Демиурги

Вечер медленно брал свое. Я грустно просматривала записи боя, золотые активно лопали наготовленные вкусняшки. Настроение стремительно скатывалось под плинтус. Тяжелый бой с потерями, со смертями, с ранениями был всего лишь… очередным этапом. Так чувствует себя путник, лезущий на огромную, высокую гору, с трудом добирается до вершины, задирает голову — а это, оказывается, не гора, а просто махонький уступ. А гора вон она, еще выше, еще труднее. Обидно. И досадно. Мы все дрались для того, чтобы дать эти чертовы полчаса Хэлю, и он потратил их с блеском. И победил проклятого хаосита. Но… задрипаный дагон додумался отправить кусок своей недоплазмы в свободный полет, и хрен знает, где теперь вылезет этот огрызок и когда начнет качать права. Постепенно сходились остальные. Вернулся Шеат с мокрой головой, видно, только что всласть наплескался в душе. Вернулась усталая Шиэс и прихватила себе целую миску вареников. Цыкнула начавших возмущаться братьев, досыпала в миску банку сметаны и засела уминать. По сравнению с драконьим аппетитом, я со своей чашкой чая смотрелась убого. Но жратва не лезла, даже после таких нагрузок и залива «котикам» собственного резерва. Резерв с какого-то лешего снова плескался полным, еще на радостях и подрос, заклинания и их эффект плазма запомнила вернее своей бестолковой хозяйки, значит мне совершенно нечего было больше делать. Вернулись Шеврин в обнимку с Ольчиком и Хэлем. Счастливый мелкий сразу рванул к столу, дракон со сверхом слегка замешкались. Черный склонился надо мной, заглядывая в экран. — Чего грустишь, малая? Мы победили! — довольно улыбнулся наш полководец и зарылся лицом мне в волосы. Все же и его порой тянет на нежности, каким бы суровым он не казался. Даже драконы смерти хотят ласки. Почесала его щупом и показала экран. — Потому что на колу мочало, начинаем сначала. Этот… хрен ушастый скоро возродится, и будем опять устраивать мировую драку. — Не так, чтобы скоро, но ты права, — карие глаза пристально уставились куда-то на мою переносицу. Шеврин умел смотреть так, чтобы другой чувствовал себя не в своей тарелке. — Предлагаю сделать всемирное объявление, — поднял палец Шеат, привлекая внимание остальных. — Ищем маленького недоплазменного огрызка. Ведет себя иначе, чем плазменные. Нашедшему вознаграждение… — Интересно, что может заинтересовать наших придурков? — удивилась я. — Деньги они себе сделают, в мордобой вон и звать не надо, сами приперлись… — Свеженькая бяка от Зеры, — улыбнулась Шиэс. — Ради новой наркоты ваши дурики всю вселенную перероют и не одну. — А за принесенных обычных мальков будем выдавать пробники, — радостно потерла руки я, представляя толпы прикумаренных синериан, проверяющих каждый плазменный огрызок. Псевдоплазменные должны их заинтересовать особо. — Нашедшему настоящего хаосита даем большую бутыль, — подхватила золотая и открыла экран к Зере, видимо, втолковать, чего именно ей надобно. Действительно, прекрасный стимул заставить других сделать свою работу. За возможность хоть пару часиков половить белочек и бурундучков граждане синериане выловят и притарабанят всех хаоситов, которых сейчас не перебили — и битых, и целых, и в виде огрызков. — Предлагаю выпить за здравую идею! — рыкнул над ухом забытый Шеврин и достал откуда-то большую темно-зеленую запыленную бутыль. — Праздновать, так праздновать. — Я, пожалуй, обойдусь, — чет так не хотелось напиваться, просто до чесотки. — Тебе — сок, — не стал настаивать дракон. Видимо, помнил еще срыв тот, вот и не хотел повторения подобного. К застолью присоединился припоздавший Теаш, откуда-то взялся детский сад, хотя мелкие должны были сидеть в Академии. А сам мир Академии был надежно закутан в силовые поля, но вылезли ж как-то! Таланты, куда ни плюнь. Я старалась дотянуться до всех и всем по чуть-чуть передать чего-то… то ли энергии, то ли просто каплю хорошего отношения. Не могу объяснить, просто в душе колыхалось такое знание — надо. Надо дать им каплю заботы, добра и внимания, раз уж любви у меня нет. Пушистые макушки — золотистые, серебристые, черные, зеленые, рыжая — все получили свой щуп с порцией ласки. Странно так сидеть, странно чувствовать какую-то общность, понимать и, самое главное, ощущать, что ты не одна. Что всей этой куче под силу сделать то, чего не можешь сделать одна. И что вся эта куча народу бросится защищать тебя, как и ты сама кинешься защищать и спасать их. Интересно чувство. Я стала понимать слово «семья». Именно здесь и сейчас я поняла: семья — это не только мужья, но и дети, и братья, сестры, племяшки, родители, дедушки (бабушек у нас пока нет, а вот общий семейный дед имеется). И это все связано какими-то незримыми узами, крепче магии, крепче крови, крепче ритуалов и плазмы. Вот это жующее, довольное, веселое кубло, где переплелись драконы, сверхи, демиурги, синериане и гибриды чего-то с чем-то — вот оно и есть семья. Присоединившийся к нам Тэвлин, улыбчивый Эрстэн, жующий Хэль, улыбающийся Шеврин (ну может же быть душкой, когда захочет), смеющаяся Шиэс, стесняющийся Дэвис, который пытается рассказать анекдот впервые в жизни, похоже. Скромно улыбающийся Теаш, юный Зааш с бокалом вина, маленький Лоро с огромной миской салата. Молчаливый Ольт, салютующий бокалом деду, Шэль, подлезший мне под руку, Лэт, запихавший в рот целую булку и выглядящий, как хомяк с запасом на зиму… Все они и есть семья. Самая странная, самая удивительная и самая невозможная в мире. И пусть она будет таковой всегда, благо долгожительство позволяет…