насилию со стороны учеников. Беседы с учителями, директором и школьным психологом, судя по всему, не пошли обидчикам на пользу, детская жестокость пожирала их души, уже будучи в сознательном возрасте они могли позволить себе толкнуть, пнуть, или еще чего хуже, нарваться на драку с беззащитным Луи, они продолжали отпускать шуточки и оскорбления в его адрес и его друзей, задевая парня до самой глубины его бездонной души. Несмотря на то, что отзывались о нем, как об, не побоюсь этого слова, уроде, несмотря на то, что он был очень замнут, и даже несмотря на то, что огромные участки его кожи были заняты татуировками и пирсингом, Луи обладал чувством сострадания, понимания, в нем не было такой жестокости, как у многих других. Найл практически был копией Луи, в отношении характера, хотя был более пугливый, его устрашала людская жестокость, Луи и Найл были знакомы с самого детства и, пускай Луи порой было сложно постоять за себя одному, он считал своей обязанностью находиться рядом с Найлом и помогать ему в разных сложных ситуациях. Их объединяла страсть к скейтбордингу и умение прощать... Что, судя по всему, не особо нравилось одному из его лучших друзей. Его звали Томас Уокер. Парень обладал приятной внешностью плохого парня, какие нравились девушкам 15-18 лет, он почти всегда носил бейсболку задом на перед (волос на его голове было не много, так как Уокер был стрижен под машинку), узкие черные джинсы, кеды, просторную майку без рукавов, которая открывала красивые ключицы и подкаченные руки. Томас был достаточно худой, но крупный, хотя, в основном, я думаю, некоторых людей больше пугал его взгляд: у него были светло-серые глаза, красивые густые брови, на людей он смотрел с прищуром, так, будто давно понял этот мир, он буквально выжигал в окружающих дыры взглядом до всех закоулков и тайн их, как он любил выражаться, "грешных душ", а потом тяжело выдыхал и покачивал головой. С детства Томас страдал от астмы, но это не сделало его сторонником здорового образа жизни, и зачастую он мог даже появиться на уроке не совсем твердо стоя на ногах и много курил, задыхался, но продолжал курить. Неплохо? Вот и я думаю. Судя по такому описанию, Томас, наверняка, хорошо бы вписался в компанию Зейна Малика, но почему-то предпочел ему компанию запуганных и униженных жизнью скейтеров. Томас умел и мог постоять постоять за себя и, так уж получилось, за своих друзей, не редко впутывался в неприятные ситуации, из-за чего, к примеру, сегодня, появился на школьном дворе с синяком на плече и кровоподтеком у губы. Мой рассказ о Уокере совсем не раскрывает его сущности начитанного, но скрытного молодого человека, но мы только начинаем знакомиться с этими молодыми людьми, впереди вам удастся узнать еще очень многое...       На весь школьный двор громко раздался звонок, Луи ударил ногой по краю доски, которая стояла перед ним, и, оторвавшись от земли, она сделала переворот в воздухе и оказалась у парня в руках. Томас сделал сильный затяг, держа большим и указательным пальцем окурок одной руки, и пропуская пальцы другой сквозь сетку школьного ограждения, затем, прикрыв глаза, будто чувствуя, как его легкие наполняются никотином, выдохнул переработанный дым через нос. Найл начал поторапливать парней, тогда Томас кинул окурок на землю, притушив ногой, и со словами: "Успокойся, принцесса", щелкнул Найла по носу, подхватил свою доску и побежал к входу в школу. — Оу, кого я вижу! Это же местная элита, — послышался голос Малика за спинами парней, — принцесса пупырка, Хоран, ты даже за лето не смог вылечить свои прыщи? — Он подошел ближе. — Так-так... Луис не-называй-меня-уродом-мерзкий-урод Томлинсон и... — он провел пальцем в воздухе и, остановившись прямо у носа Томаса прошептал, — Томас плохой мальчик Уокер, — касаясь его ключиц. — Убери, блять, свой руки от меня, придурок, — возмутился Томас и оттолкнул Зейна, — и завали уже свой поганый рот! Просто завали! — И что ты мне сделаешь? – с нахальной улыбкой и прищуром спрашивает Зейн. — Парни... — тихо произнес Луи, не отводя глаз от своего кудрявого одноклассника, который со страхом вцепился в кожаную куртку своего молодого человека пальцами. — Я просто рассеку твою тупую башку своей доской и скажу, что так и было, — он широко улыбнулся, поправив бейсболку и отряхнув майку, ничуть не смутившись. — Милый, пойдем, – тихо скулит Стайлс и тянет Зейна за рукав. — Ха! Смешно! — восклицает Малик и охватывает рукой запястье кудрявого. — Милый, пойдем подальше от этих уродов. Ты у меня ну мушке, Уокер, — Вновь ухмыляется тот. — Успокойся! — Тихо шепчет Гарри но в замен получает толчок в сторону школы и неодобрительный взгляд. — «Милый, пойдем», — передразнивает писклявым голосом Томас и грубо харкает на асфальт, — бесят меня эти педики. — Остынь, и… пойдем, — заикаясь произносит Луи и начинает отдаляться от парней. Они и так уже сильно задержались от начала урока. Можно получить хорошую взбучку от директора. Стоило отправиться на урок. Так как Томас учился в параллельном классе Луи и Найла, гадости в свой адрес приходилось выслушивать чуть ли не на протяжение всего дня. Найл уже был в классе, когда Луи, посетив уборную, сделав тяжелый вдох перед кабинетом, постучал в дверь. — Можно войти? - спросил он, заглядывая в класс. — Входите, Томлинсон, — на учительском столе сидел Зейн,и Луи сразу понял, что урок "пропал", а преподавателя истории, скорее всего, нет в школе, — а что это мы опаздываем? — язвительно спросил Малик, опуская на нос очки и раскидывая ноги на столе, — вы ведь знаете, что за каждую провинность должно следовать наказание? — он закинул правую ногу на левую, провел указательным пальцем по столу и, покручивая указку в руках, закусил нижнюю губу. В классе раздался громкий смех, а Зейн, вошедший в образ, округлил глаза на молчание Луи. — Сними очки мистера Пейна и не позорься, клоун... — прошипел Луи, направляясь к своему месту. — Что-что, я не расслышал? — Малик приложил руку к уху, — К директору, Томлинсон, немедленно! — кареглазый быстро приблизился к столу Луи и громко ударил по нему рукой. Это заставило одноклассников рассмеяться вновь. "Клоун" — подумал Луи, вставляя наушник в ухо. Он осмотрел класс. Возле учительского стола все так же кривлялся Малик, на него, с ослепительной улыбкой, которая так завораживала Томлинсона, смотрел Гарри. Луи вслушался в музыку и перестал замечать вокруг кого-либо, кроме себя... Себя и Гарри. Он внимательно наблюдал за тем, как на щеках у парня появляются ямочки, когда он улыбается, как блестят изумрудные глаза, он пересчитывает родинки на его шее и руках, Луи нравится, как Стайлс поправляет неаккуратно-уложенные кудряшки, и огорчает, как с любовью его взгляд устремлен на грубого и жестоко Малика. В тот момент он почувствовал, как в сердце что-то кольнуло, и смутился. От сладких размышлений его отвлек болезненный подзатыльник. — Томлинсон, как тебе не стыдно! На уроке нельзя слушать музыку. - серьёзно сказал Зейн, нахмурившись, Найл стоял в углу класса, возле окна и судорожно наблюдал за тем, как верная смерть настигает его друга: Взбесившись от такого поступка Малика, Луи подскочил с места и, надвигаясь на Зейна, грубо прижал его к стене. Все охнули. С лица Зейна, находясь даже в таком положении, не сползала ехидная улыбка. Он был спокоен, что еще больше раздражало Томлинсона. Луи завел руку, чтобы побольнее ударить Зейна по холеному личику, но почувствовал как чьи-то холодные пальцы вцепились в его ладонь. — Пожалуйста, не надо, — потупившись проговорил Стайлс, не отпуская руки скейтера. Ошарашенный Луи взглянул в печальные глаза кудрявого и, сделал то, что вряд ли кто-то мог ожидать. Он отошел от Зейна, схватил свой рюкзак и бегом покинул класс. — Слабак, — отдергивая футболку произнес Зейн.       Луи несся по школьному коридору, в сторону мужского туалета. "Томлинсон, почему ты не на уроке?" - послышался женский голос, когда мальчик пробегал мимо карцера. В груди бешено билось сердце и кружилась голова. Луи забежал в туалет и бросил рюкзак на пол, рядом с дверью. Он подбежал к раковине, открыл кран с холодной водой, набрал ее в руки и грубо плеснул себе в лицо. Затем он подошел к окну и распахнул одну створку, порыв холодного ветра обдал красное от давления лицо. Он зажмурил глаза, но резко открыл их, услышав сильный хлопок двери. Он развернулся и увидел, что рюкзака, лежащего ранее у двери уже нет. "Чертов Малик!" — крутилось в голове у парня, когда он бежал вдоль длинного коридора за обидчиком. И как на зло! — Стоп-стоп, у тебя что, дел нет, как носиться по коридору, сломя голову посреди урока? — Спросил мужчина в строгом костюме. Директор школы. Мистер Генри Бейкер. — Я знаю, что мистера Пейна нет в школе, мы решили разрешить вам отдохнуть один урок, не давать замен, надеялись, что старшеклассники, взрослые люди! А вы тут... По коридорам бегаете! Что за ребячество?! На перемене ко мне! — Но мистер Бейкер... — Хотел возразить Луи. — Никаких "но", — перебил Генри, — всего себя исколол этими садистскими рисунками, а ведешь себя, хуже ребенка! Что это такое?! Я поставлю вопрос о тебе на следующем педсовете. Ненамеренный дальше слушать оскорбления в свой адрес, Луи направился в класс. Где его ждал неизбежный ад. Зейн, окруженный всем классом, держал в руках телефон Луи. Из класса истории отчетливо слышались ругань и мат. Стычки между учениками бывают довольно часто, буллингу* часто подвергаются дети такого возраста, к этому приводит обстановка дома, в семье, эгоизм — множество различных факторов, повлиявших на сознание задиры, с насилием в школе очень сложно бороться, и, кажется, то, что вытворил Зейн сегодня, реально вышло из рамок допустимого. — Отдай мобильный, больной ублюдок! — Закричал Томлинсон, наваливаясь на кареглазого, пытаясь отнять телефон. — Что-что, прости? — смеялся Малик, продолжая зачитывать смс, — "Мишка Бу, сынок, принеси пожалуйста из магазина бутылку молока." - Зачитал Зейн и снова залился смехом, — Неужели наш брутальный скейтер на самом деле маменькин сынок? — глаза у Зейна были полуприкрыты, а лицо красное, от того, что он громко смеялся. Сам Томлинсон, не видел в этих смс причины для смеха, то, что он с уважением относится к своей матери и любит ее, совсем не значит то, что он маменькин сынок, как выразился Зейн. — Ты меня уже заебал, Малик! - Кричал Луи, отталкивая от себя смеющихся одноклассников, освобождая вокруг себя и Зейна место. — Ну, так ударь меня! - С улыбкой воскликнул Малик, — А то, что же? Ходит тут, весь из себя зазнавшийся я, унижает тебя, и ничем за это не платит? Ударь меня. Луи опустил голову и косо посмотрел сначала на кулак, а потом на Зейна. — Слишком долго ломаешься, Луис, — разразился Малик, и одарил Луи сильной пощечиной, — Томлинсон, Томлинсон... — вздохнул коварной улыбкой произнес он, играя пальцами на кнопочках телефона Луи в тот момент, когда сам парень потирал разгоревшееся от пощечины лицо. Вдруг Зейн громко засмеялся, — Посмотрите! А-ха-ха! "Мне уже надоело сидеть дома, как последнему лоху, я тоже хочу девушку, ходить на крутые вечеринки, быть в веселой компании", — писклявым голосом прочитал Зейн, — А чем тебя твои девушки не устраивают? - Сквозь смех спросил он, покрутив правой рукой, а затем левой, — А принцесса пупырка? Эй, — Зейн засвистел, а потом взял яблоко, лежащее на учительском столе, и запустил в сторону Найла, — Хоран, сколько раз ты уже остосал ему, а? — Заткни свой рот! — Возмутился Луи. — Он хорошо сосет? Ну расскажи. Ну мне интересно. Ну пожалуйста, — не унимался Малик, — глубоко заглатывает? Просто солнышко делает это не интенсивно, и дядя Зейн из-за этого не доволен, — он схватил Гарри, стоящего рядом с собой за плечи и завалил на стол. — Больной ублюдок! — Ну что ты заладил, больной ублюдок, больной ублюдок! Чисто здоровый интерес, хочу сделать пупырку своей рабыней для качественного отсоса, если он действительно качественный — вновь, с издевкой неодобрительно, посмотрел Зейн, и, увидев на Найла, на стеклянных глазах которого уже были слезы, он отстранился от Гарри, и уж было хотел направиться к нему со словами, — Почему это чудо плачет?! — когда Луи резко перехватил руку Зейна за рукав кожаной косухи. — Не приближайся к нему! — рявкнул Луи. — Хо-о, ты такой дерзкий стал, — Зейн свел брови и приоткрыл рот, — не утруждай себя, сходи за молочком, иди подрочи, а потом нарисуй очередную херню на руке черной ручкой. — Ты меня достал, Малик, честно, - с этими словами кулак Томлинсона впечатался в глаз Зейна. Непонимающий ситуации Малик, держался за место ушиба, хорошо виднеющиеся на бледном лице. В классе раздалось протяжное "О-о-о", Гарри ринулся к своему парню и, чуть ли не плача, стал успокаивать Зейна, целовать его и рассматривать рану. Видя это, плакать хотелось уже Луи. Он смотрел на все пустыми глазами, словно все вокруг стало черно-белым, а Гарри и Зейн - два ярких пятна, которые фигурируют и угнетают Луи еще больше. Зейн отстранился от Гарри, предварительно поцеловав его в лоб и стал двигаться на встречу Луи: — Люблю честных. Но не люблю таких сук как ты, — Луи пятился назад, в то время, как Зейн медленно подходил все ближе, — а знаешь, что я делаю с такими? — А т-ты знал, что н-нельзя брать чужие вещи? И н-нарушать л-личное п-п-п-рас-транство, — заикаясь и пятясь назад произнес Луи, но потом выпрямился. — Знал, — Сказал Малик и со всей силы ударил Луи по лицу, так, что парень не устоял на ногах и упал прямо перед Зейном. Из носа стала сочиться кровь, а под глазом было пятно, которое потом превратится синяк, размером с бесперспективность Луи в тот момент. Зейн со всей силы размахнулся и ударил парня в живот, но никто не смел его остановить, Томлинсон лишь вскрикнул от боли, а все смотрели и восхищались поступком кареглазого, только Найл навзрыд заливался слезами в конце класса. — Что здесь происходит?! — возмущенно заворчала крикнула лет 45, резко вошедшая в класс — завуч и, увидев как Зейн отвлекся на нее, Луи попытался попятиться назад. — Дерись! — закричал Зейн, снова переведя взгляд на Луи, — Бесхребетная тварь! — Де-рись! Де-рись! — раздались голоса одноклассников. Растерянный Луи прижался к стене и прислонил колени к груди, а руки, сжатые в кулаки, к голове, чтобы хоть как-то защититься. — Малик! — закричала завуч, — Ты не забыл, где ты находишься? — Томлинсон! — еще громче заорал кареглазый. — К директору, оба! Живо! — Идите вы все нахуй! — Зейн прошел к учительскому столу, чтобы взять рюкзак, и Луи, растерявшись, рванул к выходу. — Томлинсон, ты, кажется не расслышал?! — Кричала в след женщина, когда Луи выходил из класса. Зейн имитировал плевок и сквозь зубы произнес: - Баба. — Ну, что я за чмо? — слышался шепот из кабинки в мужском туалете. — Господи, что я им сделал? — Слезы подступили к глазам парня, — За что мне это — Тихо шептал Луи и вытирал кровь из под носа рукой, — Я не баба. Не баба. — Он смотрел, как слезы, смешанные с кровью, начали плавно соскальзывать с щек, затем резко приподнялся и ударил кулаком о стену, - За что? — Снова тихо прошептал он, опускаясь на колени. Луи услышал, как скрипнула дверь и наклонил голову. Сделав это, он увидел хорошо знакомые узкие джинсы и белые кеды. "Мне нельзя опозориться перед Гарри" - промелькнула мысль в его голове. Когда кудрявый подошел к зеркалу, Луи слил воду, чтобы Гарри подумал, что он был в туалете по нужде, и вышел из кабинки. Томлинсон встал перед зеркалом, рядом с Гарри и начал рассматривать рану. — Все в порядке? — вдруг взволнованно спросил зеленоглазый, отвлекшийся от поправления очаровательных кудряшек. — А? - Робко переспросил Луи. Он еще раз посмотрел на рану и уже прорисовывающийся синяк. — Я говорю, все нормально? — Хриплым голосом переспросил он. — Ты издеваешься? — понуро ответил он, — То есть, да. Да. Все в порядке, — Луи потухал на глазах. — Ты уверен? — удивительный голос Гарри заставлял подсознание Луи рисовать картины, которые не давали ему нормально контролировать речь. — Абсолютно. Точно. Да, все хорошо, — ответил он и поспешил покинуть туалет. Двигаясь к кабинету директора, он продолжал фантазировать, как бы все было, если бы они с Гарри были вместе, но, мысль о том, что он всего лишь уродливый подросток, портила все его прекрасные мечты...       Неприятный звук от хлопка дверью раздался на весь коридор. Покрасневший от недовольства Луи покинул кабинет директора. В произошедшем, то есть в незаконченной драке, директор Бейкер посчитал виновным его. Злость распирала Томлинсона изнутри. Он быстрым шагом направлялся к выходу из школы, но из-за спины он услышал прокуренный, ненавистный им голос: — Так и будешь продолжать вести себя, как баба? — жгучий брюнет облокачивался на стену и перекручивал на пальце связку ключей. — Я не хочу с тобой говорить, Малик, — с опущенными глазами сказал Луи, осознавая то, что ответить на это реально по-мужски он не может, — это пустая трата времени. — Значит, так и будешь, — сказал Зейн, проходя мимо Томлинсона, сгорающего от стыда, испытывающего чувства, которые рвали его на части.        Луи потер глаза, чтобы не расплакаться и твердым шагом направился в класс. Там его встретили как обычно, с криками, смехом, в него стали кидаться бумагой, и кажется, канцелярскими приборами — всем, что попадется на глаза. Что мог чувствовать бедный подросток? Ведь ему как любому человеку хочется быть счастливым, иметь друзей, а вместо этого, только насмешки жестоких одноклассников, издевательства и унижения. Луи равнодушно смотрел куда-то сквозь стены, сквозь время, когда вокруг него столпились одноклассники и буквально тыкали пальцем, указывая на татуировки и рваную в каких-то местах одежду. Но парню было как-то не до этого, он наблюдал за тем, как Гарри облокачивается на учительский стол и, опустив голову крутит в руках карандаш. Луи вводил в транс то, как кудряшки неаккуратно уложены на голове, то, как на руках от напряжения проступают жилки, как он поднимает глаза. Все это настолько очаровательно, что Луи не заметил, как ушел подсознанием в какой-то другой мир. И снова, началось. Парень почувствовал, как кто-то стаскивает его со стула, и, очнувшись, увидел перед собой одноклассников из школьной команды по футболу. Парень начал выгибаться, чтобы освободиться, но крепкие руки стали сжимать его конечности еще сильнее. — Пожалуйста, не надо, — жалобно проскулил Луи, потому что у него не было сил, он чувствовал боль в сердце, сколько это уже можно терпеть. И снова в ответ громкий смех. — Поосторожней, парни. Он мой, — Луи поднял голову и увидел Зейна, а потом почувствовал боль в спине, от того, что его как игрушку, бросили на пол. — Не нужны нам ваши гейские штучки, — пробурчал один из амбалов-футболистов, отряхивая рукав своего бомбера. — Вставай, Луис, — с улыбкой сказал Зейн, легонько пнув Луи, чтобы тот очухался, — нам еще столько всего предстоит сделать! — он восхищенно вознес руки над головой. — Чего это ты такой добрый? — прищуривая глаза спросил Луи, приподнимаясь на локтях. Зейн с улыбкой вздохнул и сел на корточки рядом с Луи, он взял парня за подбородок и, глядя в глаза сказал: — Ты же знаешь, сколько стоит добро со стороны дядюшки Зейна... Руки Луи задрожали, он выпучил глаза и тяжело сглотнул. *Буллинг (англ. bullying) — агрессивное преследование одного из членов коллектива (особенно коллектива школьников и студентов, но также и коллег) со стороны остальных членов коллектива или его части.