My harmful tiger

Чонгук на самом деле очень даже спокойный мужчина, рассудительный, умеет сдерживать свои эмоции, когда того требует ситуация. Ведь мама с детства учила свое чадо тому, что надо держать себя в руках крепко и прочно, а отец поддакивал, мол, если не научишься быть сдержанным — этим могут воспользоваться, причём против тебя самого. Поэтому ещё с раннего детства парень пытался держать всего себя в узде, не выпускать ни единой лишней эмоции, даже если того требует ситуация. На похоронах обычно люди плачут, после них долгое время оплакивают ушедших, но Чонгук ни на похоронах бабушки, ни на похоронах дедушки, ни даже после этого не проронил ни одной слезинки. Да, было тяжело. Да, он человек, а не зверь. Но так учили родители. Так вбито в систему его мозга, которую исправить, переписать увы никто не сможет. И так было всегда. До сегодняшнего дня. — Ну давай, долбаеб, ты права на помойке что ли взял! Тц! Да что за день то такой, а! Сегодня день точно какой-то не такой. Обычно спокойный в таких ситуациях на дороге, Чон Чонгук, орет на водителя другого авто, при этом зная, что его не услышат. Сегодня он очень раздражённый, злой, готовый любому встречному поперечному в глотку вцепиться и расчленить, если на том Чон не успокоится. Никогда ещё в своей долгой и опытной жизни Чонгук не проявлял себя так… так открыто. Даже, если он наедине с самим собой, и его никто не слышит, мужчина себе такого не позволял. А день-то вроде обычный, не считая того, что на улице льёт дождь, как из ведра, и бедного трудягу с утра пораньше разбудил его «любимый» заместитель, слишком спокойным, можно сказать пофигистическим тоном, доложив, что ошибся в некоторых важных бумагах, но исправить не может, потому что «занят». У него, знаете ли отпуск, и он вообще не должен был даже вспоминать об этой поебени из бумаг. Но он вспомнил, поэтому скажите спасибо, что хотя бы доложил об ошибочке. А Чонгук теперь рычит на все и вся, и ещё чуть-чуть и дым повалит из ушей. Даже обычные дворники, что на полной скорости вжикают по лобовому окну в разные стороны, смывая слишком частые капли дождя, очень раздражают Чонгука. А ещё этот скрип от них. Но главное терпение. Придя немного в себя, Чонгук понимает, что не выдержит и ещё минуты в этой пробке. Поэтому, при первой же возможности, выворачивает во дворы и едет по тихим улочкам, успокаивая себя. Осталось проехать этот поворот и до компании Чона будет как рукой подать. — Ещё немного, ещё чуть-чу… Твою мать! Все бы ничего, если бы при повороте, не выбежал какой-то белобрысый паренёк и не попал прямо под колёса машины Чона. Но благо у того стаж и слава богу машиной водить может хоть с закрытыми глазами, водитель успевает и тормозит вовремя. Хотя капотом влепил не хило так. Чонгук от испуга сразу выходит из машины, слыша чужие стоны боли, и, подойдя к пареньку, присаживается на корточки рядом. Тот к Чону спиной лежит, наверное ещё немного и потеряет сознание. — Эй, ты как живой? — ответом ему следует более громкий полу-стон полу-вскрик, когда парень попытался перевернуться, — а вот нефиг под машины бросаться. Чонгук, взъерошив свою копну чёрных волос, спокойно встаёт и подхватывает легкое дрожащее тельце на руки. Он аккуратно укладывает парня на заднее сидение своей машины, а его рюкзак закидывает на переднее, рядом с водителем. — Потерпи немного, малыш, сейчас за поворотом будет моя компания. Не думаю, что у тебя что-то настолько серьезное, что бы везти тебя в больницу. Поэтому наш врач тебя осмотрит и, если что… Чонгук останавливает свой монолог, когда понимает, что его уже давно не слушают. Потерял сознание. Подъехав к компании, Чон въезжает на подземную парковку. Выйдя из машины, потягивается и разминает свои затёкшие шею и плечи. Он взял телефон в правую руку, левой же уперевшись в бок, и набрал давно изученный наизусть номер. — Алло, хен. Привет. — Привет, Гуки. Что-то случилось? — Хен, сколько раз я тебе говорил не называть меня так? Я же уже не маленький. — Но ты такой милый, почему я не могу тебя так называть? Чего звонил то, кстати? — Да хотел спросить — ты у себя сейчас? — Ну да. — Замечательно. Я сейчас принесу тебе раненого. Жди. И отключился. Ну не выслушивать же Чонгуку весь поток мыслей, который течёт в голове его хена, после услышанного. Открыв заднюю дверь, Чон аккуратно подхватывает блондина на руки и, закрыв машину, направляется ко входу в здание с парковки. Пока они стоят в лифте, черноволосый замечает, что дыхание паренька участилось, стало рваным, а щеки раскраснелись, и на лбу выступила испарина, как если бы была температура. — Ну-ка. Чонгук приближается к лицу светловолосого, голова которого прислонена к груди мужчины, и нежно прикасается к его лбу сначала губами, а потом щекой. Глубокий вдох и выыыыдох. Чон Чонгук, держи себя в руках, так, как тебя учила мама. Лифт останавливается на 8 этаже, и Чонгук со своей ношей выходит из него, направляясь к медпункту. По пути он ловит несколько пар удивленных глаз, им же и желает добрейшего утра и, наконец, приходит к нужному месту. С ноги открыв дверь медпункта, черноволосый заходит во внутрь. — Чонгук, ты что творишь? — причитает Ким Сокджин — единственный врач в этой огромной компании своего друга, — это тот раненый, о котором ты говорил по телефону? — Да, — кратко отвечает Чон, но, увидев вопрос во взгляде друга, рассказывает подробнее, — я на работу ехал и застрял в пробке. Ну и выехал на более тихие улочки. Мне осталось только повернуть после пешеходного перехода, и я был бы уже в компании. Но этот паренёк выскочил на дорогу так внезапно, что я не успел затормозить раньше и все-таки задел его капотом. Так у него ещё и температура поднялась. — Да уж. Клади его на койку, я осмотрю. Ты сегодня очень рано, значит что-то срочное по работе — можешь идти. Очнётся — доложу. — Хорошо. Тогда я пошёл. — Угу.

***

Сделав глубокий вдох, Чонгук устало выдохнул и потёр переносицу двумя пальцами. Он откинулся на спинку своего крутящегося кресла и прикрыл глаза, ослабив, туго затянутый галстук. Только что, буквально минут пять назад, забрали документы, чтобы отправить их партнерам из Англии, которые прилетели в Южную Корею на этой неделе. Это очень важная сделка, которая просто обязана состояться и, если в бумагах обнаружат ошибку эти самые партнеры, то будет минус бал уважения к себе и своей компании. Но к счастью ошибка не была настолько значительной, как показалось самому Чону. Наоборот, она была очень глупой. — Как? Просто объясни мне, дорогой мой и уважаемый хен, как? — И тебе привет, Гуууукиии, — лениво протянули по ту сторону трубки, — что тебе объяснить? — Прекрати так ко мне обращаться и лучше объясни, как можно было сложить 234 со 150 и получить в итоге 350? Раньше я не наблюдал, чтобы у моего заместителя были проблемы с математикой. — Ой, извиняюсь. Просто, когда я заполнял эти бумаги, ммм… как тебе сказать понятнее? — Да скажи уж как есть. — В моем кабинете находился Чимин и это… — Так, дальше разрешаю не объяснять. Даже слушать не хочу, чем вы там занимались. — Хехе, а ты догадливый, как я посмотрю. А хочешь узнать, чем мы занимаемся сейчас? — Я же сказал! Не хочу, чтобы мне потом кошмары снились, где вы в главных ролях: «Юнги и Чимин — их брачный период». Аж мурашки по коже пошли, как представлю это. — Ой, Гуки, что-то ты больно разговорчивый сегодня. И вообще, ничем мы таким не занимаемся сейчас. Мы просто на пляже отдыхаем, Чимин вон купается… — дальше было слышно лишь чьи-то возгласы и шуршание, будто телефон уронили, но через пару минут это прекратилось и на том конце вместо хрипло-ленивого голоса, послышался звонкий смех, — ало, Гуки, приветик! Как делааааа? — Да да, привет, Чимин. А что с Юнги? Почему трубка теперь у тебя? — из динамика снова полился заливистый смех Чимина. Чонгук, сам того не ожидая, даже улыбнулся. — Юнги, ахаха, он… я… ахаххах. Ой, Чонгук, похоже мне хана. — Да что случилось? — А я сейчас объясню, что случилось! — на этот раз заговорил Юнги и по голосу, стало понятно, что он разозлён, — этот мелкий утащил меня за ногу и выкинул в воду. Вот я сейчас отплыву подальше от берега и от людей, и ты у меня попляшешь. Ах, уже представляю, что сделаю с тобой, малыш. У меня аж встал… — Фу, Мин Юнги, блин. Я отключаюсь. Тяжело вздыхая, Чон мысленно жалеет о том, что позвонил этой взбалмошной парочке. Он прокрутился на кресле и подъехал к большому окну на всю стену, замечая, что дождь уже закончился, но свинцовые тучи до сих пор давят на город. Чонгук вспомнил, как сбил того паренька, выбежавшего на повороте. На нем были серая и вся сырая толстовка и чёрные просторные брюки, а в руках он держал свой рюкзак. Волосы же были тоже сырые. Если вспомнить в каком он был виде, то совсем не удивительно, что поднялась температура. Думая над тем, чтобы попозже сходить к светловолосому в мед-кабинет, Чон направился к автомату с кофе. Как хорошо, что ты являешься директором: свой личный кабинет, причём очень большой и просторный, автомат с кофе, как святыня для всех работников — тоже находится в кабинете, и не надо каждый раз заставлять Чимина, который секретарь Чонгука, бегать за ним, отрывая от работы. Это рай, по сравнению с офисами, где работают офисные плангтоны. По другому их назвать просто никак нельзя. Чонгук не то чтобы ненавидит их, он просто не особо любит все эти сплетни и слухи, которые распускают как раз эти «работнички». Но Чон не обращает внимания на это, толку-то: грози не грози увольнением за безделье, а им все равно. Поэтому уже можно свыкнуться и не обращать внимания. Сделав две кружечки кофе, Чонгук вышел из кабинета и вызвал лифт. 21 этаж это безусловно здорово, но когда лифт находится на 1, приходится ждать слишком долго, даже кофе остыть успеет, пока ты дождёшься его. Наконец лифт приезжает и Чон, заходя в него, жмёт на 8 этаж. И как же без других сотрудников, которые просто обязаны заполнить собой лифт. А бедный Чонгук вытеснен к стене так, что вся жидкость в стаканчиках грозится стать пятнами на белоснежной рубашке хозяина. Проехав пару этажей в тишине, какие-то работницы опять берутся за своё, начиная перешептываться. Но этот шёпот не помогает, т. к. пространство маленькое, все всё прекрасно слышат. — А ты слышала: среди сотрудников пошел слух, мол наш директор Чон вне рабочее время с бабочками ночными развлекается! — Да ты что! А я слышала, что директор Чон вообще по мальчикам! — Ого! Блин, как жалко! Хотела бы я себе такого мужчину: высокий, накаченный, умный, состоятельный, а этот его взгляд… ох! Какой же он классный! Тут лифт остановился на 8 этаже и, вместе с оповещающим звуком, раздался чей-то кашель. — Кхм… Все находящиеся в лифте, сразу же обернулись на этот звук, а глаза расширены от удивления. Некоторые сотрудники успели выбежать на этаж, а остальные, кому ниже, расступились и поклонились в уважаемой форме. Те девушки, которым как раз таки ниже, от стыда сквозь этот лифт готовы были провалиться, лишь бы не показываться своему директору на глаза. Чонгук же, хмыкнув, и обведя всех холодным взглядом, вышел из лифта и отправился к своей цели на данный момент. К тому, кто в будущем станет чём-то большим в жизни серьёзного директора компании SB Entertainment. Кто перевернёт всю его жизнь с ног на голову. Ну, а пока что — просто к светловолосому пареньку, которого случайно, словно по судьбе заразе, сбил директор Чон.