Нарвал

      Заполненная аудитория военной академии гудела от шепота рекрутов. На большом экране им демонстрировали одну фотографию за другой, и на всех изображениях, будь то толпа людей в центре Ареала, или грязные улицы Первого круга, мелькала одна и та же фигура. Наконец слайд-шоу завершилось, и к трибуне вышел Харман — военачальник академии. Это был седой мужчина в темно-зеленых брюках и пиджаке, на плечах которого нашивки со звездами.       — Этот человек, если его еще можно таковым называть, самый опасный и безжалостный преступник во всем Ареале! — все тут же замолкли. — Лидер банды головорезов и наемников! Они называют его Нарвал, предатель и безжалостный убийца! —  стукнув кулаком по трибуне и затем развернувшись к экрану, мужчина указал на него пальцем. — Посмотрите, как спокойно он разгуливает по улицам нашего города! Как ухмыляется, глядя в камеру! — на слайд вывели фотографию, какие обычно делали для официальных документов, в профиль и в анфас. Парень, на вид не старше тридцати, светлая кожа, короткие рыжие волосы, голубые глаза, прямой нос. Единственное различие между официальным фотографиями и снимками, которые сделали дроны — длина волос и широкий шрам на шее, как от ожога.       — Вы пять лет учились убивать врагов Ареала, и теперь у вас есть шанс доказать, что вы провели эти годы в стенах академии не зря! Запомните это лицо! Он станет вашим первым заданием! Вы наверняка осведомлены о награде за его голову? Так вот, я удвою ее, если этим умельцем окажется кто-то из вас!       Рекруты заликовали, поднялся шум, каждый обещал, что сделает это первым, найдет мерзавца и лишит его жизни. Под бурю оваций военачальник вернулся на свое место, и к трибуне вышла Лилит, стройная блондинка в белом халате — главный инженер Ареала.       — Вижу, речь командира подбодрила вас, — она улыбнулась, окинув взглядом аудиторию. — Но прошу, не забывайте, в первую очередь вы должны заботиться о благе Третьего круга, ведь благодаря ему существуют два остальных, а это значит, что и весь Ареал в целом.       Процессия завершилась, и новоиспеченных полицейских рассредоточили по трем кругам Ареала. Третий круг достался большинству бойцов, остальных отправили на Второй в патруль к уже бывалым военным. Патрули состояли из трех-пяти человек, в зависимости от круга, в каждый из которых входил один инженер. Он отвечал за работу дронов, которые патрулировали с воздуха, и отладку бронекостюмов, если вдруг те начинали выдавать неверное местоположение или количество зарядов в оружии, что, как магнитом, крепилось к костюму. Чаще всего возникали проблемы со связью на внутреннем канале, то есть между солдатами в отряде и коннектом с ближайшими группами. Внешний же канал, а именно контакт с Головным Центром, никогда не давал сбоя, так как наушник крепился к ошейнику, которым одаривали всех жителей Ареала.       — Мих, здесь дрон глючит, бьется в стену магазина. Это беспокоит людей, проверь как можно скорее, — раздалось по внутреннему каналу в наушнике парня, а легкая вибрация на правой руке оповестила о присланных координатах. Прямоугольный экран с внутренней стороны руки на костюме тускло засветился, демонстрируя на карте проложенный путь к цели.       — Принято, — ответил он, надавив на впалую кнопку на ошейнике и, еще раз мельком взглянув на карту, направился к нужной точке. Улицы Третьего круга были заполнены людьми в красивых одеждах. Кто-то мило беседовал, сидя за столиком уличного кафе, а кто-то спешил на работу, поглядывая на часы. Тенью огибая прохожих, инженер свернул с главной улицы в узкий проулок и оказался на соседнем проспекте, затем обогнул здание с права и очутился в тупике. У черного входа в магазин действительно был дрон, но он не бился о стену, а лежал у двери и едва заметно искрил. Приблизившись, Миша присел и поднес к нему ладонь, нажимая свободной рукой на одну из впалых кнопочек на ошейнике, который являлся неким «пультом управления» от бронекостюма. Диагностика была успешно завершена, о чем сообщил все тот же экранчик, вновь тускло засветившись и вместо карты показав рентген устройства. Как оказалось, часть микросхем была просто вырвана. Перевернув дрон, инженер раскрыл его и окончательно выключил. Миша, подняв устройство с земли, собирался сообщить своей команде, что отлучится на время, дабы отнести неисправный аппарат в ближайший полицейский участок, но его остановили. Неизвестный, подкравшись незаметно, схватил инженера за руку, тут же заворачивая ее за спину. Болезненно дернувшись, он выронил дрон и, схватившись за пистолет, подался назад в попытке высвободиться. В ответ на что его с силой толкнули вперед так, что тот врезался в стену, глухо стукнувшись о нее защитным шлемом. Резко развернувшись, он наставил пистолет на нападавшего. Мотоциклетный шлем скрывал его лицо, на нем была черная кожаная куртка, а под ней виднелся бронекостюм старого образца, поверх которого были надеты свободные темные штаны, заправленные в ботинки. Мокрые следы от обуви уходили куда-то за угол здания справа.       — Пришел поздравить тебя с выпуском, — с усмешкой произнес мужчина, стянув шлем, он провел рукой по отросшим рыжим волосам, убирая назад длинную челку. Инженер замер. Нарвал приблизился к нему и вынул из кармана колбу размером с безымянный палец в металлической рамке, внутри которой плескалась фиолетовая жидкость.       — Я… ты… не прямо здесь же, — сбивчиво пробормотал Миша, воровато выглянув из-за спины повстанца в пустой переулок.       — Но ведь уже три дня прошло, — серьезно ответил Нарвал. Приблизившись, он слегка надавил под подбородком парня, снимая с него шлем, бросил его у ног. Быстро вытащил из внутреннего кармана куртки медицинский шприц-пистолет и вставил в него колбочку.       — Я же на смене, а если что-то пойдет не так? — Миша прижался спиной к стене. — Я еще могу потерпеть, честно, — Нарвал, в ответ недобро сощурившись, прошептал:       — Какого цвета твои глаза? Потому что прямо сейчас они красные.       — Нет, быть не может, я же… — растерялся Совергон. Нарвал схватил его за лицо, сжав большим и средним пальцем щеки, наклонил голову вправо и, приставив шприц-пистолет к шее, спустил курок. Болезненно дернувшись, инженер выронил оружие и вцепился в плечи повстанца, под курткой которого прощупывались металлические наплечники костюма. Убрав шприц, Нарвал обнял парня, по-отечески прижавшись губами к копне черных волос на его голове. Тихо застонав от боли, Миша вновь непроизвольно дернулся и, резко запрокинув голову, закатил глаза.       — Мих, я не могу связаться с третьим отрядом. На их территории тоже взбесился дрон, — донеслось из наушника инженера.       — Давай, малыш, приди в себя, ты нужен родине, — пробормотал Нарвал, сжимая дергающегося парня в объятиях. Спустя несколько минут тело в его руках обмякло, дыхание Миши восстановилось, а погодя еще несколько минут он пришел в себя и высвободился из рук.       — Спасибо, — прохрипел Совергон, облизнув моментально высохшие губы. — Тебе нужно уходить, скоро сюда пришлют новый дрон.       — За меня беспокоишься? — усмехнулся Нарвал, блуждая взглядом по лицу парня. Синяки под глазами прошли, кожа приобрела приятный персиковый оттенок, а зрачки приняли адекватный вид.       — Конечно, беспокоюсь, кто кроме тебя сможет достать «нарвалин», — пробурчал инженер, поднимая свой шлем с земли. — Уходи.       — Сразу, как только мы условимся о деле. Это был подарок, но так как ты теперь официально в должности, предлагаю поработать впрок, — рыжий шагнул назад и подобрал свой шлем. Миша обошел его и взяв дрон во вторую руку, обернулся назад.       — Я тебя слушаю.       — Завтра утром мне нужен обнуленный ошейник.       — Что? — от такого заявления Совергон едва не выронил все, что держал в руках. — Я не могу так рисковать!       — А придется, — Нарвал развернулся к нему и, гадко улыбнувшись, надел свой шлем. — Ты ведь не хочешь превратиться в гниющую тварь, что ползает в грязи на Первом кругу и молит о смерти? А твои ногти уже почернели, не так ли? Когда меня не было всего неделю, тебе, чтобы никто не узнал о заражении, пришлось выдергивать себе ногти с корнем. Но ведь это не помогло? Они выросли все равно черными. Потому что первыми гниют пальцы…       — Замолчи! — вскрикнул Миша, нервно дернувшись. — Я достану ошейник! Только принеси еще лекарства.       — Разумеется, — проворковал повстанец и, махнув рукой на прощание, спешно скрылся за поворотом.       На следующий день, проснувшись раньше всех в казарме, Совергон быстро оделся и, покинув стены полицейского участка, направился по пустой улице прямо к Головному Центру. Он прекрасно знал где и какой дрон находится, и с помощью карты инженера ловко уворачивался от камер. Дорога до Центра была самой простой частью плана, дальше начиналась невыполнимая миссия.       Для отвода глаз ему пришлось еще вечером внести свое имя в список на сдачу донорской крови, которая проходила на первом этаже. Чтобы двери ГЦ открылись, его имя должны были одобрить, а затем внести его номер в список гостей. И, подходя к дверям, он искренне верил, что инженеры, которые вручную обрабатывали всю поступающую в Центр информацию, не посчитали подозрительным его желание сдать кровь. Ведь обычно это проходило по плану, выбирали какую-либо группу людей и объявляли им об этой обязательной процедуре. До этого Совергону всегда удавалось избегать данных плановых сдач, видимо, его третья отрицательная не была интересна ученым из Центра. Единственной причиной, по которой кто-то мог решить сдать кровь без плана — кредиты. За кровь платили, а уж куда ее девают ученые никого не волновало. Раньше, до заражения, он тоже сдавал ее ради пары копеек, но теперь он был лишен этой возможности.       Болезнь поразила его семью внезапно, сначала заболела его младшая сестра, за ней мать и отец. Миша бросил все и начал искать лекарство, тогда он только окончил второй курс академии, и семья гордилась, что их сын, который родился и вырос на Втором кругу, учится и живет на Третьем. Всех зараженных ссылали на Первый круг, будь то простой рабочий со Второго или бизнесмен с Третьего, тут правила были для всех одинаковые. Мишу тоже проверяли на наличие инфекции, когда вся его семья заболела, но он оказался здоров. Лекарства от вируса, который прозвали второй чумой, не было, но облегчить страдания и приостановить процесс можно было с помощью одного препарата. Совергон делал все, что мог, лишь бы достать денег на новую дозу наркотика, который временно облегчал симптомы, но долго это продолжаться не могло.       На Первом кругу проводились зачистки, он пару раз присутствовал на таких, солдаты добивали тех, кто полностью терял человеческий облик или разум. Ему стрелять в зараженных не приходилось, так как будучи инженером в его оружейном арсенале был только пистолет с парализующими зарядами. Но и просто быть там, видеть всю грязь, что стекает прямо по улицам, вонь от заживо гниющих людей, большинство из которых просто лежали на пропитанных бурой жижей подстилках, оказалось достаточным для него.       Он навещал семью каждый день и с каждым новым визитом видел все больше отчаяния в глазах матери, обреченности в словах отца и безумия в сестре. Организм ребенка сдался первым, она стала грызть сама себя, поэтому им приходилось привязывать ее к кровати. В бараке, где они жили, такое скрывать долго было невозможно, а это грозило им выселением на улицу. Вскоре до Миши стали доходить слухи от коллег о новой зачистке, и он пошел на отчаянные меры.